Богатырёв П.Г. Вопросы теории народного искусства

Подождите немного. Документ загружается.

«Предусмотрительная мать завязывает пуповину, отре-

занную у ребенка, и куда-нибудь ее прячет; когда ребенок

станет разумным, в пять-шесть лет, он должен ее развя-

зать;

иногда он может это сделать в три года. Если он

сумеет развязать пуповину, он сможет делать любую

работу (як розв'яже тот пуп, тоту усяку роботу

може

розв'язати)» (Андрей и Палага Славита, Прислоп).

В другой деревне я записал следующий рассказ: «Пупо-

вину прячут где-нибудь во дворе. В три года мать дает ее

ребенку, который должен ее развязать». Сестра девушки,

сообщившей мне об этом обряде, сумела развязать ее сама

«и с того времени научилась самостоятельно (сама с себе)

читать, писать и играть на скрипке. Она никогда не была

в школе. Стоит ей посмотреть, как делают другие, и она

тотчас может повторить то же самое» (Вышня Колочава).

Вера в магическую силу обряда основана, в частности,

на буквальном понимании метафоры — развязать пупови-

ну или мешочек, в котором она лежит — значит «развя-

зать» работу, то есть справиться с ней.

Надо отметить, что среди прочих обрядов, связанных

с новорожденным, крестьяне ревностно соблюдают тот,

который обязывает мать перед первым выходом после родов

в поле идти в церковь под благословение. Считается, что,

если женщина этого не сделает, «будет град» (Воловое),

или «град побьет урожай» (Люта). Распространенное среди

многих народов убеждение в том, что женщина после родов

должна подвергнуться очищению, было так объяснено мне

в одной деревне: «Если после родов женщина не была

в церкви, ей нельзя выходить в поле на работу, потому что

она нечистая» (Печкан, Нижний Синевир). Униатский

священник рассказал мне, что крестьяне строго следят

за соблюдением этого обычая, хотя он им и сказал, что

церковь не придает ему большого значения.

Анализ мотивированных магических действий, совер-

шаемых при рождении и крещении, и анализ табу, пред-

писанных беременной женщине, показывает, что и те и

другие подчинены закону подобия или закону контакта.

Интересно, что на христианские обряды при крещении

накладываются различные детали, заимствованные из на-

родных обрядов: целомудренные восприемники, большое

число крестных отцов и матерей. Некоторые верования

приобрели большее значение, чем то, которое им припи-

сывает церковь — некрещеный ребенок становится чертом,

послеродовое воцерковление (вивутки) обязательно.

253

Глава III

СВАДЬБА

Я не буду останавливаться на проблемах происхождения

закарпатских свадебных обрядов. Как и в других частях

этой работы, я постараюсь дать лишь их синхронное описа-

ние,

показать, как они воспринимаются местными кресть-

янами в настоящее время.

Празднование свадьбы — это начало жизни новой эко-

номической ячейки; со свадьбой образуется новая семья.

Естественно, что весь комплекс соответствующих обрядов

посвящен материальному благополучию, эротические же

обряды, долженствующие увеличить деторождение и укре-

пить любовь молодоженов, находятся на втором плане.

В большинстве случаев выбор жениха и невесты в Закар-

патье определяется материальной стороной. При сватовстве

приданое является одним из главных условий согласия

или отказа, и денежный вопрос обсуждается безо всякого

стеснения.

Рассмотрим прежде всего обряды и магические дей-

ствия, призванные обеспечить материальное благополучие

молодого хозяйства.

Задолго до свадьбы происходит обручение (заручини),

когда обе стороны договариваются о приданом. Жених

и невеста «идут к священнику и подстилают себе под ноги

половик, сплетенный из пеньки (прядево), чтобы не стоять

на голом полу и быть богатыми (оби били богати, аби на

голом не стояли)» (Прислоп). Этот обряд, по закону кон-

такта, должен отвести от них бедность, символизируемую

голым полом. Приведу еще пример сосуществования народ-

ного обряда и церковной церемонии. «Во время венчания

дружка (дружба) стоит рядом с молодыми и держит у них

на плечах ощипок, чтобы они были добрыми, как хлеб,

и чтобы не нуждались (оби ся не

збитковали)».

