Алеврас Н.Н., Гришина Н.В., Краснова Ю.В. (ред.) История и историки в пространстве национальной и мировой культуры XVIII-XXI веков

Подождите немного. Документ загружается.

Камынин В. Д Диссертация по историографии...

ляет принципы и методы исследования, и самое главное, подходы к оценке

историографических источников.

Не до конца обоснованным в современных историографических исследова-

ниях является выбор со стороны тех или иных авторов нескольких методоло-

гических оснований либо путем их синтеза, либо на основе применения прин-

ципа дополнительности. Примером первого подхода является утверждение

А. А. Коробкина о том, что «только комплексный анализ всех существующих

концепций может приблизить историка к истине»

. Пример второго подхода

дает А. А. Кононенко, который наряду с использованием цивилизационного

подхода рассматривает тему «под углом социальной истории»

. Е. В. Черны-

шева наряду с использованием модернизационного подхода полагает, что «исто-

риография должна не только фиксировать различные проявления исследова-

тельского процесса, но и разворачиваться как интеллектуальная история»

Весьма распространенным в современной историографической науке яв-

ляется выбор исследователем одной из теорий научного познания, которые

применяются в исторической науке. В этом случае при обосновании своих

теоретико-методологических позиций историографы, работающие в сти-

ле проблемной историографии, чаще всего ссылаются на таких авторитетов

в области методологии и историографии, как М. В. Нечкина, А. М. Сахаров,

А. А. Чернобаев, Б. В. Личман, В. С. Прядеин, представителей уральской исто-

риографической школы О. А. Васьковского – В. Д. Камынина, Е. Б. Заболотно-

го, А. Т. Тертышного.

Анализ работ последних лет показывает, что чаще всего современные исто-

риографы предлагают использовать в качестве методологических оснований

формационный, модернизационный и цивилизационный подходы. По нашим

наблюдениям, заявляя эти подходы в качестве методологической основы своей

работы, авторы зачастую не задумываются, насколько она имеет отношение

к выполнению главной задачи историографического исследования – анализу

историографических источников.

Достаточно часто современные историографы декларируют свою привер-

женность марксистской методологии исследования, апеллируя к формацион-

ному подходу. С. П. Исачкин в автореферате своей докторской диссертации,

посвященной анализу историографии социал-демократической партии в Сиби-

ри, пишет: «Методологическую основу настоящего труда составляет материа-

листическая диалектика, которая представляет собой учение об универсаль-

ных законах развития явлений объективной реальности и процесса познания.

Основными и наиболее общими из них признаются законы перехода количе-

ственных изменений в качественные и обратно, отрицание отрицания, единства

и борьбы противоположностей». Выбор формационного подхода для решения

задач своего историографического исследования, автор объясняет тем, что, во-

первых, он не противоречит выбранной методологической основе исследова-

ния, во-вторых, по своему определению он наиболее эффективен при изучении

классов, партий, общественных движений, т. е. полностью согласуется с темой

«Подвижный фронтир»...

исследования, в-третьих, «исследовать литературу советской эпохи вполне ло-

гично на той теоретической основе, на которой она создавалась»

. По нашему

мнению, это положение автора особенно трудновыполнимо для современного

историографа, который, во-первых, работает в условиях научного плюрализ-

ма, во-вторых, зачастую вынужден одновременно подвергать научному анали-

зу дореволюционную, советскую и многоконцептуальную современную рос-

сийскую историографию. В. С. Прядеин полагает, что современное прочтение

марксизма должно состоять не в «огульном, контрпродуктивном отбрасывании

идей основоположников марксизма-ленинизма», а в осуществлении «их диа-

лектического отрицания с сохранением крупиц общезначимого, действительно

полезного»

Весьма популярным в современной историографической литературе явля-

ется теория модернизации. А. Л. Ожиганов преимуществом теории модерни-

зации считает ее «междисциплинарный и, в определенном смысле, целостно-

обобщающий характер; при анализе структурных изменений, происходящих в

состоянии перехода от традиционного к современному обществу, специфика

политических и экономических трансформаций увязывается с проблемами из-

менения самого человека, его представлений, ценностей, ориентаций. Ее мето-

дология находится в соответствии с современными представлениями о много-

факторности общественно-исторического процесса»

