Дэвис Н. История Европы

Подождите немного. Документ загружается.

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.

491

группировались согласно собственной иерархии. Наемные рабочие составляли

существенную часть занятых на фермах и заводах, а также строительных рабочих. Важным

источником занятости для женщин и мужчин было оказание услуг в домах множества

разбогатевших семей среднего класса. Поступить работать на новый завод было более

престижно, чем заниматься каким-нибудь известным ремес-

570 DYNAMO

МОВЕИН

Как-то в 1856 г. некий 18-летний студент занялся экспериментами в задней комнате

своего дома в зеленом пригороде Лондона Харроу. Юноша, которого впоследствии называли

сэр Вильям Генри Перкин (1838-1907), работал над искусственным синтезом лекарства от

малярии — хинина. Вместо этого он, однако, случайно синтезировал новый осадок путем

окисления сульфата анилина бихроматом натрия. Когда он его отцедил и приготовил

спиртовой экстракт, он увидел яркую краску, которой никто до того не видел. Это был первый

в мире синтетический краситель. Он назвал его тирский пурпур. Французские химики

назвали его позднее мовеин по аналогии с розовато-лиловым цветок мальвы (mauve).

Два года спустя, когда Перкин уже производил мовеин в коммерческих масштабах, другой

юноша из Королвского химического колледжа Иоганн Петер Грисс проанализировал

реакцию, давшую такие поразительные результаты. Он установил, что первичные

ароматические амины, такие как анилин, при обработке их смесью соляной кислоты и

нитрита натрия дают диазосоединения. Те, в свою очередь, при реакции с фенольными

соединениями или ароматическими аминами дают интенсивно окрашенные про-

дукты, известные как нитрокрасители. Анилин, например, если его обработать смесью

соляной кислоты и нитрита натрия, дает бензоил хлорид диазония. Главное качество этих

реакций диазотирования состоит в том, что в молекуле присутствуют так называемые

хромофоры, то есть группы атомов, которые поглощают свет строго определенной длины

волны, вследствие чего конечный продукт имеет уникальный цвет.

Мовеин открыл дорогу другим многочисленным искусственным красителям: magenta

(фуксин) и императорский фиолетовый (1860 г.), лионский синий (1862 г.), анилиновый

желтый и анилиновый черный (1863 г.), георгиново-розовый, зеленый Перкина и бисмарк-

браун (1864 г.), ализарин синий (1871 г.) и лондонский оранжевый (1875 г.). Когда британское

министерство почт (1881 г.) выбрало мовеин, чтобы напечатать знаменитые сиреневые

однопенсовики, этот цвет уже вышел из моды. Однако эстетика цвета изменилась навсегда.

Цвет — это одно из основных качеств материи, а следовательно, и реакции человека на

окружающую среду. В Европе желтый цвет традиционно ассоциировался с трусостью,

красный — с гневом, черный — с печалью. Считается, что зеленый и коричневый

успокаивают, синий и красный возбуждают. На севере Европы предпочитают нежные,

приглушенные тона; Средиземноморские народы предпочитают яркие, сочные цвета.

Когда в повседневную жизнь хлынуло бесконечное разнообразие цвета, все кардинально

переменилось. До мовеина все цвета и пигменты были экстрактами природных материалов.

Корень марены (Rubia tinctorum) служил для производства красных красок. Тысячи тонн этого

растения приходилось доставлять во все города, где было текстильное производство.

Индиго, которое римляне добывали из моллюска для производства императорского

пурпура, было главным источником голубых цветов. Фустик (Chloro-phora tinctoria), или

annatto, — желтого. Некоторые цвета и оттенки, в особенности, зеленые получались лишь

двойным окрашиванием. Полунатуральный красный, который называли мурексид,

производился во Франции ок. 1850 г. посредством обработки птичьего помета азотной

кислотой.

После мовеина, однако, разнообразие самых потрясающих цветов не знало границ. К

концу XX в. в Европе производилось свыше 4000 синтетических красителей. Ослепительно

яркие афиши и плакаты, кричащая одежда и эффектные обои — не говоря уже о цветных

фильмах, цветных фотографиях и цветном телевидении, — восторг или падение

постиндустриального общества, каких доиндустриальное время не могло и вообразить себе.

Первенство вскоре перешло от Англии к Германии, где Фридрих Байер (1825-1880)

открыл свою первую фабрику анилиновых красителей в прачечной Вупперталь-Бармен в

1863 г. Байер, "БАСФ" {Badische Anilin und Soda Fabrik) и Хёхст превра-

Мировой двигатель, 1815-1914 571

тили Германию в мировую столицу химикатов. К 1890 г. химическая промышленность

Германии была в 10 раз больше, чем химическая промышленность Англии. Промышленный

конгломерат "И.Г. Фарбениндустри", как и британский "Ай-си-ай", был основан после Первой

мировой войны.