Кроме того,

по закону контакта, хлеб, который был с молодыми при

венчании, должен всегда быть у них в доме.

Рассмотрим теперь чрезвычайно распространенный обы-

чай осыпания молодых зерном. «Какая-нибудь их родст-

венница, старуха, „разбрасывает вокруг пригоршни овса

(oncieam

eiycoM)

и насыпает его молодым за пазуху и в ру-

кава, чтобы у них чердак всегда был полон (аби ш вело

хл1б, ушитко). Свадебный староста три раза плещет во-

круг себя речной водой, потом брызгает ею на молодых,

254

чтобы они были сильными, как вода. Старуха одета в бунду

(верхняя одежда), на голове у нее мужская шапка» (При-

слоп).

При этих обрядах, как и при обряде с ощипком, моло-

дым передается, по закону контакта, не только свойство

предмета, которого они касаются (в данном случае хлеба),

но и сам хлеб, таким образом остающийся в доме. Облива-

ние водой, которое совершается в некоторых деревнях,

например, в Прислопе, приобщает молодых к свойствам

воды: «Чтобы они были сильными, как вода».

Иногда осыпание зерном сопровождается гаданием:

«Когда молодые и гости возвращаются из церкви, то их

осыпают овсом и бросают пригоршни зерен вверх; гости

подставляют шапки; кто поймает больше всех зерен, будет

самым богатым» (Верховина Быстра).

Этот обычай полностью аналогичен магическому дей-

ствию в Сочельник, когда бросают бобы, фасоль, зерно,

сопровождая это заговорными формулами, обеспечиваю-

щими плодовитость скотины, и соединяя это с гаданием:

по количеству пойманных зерен предсказывают будущее.

Надо отметить, что большинство гаданий и магических

действий такого же рода, то есть связанных со свадьбой,

происходит в Сочельник и в другие праздники того же

цикла: день св. Андрея, Рождество, Новый год и Крещение.

К числу магических действий, которые должны обеспе-

чить молодым благосостояние,.относится проход под хлебом

и прикосновение к нему, в котором принимают участие

и близкие родственники: «Молодые приезжают; двое пар-

ней держат у себя на головах пирог (файний колач), при-

готовленный на яйцах. Молодые, староста, дружка (друж-

ба) подпрыгивают под пирогом, стараясь до него дотронуть-

ся.

В это время стоящая рядом женщина осыпает их рожью,

пшеницей, овсом и хмелем, чтобы у них все это было (би

1м ушитко било)» (Монастырец).

«Когда молодые проходят под ощипком, они касаются

его головами, чтобы хозяйство у них шло хорошо (аби добре

газдсвали)» (Колочава).

«Когда свадебное шествие приходит к жениху, то мать

его стоит перед домом и держит в руках бутылку водки и

блюдо с овсом; на ней гуня, на руках рукавицы. Гости

несут два ощипка от невесты (2 ощипки вют

молодой).

Двое

самых высоких парней берут эти ощипки, связанные пере-

вяслом из льна и конопли

(Komopi

зв'язат

повммом),

и под-

нимают их вверх. Молодые три раза проходят под ними,

255

а в это время мать осыпает их овсом (а мата

посипае

ix тим

вюсом

у рукавицях)\ затем вся свадьба проходит под ощип-

ками и подпрыгивает (пютскакивае), чтобы коснуться их

головой. После этого гости разрывают перевясло (повкмо),

говоря, что им хорошо ловить рыбу (про то, што кажут,

оно доброе з ним ловити рибу, з ним

веде

ся рибу ловити).

Те,

кто держат ощипки, слегка ударяют ими молодых

по голове, поэтому молодым не надо прыгать, чтобы коснуть-

ся их головами» (Нижний Синевир).

Когда я спросил в другом доме той же деревни, зачем

двое парней ударяют молодых ощипками, мне ответили:

«Для того, чтобы у них было много хлеба (аби

1м хл'ьб вюу)»

(Нижний Синевир). Благодаря этому, как и предыдущему,

обряду, хлеб, до которого дотронулись молодые, остается

в доме.