Каждый автор пытается подвести теорию модернизации под обоснование

предметного поля собственного исследования. По словам А. В. Придорожного,

достоинство модернизационного подхода заключается в том, что он допускает

«существование реальных альтернатив в историческом процессе»

. Е. В. Лаза-

рева значение теории модернизации видит в том, что она позволяет «осмыслить

этапы развития российской экономики, представляя их как единый закономер-

ный процесс»

. Е. А. Игишева считает, что применение модернизационного

подхода помогает «рассматривать 1920-е гг. как период, когда закладывались

основы для очередного цикла политической и социально-экономической мо-

дернизации российского общества»

. Е. В. Чернышева полагает, что в свете

теории модернизации «введение земства расценивается как начало процесса

политической и социальной трансформации России, как важнейший шаг на

пути становления структур гражданского общества и формирования культуры

политического участия населения в жизни государства»

Многие историографы выбирают в качестве методологической основы ис-

следования цивилизационный подход. По словам И. В. Скипиной, цивилиза-

ционный подход «позволяет с наибольшей полнотой представить социокуль-

турную среду происходивших процессов, учесть наличие объективных и субъ-

ективных моментов, микро- и макрофакторов, оказывающих воздействие на

людей»

. А. А. Кононенко считает, что цивилизационный подход «фокусирует

внимание на целостности процессов в обществе, которая обусловлена действи-

ями различных интеграционных факторов»

. П. М. Головатина подчеркивает,

что применение цивилизационного подхода обусловлено тем, что «процесс

Камынин В. Д Диссертация по историографии...

развития человеческого общества является единым для всех стран, но имеет

разную интерпретацию (например, институциональную), которая может за-

висеть от культурных, экономических, исторических и других особенностей

общества, от особенностей его мировосприятия»

Весьма любопытными представляются попытки авторов использовать ука-

занные подходы в качестве теоретической базы для изучения объекта историо-

графического исследования.

С. П. Исачкин констатирует, что все указанные им принципы материали-

стической диалектики «достаточно отчетливо проявляются в ходе развития

историографического процесса. Так, нарастающее количество новых фактов,

выводов, методических приемов в трудах ученых неизменно приводит к воз-

никновению качественно новой концепции. И, наоборот, когда концепция ста-

новится общепринятой, она начинает тиражироваться в общей массе литерату-

ры, т. е. качество переходит в количество. Сам же историографический процесс

представляет собой наглядное подтверждение действия закона отрицание от-

рицания, поскольку в ходе его ниспровергаются, казалось бы, незыблемые по-

ложения, но и они, в конечном счете, оказываются невечными. В свою очередь

дискуссии исследователей являются ничем иным, как борьбой противополож-

ностей, которая ведется ради единой цели – постижения истины»

. Приведен-

ная выше длинная цитата понадобилась нам для того, чтобы проиллюстриро-

вать, каким надуманным способом наполняются современным содержанием

схоластические схемы.

Е. А. Игишева считает, что «модернизационный подход позволяет в исто-

риографическом исследовании ни отрицать вклада ни одного из направлений

современной исторической науки в изучение интересующей нас проблемы»

Наибольший разнобой встречается в понимании авторами возможностей

применения цивилизационного подхода к анализу историографического про-

цесса. И. В. Скипина утверждает, что цивилизационный подход «позволяет

уловить процесс глобализации, имеющий место в историографии ХХ в.»

