правило, при количественном преобладании последних. Более того, данное обстоятельство
постепенно приобретает характер закономерности. В этой связи интересно отметить, что
наиболее часто левшинская керамика встречается в соседстве с комплексами накольчатой
керамики. Так, в наиболее представительной коллекции ст. Чашкинское озеро VI (авторы
раскопок В.П. Денисов и А.Ф. Мельничук, коллекция хранится в отделе археологии ПКМ),
доля керамики левшинского типа составляет 35% от общего числа сосудов, тогда как
накольчатая - 43%. Подобная ситуация прослежена и в материалах «эталонного»
Левшинского поселения, на котором левшинская керамика представлена 32,8% от общего
числа сосудов, а доля накольчатой керамики составляет 63,7% (Калинина 1979, с. 5).
Также при современном состоянии источниковой базы нет никакой возможности связать
керамику левшинского типа с какой-либо каменной индустрией, в первую очередь, именно
благодаря отсутствию «чистых» левшинских комплексов. Однако следует отметить, что в тех
случаях, когда наблюдается совместное залегание на одном памятнике левшинской и
накольчатой керамики, как правило, им сопутствует преимущественно пластинчатый
комплекс, который, вероятнее всего, связан с накольчатой керамикой, но позволяет
предположить, что в случае положительного решения вопроса о гибридном характере
левшинской керамики, смешение хуторских (элементы форм сосудов, способ орнаментации)
и накольчатых (элементы форм сосудов, разреженность орнамента) традиций может быть
также признано элементом левшинского комплекса, который на сегодняшний день имеет
скорее гипотетический характер. Так, например, на стоянке Чашкино озеро VI (по
материалам 1980–нач. 1990-х гг.) соотношение отщепов (включая орудия на них) и пластин
(включая орудия на них) следующее: 14% составляют отщепы, орудия на фрагментах плиток
и сколах и 86% - пластины. Значительна доля пластин и на поселении Левшино (Шмидт
1940). В то же время, на классических памятниках хуторского типа это соотношение
совершенно другое - Хуторская стоянка, 1 жилище: 99% отщепы, орудия на фрагментах
плиток и сколах и 1% пластины (Денисов 1960, с. 52), Хуторская стоянка, 2 жилище: 88%
отщепы, орудия на фрагментах плиток и сколах и 12% пластины (Денисов, Мельничук 1991,
с. 29), ст. Усть-Залазнушка II: 99,8% отщепы, орудия на фрагментах плиток и сколах и 0,2%
нерегулярные пластины (Мельничук, Скорнякова, Чурилов 2006, с. 123).
Таким образом, мы приходим к выводу, что каменная индустрия, существовавшая на
эталонных, «чистых» памятниках прикамского неолита хуторского типа, и не содержащих
керамики левшинского типа в корне отличается от памятников, содержащих левшинскую
керамику. Но при этом возникает парадоксальная ситуация – не имея оснований связать
левшинскую керамику с отщепово-плитчатой индустрией, присущей памятникам хуторской
традиции, мы, тем не менее, не имеем оснований и для включения ее в круг носителей
пластинчатой техники обработки камня, так как подобная техника, вероятно, связана с
накольчатыми керамическими комплексами (Халиков 1960; Мельничук, Пономарева 1984).
Безусловно, в решении этого вопроса может помочь только обнаружение памятника с
«чистым» левшинским комплексом, но такового на сегодняшний день нет. Также
необходимо отметить, что на памятниках, содержащих левшинскую и накольчатую керамику,
зафиксированы только остатки округлых ям, которые с некоторой осторожностью можно
трактовать как элемент легких переносных сооружений, но нет никаких следов стационарных
полуземлянок, что вновь ставит вопрос о приуроченности левшинской керамики, собранной
на Левшинском поселении, к исследованным на нем остаткам жилища, и не позволяет со всей
определенностью связывать левшинскую керамику с каким то конкретным типом построек.
Пятое. Выделение «левшинского этапа» О.Н. Бадером отражало состояние
источниковой базы и методологии периода накопления данных по древнейшей истории
Прикамья, в том числе, и по неолиту. Необходимость упорядочить полученный в тот период
материал требовала создания некоторой рабочей схемы развития неолита, которая позволила