Studia Linguistica Cognitiva. Вып. 1. Язык и познание: Методологические проблемы и перспективы

Подождите немного. Документ загружается.

А. А. Залевская/Studia Linguistica Cognitiva, 1 (2006).

82-104

признанию

образов биологическими процессами, ни их телесности

(physicality). Многие исследования сознания (consciousness) посвяще-

ны

той части загадки сознания, которая связана с созданием мозгом

синхронизированных и отредактированных образов, которые Дама-

зио

называет «кино-в-мозге». Но эти исследования еще не

дают

отве-

та на вопрос, как образы конструируются в

теле

с помощью мозга и

почему конструирование

чувств

отличается, в нейробиологическом

смысле, от конструирования

других

ментальных событий. На уровне

системы это можно объяснить вплоть до организации нейронных пат-

тернов, на базе которых возникают образы. Но то, как выполняются

последние шаги процесса создания образов, наука объяснить не мо-

жет; Дамазио

даже

высказывает предположение, что этого мы напря-

мую не узнаем никогда.

По

мнению Дамазио, предлагаемый им научный

подход

содержит

важные импликации относительно того, как мы воспринимаем окру-

жающий нас мир. Нейронные паттерны и соответствующие менталь-

ные

образы объектов и событий являются продуктами работы мозга,

однако это не пассивное — зеркальное — отражение. Когда разные

люди смотрят на некоторый внешний объект, у них формируются со-

поставимые образы, и их описания этого объекта оказываются

сход-

ными.

Но это не означает, что видимый человеком образ представляет

собой картинку объекта. Видимый нами образ базируется на измене-

ниях,

которые произошли в нашем организме, в

теле

и мозге, по мере

того как физическая

структура

определенного объекта взаимодействует

с нашим телом. Определенный ансамбль сенсорных детекторов рас-

пределен по всему нашему

телу

и помогает конструировать нейрон-

ные

паттерны, которые картируют существенные взаимодействия орга-

низма

с объектом по множеству параметров. Например, при слуша-

нии

сонаты Шуберта, исполняемой определенным пианистом в опре-

деленном месте, существенные взаимодействия включают визуальные,

слуховые, моторные (связанные с движениями, помогающими видеть

слышать) и эмоциональные паттерны. Эмоциональные паттерны

явятся

результатом нашей реакции на играющего на пианино челове-

ка,

на то, как он играет, и на музыку как таковую. Соответствующие

приведенному примеру нейронные паттерны конструируются по «пра-

вилам» самого мозга, они создаются на ограниченное время во мно-

жестве сенсорных и моторных участков мозга. Построение таких ней-

ронных паттернов базируется на мгновенном выборе нейронов и це-

А. А. Залевская/Studia Linguistica Cognitiva, 1 (2006).

82-104

пей

нейронов, вступающих во взаимодействия. Иначе говоря, в мозге

имеются «строительные блоки», которые доступны для выбора и со-

бираются в определенном порядке, подобно игре

«Него».

Можно со-

брать что угодно, то же самое

делает

мозг, поскольку в нем имеются

компоненты

для каждой сенсорной модальности.

Итак,

образы

нашем

разуме

являются

результатом

взаимо-

действия

между

каждым

из нас и

объектами;

при этом реальными

оказываются и эти объекты, и взаимодействия

между

объектами и орга-

низмом,

и возникающие образы. И в то же время такие образы явля-

ются конструкциями мозга,

подсказанными

объектами, а не зеркаль-

ными

отображениями. Это не картинки объекта, оптически передавае-

мые от ретины к зрительным центрам мозга. Оптика кончается на ре-

тине,

за ее пределами происходят физические трансформации с

достигнутым благодаря длительной истории эволюции набором соот-

ветствий

между

независимыми от нас физическими характеристи-

ками

объекта и наборами возможных ответов организма на эти ха-

рактеристики.

Биологически мы настолько близки

друг

другу,

что мы

конструируем сходные нейронные паттерны одной и той же вещи,

а из сходных нейронных паттернов возникают сходные ментальные

образы.

Наш

разум может манипулировать двумя названными выше вида-

ми

образов (от плоти и от специализированных сенсорных проб), ко-

торые

могут

также использоваться для репрезентации пространствен-

ных и временных отношений

между

объектами, что позволяет нам

репрезентировать события, включающие эти объекты. На вопрос: яв-

ляются ли образы нашего рассудка телесными образами (body

images)

рассмотренном выше смысле, Дамазио отвечает: это не совсем так.

