Бенестад Ф., Шельдеруп-Эббе., Д. Эдвард Григ

Подождите немного. Документ загружается.

Finn Benestad og

Dag Schjelderup-Ebbe

EDVARD

GRIEG

MENNESKET

OG KUNSTTMEREN

Foriagt av H.Aschehoug & Co. (W. Nygaard)

Oslo,

1980

Финн Бенестал

Даг Шельлеруп-Эббе

ЭДВАРД

ГРИГ

ЧЕЛОВЕК

И ХУДОЖНИК

перевод с норвежского

Москва. Радуга. 1986

ББК 85.313(3)

Б35

Предисловие Е. Ф. СВЕТЛАНОВА

Перевод с норвежского Н.Н МОХОВА

Комментарии Н.Н. МОХОВА

Редактор О. А. САХАРОВА

БЕНЕСТАД Ф., ШЕЛЬДЕРУП-ЭББЕ Д. Эдвард Григ -

Б 35 человек и художник; Пер. с норв. — М.: Радуга, 1986. — 376с.

Книга норвежских музыковедов посвящена жизни и твор-

честву великого сына Норвегии композитора Эдварда Грига

(1843-1907).

Авторское повествование, охватывающее все области прояв-

ления художественного гения Грига — одного из родоначальни-

ков национальной музыкальной культуры, новатора в области

формы, поборника сохранения и развития народного творчест-

ва, — все периоды его неспокойной долгой жизни, дополняется

в книге документальным материалом. Это фрагменты из пере-

писки композитора, ранее не публиковавшиеся «воспоминания о

нем, цитаты из прессы того времени.

Издание богато иллюстрировано, снабжено нотными при-

мерами.

Рассчитано как на специалистов-музыковедов, так и на ши-

рокий круг читателей.

•о 4905000000-182

ЛГ7

„

Б — 076-86

030(05) -86

ББК85.313 (3)

Редакция литературоведения и искусствознания

©Предисловие, перевод на русский язык, комментарий издательство "Радуга", 1986

Предисловие

Дорогой и уважаемый читатель!

Вы еще не читали книгу, которая находится сейчас в Ваших руках. Нет

никакого сомнения в том, что все подробности жизни и творчества Грига

в ней изложены. Поэтому в мою задачу не входит писать о том, что в

тысячу раз лучше описано другими. Ведь в Ваших руках находится в

своем роде уникальный труд

—

последнее и наиболее полное исследование

григовского творчества, духовного мира композитора, его жизни. Ко

мне обратились работники издательства с просьбой написать вступление к

этой книге. Поначалу я было уже совсем отказался от этого предложения.

Велика ответственность! Да и устал порядком за истекший сезон... Но

настойчивость редакции взяла верх, и вот я пишу эти строки, в которых

хотелось передать то, что значит для нас, советских музыкантов (да и не

только музыкантов!), музыка Грига сегодня. Не знаю, удастся ли мне это

сделать, но все же попытаюсь...

Это было в октябре 1984 года. Я работал с оркестром филармонии

города Осло. Концерты проходили в прекраснейшем концертном зале

столицы Норвегии (одном из лучших в мире), который был мне уже

знаком по прошлым гастролям Государственного Академического сим-

фонического оркестра Союза ССР. На этот раз график моей работы был

не столь жестоким. Выдавались небольшие паузы и даже свободные дни.

В такие моменты я не могу отдыхать в общепринятом смысле, то есть

"расслабляться", сидючи в отеле, либо вести пассивный образ жизни. Жизнь

коротка, а кругом столько интересного, столько нового, столько неведо-

мого, что было бы преступно отмахнуться от всего этого, пройти мимо и

думать только о себе и своих личных нуждах. Да и вообще, кто сказал и

кто указал, как лучше сберечь себя, как лучше сохранять свое драгоцен-

ное здоровье и, наконец* как и при помощи чего восстанавливать те самые

нервные клетки, которые якобы не восстанавливаются?! (Прошу простить

меня за невольное и отнюдь не лирическое отступление. Не могу гаранти-

ровать, уважаемый читатель, что подобное не повторится впредь...) Не

буду перечислять все, с чем познакомился я на этот раз в Норвегии. Скажу

только одно: многое было в высшей степени интересно, поучительно и

неизменно вызывало самое искреннее восхищение. Восхищение в первую

очередь людьми, составляющими понятие "норвежская нация"; людьми,

которые сотворили не одно чудо, начиная с подлинного открытия Аме-

рики (вспомните легендарные морские походы викингов), блистательные

путешествия Тура Хейердала, кончая недавним открытием у себя на

Севере самого богатого на сегодняшний день в мире месторождения нефти.