Синтетические красители вскоре открыли перед учеными совершенно новые области.

Производя все больше разных синтетических и полусинтетических материалов, современная

химия расшатывает убеждение, что только природа или Бог ответственны за внутреннюю

структуру материи.

За син-тетическими красителями последовали полусинтетические материалы —

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.

492

парксеин, или целлулоид (1862 г.), и полусинтетическое (искусственное) волокно— вискоза

(1891 г.). Затем были изобретены синтетические лекарства, такие как фенацетин (1888 г.),

аспирин (1899 г.), сальварсан (1910 г.), акрифлавин (1916 г.) и героин; затем были выделены

гормоны, такие как инсулин (1921 г.) или тироксин [гормон щитовидной железы— перев.]

(1926 г.), которые позднее синтезировали; затем начали производить хлорамфеникол (1950

г.), первый синтетический антибиотик.

Химия перешагивала грань между наукой и искусством. Химические продукты, количество

которых стало разрастаться с невиданной скоростью после бакелита (или резола)

Бэйкленда (1907 г.), амино-пластика Рашига (1909 г.), и поливинилхлорида (ПВХ)

Остромысленского (1912 г.), стали необходимой составляющей материальной жизни. Но с

того дня, когда в 1864 г. французская императрица Евгения надела зеленое парадное

платье, окрашенное трифенилметаном, синтетические продукты имеют не только

практическое применение, но и несут эстетическую нагрузку.

лом в собственной мастерской. Обученные, хорошо оплачиваемые специалисты, мастера

и прорабы чувствовали себя аристократами среди пролетариата, противопоставляли себя

необученным поденным рабочим и городской бедноте. Понятие класса, основанное на

экономических критериях, противостояло теперь старинному делению по признакам

рождения и привилегий. Это понятие стало главной отличительной чертой современного

общества.

Традиционное европейское семейное домохозяйство всегда представлялось большим,

сложным, стабильным и патриархальным. Современные ис-

следования подвергают сомнению некоторые представления об этой «классической

семье, по которой тоскует Запад». Эти исследования показали, что малое простое

домохозяйство и нуклеарная семья не являются принадлежностью исключительно Нового

времени. И все-таки модернизация оказала решающее влияние на структуру семьи.

Представление, что современная жизнь разрушает стабильность семьи, было источником

вдохновения для Фредерика Ле Пле (1806-1882), пионера истории семьи как отрасли

знаний, обосновавшего понятие «la famille souche», то есть «стволовой семьи»

ДЖИНСЫ

Genes - это французское название Генуи, которое распространилось на традиционную

одежду генуэзских моряков. Serge de Nimes (нимской саржей) называлась плотная голубая

парусина (теперь это название сократилось в английском языке до denim), которую

традиционно ткали в этом французском городе. Леви-Строc (1829-1902) — уроженец

Баварии, эмигрировавший

в Нью-Йорк в возрасте 14 лет, занялся вместе с братьями поставками для

золотоискателей и колонистов на Западе во время калифорнийской золотой лихорадки. Где-

то в 1860-е годы компания Леви придумывает соединить ткань denim с генуэзскими брюками

и укрепить карманы и швы медными заклепками с лошадиной сбруи Так получился самый

ноский и универсальный предмет одеж-

ды во всей истории моды: немецкий иммигрант из французского материала и

итальянского покроя создал классический американский продукт.

Blue jeans (джинсы из синей ткани) оставались рабочей одеждой в Северной Америке

почти сто лет, а потом в 1960-е годы штурмом покорили Европу и весь остальной мир, став

главным символом американизации.

572 DYNAMO

Радикально изменилось положение женщин. Традиционная крестьянская жизнь

внедрила в сознание женщин представление о справедливом разделении труда, а также о

наличии в большой семье других родственников, облегчавших труды деторождения и

материнства. Современная городская жизнь превратила мужчину в главного кормильца, так

что женщина становилась единственной хранительницей дома и домоправительницей, а в

рабочей среде она несла тройной груз: работницы вне дома, хозяйки дома и родительницы.

Неудивительно, что за чопорными гостиными изысканного общества прятался

перенаселенный мир общественного «дна» с проституцией, отчаянием и преждевременной

смертью.

