Вильковский М.Б. Социология архитектуры

Подождите немного. Документ загружается.

325

факт хождения детей в школу», что «денотатом жилого

дома будут члены проживающей в нем семьи, а сигнифи-

катом – тот факт, что люди имеют обыкновение объеди-

няться в семьи для проживания под одной крышей», этот

лингвистический ключ оказывается неприменим к соо-

ружениям прошлого, утратившим свое функциональное

назначение (храмы и арены, лишившиеся своего денота-

та – публики, которая их больше не посещает, между тем

денотат должен быть реальным). Нам также не удается

применить его по отношению к тем сооружениям про-

шлого, первоначальное назначение которых нам неясно

(мегалитические постройки, чей сигнификат для нас те-

мен, ведь не можем же мы принимать за таковой то об-

стоятельство, что здесь кто-то делал неведомо что).

Понятно, что бихевиористский подход предпола-

гает характеристику знака через соответствующее по-

ведение, которое можно наблюдать, но при таком под-

ходе теряется вот что: можно ли определить как знак

то, чему более нет соответствия в наблюдаемом пове-

дении и о чем нельзя сказать, какое поведение ему со-

ответствовало? В таком случае пришлось бы не считать

знаками этрусские надписи, статуи с острова Пасхи или

граффити какой-нибудь таинственной цивилизации,

и это при том что: 1) эти знаковые элементы существу-

ют, по крайней мере, в качестве наблюдаемых физиче-

ских фактов; 2) история только и делает, что толкует

то так, то эдак эти очевидные физические факты, по-

следовательно приписывая им какие-то новые смыслы,

продолжая считать их знаками как раз потому, что они

двусмысленны и таинственны.

II.1.5. Занятая нами позиция в семиологии (с ее раз-

личением означающих и означаемых, причем первые

можно наблюдать и описывать, не принимая в расчет,

по крайней мере в принципе, приписываемых им значе-

ний, вторые же видоизменяются в зависимости от того,

ЭКО УМБЕРТО.

ФУНКЦИЯ И ЗНАК

(СЕМИОЛОГИЯ АРХИТЕКТУРЫ)

326

в свете какого кода мы прочитываем означающие), на-

против, позволяет находить у архитектурных знаков

описуемые и классифицируемые означающие, которые,

будучи истолкованы в свете определенных кодов, могут

означать и какие-то конкретные функции; и эти озна-

чающие могут последовательно исполняться различных

значений не только через денотацию, но и с помощью

коннотации, на основе иных кодов.

II.1.6. Значащие формы, коды, формирующиеся

под влиянием узуса и выдвигающиеся в качестве струк-

турной модели коммуникации, денотативные и коннота-

тивные значения – таков семиологический универсум,

в котором интерпретация архитектуры как коммуника-

ции может осуществляться на законных правах и осно-

ваниях. В этом универсуме не предполагается отсылок

к реальным объектам, будь то денотаты или референ-

ты, а равно и к наблюдаемым актам поведения. Един-

ственные конкретные объекты, которыми в нем можно

оперировать, это архитектурные объекты в качестве

значащих форм. В этих пределах и следует вести речь

о коммуникативных возможностях архитектуры.