По

мнению А. А. Кононенко, «в историографических исследованиях использова-

ние цивилизационного подхода позволяет рассматривать процесс научного по-

знания как обусловленный одновременно субъективными (личность автора) и

объективными (социокультурная среда) обстоятельствами, с наибольшей пол-

нотой представить социокультурную канву происходящих процессов, учесть

наличие объективных и субъективных моментов, микро- и макрофакторов,

оказывающих воздействие на научную жизнь»

Большая часть сторонников использования цивилизационной парадигмы

к задачам историографического анализа обращает внимание на ее культурно-

антропологическую направленность. И. Г. Шишкин пишет, что «цивилизаци-

онная парадигма с ее культурно-антропологической направленностью, углу-

бленным интересом к изучению настроений, убеждений, нравственных ценно-

стей личностей позволяет лучше понять позицию автора историографического

источника при освещении тех или иных событий исторического процесса».

«Подвижный фронтир»...

Автор считает, что «именно с позиций цивилизационного подхода к истории

можно правильно оценить общее и особенное в развитии отечественной исто-

риографии ХХ – начала ХХI в. на основных этапах ее существования на общем

фоне развития мирового историографического процесса, для которого характе-

рен, прежде всего, плюрализм мнений». По его мнению, применение цивили-

зационного подхода «к анализу историографических источников позволяет вы-

яснить, насколько далеко советская историографическая традиция находилась

от общемировых процессов развития исторической науки, и насколько прибли-

зилась к ним современная российская историография»

. По словам Р. А. На-

сибуллина, применение цивилизационного подхода в историографическом ис-

следовании позволяет «путем интерпретации источника лучше понять автора

источника – человека прошлого»

Различные варианты методологических подходов к историографическому

исследованию предлагают ученые, работающие в рамках интеллектуальной

истории. Анализ этих работ показывает, что в качестве научных авторитетов

для них выступают совершенно другие представители «методологического и

историографического цеха»: М. В. Нечкина, Б. Г. Могильницкий, Г. П. Мягков,

Ю. Л. Троицкий, А. Е. Шикло, С. О. Шмидт, основатель омской школы исто-

риографов В. П. Корзун, Н. Н. Алеврас.

Характерными чертами теоретического обоснования историографическо-

го исследования, предпринимаемого в рамках данного научного направления,

являются их антропологическая направленность и использование междисци-

плинарных методов исследования. Его представители существенно расширя-

ют лексикон историографического словаря за счет таких понятий, как ‘образы

науки’, ‘культурные гнезда’, ‘интеллектуальное поле науки’, ‘культурное про-

странство’, ‘историографический быт’, ‘мир историка’ и т. д.

С середины 1990-х гг. в работах В. П. Корзун, Н. Н. Алеврас и др., а также

в диссертационных исследованиях, написанных под их руководством, эти по-

нятия выступают в качестве теоретического обоснования избранных тем ис-

следования.

Основными из них можно считать понятия ‘образ науки’ и ‘историографи-

ческий быт’. В. П. Корзун пишет: «Методологически важной представляется

мысль о том, что в практике объективное содержание науки и ее восприя-

тие, оценка выступают в нерасчлененном виде. Образ науки как таковой и

существует лишь в процессе непрерывного превращения форм полученного

знания о науке в форму деятельности по изучению науки, лишь как единство

этих взаимосвязанных сторон»

. По словам Н. Н. Алеврас, категория ‘исто-

риографический быт’ представляет внутренний мир науки и предполагает

изучение «маловостребованных сюжетов, которые можно объединить темой

образа жизни в науке»

. Автор считает, что конструкт ‘историографический

быт’ имеет «контекстуальный» характер, который не может рассматривать-

ся в качестве отдельного элемента историографической культуры, ибо в его

основе лежат принципы самоидентификации ученого и самоорганизации на-

Камынин В. Д Диссертация по историографии...