Индустриализация сопровождалась все новыми и новыми волнами миграций: сначала

локальной или сезонной миграцией из деревни на фабрику, затем на региональном уровне

— из сельской местности в города, а с 1850-х гг. уже и на международном и

межконтинентальном уровне -во все индустриальные центры Европы и США.

Неуправляемая миграция порождала перенаселение в городах, бродяжничество, недостаток

жилья, бездомность, эпидемии тифа и холеры, безработицу посреди процветания,

постоянную и неизлечимую бедность. Охватившие вcю Европу эпидемии холеры 1830-1835

гг., 1847-1848 гг., 1853-1856 гг., 1865-1867 гг., 1869-1874 гг., 1883-1887 гг. и 1893-1895 гг.

привели, пусть и с запозданием, к революции в общественной и личной гигиене, а также к

организации общественного здравоохранения. [САНИТАРИЯ] Прогресс медицины привел к

решительному сокращению взрослой и детской смертности.

Рост населения при одновременном аграрном перенаселении порождал ужасы

потогонной системы, детского труда, бесчеловечно долгого рабочего дня, эксплуатации

женщин и невыразимого уныния в трущобах. На нищете и отчаянии городской жизни

расцвела организованная преступность. Появился многочисленный новый подкласс

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.

493

профессиональных преступников, новое представление о профессиональной полиции,

организованной по модели Скотланд-Ярда, новая профессия детектива, всплеск тюремного

строительства, а с «Записками о Шерлоке Холмсе» (1894 г.) — и новый литературный жанр,

криминальный (детективный) триллер.

Устрашающий контраст богатства и бедности особенно хорошо был описан

Бенджамином Дизраэли (1804-1881), романистом и премьер-министром. В «Сибилле» (1845

г.) Дизраэли пишет прямо о «двух нациях, между которыми нет ни общения, ни сочувствия,

которые ничего не знают о привычках, мыслях и чувствах друг друга... обитателях разных

планет»

. Описание было точным, но содержащееся в нем обвинение — не вполне

справедливым, поскольку XIX век был свидетелем также громадной вспышки частной

благотворительности. [БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ]

В культурной сфере образование исключительно расширило свои границы. Городские

жители больше не могли обходиться без элементарной грамотности и умения считать —

всеобщее начальное образование для детей обоего пола стало необходимостью.

Профессиональное обучение требовалось армии монтёров, слесарей, механиков, техников и

подмастерьев, а множество инженеров и научно-исследовательских работников нуждались

в высшем образовании. Правительство и лидеры бизнеса призывали открывать средние

школы нового типа, которые бы готовили чиновников для пра-вительственных учреждений,

управления колониями и промышленности. Появилось женское образование. Массовая

грамотность, при этом, открыла путь новым формам массовой культуры: популярным

журналам, бульварным и любовным романам, детективам, комиксам, альманахам

самообразования, справочникам но вопросам семьи. Регулярность доходов давала

ВОЗМОЖНОСТЬ по-новому проводить свободное время и досуг: появились музыкальные

вечера, семейные выходные, пеший и горный туризм и спорт — футбол для рабочих и

гольф — для их хозяев. [ДОСУГ] ["ТУР ДЕ ФРАНС"]

Тяга к физическим упражнениям, вызванная жизнью в перенаселенных городах, вместе

с тягой к образованию породили молодежные движения, такие как известные ассоциации

«соколов» в Центральной Европе или скаутские движения для мальчиков и для девочек

(1908 г.). Реагировала на новое и религиозная культура. От грамотных детей теперь

требовалось нечто большее, чем зубрежка катехизиса. Церкви городских приходов стали

средоточием общественной и благотворительной деятельности, здесь организовывались

общества трезвости. В протестантских странах возникали во множестве воскрес-

Мировой двигатель, 1815-1914 573

САНИТАРИЯ

В 1829 г. на уральский город Оренбург обрушилась невиданная эпидемия холеры. В 1830

г. такая же холера поразила Москву. В 1831 г. русская армия принесла ее в Польшу, откуда

холера распространилась в Венгрию, Пруссию и Австрию. В феврале 1832 г. она достигла

Лондона, в марте - Парижа, в июне - Амстердама, оттуда холера растеклась по Скандинавии.

Испанцы попытались оградить себя, и появилось постановление о том, что не прошедшие

карантин иммигранты будут казнены. Но в январе 1833 г. холера пришла в Порту и

пробралась в Испанию через Португалию. Хотя никто этого еще не знал, но Европа была на

переднем крае второй (из шести) пандемий холеры, которые пронеслись по миру в

следующие 90 лет; Россия стала «бактериальными воротами» Европы. [ЭПИДЕМИИ]

Последствия пандемий были тем более ужасными, что непонятен был их механизм.