2. Денотация в архитектуре

II.2.1. Объект пользования, с точки зрения комму-

никации, представляет собой означающее того конвен-

циально означенного означаемого, каковым является

его функция. В более широком смысле здесь говорится,

что основное значение какого-то здания – это совокуп-

ность действий, предполагаемых проживанием в нем

(архитектурный объект означает определенную форму

проживания). Однако совершенно ясно, что денотация

имеет место, даже если в доме никто не живет и – шире –

независимо от того, используется вообще данный объ-

ект или нет. Когда я смотрю на окно фасада дома, я вовсе

не думаю о его функции, я понимаю, что передо мною

ПРИЛОЖЕНИЯ

327

окно, значение которого определено его функцией,

но она до такой степени размыта, что я о ней и не очень-

то помню и могу воспринимать окно вкупе с другими

окнами как ритмообразующий элемент – примерно так

читают стихи, не останавливаясь на значениях отдель-

ных слов, сосредотачиваясь на контекстуальной пере-

кличке означающих. Архитектор даже может сделать

ложные окна, которые не могут служить окнами, и все

равно окна, обозначая функцию, которая не выполняет-

ся, но сообщается, в целом архитектурного сооружения

выступают как окна и именно в качестве окон рождают

ощущение удовольствия в той мере, в которой в сообще-

нии доминирует эстетическая функция

Сама форма этих окон, их количество, их рас-

положение на фасаде (иллюминаторы, бойницы, окна

крепостных стен и т.д.) означают не только некую функ-

цию – они отсылают к определенной идее проживания

и пользования, соозначая некую общую идеологию,

которой придерживался архитектор еще до того, как

начал работать. Круглая арка, стрельчатый свод, арка

с выступом несут нагрузку и означают эту функцию; со-

означая разные их толкования, они начинают обретать

символическую функцию.

II.2.2. Но вернемся к вопросу о денотации первич-

ной утилитарной функции. Мы уже говорили о том, что

Эстетическая функция архитектурного сообщения в данном случае оче-

видна. При этом другие функции тоже имеют место: например, императивная функ-

ция (архитектура принуждает к определенному модусу проживания), эмотивная

функция (ощущение покоя, исходящее от греческого храма, и тревоги – от церкви

в стиле барокко), фатическая функция (особенно важная в городской среде как обе-

спечивающая связность ее компонентов), металигвистическая функция (музей или

площадь как способ экспонировать окружающие ее здания); казалось бы, в связи

со сказанным выше, что референтивную функцию следовало бы исключить из числа

функций архитектурного сообщения, коль скоро архитектурный объект является

референтом самого себя, если бы на этих страницах вопрос о референте не обсуж-

дался именно как проблема значения.

ЭКО УМБЕРТО.

ФУНКЦИЯ И ЗНАК

(СЕМИОЛОГИЯ АРХИТЕКТУРЫ)

328

объект пользования означает свою функцию конвенцио-

нально, согласно коду.

Более подробно об этих кодах см. Б.4., здесь же

мы ограничимся тем, что попытаемся выяснить, в каком

смысле можно говорить о том, что какой-то объект кон-

венционально означает собственную функцию.

Согласно насчитывающим тысячелетия архитек-

турным кодам, лестница или наклонная плоскость озна-

чают возможность подъема: что бы мы ни взяли – лестни-

цу с тумбами, парадную лестницу Ванвителли, винтовую

лестницу Эйфелевой башни или наклонную спиралевид-

ную плоскость Райта в музее Гуггенхейма, перед нами

неизменно формы, представляющие собой определен-

ные, обусловленные кодом решения практической за-

дачи. Но можно подниматься также и в лифте, однако

функцио нальные характеристики лифта не предполага-

ют стимуляции моторных актов: для того, чтобы поль-

зоваться лифтом, не нужно передвигать ноги особым

образом, он подразумевает доступность, владение опре-

деленными навыками обращения с механизмами, приво-

димыми в действие посредством команд, которые легко

«прочитываются», благодаря понятным обозначениям

и соответствующему дизайну. И само собой разумеет-

ся, что представитель цивилизации, которой известны

только лестницы и наклонные плоскости, остановится

в недоумении перед лифтом и ему не помогут управиться

с ним самые лучшие намерения проектировщика. Про-

ектировщик может предусмотреть специальные кноп-

ки, указатели подъема и спуска, сложную поэтажную си-

стему отметок, но дикарю неведомо, что определенные

формы означают определенные функции. Он не владеет

кодом лифта. Точно так же он может не владеть кодом

вертящейся двери и пытаться пройти через нее как че-

рез обычную. Отметим в связи с этим, что пресловутая

«функциональность формы» так бы и осталась чем-то та-

ПРИЛОЖЕНИЯ

329

инственным, если бы мы не брали в расчет процессов

кодификации.