Относительно поверья, что на конопляное или льняное

перевясло рыба лучше ловится, приведу следующее объяс-

нение: «Как муж любит свою жену, так и рыба будет идти

на перевясло (як

чоловис

любит свою жшку, то так буде

брать ся i риба за

noeicMo)».

Это означает, что взаимная

привязанность мужа и жены передается предмету, до кото-

рого они дотронулись, в данном случае — перевяслу; оно

же,

благодаря переданному свойству, будет притягивать

рыбу.

Мы уже отметили в комплексе свадебных обрядов совпа-

дения с обрядами Сочельника. Вот другая аналогия. В двух

деревнях я записал то, что произносит староста на свадьбе;

это оказалось воспроизведением заговора, произносимого

газдой в Сочельник, когда он бросает в стену бобы и фа-

соль.

«Брр, играйте, быки рогатые, коровы с большим

выменем, овцы с густой шерстью, парни с... девки с...

в каждом углу по ребенку, а на печи негде лечь, играйте,

веселитесь (волики poaami, коровки дшкать

(великь

дшки),

овечки воунать, хлопчики... а дгвочки... во каждой кутит

по dumuni, а на печь

Hiede

лечи. Грайте ся, веселШе ся)»

(Вышний Быстрый).

Я записал в общих чертах слова, произносимые старо-

стой в Торуне,— они примерно совпадают с услышанными

мной в Прислопе, где староста на свадьбе совершает то же

магическое действие, что и газда в Сочельник: «Когда моло-

дые вместе входят в дом и садятся за стол, староста берет

горсть овса и бросает во все углы». В это же время он гово-

рит: «Играйте, ягнята, играйте, телята, в каждом углу

по ребенку, парни с... девки с... на печи негде лечь (грай-

256

теся ягниц1, грайтеся телиц1, у

каждой

кутит по durnuHt,

хлопце.. дивк1... На

печь

тгде лечи)».

Эти слова должны не только доставить богатство, но и

обеспечить молодым много детей.

Часто магические действия направлены на то, чтобы

рождались дети мужского пола. Это желание утилитарное,

поскольку мальчиков предпочитают девочкам. Я опишу

одно из таких магических действий:

«Новобрачная проходит за стол и садится рядом с моло-

дым парнем; она сажает себе на колени двухлетнего маль-

чика (бере co6i на кольна

дворьчного

хлопця) и гладит ему

гениталии (мацьт за яйця), чтобы у нее рождались маль-

чики {за тото, аби хлопць вели); тут же она дает ему яйцо

и крендель (крученик), которому приписывается обрядовое

значение» (Прислоп).

Тот же обряд в другой деревне был мне описан так:

«Когда свадьба находится в доме жениха, к новобрачной

подходит мальчик и садится к ней на колени, чтобы у нее

рождались мальчики (штоби у ней родилися хлопць)\ в на-

граду он получает крученик» (Нижний Синевир).

Здесь мы встречаемся с применением закона контакта:

молодая приобретает способность производить на свет

мальчиков благодаря прикосновению к ребенку мужского

пола. Дальнейшие магические действия более или менее

аналогичны описанным выше.

«Когда свадебное шествие входит во двор дома моло-

дых, мать жениха, одетая в мужскую шапку, подводит их

к яслям, на которые они садятся; они берут за рога вола

и корову, за хвост лошадь, чтобы у них были эти животные».

Я обнаружил еще одно магическое действие, направлен-

ное на то, чтобы рождались мальчики. В Теребле зерном

осыпает не мать жениха, а одна из гостий (приавалка). «Она

наряжена в смешную мужскую одежду, на голове у нее

необыкновенная мужская шапка (чудна шапка) с громад-

ным гусиным пером; для нее делают из стебля кукурузы

специальную трубку ([зроблят спецьяльну пипу из куку-

рузяной били) и надевают сверху старую рваную гуню с бол-

тающимися рукавами. В руках у нее тарелка со всевозмож-

ным зерном; она бросает, рассевает его по двору (бросае,

мече, присьвае), чтобы у молодых был хлеб. Мужской ко-

стюм и трубка у нее для того, чтобы у молодой рождалась

только мальчики (у знак

того,

щоби молодим хльб родиуся,

мужська

фоку сна

одьяше

i nuna у знак

того,

щоби у моло-

дой только хлопщ родили)» (Теребля).