Cholera — древнегреческое слово, означающее "сточная канава". Такое название хорошо

описывает неукротимый понос, который буквально опустошает страдальца за пару дней.

Медицина не имеет определенного мнения, являются ли ранние случаи этой дизентерие-

подобной болезни (которым давали разные названия) в действительности одними и теми же.

Но возбудитель был, наконец, установлен в 1883 г.: это вибрион vibrio cholerae 01,

поражающий тонкую кишку, впитываясь с зараженной водой. Британские врачи впервые

наблюдали его в Индии, этой стартовой площадке всех пандемий, и, наконец, поняли, что

избежать холеры можно организацией хорошего водоснабжения, а лечить ее лучше

регидрацией.

Первоначальная вспышка 1817-1823 гг. двинулась на восток по Азии. Но все

последующие пандемии — в 1829-1851, 1852-1859, 1863-1879, 1881-1896 и 1899-1923 годах

— неизменно и с удвоенной силой посещали Европу. Вторая пандемия, бушевавшая в США

15 лет, вернулась в последнем броске в Европу в 1847-1851 гг. В Британии в 1848 г. умерло

53000 человек, столько же умерло во Франции в 1849 г. В 1851 г. в Париже была воздвигнута

статуя, призывавшая Божью милость на беспомощных жертв холеры.

Но помощь уже была близка: именно в борьбе с холерой были предприняты первые в

Европе скоординированные усилия по обеспечению общественного здравоохранения как на

национальном, так и на международном уровне. В 1848 г. в Лондоне был создан

Генеральный совет по здравоохранению, который занялся проблемами ужасных условий и

высокой смертности в быстрорастущих городах Британии. Его деятельность, подкрепленная

затем великим Законом об общественном здравоохранении (1875 г.) Дизраэли (согласно

которому местные власти были ответственны за канализацию и водоснабжение), надежно

защитила Соединенное королевство. Во время четвертой пандемии потери Британии

составили около 15000, то есть в десять раз меньше, чем в России, Германии, Италии или

Австро-Венгрии. После пятой пандемии, когда Гамбург (1893 г.) потерял больше 8000

граждан, а Москва и Санкт-Петербург (1893-1894 гг.) — больше 800000, Великобритания уже

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.

494

могла похвалиться, что она не допустила у себя холеры.

В 1851 г. Наполеон III выступил с инициативой созвать

Международную конференцию по здравоохранению в Париже для обмена сведениями о

распространении и предупреждении болезней, в особенности, холеры. Тогда еще не были

сделаны великие открытия Пастера и Листера, но было положено начало регулярным

конференциям по гигиене, а в 1907 г. в Париже появилась Международная организация по

здравоохранению, ставшая прототипом — Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ). К

тому времени восклицание «холера!» стало излюбленным ругательством европейцев, в

особенности поляков.

Однако не успела Европа приструнить холеру, как аберрантный (отклоняющийся от

нормального типа) штамм гриппа превзошел все победы холеры. Пандемия гриппа

(инфлюэнцы) 1918-1919 гг., которую возводят к вспышке чумы свиней в Айове в январе 1918

г., была завезена в Европу военными из США. Известная как Blitzkatarrh, или фландрский

грипп, а позднее (после того, как заразился король Испании) как испанка, эта пандемия

косила в первую очередь молодых, и особенно женщин. В последний месяц Первой мировой

войны она опустошила Германию, где инфлюэнца до тех пор едва встречалась: она

парализовала работающее население больших городов, прервала поставки и передвижения

войск. За три ее смертоносные вспышки — июль 1918 г., октябрь 1918 г. и февраль 1919 г. —

она унесла с собой миллионы европейцев и, возможно, 40 млн. человек по всему миру. «За

пару месяцев [эта пандемия] убила больше людей, чем какое-нибудь другое известное

истории бедствие».

574 DYNAMO

БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ

В 1818 году в Нидерландах Благотворительное общество открыло сеть колоний,

призванных помочь безработным. Этим своим поступком оно как бы продолжало старую

традицию возвращения ленивых на путь истинный. [БАТАВИЯ]. В одной из колоний, например,

трудились 4000 человек, осужденных за попрошайничество. В другой колонии, в Лейдене,

жили нуждающиеся женщины. Три «свободные колонии» в Фредериксорде, Виллемсорде и

Вильгельминасорде были предназначены для обучения желающих сельскохозяйственным

наукам. Со временем аналогичные колонии стало основывать государство. Подобные

институты существовали и в Германии, Швейцарии и Бельгии. Часто в таких колониях

вводилась суровая воинская дисциплина. Это примеры как роста программ по социальному

обеспечению в Европе XIX века, так и растущей регламентации. В Великобритании после

принятия поправки к Закону о бедных в 1834 году стали появляться "работные дома". По

логике их хозяев, те постояльцы, которые были физически способны работать, непре-

менно должны были это делать.