В понятиях теории коммуникации принцип функ-

циональной формы означает, что форма не только долж-

на делать возможным осуществление соответствующей

функции, но должна означать ее так очевидно, чтобы

ее осуществление было делом не только исполнимым,

но и желательным, ориентируя в плане наиболее адек-

ватного обращения с предметом.

II.2.3. Но никакой самый одаренный архитектор

или дизайнер не сможет сделать функциональной но-

вую форму (а равно придать форму новой функции),

если не будет опираться на реальные процессы кодифи-

кации.

Вот забавный и убедительный пример, приведен-

ный Кенигом. Речь идет о домиках для сельской мест-

ности, поставляемых Касса дель Меццоджорно. Став

владельцами современных домиков, снабженных ван-

ной и туалетом, крестьяне, привыкшие отправлять

естественные надобности на природе и не информиро-

ванные по части того, что представляют собой и чему

служат некие таинственные гигиенические сосуды, ис-

пользовали сантехнику для мытья оливок; они клали

оливки на специальную решетку и, спуская воду, их мыли.

Конечно, всякий знает, что форма унитаза наилучшим

образом соответствует той функции, которую он означа-

ет и делает осуществимой. И тем не менее форма озна-

чает функцию только на основе сложившейся системы

ожиданий и навыков и, стало быть, на основе кода. Если

применительно к объекту используется другой код, слу-

чайный, но не ошибочный, вот тогда унитаз начинает

означать другую функцию.

Может статься, какой-нибудь архитектор возьмет

и построит дом, не укладывающийся ни в один из суще-

ствующих архитектурных кодов, и может статься, жизнь

ЭКО УМБЕРТО.

ФУНКЦИЯ И ЗНАК

(СЕМИОЛОГИЯ АРХИТЕКТУРЫ)

330

в этом доме окажется приятной и «функциональной»,

но совершенно ясно, что в этот дом нельзя будет въе-

хать, если прежде не разобраться, что в нем и для чего

служит, если в нем не опознать некий комплекс знаков,

соотносимых со знакомым кодом. Никто не должен объ-

яснять мне, как обращаться с вилкой, но если мне дали

какой-то новый миксер, взбивающий много лучше преж-

них, но не так, как я привык это делать, мне необходимо

«руководство по эксплуатации», иначе неведомая форма

укажет на неведомую функцию.

Из этого не следует, что при учреждении новых

функций всегда нужно опираться только на старые, хо-

рошо известные формы. Здесь снова вступает в действие

фундаментальный семиологический принцип, который

мы уже описали, когда речь шла об эстетической функ-

ции художественного сообщения, и который был, как

уже говорилось, исчерпывающе проанализирован в «По-

этике» Аристотеля: добиться высокой информативно-

сти можно, только опираясь на избыточность, невероят-

ное открывается только через артикуляцию вероятного.

II.2.4. Как всякое произведение искусства предста-

ет новым и информативным в той мере, в какой его эле-

менты артикулируются в соответствии с его собствен-

ным идиолектом, а не согласно предшествующим кодам,

и оно сообщает этот новый, возникший в нем код толь-

ко потому, что формирует его из предшествующих ко-

дов, вызванных к жизни и отвергнутых, так и предмет,

который намереваются использовать в новом качестве,

может содержать в самом себе, в своей собственной

форме указания на дешифровку новой, ранее неизвест-

ной функции только при том условии, что он опирается

на какие-то элементы предшествующих кодов, т.e. толь-

ко когда он постепенно меняет свои функции и формы,

конвенционально соотносимые с этими функциями.