17 П. Богатырев

257

Переодевание в мужской костюм должно, по закону

подобия, вызвать рождение мальчиков.

Наряду с обрядами, призванными благоприятствовать

появлению детей, существует и обряд, совершаемый для

того,

чтобы помешать этому.

«Когда невеста идет в церковь венчаться, надо взять

деревянный засов (колотку) и бросить его в воду или в ко-

лодец (в воду, або у студню): тогда у нее вообще не будет

детей» (Люта).

Для того чтобы не иметь детей, крестьяне этих мест

кроме магических действий применяют, как мне рассказал

здешний врач, разные варварские способы, часто имеющие

самые тяжелые последствия.

И в заключение. От одного деревенского священника я

записал магическое действие для облегчения родов: «Когда

свадебное шествие выходит после венчания из церкви,

сватки (замужняя сестра молодой или, если такой нет,

самая близкая родственница, замужняя, выполняющая

на свадьбе различные функции) разбивает на пороге церкви

яйцо,

чтобы молодая рожала так же легко, как разбивается

яйцо» (Березный, Смереково).

Этот обычай ясен сам по себе, тем более что разбиваемое

яйцо является зародышем жизни.

Рассмотрим теперь любопытное поверье, согласно кото-

рому невеста, ставши женой, приобретает временно маги-

ческую силу, что может благоприятствовать замужеству

других девушек: «Когда венчание окончено, новобрачная

оборачивается и снимает у молодых девушек

{дружек)

венок

или парту (особый головной убор); девушка, у которой

она у первой снимет венок или парту, первой выйдет

замуж» (Смереково).

Жених, ставший мужем, и дружка обладают той же

магической силой: «Когда муж вводит жену в дом, они

вместе переступают через порог: та подружка невесты

{дружка),

которая первой дотронется до мужа или до шафе-

ра, первой выйдет замуж» (дочь священника Бачинского,

Люта).

Теперь познакомимся с магическим действием, которое

должно увеличить любовь жениха и невесты: оно состоит

в угощении их обоих медом. «Староста потчует жениха

медом и говорит: «Пусть ваша любовь будет такой же слад-

кой, как мед! {так би солодко любили як мШ солодкий)».

В другой деревне, как мне сказали, угощение медом

не сопровождается заговорной формулой. Когда же я спро-

258

сил о цели этого обряда, мне ответили: «Чтобы любовь

у молодых была сладкая, как мед (як мьт солодкий, так

би i они

солодкь)»

(Головка, Прислоп).

В обоих случаях, идет ли речь о заговорной формуле

или о простом объяснении (подробнее см. стр. 197—198

наст, изд.), здесь применен закон контакта»

Целый комплекс обрядов предназначен для того, чтобы

обеспечить одному из супругов первенство над другим:

«Молодые разбивают в клети (у

кл1тг)

древко от свадебно-

го флага (курагов). Смысл этого поверья такой: первый,

кто ударит другого обломком, будет командовать в доме»

(Ф.

Печкан, Нижний Синевир).

«Когда новобрачные выходят из церкви, молодая ста-

рается наступить мужу на ногу, чтобы командовать в доме»

(Воловое).