учной жизни сообщества историков, находящиеся в тесной связи с социо-

культурной средой

И.А. Андреева утверждает: «Из науковедческих разработок нам представ-

ляется целесообразным обратиться к более широкому пониманию “социаль-

ности” в науке и к внедрению такой категории, как “образ науки”». В качестве

дополнительного теоретического постулата данная исследовательница вводит

также идею М. Полани, который выделяет «“явные” и “неявные” составляю-

щие научной концепции: первые образуют “тело концепции”, ее содержатель-

ное наполнение, вторые обеспечивают ее целостность». К «явным» относятся

идеи, проблемы, принципы, основные положения, к «неявным» – исследо-

вательская позиция ее автора и логика его научного поиска»

. Т. Е. Грязнова

в методологический раздел диссертации включила так называемую ситуа-

тивную историографию или «кейс стадис». По ее мнению, «традиционный

историографический канон в настоящее время переосмысливается в двух на-

правлениях: в сторону большего внимания к личности историка и в сторону

преодоления представлений о жесткой обусловленности исторических взгля-

дов общественно-политическими»

. По словам С. П. Бычкова, «в сегодняш-

ней ситуации методологического плюрализма в исторической науке одним из

перспективных подходов является культурологический ракурс историографи-

ческого исследования, означающий отказ от жесткой сциентической схемы,

перенос интереса в сторону творца исторического знания, роли научного со-

общества в востребовании научного результата, самостоятельной жизни исто-

рических текстов в социокультурном пространстве»

Н. В. Гришина в исследовании, относящемся к жанру «схоларных», место

школы В. О. Ключевского в культурном пространстве дореволюционной Рос-

сии рассматривает через призму понятия ‘историографический быт’, дополня-

емое категорией ‘интеллектуальное поле науки’, понимаемое как «социальный

мир, относительно автономное пространство, наделенное собственными зако-

нами и ценностями научного сообщества»

. Я. В. Боже при характеристике

жизни и деятельности Е. Ф. Шмурло анализирует проблему через призму «пер-

сональной истории», предметным полем которой, по словам автора, является

«“анализ индивидуального сознания и индивидуальной деятельности” одного

конкретного историка, чья личность рассматривается “не изолированно”, а во

взаимодействии “с другими личностями, со своей социальной средой, со всем

окружающим миром в самых разных его проявлениях”. В рамках такого подхо-

да жизненный путь человека стал восприниматься не как заданная программа

действий, а как череда ситуаций внутреннего выбора»

В диссертации М. В. Тимофеевой читаем: «Теоретической основой дис-

сертационного исследования стала источниковедческая концепция методоло-

гии истории, разработанная в отечественной исторической науке в сочинении

А. С. Лаппо-Данилевского “Методология истории”. В современной историо-

графии данный подход получил углубление в работах О. М. Медушевской».

Автор подчеркивает, что «существенное значение в диссертационном иссле-

«Подвижный фронтир»...

довании имеют подходы такого направления современной историографии как

интеллектуальная история»

Подводя итог проведенного исследования, следует указать на подвижность

теоретико-методологических оснований историографического исследования.

Эти основания изменяются с течением времени и привязаны к переменам иде-

ологического характера.

Автор статьи полагает, что теоретико-методологические основания совре-

менного историографического исследования должны четко увязываться с объ-

ектом и предметным полем проводимого исследования. При изучении объекта

исследования, под которым понимается совокупность историографических

источников по конкретному сюжету или проблеме, учитывая, что историогра-

фическое исследование всегда носит междисциплинарный характер, иссле-

дователю вполне достаточно овладеть определенной совокупностью методов

историографического исследования, а также междисциплинарных методов

изучения источников. При изучении предметного поля исследователь должен

заявить о той научной парадигме, с позиций которой он понимает поставлен-

ную научную проблему. Только в этом случае он ставит себя наравне с теми

исследователями проблемы, труды которых он изучает. Именно честное изло-

жение своих теоретических подходов позволяет историографу добиваться на-

учной объективности, но не как заявленного заранее принципа исследования, а

как его желаемой цели, к которой следует стремиться.

Примечания

Очерки истории исторической науки в СССР. М., 1955. Т. I. С. 5.

Нечкина М. В. История истории : (Некоторые методологические вопросы истории

исторической науки) // История и историки : историография истории СССР. М., 1965.

С. 7.