Благодаря креативному воображению мы можем изобретать дополни-

тельные образы, чтобы символизировать объекты и события и репре-

зентировать абстракции. Мы можем фрагментировать имеющиеся

основополагающие образы и рекомбинировать их части. Любой объект

или

событие может быть символизирован посредством некоторого вида

изобретенного, воображаемого знака, такого как цифра или слово; та-

кие

знаки

могут

комбинироваться в высказывания или предложения.

Изобретенные,

воображаемые знаки

могут

репрезентировать как кон-

кретные,

так и абстрактные сущности и события.

Дамазио отмечает, что влияние тела на организацию рассудка мо-

жет также прослеживаться через метафоры, которые наша когнитив-

4»

А. А. Залевская/Studia Linguistica Cognitiva, 1 (2006).

82-104

ная

система произвела для описания событий и качеств окружающего

мира. Многие такие метафоры базируются на работе нашего вообра-

жения,

опираясь на типичные действия и опыт человеческого тела,

такие как позы, направления движения,

чувства

и т. п. Так, идеи радо-

сти,

здоровья, жизни и добра ассоциируются со словом

вверх

и с соот-

ветствующим движением руки. Грусть, болезнь, смерть и зло ассоци-

ируются со словом вниз,

будущее

— с

впереди.

Однако ошибочным

было бы полагать, что мозг начинает свою работу «с чистого листа»,

на

который записываются сигналы тела. Наследуется знание того, как

должен действовать организм, как должен протекать жизненный про-

цесс и как нужно осваивать окружение. Мозг использует некоторое

врожденное знание и автоматическое

ноу-хау,

предопределяющие

многие идеи тела. Мозг командует

телу,

какие положения

следует

при-

нимать

и как вести себя определенным образом, а идеи основываются

на

таких позициях тела и поступках тела. Примером этого являются

драйв и эмоции. Когда ресурсы энергии в

теле

снижаются, мозг от-

слеживает это и вызывает состояние голода — драйв, который

ведет

исправлению дисбаланса. Идея голода возникает из репрезентации

изменений

в теле, вызванных развитием этого драйва. Когда говорит-

ся,

что многие идеи тела являются следствием того, что мозг помес-

тил тело в определенное состояние, это означает, что некоторые идеи

тела, составляющие основы нашего разума, в большой мере обуслов-

лены исходным дизайном мозга и нуждами организма. Это идеи дей-

ствий тела, однако действия тела сначала были подсказаны мозгом,

который

командовал этими движениями в соответствующем теле.

Разум

существует,

поскольку тело обеспечивает его содержанием.

В то же время мозг выполняет для тела практические и полезные за-

дачи — контролирует выполнение автоматических ответов по отно-

шению

к правильно полученному

результату

и планирование новых

ответов; определяет обстоятельства и объекты, наиболее полезные для

выживания

организма. Поток образов в разуме представляет собой

отображение взаимодействий

между

организмом и окружением, ото-

бражение того, как реакции мозга на окружение оказывают влияние

на

тело, отражение того, как приспособление тела отражается на жиз-

ненном

состоянии организма.

Дамазио допускает возможность связанных со сказанным выше

возражений:

поскольку мозг обеспечивает непосредственный

субстрат

разума — нейронные карты, важнейшим компонентом проблемы разу-

100

А. А. Залевская/Studia Linguistica Cognitiva, 1 (2006).

82-104

ма — тела является мозг как часть тела, а не тело как таковое. Но мозг

существует

в теле, он вовлечен в историю многообразных событий,

которые происходят с телом, использует эти события для оптимизации

жизни

организма. Отсюда вытекает итоговый вывод Дамазио:

«The

brain's body-furnished, body-minded mind is a

servant

of the

whole

body»

[2003: 206].