Благотворительность во многих ее проявлениях практиковалась еще с древнейших

времен. Однако настоящую основу помощи бедным заложил св. Фома Аквинский, который

дал определение «духовной помощи» и семи «добрым делам». К первой группе относились

consule (совет), carpe (поддержка), doce (обучение), soare (утешение), remitte (избавление),

fer (прощение) и оrа (молитва). Ко второй — vestio (одеть), poto (напоить), cibo (накормить),

redimo (выкупить из заточения), tego (укрыть), colligo (ухаживать) и condo (погребать). Этот

список давал христианину представление не только о том, что он должен сделать, но и о

том, кто достоин его помощи: сбившиеся с пути, слабые, неграмотные, сироты,

притесняемые, преступники, грешники, странники, одетые в лохмотья, голодные,

заключенные в темницах, бездомные, больные, сумасшедшие и мертвые. Священное

Писание учит христиан, что вера, надежда и любовь суть три духовные опоры. "Но любовь из

них больше", — пи-

шет Св. Апостол Павел, а любовь к ближнему предполагает щедрое даяние.

Во времена средневековья бремя заботы об убогих лежало на Церкви и

финансировалось из церковной десятины. Св. Бернард принес благотворительные традиции

в монастыри. Св. Франциск стал основателем социальной помощи внутри общин. У обоих

были последователи. Члены королевских семей, аристократы и муниципальные власти стали

основателями обширных сетей Домов Божьих для больных и убогих, гостиниц для

пилигримов и странников, богаделен и лепрозориев. В крупных городах, например, в

Лондоне, существовали и более специализированные учреждения: госпиталь Св.

Варфоломея, Св. Марии из Вифлеема {Бедлам) для умалишенных, "гостиница Св. Марии

для обращенных", в которой жили выкресты из евреев, изгнанные из своих общин. Как и

везде, щедрые пожертвования для подобных благотворительных институтов оставляли

преуспевающие торговцы, вроде сэра Ричарда Виттингтона (ум. в 1423 г.), бывшего лорда-

мэра. [ПРОКАЗА] [MERCANTE]

ные школы, классы изучения Библии — развивался евангелический фундаментализм. В

католических странах Церковь организовала первые индустриальные приходы, появились

рабочие-священники и частные католические начальные школы. В университетах, где

ученые пытались постичь меняющийся мир, появился ряд новых общественных наук:

экономика, этнография, антропология, лингвистика, социология. Причем каждая новая

дисциплина внесла также неоценимый вклад в традиционные области знаний: фи-

лософию, естественные науки, историю, литературу.

В области психологии городская жизнь способствовала появлению таких особенностей

личности, которые были совершенно чужды сельским жителям. Фабричный гудок,

расписание поездов, необходимость быть собранным и пунктуальным — все это показалось

бы деревенскому жителю чуждым и утомительным. Система защиты интересов

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.

495

потребителя и вынужденная бережливость в тратах помогали осторожному потребителю не

растерять-

Мировой двигатель, 1815-1914 575

ся в условиях широкого рынка товаров. Сознание классовой принадлежности родилось у

людей озабоченных и неуверенных в своем положении в новом, на редкость мобильном

обществе. Национальное самосознание сложилось у только что "просвещенных" поколений,

которые раньше, в деревне, и на минуту не задумывались о своей национальной

принадлежности или национальном языке. Политическое сознание вызревало у тех, кто

перестал быть беспомощным крепостным и мог теперь культивировать собственное мнение

о том, что верно и не верно в политических событиях. Национальное и политическое

самосознание особенно яростно поднималось на щит там, где угнетенное население было

лишено свободы слова и права голоса. Наконец, появилась империалистическая психология

конца XIX в., когда целое поколение выскочек-европейцев привыкло смотреть свысока на

другие нации, расы и культуры, что обычно не приветствуется в устоявшихся обществах.

В политике правительства столкнулись с новой трудностью. Теперь они обращались не к

узкой элите, к которой принадлежали сами, но к массам налогоплательщиков, которые

имели самые разнообразные взгляды, причем выражали их все более уверенно и изощренно.