См.: Камынин В. Д., Цыпина Е. А. : 1) Проблема историографического источника в

отечественной литературе // Запад, Восток и Россия : проблема исторического и исто-

риографического источника. Екатеринбург, 2005. Вып. 7. Вопросы всеобщей истории;

2) К вопросу о понятии «историографический факт» в современной историографиче-

ской науке // Россия и мир : история и историография : междунар. альм. Екатеринбург,

2006. Вып. I; Заболотный Е. Б., Камынин В. Д. К вопросу о функциях и месте исто-

риографических исследований в развитии исторической науки // Заболотный Е. Б., Ка-

мынин В. Д. Историографическое наследие и личность историка. Тюмень, 2010.

Зевелев А. И. Историографическое исследование : методологические аспекты. М.,

1987. С. 5.

Камынин В. Д. Советская историография рабочих Урала в 1917–30-х гг. : автореф.

дис. … д-ра ист. наук. Свердловск, 1990. С. 10.

См.: Прядеин В. С. Соревнование в советском обществе : проблемы теории (исто-

риографический анализ). Екатеринбург, 1991. С. 16.

См.: Ковальченко И. Д. Сущность и особенности общественно-исторического раз-

вития : (Заметки о необходимости обновленных подходов) // Исторические записки.

Теоретические и методологические проблемы исторических исследований. М., 1995.

Вып. 1 (119). С. 25–26.

Камынин В. Д Диссертация по историографии...

Прядеин В. С. Историческая наука в условиях обновления : философские идеи, прин-

ципы познания и методы исследования (историографический анализ) : автореф. дис.

… д-ра ист. наук. Екатеринбург, 1996. С. 14.

Морозов Н. И. Отечественная историография становления и развития молодежного

движения и молодежных организаций в России (февраль 1917 г. – начало 1930-х гг.) :

автореф. дис. … д-ра ист. наук. Екатеринбург, 1999. С. 13.

См.: Игишева Е. А. Политическое развитие Урала в 1920-е гг. в современной отече-

ственной историографии. Екатеринбург, 2008. С. 16.

См.: Свищев П. А. Возможна ли методология отдельных отраслей исторического зна-

ния? (Проблемы методологии генеалогического исследования) // 50-летие историко-

правоведческого факультета Курганского государственного университета : межрегион.

науч.-практ. конф. Курган, 2002. С. 11.

Коробкин А. А. Отечественная историография «демократической контрреволюции»

(лето-осень 1918 г.) в России : автореф. дис. … канд. ист. наук. Екатеринбург, 2003. С. 9.

Кононенко А. А. Историография создания и деятельности партии социалистов-

революционеров в 1901–1922 гг. : автореф. дис. … д-ра ист. наук. Тюмень. 2005. С. 8.

Чернышева Е. В. Социальный облик и общественная деятельность земских служа-

щих (вторая половина 1860-х – 1914 годы) в отечественной историографии. Челябинск,

2010. С. 10.

Исачкин С. П. Историография сибирской социал-демократии 1907–1917 гг. : авто-

реф. дис. … д-ра ист. наук. Омск, 2004. С. 11.

Прядеин В. С. Роль соревнования в развитии советского и постсоветского общества

: проблемы теории (историографический анализ). М., 2009. С. 11.

Ожиганов А. Л. Отечественная историография колчаковского режима (ноябрь 1918 –

январь 1920 г.) : автореф. дис. … канд. ист. наук. Екатеринбург, 2003. С. 8–9.

Придорожный А. В. Проблема альтернатив общественного развития периода рево-

люции 1917 г. в отечественной историографии : автореф. дис. … канд. ист. наук. Тю-

мень, 2001. С. 12.

Лазарева Е. В. Отечественная историография о роли иностранного капитала в эко-

номике Урала в последней трети ХIХ – начале ХХ в. : автореф. дис. … канд. ист. наук.

Челябинск, 2008. С. 12.

Игишева Е. А. Политическое развитие Урала в 1920-е гг…. С. 16.

Чернышева Е. В. Социальный облик и общественная деятельность… С. 4.

Скипина И. В. Человек в условиях Гражданской войны на Урале : историография

проблемы : автореф. дис. … д-ра ист. наук. Тюмень. 2003. С. 13.