Трилогия Дамазио представляется мне чрезвычайно важной по

ряду причин:

— в ней рассматриваются актуальные проблемы, выходящие да-

леко за рамки нейронауки и интересные всем, кто пытается понять и

объяснить самую

суть

фундаментальных процессов психической жиз-

ни

человека, в том числе — специфику реального функционирования

языка

в процессах познания и общения;

— формулируемые Дамазио теоретические положения и выводы

надежно обоснованы опорой на долголетнее изучение наблюдаемых

им

и его сотрудниками фактов, в том числе — клинических случаев с

разного рода нарушениями речи, памяти, эмоциональной жизни, рас-

падом личности и т. д., что отличает его работы от чисто теоретиче-

ских исследований, опирающихся исключительно на умозрительные

рассуждения и интроспекцию;

— концепция Дамазио находится в постоянном развитии, он учи-

тывает достижения в области нейронауки и смежных с нею областях

знаний;

каждая его очередная книга — шаг вперед по пути понима-

ния

и объяснения механизмов функционирования человека не только

как

целостного

организма,

но и

как

личности

в ее многообразных свя-

зях и отношениях с окружающим миром.

Следует

подчеркнуть, что указание Дамазио на необходимость

учета

роли тела для глубокого понимания разума человека и оценка

им

роли языка как средства

«перевода»

невербальных образов хоро-

шо

согласуются с результатами исследований в разных областях нау-

ки.

Представляется достаточным напомнить, что еще И. М. Сеченов

[1953]

проследил пути взаимодействия

между

«чувственными кон-

кретами» и «мысленными абстрактами», а также особенности станов-

ления

у индивида слова как средства отсылки к «чувственной груп-

пе», обеспечивающий его успешное функционирование. С. Л. Рубин-

штейн

[1997]

предостерегал от обособления и противопоставления

чувственного и рационального, трактуя их как составляющие единого

процесса, развивающегося по бесконечной спирали переходов от чув-

101

А. А. Залевская/Studia Linguistica Cognitiva, 1 (2006).

82-104

ственного к абстрактному и от абстрактного к чувственному.

Концеп-

ция

Дамзио по своей сути близка к

тому,

что Н. И. Жинкин[1982; 1998]

говорил о переводе с общенационального языка на язык интеллекта,

подчеркивая комплементарность сенсорики и интеллекта: без одного

нет

другого,

к тому же очень трудно разграничить, где кончается сен-

сорика

и начинается интеллект. Аналогичное мнение о связи сомати-

ческого и психического высказывает Л. М. Веккер [1998], который

отмечает, что пограничная линия

между

психическим и соматическим

существует

только при теоретическом

подходе

с позиций современ-

ной

системы понятий; в реальности имеют место «нетелесная теле-

сность» и «телесная нетелесность». На взаимодействие

трех

основ-

ных модальностей опыта — переработки через знак, образ и чувствен-

ное

впечатление — указывает М. А. Холодная

[2002:

112], подчерки-

вающая: «... когда мы нечто понимаем, мы это словесно определяем,

мысленно

видим и

чувствуем».

А. Менегетти

[2003]

полагает, что имеет

место не

«скачок»

от психики к соме, а непрерывность, идентичность,

выражение на разных языках одного и того же смыслового содержа-

ния;

психической идентификации объекта у ребенка предшествует

идентификация

телесная, соматическая, представляющая собой про-

цесс первичного познания; опытное переживание вообще представ-

ляет собой целостный факт, при котором «... всё тело воспринимает,

как

открытый радар. Рефлексия — только аспект рационального со-

знания»

[ibid.:

141]. По мнению Е. Э. Газаровой [2002], психические

соматические паттерны,

будучи

результатом одних и тех же воздей-

ствий,

по смыслу идентичны; психосоматические паттерны человека

выступают как проявления единой многоуровневой памяти человека,

объединяющей моторную, эмоциональную, образную и словесно-ло-

гическую память. Нельзя не упомянуть и работы В. П. Зинченко

[1997;

1998], обосновывающего идею специфики «живого знания», в кото-

ром слиты значение и смысл при взаимодействии чувственной и био-

динамической ткани сознания, знания и переживаемого отношения к

нему.

Роль

тела в языковой коммуникации широко обсуждается в послед-

ние

годы с разных позиций, см. обзор [Залевская 2003]. Представите-

ли

разных наук о человеке приходят к общему выводу: язык ничего не

значит сам по себе, означаемые естественного языка

требуют

тела и

эмоций

для того, чтобы стать семантически функциональными. Фак-

тически эту же идею убедительно обосновывает Антонио Дамазио по

102

А. А. Залевская/Studia Linguistica Cognitiva, 1 (2006).