Больше невозможно было ограничивать политическую жизнь кастой мужчин — владельцев

собственности, и политики все чаще сталкивались с организованными кампаниями за

всеобщее избирательное право (suffrage) для мужчин, а позднее — за избирательное право

для женщин. Большинство европейцев получило избирательное право в период между 1848

г. и 1914 г. В результате возникло множество партий, и у каждой, выражавшей интересы

либералов, консерваторов, католиков, крестьян, рабочих или кого-нибудь еще, было

множество последователей. Правительствам приходилось вводить множество

специализированных министерств, управлять непрерывно растущей бюрократией, которая

имела собственное разумение и волю. Правительства становились работодателями, причем

крупными, и должны были заботиться о благополучии служащих, работающих у них по

найму. Они делали это через национальное страхование и пенсии. Приходилось

реорганизовывать местное управление с учетом интересов городов с их возросшим

значением и недавно заселенных регионов. Затем пришлось вообще пересмотреть

отношения столицы с

периферией. Правительствам приходилось сотрудничать со множеством

профессиональных, коммерческих и промышленных объединений, а в конце века — и с

профсоюзами, которые заявляли о своих правах, действовали как группы давления задолго

до того, как были интегрированы в политическую жизнь.

Наконец, в военной сфере генералы и политики вынуждены были теперь считаться с

возможностью таких конфликтов, в ходе которых к участию в военных усилиях страны

приходилось бы привлекать гражданское население и женщин, а также ставить под ружье

неслыханных размеров армии; а штабные офицеры, вооруженные расписаниями поездов,

должны были отправлять войска, вооруженные пулеметами, на позиции, подвергавшиеся

интенсивнейшему обстрелу, когда за час на квадратный фут площади могло обрушиться 20

т начиненных взрывчаткой снарядов. В 1914 г. из всех проблем к этой они оказались готовы

меньше всего. Но размышляя о страшных последствиях войны, европейцы, однако, не

сокращали вооруженных сил. Еще в 1797 г. Кант определенно осудил войну. «Войне, —

писал он в «Метафизике нравов", — не должно быть здесь места». Но более

распространенным было мнение де Местра, что война — это "обычное состояние

человеческого рода». Трактат «О войне» (1832 г.) прусского генерала Карла фон

Клаузевица (1780-1831) стал и самой откровенной, и самой влиятельной книгой века.

«Война, — писал он, — есть продолжение политики другими средствами».

Рассказывая о поступательном ходе модернизации, легко ввести в заблуждение,

представляя будто путь модернизации был легким, а направление — очевидным. Это не так.

Путь часто пролегал по враждебной территории, препятствия были громадными, а аварии

— беспрерывными. На каждого предпринимателя находился аристократ, который не желал,

чтобы железная дорога прошла по его земле. На каждую машину находился обездоленный

ремесленник, желавший эту машину уничтожить. На каждую вновь построенную фабрику

приходилось несколько опустевших деревень; на каждую великолепную мэрию —

трущобы. Из каждых 10 детей, родившихся в Европе в этот век гордого прогресса, умирало

3-4. Экономический прогресс не шел непрерывно в гору: новый капитализм был капризен.

Невероятный подъем сме-

576 DYNAMO

нялся неожиданным кризисом; первое мирное десятилетие после 1815 г. ознаменовалось

продолжительной рецессией но всей Европе. Затем рецессия наступала после 1848 г. и

после 1871 г. В каждом периоде были свои короткие циклы прогресса и отступления.

Заработки и цены судорожно менялись. В прошлом экономические кризисы были

следствием каких-то видимых вещей вроде чумы или голода. Теперь же констатировали,

что они — следствие таких необъяснимых вещей, как перепроизводство, особенности

рынка или крах платежеспособности. В целом материальные условия определенно

улучшались, но для каждой отдельной семьи это означало или невиданную роскошь, или

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.

496

отчаянную нищету. Материально европейское общество преуспевало, психологически

европейцы были весьма обеспокоены.

Тем не менее, мир, созданный европейской модернизацией, предоставлял невероятные

богатства среднему классу, который и выигрывал от него в первую очередь: богатства

материальные, богатство разнообразия, культуры и стиля, богатство нового опыта.

