поэзии возникли прежде, чем образовательное искусство, то мы с таким же
правом сможем принять, что различные чувства человека развивались не
одновременно, а одно за другим. Правда, по отношению к общим и
первоначальным стадиям индивидуального развития может оказаться
действительно верным, что чувство осязания предшествует высшим
чувственным восприятиям. Но это не имееть никакого значения для развития
фантазии в искусстве. Искусство вообще может возникнуть только тогда,
когда вся физиологическая организация человека окончательно получила
устойчивую форму.
На самом же деле при подобном выводе относительно
последовательности искусства речь идет только о смешении некоторых
соединений деятельности фантазии с самой фантазией, и притом таких
соединений, которые большею частью не принадлежат даже к области игры.
Сюда, прежде всего, относятся те движения, которые, благодаря организации
наших двигательных органов и их, связанных с ними, процессов иннервации, с
самого начала склонны к ритмическому функционированию. Танец, конечно,
является более или менее художественным продолжением этих природных
ритмических движений тела. Итак, о нем можно сказать, что он менее чем
какое-либо другое искусство нуждается во внешних вспомогательных
средствах. Однако дыхательные или простые движения ребенка, когда он ба-
[141]
рахтается, хотя и происходят ритмически, именно этим самым ритмом
отделяются от наиболее примитивной формы танца широкой пропастью. Если
ребенок, играя, находит удовольствие в собственных движениях, то мы еще
не можем говорить об искусстве, если не хотим придавать этому понятию
значения безразлично всех возбуждающих удовольствие функцй тела, то есть
почти всех нормальных проявлений жизни. Танец, как искусство, мы находим
уже у людей наиболее ранней культуры. Но у тех же дикарей мы можем
заметить зачатки не только пения и музыки, но и образовательных искусств.
Итак, предположение о приоритете одной из этих форм искусства
противоречит действительному наблюдению; оно противоречить и
психологической вероятности, потому что как только развитие фантазии
вообще достигло сферы художественной деятельности, природные основы,
которыми для различных искусств является психофизическая организация
человека, все уже имеются налицо. Таковы чувство зрения и стремление к
воспроизведению и изменению формы окружающих предметов, язык и
выражение душевных движений в пении и танце. Так как наблюдение
никогда не показывало, что танец всегда сопровождается пением, или каким-
либо другим музыкальным проявлением звука, то предположение, что
человек на предполагаемой культурной ступени пользовался пением и
танцем, но не образовательными искусствами, принадлежит к области
сознательных психологических фикций. Скорее можно утверждать как раз
противоположное: формы выражения фантазии, насколько мы встречаем их в
различных формах искусства, так тесно связаны
[142]
друг с другом и с собственной человеческой природой, что было бы в высшей
степени удивительным, если бы мы где-нибудь на земле встретили народ,
который бы не имел даже представления о какой-либо из основных форм
художественной деятельности фантазии. В действительности же такого
народа до сих пор не найдено. А действительность часто готовит нам самые
удивительные открытя и часто освщает то, чего мы совсем не ожидаем. Но то,