Очерки по теории художественной речи_
344
Соблазн отыскать «реальную» подоплеку описываемого «сре-
ди» свойств характера автора, его предпочтений, склонностей, по-
роков, болезней и пр. весьма силен
69
. Молчаливые элементы худо-
жественной реальности «разъясняются» предоставляемыми в ком-
ментариях фактами биографии. Деструктивность по отношению к
выстраиваемому референтному пространству биографического
комментария состоит не только в том, что он уводит за пределы ху-
дожественного объекта
70
, он также предоставляет для построения
инородные материалы. Показательной является следующая ситуа-
ция. Стихотворение «Дайте Тютчеву стрекозу…» О. Мандельштама
заканчивается строками <…>И всегда одышкой болен / Фета жир-
ный карандаш), предоставляющими возможность думать (реализуя
интертекстуальную ссылку) об особенностях фетовской строки, ее
короткости (В. Набоков говорил об «одышливости» короткой стро-
ки), о чем-
то немыслимом, вроде того, что строка потому короткая,
что не тонко заточенный карандаш предопределял невозможность
появления на листе писчей бумаги какого-нибудь гекзаметра и т.д.,
эта строка имеет комментарий: «Фет в старости, действительно,
страдал одышкой» [Мандельштам 1990, I: 523]. Историческая прав-
да о здоровье А. Фета никакого отношения ни к тексту, ни к
рефе-
рентному пространству не имеет.
Обычно считается, что богатый опыт обеспечивает более про-
дуктивное восприятие, тем более, если это опыт с наличием опреде-
ленных эстетических установок и представлений об эстетической
норме. Поэтому в начальной и средней школе художественный
текст становится средством расширения опыта и речь идет не
столько об эстетическом
восприятии, сколько о подготовке почвы
для последующего полноценного эстетического восприятия.
Но зрелый опыт может быть своего рода препятствием, а незре-
лый, наоборот, положительным фактором восприятия художествен-
69
Известны многочисленные ироничные замечания по поводу отмеченной тенденции, на-
пример «До сих пор историки и теоретики "литературы" шарят под диванами и кроватями
поэтов, как будто с помощью там находимых иногда утензилий (нем. принадлежностей)
они могут восполнить недостающее понимание сказанного и черным по белому написан-
ного поэтом» [Шпет 1989: 464].
70
На занятии по ЛАХТу студентка, сетовавшая на непонятность строк <…>Не втирайте
в клавиши горечь / Сладковатой груши земной <…> (Мандельштам. Рояль), после предос-
тавления сведений из комментария о том, что О. Мандельштам не переносил «земляную
грушу» (нечто вроде картошки со сладковатым вкусом) [Мандельштам 1990, I: 512], отве-
тила, что теперь ей все ясно.