В противном случае архитектурный объект перестает

ПРИЛОЖЕНИЯ

331

быть архитектурным объектом и становится произведе-

нием искусства, неоднозначной формой, могущей быть

интерпретированной в свете различных кодов. Таков

удел «кинезических» объектов, подражающих внешне-

му виду предметов потребления, но на деле не являю-

щихся таковыми из-за их сущностной двусмысленности,

которая позволяет использовать их как угодно и никак.

(Здесь следует отметить, что по-разному обстоят дела

с объектом, допускающим любое и, значит, никакое ис-

пользование, и объектом, допускающим различные,

но всегда определенные употребления, но к этой важ-

ной теме мы вернемся позже).

О денотативных кодах (описанных здесь в общих

чертах без детализации) сказано достаточно. Но при-

менительно к архитектурному сообщению мы говори-

ли также о возможностях коннотации, которые следует

описать подробнее.

3. Коннотация в архитектуре

II.3.1. Выше мы говорили о том, что архитектур-

ный объект может означать определенную функцию или

соозначать какую-то идеологию функции. Но, разуме-

ется, он может коннотировать и другие вещи. Пещера,

о которой шла речь в нашем историческом экскурсе, по-

лучила значение убежища, но, конечно, со временем она

начала означать «семья», «коллектив», «безопасность»

и т.д. И трудно сказать, является ли эта ее символическая

«функция» менее «функциональной», чем первая. Други-

ми словами, если пещера означает – воспользуемся удач-

ным выражением Кенига – некую utilitas, то следует еще

задаться вопросом о том, не более ли полезна для жизни

в обществе коннотация близости и семейственности,

входящая в символику пещеры?! Коннотации «безопас-

ность» и «убежище» коренятся в основной денотации

utilitas, при этом они представляются не менее важными.

ЭКО УМБЕРТО.

ФУНКЦИЯ И ЗНАК

(СЕМИОЛОГИЯ АРХИТЕКТУРЫ)

332

Стул говорит мне прежде всего о том, что на него

можно сесть. Но если это трон, то на нем не просто си-

дят, но восседают с достоинством. Можно сказать, что

трон превращает сидение в «восседание» с помощью

ряда вспомогательных знаков (орлов на подлокотни-

ках, высокой, увенчанной короной спинки и т.д.), со-

означающих королевское достоинство. Эти коннотации

королевского достоинства настолько важны, что, коль

скоро они есть, они оставляют далеко позади основную

функцию – вещь, на которой удобно сидеть. Более того,

часто трон, коннотируя королевское достоинство, при-

нуждает сидеть неестественно прямо и неподвижно

и, следовательно, с точки зрения основной функции

utilitas – неудобно (с короной на голове, скипетром в пра-

вой и державой в левой руке). Сидение – это только одна

из функций трона, только одно из его значений, самое

непосредственное и не самое важное.

II.3.2. В этой связи функцией может быть названо

любое коммуникативное назначение объекта, коль ско-

ро в общественной жизни «символические» коннотации

утилитарной вещи не менее утилитарны, чем ее «функ-

циональные» денотации. Следует подчеркнуть, что сим-

волические коннотации именуются функциональными

не метафорически, поскольку они сообщают о возмож-

ности пользования предметом, выходящей за рамки его

узкого назначения. Ясно, что у трона символическая

функция, и ясно, что в сравнении с одеждой на каждый

день (которая служит тому, чтобы прикрывать тело),

вечерний туалет, который женщин плохо прикрывает,

а мужчин плохо скрывает, потому что, раздваиваясь сза-

ди ласточкиным хвостом, подчеркивает живот, функ-

ционален, так как благодаря совокупности конвенций,

которые он соозначает, вечерний костюм позволяет

поддерживать определенные социальные связи, свиде-

тельствуя, что тот, кто его надевает, подтверждает и со-

ПРИЛОЖЕНИЯ

333

общает свой социальный статус, что он согласен с опре-

деленными нормами и т.д.