Обращу внимание на один особый закарпатский обычай:

он в определенной степени делает понятным значение

народных обрядов, относящихся к свадьбе. Хотя крестьяне

очень религиозны и тщательно исполняют предписания

церкви, тем не менее в некоторых деревнях существуют

незаконные браки. Дело обстоит так: по закону, молодой

человек может жениться без специального разрешения,

только если он отбыл воинскую повинность. Чтобы обойти

этот закон, родители молодых людей идут к нотариусу

(нотарь — нечто вроде сельского писаря, часто с юриди-

ческим образованием) и в его присутствии подписывают

контракт с указанием приданого. После подписания совер-

шается свадьба, сопровождаемая всеми народными обря-

дами и обычаями, но без церковного венчания. Когда моло-

дой человек достигает возраста, в котором он может

жениться без специального разрешения, муж и жена венча-

ются; затем автоматически узакониваются родившиеся до

этого дети. До заключения гражданского брака и до венча-

ния муж извещает нотариуса о

каждом^,

родившемся ребен-

ке,

говоря, что он его признает.

При таких браках народные обычаи, сопровождающие

свадьбу, очевидно, рассматриваются как отчасти компен-

сирующие венчание. Многим народным свадебным обрядам

приписывают то же значение, что и церковным. Этим объяс-

няется частое смешение тех и других до такой степени, что

крестьяне не могут их различить. Выше мы привели много

случаев сосуществования или даже слияния церковных

и народных обрядов в сознании крестьян. В народных обря-

дах, в свою очередь, чувствуется большое влияние церкви.

17*

259

Так, речь старосты изобилует оборотами и фразами, заим-

ствованными из молитв или отмеченными влиянием Священ-

ного писания. То же самое касается и песен на деревенских

свадьбах.

В Закарпатье очень часто встречается, правда, как

пережиток, обряд похищения невесты. Тогда родители

жениха и невесты инсценируют сражение за владение

девушкой: как правило, сражение кончается победой стороны

жениха. Затем оба лагеря вступают в ораторские поединки,

в ходе которых староста невесты говорит, что друзья жени-

ха и жених проникли в дом невесты силой и т. д.

Можно предположить, что одной из причин живучести

этого обычая является особое соперничество обеих семей,

желание показать, что невеста пользуется и дома и в дерев-

не большим уважением и что ее отпускают с крайней неохо-

той. Тем же мотивом объясняются песни, в которых подру-

ги и родственницы невесты насмехаются и издеваются,

сколько могут, над старостой жениха и над самим жени-

хом. Этот обычай соблюдается и теперь. Обряды, изобра-

жающие покупку женихом права сидеть справа от невесты,

и некоторые другие также могут объясняться желанием

подчеркнуть цену, которую запрашивают за невесту. Обыч-

но это право продает брат невесты — этим хотят показать,

насколько родителям дорога дочь, с которой они должны

расстаться. В некоторых деревнях существует обычай дей-

ствительно платить отцу невесты и деревне, в которой она

росла, значительную сумму денег. В Закарпатье сейчас

ограничиваются тем, что назначают большую сумму, а на

самом деле платят маленькую.

В некоторых деревнях роль брата невесты исполняет

HIMUU

(изображающий на свадьбах немого). «Когда по воз-

вращении из церкви свадебная процессия приходит в дом

жениха, то сам жених, староста и дружка три раза обхо-

дят стол кругом и останавливаются возле своих мест. Но

место жениха занято тмим; он ни слова не говорит, но

знаками показывает, что хочет денег. Когда ему бросают

крону, он показывает, что этого мало. Тогда его застав-

ляют выпить водки: в этот момент он показывает, что надо

насыпать тарелку серебра. Когда жених кладет туда пять-

десят или сто KpOHj

HiMUU

радуется и начинает говорить;

тут же он отдает деньги молодой и разрешает мужу сесть

рядом с ней» (Монастырец).

Все эти игры не только символизируют цену, назначен-

ную за невесту, но и служат развлечением.

260

Здесь мы не будем рассматривать историю развития

обрядов. Постараемся только объяснить, как их можно

в настоящее время интерпретировать.

Детальное исследование значения, которое закарпат

ские крестьяне придают этим обрядам, и тщательный ана-

лиз того, как обряды выполняются, позволят нам вырабо-

тать теорию свадебного ритуала. Вне сомнения, в настоя-

щее время большое число свадебных обрядов перешло либо

в категорию немотивированных магических действий, либо

в категорию игр и развлечений. Они, как и танцы, зани-

мают важное место в свадебном ритуале Закарпатья и у

многих других народов.