Кононенко А. А. Историография создания и деятельности… С. 8.

Головатина П. М. Англо-американская и отечественная историография помощи Со-

ветскому Союзу по ленд-лизу в годы Второй мировой войны (1941–1945 гг.) : автореф.

дис. … канд. ист. наук. Екатеринбург, 2006. С. 7.

Исачкин С. П. Историография сибирской социал-демократии… С. 11.

Игишева Е. А. Политическое развитие Урала… С. 16.

Скипина И. В. Человек в условиях Гражданской войны на Урале... С. 13.

Кононенко А. А. Историография создания и деятельности… С. 8.

Шишкин И. Г. Отечественная историография истории управления в Российском го-

сударстве конца ХV–ХVI вв. (1917 – начало ХХI в.) : автореф. дис. … д-ра ист. наук.

Екатеринбург, 2010. С. 9–10.

«Подвижный фронтир»...

Насибуллин Р. А. Проблемы государственной власти и управления зарубежных стран

в русской исторической науке второй половины ХIХ – начала ХХ века : автореф. дис.

… канд. ист. наук. Екатеринбург, 2006. С. 9.

Корзун В. П. Образы исторической науки на рубеже XIX–XX веков. Анализ отече-

ственных историографических концепций. Екатеринбург ; Омск, 2000. С. 6.

Алеврас Н. Н. Проблемы историографии на омских конференциях // Вестн. Челяб.

гос. ун-та. 1999. № 2. С. 13.

См.: Алеврас Н. Н. И снова про предмет историографии (трансформация предметно-

го пространства и категория «историографический быт) // Теория и методы историче-

ской науки : шаг в ХХI век : материалы междунар. науч. конф. М., 2008. С. 238–240.

Андреева И. А. Историческая концепция Н. А. Рожкова : автореф. дис. … канд. ист.

наук. Екатеринбург, 1995. С. 7.

Грязнова Т. Е. Революция в концепции истории России П. Н. Милюкова : автореф.

дис. … канд. ист. наук. Екатеринбург, 1996. С. 18–19.

Бычков С. П. Антон Владимирович Карташев – историк Русской Православной

Церкви : автореф. дис. … канд. ист. наук. Екатеринбург, 1999. С. 7.

Гришина Н. В. Школа В. О. Ключевского в культурном пространстве дореволюцион-

ной России : автореф. дис. … канд. ист. наук. Челябинск, 2004. С. 10.

Боже Я. В. Жизнь и научная деятельность Е. Ф. Шмурло : автореф. дис. … канд. ист.

наук. Челябинск, 2004. С. 9.

Тимофеева М. В. Концепция английской буржуазной революции ХVII века британ-

ского историка Кристофера Хилла : автореф. дис. … канд. ист. наук. Екатеринбург,

2009. С. 11.

Захаров А. В. Эхо «государева двора»...

А. В. Захаров

(Челябинский государственный университет, г. Челябинск)

ЭХО «ГОСУДАРЕВА ДВОРА»

В РУССКИХ ИСТОЧНИКАХ И ИСТОРИОГРАФИИ

При изучении российских правящих элит Средневековья и раннего Нового

времени отечественные историки часто прибегают к научному термину и по-

нятию ‘государев двор’. Семантические и концептуальные взаимосвязи это-

го научного понятия с аутентичными выражениями, обозначавшими москов-

ские чины и царский двор, исследованы весьма слабо. Очевидно, что термин

‘государев двор’ полисемичен, что впервые установил еще В. Н. Татищев. В

современном виде понятие приобрело дополнительные значения. Историки с

различной степенью критичности относятся к адекватности научного терми-

на ‘государев двор’, особенно в эпоху петровских реформ. Поэтому актуально

выявить не только многозначность аутентичного выражения и научного терми-

на, но и реконструировать логику современников Московского царства и со-

временных исследователей.