Людьми, которые свято оберегают свои национальные традиции и обы-

чаи и всячески стараются избежать, не допустить проникновения чуж-

дых, тлетворно-вредных влияний, "разъедающих" целостность нацио-

нальной культуры. (А как трудно в наше время уберечься от всего этако-

го!) Людьми, воспитывающимй в себе моральное и физическое здоровье,

лежащее в основе деятельности каждого человека, гражданина своей

родины. Многое можно было бы еще сказать о норвежцах. Об их удиви-

тельной доброжелательности. Неназойливой, но постоянной внимательно-

сти по отношению и к гостю, и друг к другу. Какому-то уверенному спо-

койствию, проявляющемуся в большом и в малом. И необычайной скром-

ности, помноженной на твердое и неизменное чувство собственного до-

стоинства. И еще о чем нельзя умолчать — о душевных качествах этих

людей, сохранивших и пронесших сквозь века светлую и чистую непосред-

ственность, свойственную самому прекрасному и, увы, краткому времени

человеческой жизни

—

детству. Обо всем этом я говорю здесь не случайно.

Ибо сказанное (а больше осталось, к сожалению, недосказанного) имеет и

должно иметь прямое отношение к теме нашего дальнейшего разговора.

Я —музыкант. Хорошо это или плохо, теперь уже поздно ставить

такой вопрос. Но я не хочу быть тем профессионалом, про которого

Козьма Прутков сказал: "Специалист подобен флюсу — полнота его

одностороння..." Жизнь моя сложилась так, что, пройдя искушения моло-

дости по части философии, медицины и особенно географии, я все же стал

музыкантом. Любовь к музыке не отстранила, не заглушила постоянный

интерес ко многому другому. Но для познания "многого другого" не-

обходимо время. А его ох как не хватает! Особенно с годами...

Естественно, не успел я "заикнуться" о желании посетить домик Грига

(что под Бергеном), как все было тотчас организовано. И вот мы уже в

пути. Небольшой перелет, автомобиль —и мы в "Тролльхаугене". Да, да!

В том самом "Тролльхаугене", который так или иначе известен каждо-

му, кто играл знаменитую фортепианную пьесу Грига «Свадебный день в

"Тролльхаугене"». Чудное местечко. Красивое, ласковое, располагающее.

А от него рукой подать до дома, в котором жил и творил в летние меся-

цы гениальный норвежский композитор. Можно ли словами передать

то трепетное чувство, охватывающее тебя, когда ты переступаешь порог

изящного крыльца изящного домика, в котором рождались бессмертные

мелодии, ставшие достоянием мира? Можно ли'описать все, что испытыва-

ешь, глядя на простые, незамысловатые вещицы, к которым не только

постоянно прикасались руки, подарившие нам неувядаемые в своей не-

тленной красоте музыкальные образы, но и верно служившие их хозяи-

ну? Нам посчастливилось слышать игру замечательного музыканта, храни-

теля дома-музея, неутомимого пропагандиста музы Грига Аудуна Кайзе-

ра, который не только показывал и рассказывал, но и играл на инструмен-

те, за которым частенько музицировал сам композитор. Конечно, обста-

новка и атмосфера этого домика воскрешали в памяти многие и многие

музыкальные темы, даже целые пьесы; и все это совершалось здесь же,

сразу, как будто так и должно было быть, и не иначе. Бывает, что душа

целого народа, его история, судьба находят наиболее емкое выражение в

творчестве того или иного художника, словно аккумулируются в творче-

ской личности, созданной и взращенной этим народом. Мне думается, для

Норвегии этой личностью в области музыки стал Эдвард Григ. Хочу сразу

же оговориться. В Норвегии жили и творили и другие замечательные ком-

позиторы, оставившие богатейшее творческое наследие, приумножившие

богатства национальной музыкальной сокровищницы. И все же для меня

Григ — это сама Норвегия; ее душа, ее во многом еще не разгаданная

загадка...