82-104

результатам своих многолетних исследований. Однако требуется еще

один

шаг для объяснения не только того, что лежит за словом в инди-

видуальном сознании и подсознании (т. е. при использовании слова

«для себя»), но и того, как,

благодаря

чему

и в какой

мере

слово ока-

зывается способным выступать средством межперсонального взаимо-

действия (т. е. при использовании слова «для других»). Одна из воз-

можных попыток такого шага делается в моих работах [Залевская 1999;

2005]

с позиций сформулированной ранее [Залевская 1977] концеп-

ции

слова как средства доступа к единой — перцептивно-когнитивно-

аффективной

— информационной базе индивида при трактовке лек-

сикона

человека как функциональной динамической (самоорганизу-

ющейся) системы, которая формируется по законам психической жиз-

ни,

но под контролем норм и оценок, вырабатываемых социумом и —

шире — культурой.

ЛИТЕРАТУРА

Веккер Л. М. (1998) Психика и

реальность:

единая

теория

психических про-

цессов.

М.: Смысл.

Газарова Е. Э. (2003)

Психология

телесности.

М.: Ин-т общегуманитарных

исследований.

Жинкин

Н. И. (1982)

Речь

как

проводник

информации.

М.: Наука.

Жинкин

Н. И. (1998)

Язык

-речь

творчество.

М.: Лабиринт.

Залевская А. А. (1977)

Проблемы

организации

внутреннего

лексикона

челове-

ка.

Калинин: Калинин, гос. ун-т. (Репродуцировано в: Залевская А. А. Психолинг-

вистические

исследования.

Слово.

Текст:

Избранные

труды.

М.: Гнозис, 2005.

31-85).

Залевская А. А. (1999) Психолингвистический подход к анализу языковых

явлений.

Вопросы

языкознания, 6. 31-42.

Залевская А. А. (2003) Время перемен в теориях лексической семантики. Пря-

мая и

непрямая

коммуникация. Саратов: Колледж. 120-135. ••

Залевская

А. А.

(2005) Психолингвистические исследования. Слово. Текст:

Избранные

труды.

М.:

Гнозис.

Зинченко

В. П.

(1997) Посох Осипа Мандельштама

Трубка Мамардашвили,

началам органической психологии.

М.:

Новая

школа.

Зинченко

В. П.

(1998) Психологическая педагогика. Материалы

курсу

лек-

ций.

4.1. Живое знание. Самара: Самарский

Дом

печати.

Кравченко

А. В.

(2004). Когнитивная лингвистика сегодня: интеграционные

процессы

проблема метода.

Вопросы

когнитивной лингвистики,

37-52.

Менегетти

А.

(2003) Психосоматика: Новейшие достижения.

Пер. с

итал.

М.:

ННБФ

«Онтопсихология».

Рубинштейн

С. Л.

(1997) Избранные философско-психологические труды.

Основы

онтологии, логики психологии.

М:

Наука.

103

А. А.

Залевская/Studia

Linguistica

Cognitiva,

1 (2006). 82-104

Сеченов

И. М. (1953) Элементы мысли. Сеченов И.М. Избранные произведе-

ния.

М: Учпедгиз. 224-233.

Сонин

А. Г. (2002). Когнитивная лингвистика: становление парадигмы. Бар-

наул:

Изд-во

Алт. ун-та.

Сорокин

Ю. А. (1994) Этническая конфликтология. Самара: Русский

лицей.

Сорокин

Ю. А. (2003) Соматическая карта:

икона,

символ,

индекс.

Языковое

бытие человека и этноса. М.; Барнаул:

Изд-во

Алт. ун-та. 191-199.

Холодная

М. А. (2002) Психология интеллекта. Парадоксы исследования.

2-е изд. СПб.:

Питер.

Damasio,

A. (1989). Concepts in the brain. Mind and Language, 4. 24-28.

Damasio,

A. (1994). Descartes'

Error:

Emotion, Reason, and the Human Brain.

New

York: Avon Books.

Damasio,

A. (1999). The

Feeling

What

Happens: Body and Emotion in the Making

Consciousness.

New York, San Diego,

London:

Harcourt.