Университетский профессор в Шотландии в 1880-е гг. мог заработать 600 фунтов в год, что

было в 10 раз больше, чем самый высокий заработок рабочего, и на эти деньги можно было

купить дом с 6 спальнями. В 1890-1891 гг. 17 национальностей, официально входивших в

состав Австро-Венгрии, делили между собой 215 зарегистрированных курортов и 1801

газету и периодическое издание. Это была «прекрасная эпоха» {La Belle Epoque) — время,

когда люди вальсировали, обедали в "Кафе-Руаяль", покупали кар- тины импрессионистов и

жили в роскоши стиля Art Nouveau ("новое искусство"). «Французский политик вроде

Эдуара Эррио, мэра Лиона, прекрасно говорил по-немецки и мог постоять за себя в споре о

Вагнере и Канте.» В 1895 г. у американского писателя Генри Джеймса, жившего в Европе,

появился электрический свет; в 1896 г. он ездил на велосипеде; в 1897 г. он уже пользовался

пишущей машинкой. Все это происходило в то время, которое британская королевская

комиссия назвала «великой депрессией». По мере того, как цены падали, увеличивалась

реальная стоимость денег. И бедные могли, по крайней мере, по купать дешевую еду.

Пищала лишь землевладельческая аристократия, в ужасе наблюдавшая, как сокращаются ее

богат-

ства. Свыше сорока лет не было больших войн. «Казалось, такой жизни не будет

конца»

Рост народонаселения был вернейшим показателем динамичного развития Европы. На

сухом языке цифр население выросло с примерно 150 млн. в 1800 г. до более 400 млн. к

1914 г. Ускоряющийся прирост более чем в два раза превышал прирост за предыдущие три

столетия. О последствиях европейцев предупреждали с самого начала. В 1816 г. английский

экономист Томас Мальтус (1766-1834) опубликовал последнее издание своего

неутешительного Essey on the Principle of Population («Опыт о законе народонаселения»).

Он предсказывал, что, если производство продуктов питания будет возрастать в

арифметической прогрессии, то население будет расти в геометрической прогрессии. Если

бы это предсказание сбылось, то европейцы начали бы умирать от голода всего через

несколько десятков лет. И в самом деле, некоторые полагали, что "картофельный голод" в

Ирландии в 1840-е гг. был предвестником еще худшего бедствия. [голод]

Особенно уязвимыми представлялись Британские острова с их ограниченным запасом

пахотной земли и стремительно растущим населением. Но предсказанное всеобщее

бедствие так никогда и не наступило. Если наступал голод, как в Ирландии, то только в

самых отсталых сельскохозяйственных районах Европы (Галиция, Поволжье), а не в

перенаселенных городах. Перелом наступил в 1870-е гг., когда громадное количество зерна

стало импортироваться из Северной Америки. Однако некоторые европейские страны

имели и собственные большие излишки (Украина, Франция), и в 1870-1900 гг. цены на

продукты питания начали повсеместно падать. Никогда общая ситуация не была

критической.

Динамику европейской демографии понять легче, если проследить ее на протяжении

XIX столетия. Швеция провела всеобщую перепись еще в 1686 г.; теперь же все

европейские правительства проводили регулярные переписи: Франция и Великобритания —

с 1801 г., Таможенный союз в Германии — с 1818 г., Австро-Венгрия — с 1857 г., Италия

— с 1861 г., Россия — с 1897 г. К концу века имелась разработанная статистика по всем

странам. (В Восточной Европе она превосходила почти все, что было сделано в XX веке.)

Мировой двигатель, 1815-1914 577

Прирост населения в Европе был вызван естественными причинами. Ежегодная

рождаемость была самой высокой в начале века, когда смертность также была высокой; и в

1900-е гг. рождаемость была все еще высокой - во многих странах до 40 на 1000 человек

населения. Однако в это время благодаря прогрессу в медицине смертность упала с 40 до 20

человек на тысячу. За любопытным исключением Франции, рождаемость и энтузиазм

воспроизводства были гораздо выше, чем когда-нибудь до того или после. Невероятно

выросли города: к 1914 г. в Европе было около дюжины конурбаций, население которых

перевалило за миллион. Лондон, Париж, Берлин, Вена, Санкт-Петербург и Стамбул имели

этот статуc и раньше; теперь к ним присоединились Глазго, Манчестер, Лидс, Ливерпуль,

Бирмингем, Рур, Гамбург и Москва. Еще около 20 городов (от Мадрида до Одессы)

перешагнули полумиллионный рубеж. Количество сельских жителей оставалось

неизменным в развитых странах, хотя пропорционально оно сокращалось. В

Великобритании в 1900 г. сельские жители составляли 8%, в Германии — 40%

(сократившись с 75% за 30 лет). В слаборазвитых странах, где сельские жители составляли

до 80 %, как в России, количество их, как это ни удивительно, росло. 25 млн. европейцев

эмигрировало в США в последней четверти века. Четверть населения Галиции

эмигрировало всего за два десятилетия до 1914 г.

Некоторые историки считают, что поразительные социально-экономические перемены

XIX века были всего лишь фоном культурной жизни того времени; другие считают, что

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.