В современной научной литературе выделяются четыре основных значения

термина ‘государев двор’. Во-первых, в научных словарях и монографиях ‘го-

сударев двор’ определен как институт социальной организации правящего слоя

Московского государства середины XVI – начала XVIII в. Во-вторых, особенно

в работах искусствоведов, архитекторов, музееведов, «государевым двором»

обозначены собственно государевы усадьбы в подмосковных сёлах и русских

городах вместе с дворцовыми постройками, дворец в Кремле. То есть во втором

значении термин имеет четко выраженную пространственно-территориальную

сущность. В третьем значении термин используется исследователями реже, как

правило, при описании устройства ‘Дворца’, придворной жизни XVII в., что

имплицитно включает штат дворцовых служителей («дворовых» людей), устро-

ителей повседневного быта царя и его семьи. И, в-четвертых, ‘государевым дво-

ром’ иногда обозначается совокупность московских чинов и штата дворовых.

В письменных текстах можно выделить сходные признаки аутентичного

и научного понятий ‘государев двор’. Поскольку оба понятия восходят к об-

«Подвижный фронтир»...

щей этимологии слов ‘двор’ и ‘государь’, иногда толкование значений термина

трудно представить, особенно сложно зафиксировать сходства/различия кон-

цепта ‘двор’ в языке XVII в. с современным. Тем не менее, объяснение такого

разграничения значений кажется важным для понимания «исходных позиций»

и трансформации при Петре I особой общности, которая историками называ-

ется ‘государевым двором’. Проблема обостряется признанием того, что для

современников Петра I такой общности и ее выражения с таким значением

не существовало. Закономерен вопрос: передает ли в целом лексика ушедшей

эпохи картину социальных изменений? С методологических позиций направ-

ления «история понятий» известно, что не всегда. Основным принципом, кото-

рый мне близок в изучении этой части вопроса, будет признанная лингвистами

качественная способность слов (лексем) менять свои значения со временем и

формирование на определенном этапе научного исторического дискурса усло-

вий для образования специальных (научных) терминов на основе приобретения

дополнительных признаков понятия, прежде известного в языке. Терминологи-

ческая проблема состоит в существовании сложных взаимоотношений между

означающим и означаемым в научном дискурсе и в лексике изучаемой эпохи.

В историографии традиционно указывается, что состав и структура госу-

дарева двора эпохи Московского царства находят отражение в «Дворовой те-

тради», боярских списках и боярских книгах, других делопроизводственных

источниках. Поэтому попытаюсь передать предстоящую исследовательскую

траекторию этого «терминологического» вопроса по следующему плану. Вна-

чале предстоит выявить все возможные значения аутентичного словосочетания

(выражения) ‘государев двор’ в источниках различных видов (разрядных кни-

гах и боярских списках, законодательных памятниках из «Полного собрания

законов», опубликованных делопроизводственных источниках) с возможно-

стью компьютерного поиска лексем ‘двор’, ‘дворец’, ‘дворовые’, ‘государев’,

‘царедворцы’. Далее было необходимо проанализировать логику эволюции

значений выражения ‘государев двор’, представить варианты толкования по-

нятия в начале XVIII в., описать значения синонимичных слов, принятых со-

временниками Петра I. Второй этап процедур относится к выяснению соот-

ношения значений аутентичного и научного терминов; выяснение логики исто-

риков, считающих важным применение термина ‘государев двор’ в социально-

политических реконструкциях прошлого.

Наиболее характерное значение выражения ‘государев двор’ отчетливо

фиксируется в разрядных книгах в контексте перечисления состава военных

сил. Подобные данные немногочисленны

, все выявленные случаи передают

значение ‘люди, общность’ по нескольким признакам: 1) занятые на военной

службе; 2) действующие по указу царя, зависимые от него, что многократно

подчеркнуто словами ‘велено’, ‘государев’ и семантическими предикатами

‘свой’, ‘ево’; 3) ведомые в поход воеводой или персоной, облеченной доверием

царя. Важно отметить, что структура ‘двора’ (его чины) не выделяются, для

авторов разрядных книг важен признак обобщения одной части поданных в