Damasio,

A. (2003). Looking for Spinoza: Joy, Sorrow, and the

Feeling

Brain.

Orlando,

Austin, New York etc.:

Harcourt.

Danesi,

M. &

Perron

P. (1999) Analyzing Cultures: An Introduction and Handbook.

Bloomington;

Indianapolis:

Indiana

University Press.

Eco,

U. (2000) Kant and the Platypus. Essays on Language and

Cognition.

San

Diego;

New York;

London:

Harcourt,

Inc.

Hardy,

C. (1998) Networks of Meaning: A

Bridge

between Mind and Matter.

Westport,

Connecticut;

London:

Praeger.

Maturana,

(http)

Metadesign: Human

beings

versus machines, or machines as

instruments of human

designs

II http://www.inteco.cl/articulos

Ruthrof,

H. (1998) Semantics and the Body: Meaning from

Frege

to the Postmodern.

Toronto:

University of

Toronto

Press.

Ruthrof,

H. (2000) The Body in Language.

London;

New York: Cassell.

Violi, P. ( 2001) Meaning and Experience. Bloomington:

Indiana

University Press.

Е. Б.

КИТОВА,

А. В.

КРАВЧЕНКО

Ценность как доминанта иерархии концептов

data,

information,

knowledge

«Пирамида

знаний»

домен

«когниция»

Размытость и неопределенность понятия «значение» неоднократ-

но

отмечалась лингвистами: «термин

значение,

один из главных в се-

мантике,

печально известен своей неоднозначностью» [Кобозева

2000:

43]. То же самое справедливо и относительно такой единицы, как кон-

цепт, а также его соотношения с понятием, смыслом, значением, зна-

ком

и словом (см.: [Фрумкина 1992; Демьянков 2001; Попова, Стер-

нин

2001; Карасик

2002;

Маслова

2004;

Кравченко 2005]). В общих

чертах,

под концептуализацией понимается процесс структурации

знаний,

состоящий в выделении относительно простых составляющих

(концептов) общего представления об объекте, в выявлении отноше-

ний

и взаимосвязей

между

этими составляющими и в определении

степени их

важности

[Богданова 2005]. Предлагаемая Й. Златевым

[2006]

интегративная биокультурная теория значения является попыт-

кой

разработать универсальную нередукционистскую теорию значе-

ния,

акцент в которой делается на опытной природе значения как свой-

ства живых систем: значение есть отношение

между

организмом и

его биокультурной средой, определяемое

ценностью

значения для

организма.

Применительно к человеку знаки, в том числе языковые знаки,

рассматриваются наравне с другими компонентами среды, с которы-

ми

организм (человек) может вступать во взаимодействие. Тогда опыт,

включающий и опыт знака [Кравченко 2005], определяет ценность и,

соответственно, оказывает влияние на значение этого знака. Анализ

фрагмента домена (в терминах

[Lakoff,

Johnson 1980;

1999])

КОГНИ-

ЦИЯ

англоязычного общества, содержащего концепты DATA, INFORMA-

TION,

KNOWLEDGE, позволяет проследить за взаимодействием опыта и

ценности в общественном и индивидуальном сознании, и за отраже-

нием

этого взаимодействия как в самом существовании, так и в вариа-

тивности иерархии концептов DATA - INFORMATION - KNOWLEDGE.

9 Ячык и познание

257

Е. Б.

Китова,

А. В.

Кравченко/Studia

Linguistica

Cognitiva,

1 (2006).

257-275

Интерес

исследователей к соотношению таких феноменов, как

«данные», «информация» и «знания», наиболее ярко проявляется в тех

научных отраслях, которые находятся «на переднем крае» использо-

вания

новых информационно-коммуникационных технологий — в

теории информации, управления знаниями, а также в теории образо-

вания

и теории организаций. Подобный интерес обусловлен опреде-

лением роли, которую новые технологии и программы, имеющие дело

с данными и информацией,

могут

играть в обеспечении человека зна-

ниями

и в распространении этих знаний. Г. Кливленд [Cleveland 1982],

а за ним Р. Акофф

[Ackoff

1989] предложили для описания процесса

познания

метафору «пирамида знаний»