Музыка Грига нераздельно и навсегда слилась с народной музыкой, с

народными легендами, преданиями, с произведениями народных творцов,

безымянных авторов. Более того. Музыка Грига родилась именно из всего

этого. Она — их порождение и отражение. И вот ведь что удивительно. В

своих сочинениях Григ почти никогда не цитирует народные мелодии. А

когда он это делает, то специально оговаривает этот момент. Таковы его

обработки народных тем. Но достаточно прослушать любое произведение

композитора, хотя бы несколько тактов его музыки, и мы безошибочно

узнаем

—

это Григ. Почему так происходит? А происходит это потому, что

музыкальное мышление композитора, музыкальный язык, на котором он

говорит со слушателями, язык этот

—

плоть от плоти народный, ставший в

то же время и его собственным, индивидуальным языком. Характерные

обороты, музыкально-тематические ходы, по которым мы уверенно узнаем

музыку Грига,

—

все они уходят своими глубочайшими корнями в народ-

ную стихию норвежских песен и танцев. Ловлю себя на том, что нахожусь

на грани того, чтобы завязнуть в музыковедческих путах, из которых

потом трудно будет выбраться... Пусть это делают другие, а я продолжу

несколько в ином ключе. Григ любил сочинять наедине с самим собой. Он

не одинок в этом. Желание его можно и нужно понять. Высшее средоточие

мысли возможно лишь в одиночестве. Тогда концентрация ее наиболее

полна и точна. Для этой цели Григ построил на самом берегу фиорда так

называемую "творилку". Небольшой домишко, где умещались лишь пиани-

но, стол, диван да стопки нот любимых им композиторов. Стол, за которым

работал Григ, чем-то напомнил мне рабочий стол Петра Ильича Чайковско-

го в Клину. Простой, деревянный, ничем не покрытый. А что еще нужно?

Ведь главное

—

не в качестве стола, а в том,

что

за этим столом создается!

Можно иметь огромный, неподъемный, с лепными и резными украшения-

ми стол, уставленный дорогими чернильными приборами и всякой прочей

мишурой. Но все это отнюдь не гарантирует создание за таким столом ге-

ниальных или сколько-нибудь выдающихся произведений (хотя и такое

возможно). Значит, дело не в столе, а в том, кто сидит за этим столом.

Значит, дело не в качестве стола, а в качестве того, что за этим столом на-

писано. Вот эта ассоциация, порожденная сходством рабочих столов двух

великих композиторов, тоже не случайна. Хорошо известны и не требуют

широких комментариев отношения, сложившиеся между Чайковским и

Григом. Они нежно любили друг друга. Взаимно восхищались музыкой

друг друга. А если говорить шире, то композиторов роднила особая заду-

шевность, свойственная их музыке, особая проникновенность лирическо-

го высказывания. И конечно же преклонение перед царицей музыки

—

ме-

лодией. "Мелодия

—

душа музыки", эта эстетическая позиция, сформули-

рованная позднее Сергеем Васильевичем Рахманиновым (обожавшим му-

зыку Грига), была для Чайковского так же, как и для Грига, альфой и

омегой их творчества. Вот почему и сегодня мы по-прежнему восхищаем-

ся мелодическими откровениями этих титанов музыки. Необходимо ска-

зать о том, что не только Чайковский, но и другие русские композиторы,

в частности композиторы "Могучей кучки", высоко ставили творчество

Грига. И вообще в России всегда очень тецло относились и к самому Гри-

гу, и к его музыке. Издавна норвежских и русских музыкантов (а теперь

можно с уверенностью сказать

—

не только музыкантов) связывала истин-

ная и крепкая дружба. Мы всегда были и остались сегодня добрыми сосе-

дями, испытывающими по отношению друг к другу чувства уважения и

сердечности. Я невольно вспоминаю, каким вниманием в Норвегии окру-

жена память наших воинов, сложивших головы в борьбе с фашизмом, по-

могавших освобождению норвежской земли от коричневой чумы. Это так

важно и дорого!

Природа Норвегии — отдельная, неисчерпаемая тема. О ней много

сказано, много написано, она передана в живописи, она "вошла" в дома

при помощи вездесущего и всепроникающего телевидения, видеофильмов

и разной прочей техники, которой теперь так все мы оснащены. Но все же

лучше один раз увидеть ее невооруженным глазом самому... Она действи-

тельно прекрасна и во многом уникальна, неповторима. Недаром все

больше и больше с каждым годом устремляется к берегам Норвегии

туристов всевозможных мастей, любителей острых ощущений, преиму-

щественно из тех, кто обладает туго набитыми кошельками... В произве-

дениях Грига эта природа запечатлена ярко и объемно. Конечно же он

любил ее, и она открывалась ему, платя любовью за любовь. Подобно

бажовскому Даниле-мастеру, открыла норвежская Хозяйка Медной Горы

свои несметные сокровища, красоты ему, маленькому, похожему чем-то

не то на гнома, не то на тролля, человечку. Музыка знаменитого норвежца

приходит к нам с детства с простыми и незатейливыми фортепианными

пьесами, со звуками знаменитого "Пера Гюнта", и покоряет навсегда.