Естественно, что многие свадебные обряды превращают-

ся в игры и развлечения быстрее, чем обряды, относящиеся

к другим церемониям. С другой стороны, обряды, уже

трансформированные в игры и развлечения, удерживаются

в церемониале с большим постоянством; они не исчезают

и не переходят в другой игровой цикл, как это могло бы

произойти, если бы они не входили в общий комплекс сва-

дебных действий и обрядов, до сих пор сохраняющих маги-

ческое значение.

Глава IV

ПОХОРОНЫ

В похоронном ритуале Закарпатья мы рассмотрим два

вида обрядов: обряды, относящиеся к покойнику, и обря-

ды,

относящиеся к живым. С одной стороны, проявляются

забота о теле и душе умершего и желание оказать ему

в последний раз наибольшее внимание. С другой стороны,

живые стараются защититься от влияния покойника и от

его возвращения в дом в виде призрака.

Профессор Д. К. Зеленин в своем капитальном труде

«Очерки русской мифологии», 1-я часть (см. 56), и в статье

о языческом культе покойников, так называемых

заложных

(см.

52), в Древней Руси, полагает, что восточные славяне

различали два вида покойников: «предков», хранителей

очага своих потомков, и так называемых заложных, умер-

ших не своей смертью, например самоубийц; опасными

покойниками являются также колдуны. Это разделение,

в основном верное, не всегда подтверждается народными

свидетельствами. В Закарпатье, в частности, оно не выра-

261

жено в явном виде. Злокозненное могущество не всегда

приписывается покойникам только второй категории. В на-

стоящее время считают, что покойники могут вести себя

двумя способами; либо они расположены к своей семье,

и поэтому есть надежда, что они будут принимать в ней

участие, как и при жизни, либо, напротив, кем бы ни был

покойник, его надо остерегаться. Боятся, как бы влияние

мертвого не сказалось на тех, кто его пережил, как бы он

не стал притязать на свое прежнее имущество и, наконец,

как бы он не вызвал смерть оставшихся в живых. Естествен-

но,

что покойники, известные при жизни своей добротой,

внушают меньший страх; напротив, особенно боятся кол-

дунов и колдуний. Умершие не своей смертью, в основном

самоубийцы, из-за характера смерти вызывают больший

страх, чем обычные покойники, тем более что христиан-

ская церковь считает самоубийц большими грешниками

и помещает их в преисподнюю. Раньше самоубийцы подвер-

гались всяческим оскорблениям и лишались обычных

похоронных почестей.

Когда-то самоубийцу зарывали на месте самоубийства,

а не на кладбище; было запрещено звонить по нему во вре-

мя похорон. Прохожие бросали камни на его могилу или

в воду, если он утопился. Теперь тоже на место самоубий-

ства бросают камни, но хоронят самоубийц на кладбище.

Было естественно ждать от таких покойников мести

за оскорбления, которым они подвергались.

Мы увидим далее, что так называемые

заложные

вну-

шают в Закарпатье больший страх, чем обычные покойники,

но что и последних тоже очень боятся.

Существуют прежде всего обряды, связанные с телом

и душой покойника. Родственники обмывают его, одевают

в красивую одежду. На дне гроба расстилают сено и струж-

ки,

чтобы тело не ударялось об дерево — так чувствитель-

ность живого переносится на мертвого. «Они думают, что

покойникам плохо спать на жестком». «Все это глупости

{то

пустое)»,—

добавил крестьянин, говоря мне об этом

обычае (В. Головка, Прислоп). Часто в гроб кладут предме-

ты,

которыми покойник пользовался при жизни; если это

ребенок, то вместо игрушки кладут яйцо. «Если ребенок

умирает в возрасте» года или от двух до четырех лет, то

в его гробик кладут белое яйцо; делает это крестная мать.

Когда душа!покидает тело, она берет с собой поиграть

яйцо» (Бобонич, Нижний Быстрый). Кроме того, в гроб

кладут шапку или шляпу покойника. «На покойника в гро-

262