(knowledge

pyramid): в осно-

вании

пирамиды находятся данные,

следующую

ступень занимает

информация,

следующую

—

знания,

на вершине иерархии стоит муд-

рость (wisdom). Переход на следующий уровень иерархии предпола-

гает

увеличение связности и полезности содержащихся на предше-

ствующем уровне сведений, рост их понимания и ценности: данные

превращаются в информацию, информация — в

знания,

знания — в

мудрость. Эта иерархия известна в англоязычной литературе также

как

«иерархия знаний»

(knowledge

hierarchy), «информационная иерар-

хия»

(information hierarchy), «ДИЗМ-иерархия» (DIKW hierarchy). Не-

смотря на встречающиеся различные трактовки иерархии, в литера-

туре

в основном придерживаются схемы: «данные — информация — зна-

ния» [Dolence, Norris 1995; Fleming 1996; Tinkler

2000;

Bellinger

2004].

Анализ соотношения концептов

DATA,

INFORMATION, KNOWLEDGE как

фрагмента концептосферы [Лихачев 1993] англоязычного социума

показывает, что говорящие обычно ранжируют концепты в соответ-

ствии с выделяемой исследователями иерархией «данные - информа-

ция

-знания»:

Amid

daily

tidal

wave

of information, how do we turn raw data into

useful

knowledge?

Many of us

feel

as if we are drowning in data,

adrift

in a sea of

unanswered

e-mails

and

meddlesome

voice-mail

messages

(IHT, Oct. 12,

2002)

Приведенный

отрывок взят из статьи, посвященной анализу при-

чин

неспособности американских спецслужб предотвратить террори-

стические акты 11 сентября 2001 г. В нем сопоставляются все три кон-

цепта, упоминается переход от данных к знаниям и подчеркивается

высокий

ценностный

статус

знаний, при этом данные концептуали-

258

Е.

Б.

Китова,

А. В.

Кравченко/Studia

Linguistica

Cognitiva,

(2006).

257-275

зируются

как сырье, как жидкость

(DATA IS RAW MATERIAL, DATA IS

LIQUID),

а информация концептуализируется как море

{information

is a

sea).

Однако можно выделить и

другие

черты процесса познания, кото-

рые не укладываются

рамки предложенной иерархии. Знание не яв-

ляется однородным феноменом: «градаций

видов знания

—

множе-

ство, и гораздо больше, чем отмечено

словарях»

[Шатуновский 1996:

256], поэтому «полная дефиниция термина "знание" может строиться

лишь

по принципу "семейного

сходства"»

[НФЭII:

51]. Большую часть

знаний

человек приобретает

процессе обыденных взаимодействий

со средой, при этом различные условия таких взаимодействия влияют

на

различия

характере приобретенного знания. Ср.:

The

Jetstar engines started

the party

eight climbed aboard and they

were taxiing before the last people in

had

fastened

seatbelts.

Only

those

who

traveled

private

airfleets

knew

how much time they saved compared with

scheduled

airlines

(Hailey).

В отличие

от

схемы, задаваемой иерархией «пирамиды знаний»,

человек может получить информацию не

результате

интерпретации

(сырых) данных,

результате

общения с другими людьми (вербальной

коммуникации),

выступающими

качестве источника информации:

client

mine

told me some information

confidence (Margolin).

Поскольку

все три рассматриваемых концепта относятся

одно-

му домену

КОГНИЦИЯ

и отражают разные стороны одного процесса,

для говорящего

некоторых случаях может быть

не

важна разница

между

ними: на первый план выходит то общее, что есть

между

ними,

а различия нейтрализуются, что наиболее ярко проявляется

концеп-

тов

DATA

INFORMATION

позволяет употреблять слова

information

data

как синонимы (часто

—

для избежания повторения

придания

тексту благозвучности). Так, статья под заголовком «U.S. plans to

release

Iraq

data next

week»

(«США планируют обнародовать данные по Ира-

ку на следующей

неделе»)

начинается следующим предложением:

The

Bush

administration,

hoping

strengthen

its

case against

Iraq

among

skeptical

allies,

plans

release

new

intelligence

on concealed weapons and

possible

links

terrorism as early as

week,

U.S.

officials said

Tuesday.

(IHT,

Jan. 29, 2003)

заголовке

употребляется

выражение

release

Iraq

data,

тек-

сте статьи

— to

release

new

intelligence.

Слово

intelligence

обозначает

259