Потом, уже позже, став взрослым, где-то в сутолоке стремительного дня,

услышав, быть может случайно, незамысловатую песню или романс Гри-

га, кусочек его скрипичной сонаты или фортепианного концерта, фраг-

менты симфонических или норвежских танцев, мы тихо радуемся и с

улыбкой, обращенной вовнутрь себя, узнаем и вспоминаем

—

это Григ. И

сердце наше тронуто чем-то чистым и нежным, давно и хорошо знако-

мым... Есть композиторы, творчество которых потрясает нас своим

"раскаленным" добела драматизмом. Другие впечатляют грандиозными

масштабами своих творений. Иные — тонкой живописью и изяществом

оркестрового письма, иногда даже отвлеченного холодного, но интерес-

ного и интригующего. А есть композиторы, любовь к творчеству которых

возникает благодаря необычайной общительности, сердечности и камер-

ной интимности высказывания. Последнее, как мне кажется, в какой-то

мере безусловно относится к творчеству Грига. Никогда не забуду того

ошеломляющего впечатления, которое произвела на меня музыка "В пе-

щере Горного Короля", слышанная в детстве, на галерке Большого зала

консерватории. А дальше — "Шествие гномов", "Лирическая сюита"

и многое, многое, и все прекрасное... Редкий пример проникновения ком-

позитора в самую суть своей родной природы. Не описательство, а про-

никновение, овеществление в звуках! Каждый из нас до последних дней

хранит в себе первоепотрясение прекрасным. Связано ли это с музыкой, с

удивительным солнечным днем или с "открытием" моря... и т.д. и т.д.

Чаще всего это происходит в детстве. Только ребенок в состоянии чисто и

искренне радоваться и удивляться тому, что его потрясло. К сожалению, с

годами мы теряем эту первозданность ощущений, эту остроту и непо-

средственность чувств. Мы радуемся или переживаем уже по-иному, и

глубже и серьезнее, но... не так. Это мое личное убеждение, быть может и

ошибочное. Но для меня величие и сила творчества Эдварда Грига в его

удивительной способности хоть на мгновение вернуть человека, быть

может убеленного сединами, в навсегда ушедший мир детства, вновь

пробудить в нем детски неповторимое и пронзительное чувство радости

от соприкосновения с прекрасным, вновь заставить пережить его так же

глубоко, искренне и первозданно...

Вот я вижу в углу бережно сложенную старомодную удочку и узнаю,

что Григ очень любил посидеть с удочкой. Идем на это место, оно совсем

рядом с "творилкой". Чудесный заливчик. Вода изумрудно-чистая. Все

дно просматривается, а затем уходит в темноту углубления. А кто из нас

не мечтал вот так же посидеть с удочкой в руках и очистить свою душу

наедине с природой... Мечта вроде бы и реальная, да все реже и реже

приходится ее осуществлять. Кстати сказать. Вот уже многие годы свой

летний отпуск я провожу в Доме творчества композиторов "Сортавала".

Находится он в Карелии на самом северном заливе Ладоги. Так уж по-

лучается, что без рыбалки и отдых не впрок. Люблю я вечерком посидеть с

удочкой (благо домик стоит близко у берега). Клюет или не клюет

—

все

равно хорошо! И вот чудеса! (Теперь-то я привык...) Как-то, несколько

лет (может, два-три года) тому назад, сижу я с удочкой и вдруг из со-

седнего домика зазвучала музыка Грига. Кто-то очень хорошо играл

фортепианные пьесы (да и не только фортепианные). И так повторялось

почти каждый июньский вечер. Представьте себе, как это было замеча-

тельно. Природа (правда, не норвежская, но довольно ей близкая) и

музыка Грига, которая так замечательно сливалась с ней! И только те-

перь, перед тем, как писать эти строки, я узнал, кто играл каждый вечер

в соседнем домике. Это оказался молодой музыкант, композитор и музы-

ковед, живущий под Москвой, Николай Николаевич Мохов. С одиннадца-

ти лет он полюбил музыку Грига раз и навсегда. Он изучил не только

творчество композитора. Он изучил несколько языков, в том числе и

норвежский. Представляю себе, с какой любовью и знанием дела взялся

он за этот труд, в результате которого наша литература о Григе пополни-

лась еще одной, и знаменательной, работой. Хочется принести благодар-

ность молодому моему коллеге

—

настоящему подвижнику в этом деле.

Именно благодаря усилиям таких людей

—

подвижников, "одержимых",

как мы их называем,

—

иной раз наше дело, дело широкой пропаганды

классической музыки, движется вперед на радость нам, профессионалам,

и на радость всем, кто любит Большую Музыку.