III. КОММУНИКАЦИЯ

В АРХИТЕКТУРЕ И ИСТОРИЯ

1. Первичные и вторичные

функции

В дальнейшем нам представляется все более затруд-

нительным говорить о функциях применительно к дено-

тациям utihtas и «символическим» коннотациям во всех

остальных случаях, как будто эти последние не такие же

полновесные функции; поэтому мы будем говорить о пер-

вичной – денотируемой – функции и о комплексе вто-

ричных – коннотируемых – функций. При этом под-

разумевается (и это вытекает из сказанного выше), что

выражения «первичная» и «вторичная» лишены оценоч-

ного значения, речь идет не о том, какая из функций важ-

нее, но о том, как они соотносятся внутри семиотиче-

ского механизма в том смысле, что вторичные функции

опираются на денотацию первичных (так, коннотация

«фальшивое пение» в связи со словом «петух» возможна

только на основе первичной денотации).

III.1.1. Приведем один исторический пример, зафик-

сированный некогда документально, который поможет

нам лучше понять взаимосвязь первичных и вторичных

функций. Историки архитектуры долгое время спорили

С другой стороны, символическое значение форм не являлось тайной

и для теоретиков функционализма – см. Л. Салливан (L. Sullivan. Considerazioni

sull'arte degli edifici alti per uffici, in «Casabella», n 204), y P. Де Фуско (R. De Fusco.

L'idea di architettura. – Milano, 1964) можно найти подобные замечания не только

относительно Салливана, но и Ле Корбюзье (с. 170 и 245). О коннотативном значе-

нии урбанистических образов (здесь в центре рассмотрения оказываются формы,

обеспечивающие связность архитектурной ткани крупных городов) см. Kevin Lynch.

The Image of the City. – Harvard Un Press, 1960, в частности, ...архитектурные формы

должны стать символами городской жизни.

ЭКО УМБЕРТО.

ФУНКЦИЯ И ЗНАК

(СЕМИОЛОГИЯ АРХИТЕКТУРЫ)

334

о коде, лежащем в основе готики, и, в частности, о струк-

турном значении стрельчатого свода и остроконечной

арки. Были выдвинуты три главные гипотезы: 1) стрель-

чатый свод выполняет функцию несущей конструкции,

и на этом архитектурном принципе, благодаря создавае-

мому им чуду равновесия, держится стройное и высокое

здание собора; 2) у стрельчатого свода нет функции несу-

щей конструкции, хотя такое впечатление и складывает-

ся, а функцию несущей конструкции, скорее, выполняют

стены; 3) стрельчатый свод исполнял функцию несущей

конструкции в процессе строительства, служа чем-то вро-

де временного перекрытия, в дальнейшем эту функцию

брали на себя стены и другие элементы конструкции,

а стрельчатый неф теоретически мог быть упразднен

Какое бы объяснение ни оказалось правильным, ни-

кто не подвергал сомнению тот факт, что стрельчатый

свод означает несущую функцию, редуцированную исклю-

чительно к системе сдержек и противовесов. Полемика ка-

сается прежде всего референта этой денотации – есть ли

у свода такая функция? Если нет, все равно очевиден ком-

муникативный смысл стрельчатого нефа, тем более зна-

чимый, что неф, возможно, и задуман как свидетельствую-

щий эту функцию, но не реализующий ее; ведь нельзя же,

например, отрицать, что слово «единорог» является зна-

ком, хотя никаких единорогов не бывает, о чем вполне

мог догадываться тот, кто упот реблял это слово.

III.1.2. Однако, споря о функциональном назначе-

нии стрельчатого нефа, все историки и искусствоведы

сходились в том, что код, лежащий в основе готики, име-

ет также «символическое» значение (т.e. знаки сообще-

ния «собор» соозначают также комплексы вторичных

функций). Другими словами, все отлично знали, что

Библиографию по теме см. Paul Frankl. The Gothic – Literary Sources and

Interpretations through Eight Centuries. – Princeton Un Press, 1960.

ПРИЛОЖЕНИЯ