Многое и в моей жизни связано с музыкой Грига. И радости и печали.

Радостей гораздо больше. Сколько было счастливых открытий! Но вот

настал сезон, в котором я должен был дирижировать концертом из произ-

ведений Грига (цикл "Избранные шедевры западноевропейской класси-

ки") . Я тщательно готовился к этому концерту. Задумал и осуществил

оркестровку десяти романсов Грига для прекрасной нашей певицы Гали-

ны Писаренко. Оркестровал отдельно, как сольную оркестровую пьесу,

романс "Розы". Но примерно за два месяца до концерта я тяжело заболел,

и врачи назначили сложную операцию как единственный щанс... Не хочу

говорить о том, что я пережил тогда. Но дату концерта не отменил, и он

состоялся буквально за несколько дней до больницы. Я дирижировал

Грига. Это мог быть мой последний концерт в жизни. Никто не знал, что

будет дальше со мной... Спасибо Григу, спасибо его музыке. То, что я

пережил за пультом в тот вечер, невозможно описать, да и не нужно. По

стечению обстоятельств этот концерт был записан по трансляции на ра-

дио и заснят телевидением. Никто тогда не знал (кроме моих близких), в

каком состоянии я находился за пультом... На "бис" оркестр под моим

управлением исполнил две пьесы Грига. Заканчивался концерт исполне-

нием "Роз". Мне казалось, что через эту музыку я прощался со всеми. И с

теми, кто был в зале, и с теми, кто не был там... Но судьба распорядилась

иначе. Виртуозные руки профессоров Александра Федоровича Черноусова

и Михаила Израилевича Перельмана вернули меня к жизни. Такое не

забудешь никогда. А ведь это было связано с Григом. Долгими бессон-

ными ночами звучала в моей голове его музыка...

По моей просьбе норвежские друзья организовали небольшое путе-

шествие на Север. Маленький самолетик быстро поднял нас и словно

"завис" над скалами и фиордами. Есть у Грига такой вокальный цикл,

"По скалам и фиордам". Пожалуй, лучшей "позиции" для познавания

этого цикла (да и вообще музыки Грига) не придумаешь. Но шутки в

сторону. Нашему взору представилась абсолютно сказочная картина.

С одной стороны упрямое солнце прорывалось сквозь жиденькие про-

слойки вытянутых горизонтально облаков. С другой темнела зловещая

сапфировая синева "в полнеба". Если бы художник реалистического на-

правления изобразил то, что было вокруг, его бы обвинили в измене

реализму. Поневоле пришли на память полотна Н. Рериха и М. Чюрлёниса.

Оказывается, такое бывает в натуре! И еще подумалось. Ведь часто образ

Грига связывают у нас с символом всеобщего счастья и благополучия.

Оказывается, это не совсем так, а точнее

—

совсем не так. Так же как и в

небе тогда, в жизни человека не может быть одно лишь солнце, и только

солнце. Последние исследования говорят, что в жизни Грига были перио-

ды отнюдь не легкие. Бывали творческие простои и кризисы. Не все

гладко складывалось в семейной жизни... А разве не об этом говорят (да

еще как говорят!) нам некоторые выстраданные им страницы музыки,

которые потрясают человеческие души и сегодня. Самолетик совершал

свой путь в сторону Исландии. И постепенно все более и более высвечи-

валось небо, отступала куда-то назад сапфировая темнота. Внизу искри-

лись и переливались всеми цветами словно рассыпанные чьей-то гигант-

ской и щедрой рукой пригоршни островов и островков. Порой казалось,

что им нет числа. И действительно

—

их тысячи и тысячи... И почти все они

"горбили" разновысотными пиками гор. Оторваться от этой картины не

представлялось возможным. Но всему приходит конец. Пришел конец на-

шему путешествию. Подходит конец (я это ясно ощущаю) и моему затя-

нувшемуся повествованию. Всегда вспоминая увиденное и пережитое в

Норвегии, хочется сказать, что музыка Грига так же будет вечна, как та

скала, в которой по его последнему желанию он навсегда слился с род-

ной природой, как вечна земля, родившая его великий талант. Талант

общительный, простосердечный, по-детски ясный и доверчивый и, конеч-

но, бесконечно светлый, помогающий людям стать лучше, чище, светлее

—

что особенно важно сегодня

—

добрее.

Июнь

1985 г.

"Сортавала"

Евгений

Светланов

Бенестад Ф., Шельдеруп-Эббе., Д. Эдвард Григ - человек и художник

Подождите немного. Документ загружается.