497

именно эти перемены обусловили культуру. Маркс, например, был в этом смысле

детерминистом; «он считал, что все формы мысли и сознания обусловлены классовой

борьбой, которая, в свою очередь, обусловлена экономическими отношениями». (Если это

так, то Маркс и сам был не оригинальным мыслителем, но лишь продуктом своего

времени.) Противоположную крайнюю позицию занимают те, кто считает, что культура

живет собственной жизнью. В наши дни люди склонны придерживаться срединного

мнения, считая, что культуру невозможно правильно понять вне политического,

социального и экономического контекста.

Романтизм, который стал преобладающим интеллектуальным течением во многих

странах Европы во второй четверти XIX века, многими

учеными рассматривается как реакция на Просвещение. Другие считают романтизм

эманацией тех воззрений, которые были порождены промышленной революцией и

наполеоновскими войнами. На самом деле все имело значение. Условия, в которых

зарождался романтизм в 1770-е гг., были тесно связаны с тем, что Просвещение теряло

свою привлекательность (см. главу IX). В то же время особая привлекательность

романтизма в 1820-е гг. и 1830-е гг. связана с тем, что пришлось пережить поколению,

прошедшему через испытания революции, почувствовавшему новое влияние машин и

фабрик, тому поколению, которое кипело от злобы под давлением реакционных режимов

после 1815 г. Романтизм появляется повсюду, даже в России, невзирая на разделения

католиков и протестантов, католиков и православных. Романтизм проявил себя во всех

искусствах, но особенно в поэзии, живописи и музыке, а также во всех гуманитарных

науках. Очень силен был романтизм в Германии. Он был хорошо представлен в Англии,

хотя первые британские романтики, вроде лорда Байрона, получили большее признание на

континенте, чем у себя дома. С некоторым опозданием романтизм обретает силу во

Франции и Италии и становится здесь своего рода противовесом глубоко укоренившейся

традиции классицизма и рационализма. Романтизм становится преобладающим стилем

мышления в Польше и Венгрии, где он был окрашен горечью национального поражения.

Основные принципы романтизма были противоположны всему, за что ратовало

Просвещение. Если Просвещение опиралось на силу разума, то романтиков привлекало все

иррациональное, с чем сталкивается человек: страсти, сверхъестественное и

паранормальное, суеверие, боль, безумие и смерть. Если для Просвещения была важна

власть человека над природой, то романтики преклонялись перед неукротимой силой

природы, испытывали восторг и трепет перед ревущим штормом и низвергающимся

водопадом, могучими вершинами и бескрайними пустынями, перед безлюдным морским

простором. Если Просвещение придерживалось классического вкуса — гармонии и

сдержанности, а также тех правил, на которых держатся все условности цивилизации, то

романтиков привлекало любое отрицание условностей: дикое, странное, экзотическое,

чуждое, безумное. Если Просвещение стремилось найти порядок в основа-

578 DYNAMO

ниях кажущегося хаотическим мира, то романтики взывали к тайному духовному началу

всего, что живет и движется. Если Просвещение было нерелигиозным или

антирелигиозным, то романтики были глубоко религиозны по своему душевному складу

даже тогда, когда выказывали презрение к условностям христианского культа. Если

Просвещение угождало интеллектуальной элите, то романтики угождали новым

освободившимся и образованным массам. [ПАРНАС] [ДОСУГ] Привлекательность

Романтизма можно продемонстрировать по-разному, но лучше всего — в поэзии. Вот Джон

Китc (1795-1821) томится, как встарь, очарованный средневековой девой:

Зачем, о рыцарь, бродишь ты,

Печален, бледен, одинок?

Поник тростник, не слышно птиц,

И поздний лист поблек.

В то же время Альфонс де Ламартин (1790-1869) наслаждается красотой озера Бурже и

предается мыслям о вечности:

О Время, не лети! Куда, куда стремится Часов твоих побег?

О дай, о дай ты нам подоле насладиться Днем счастья, днем утех!

Джакомо Леопарди (1798-1837) поет «Ночную песнь пастуха-кочевника в Азии»:

Что делаешь на небе ты, Луна?

Безмолвная, ответь.

Восходишь вечером, бредешь одна,

Пустыни созерцая, — и заходишь.

Ужель ты не пресытилась опять

Извечною тропою

Идти и вновь долины узнавать

Все те же пред собою?

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.

498

Йозеф фон Эйхендорф (1788-1857) писал у себя в Силезии на такие излюбленные темы

как: Lust (желание), Heimat (родина) и Waldeinsamkeit (лесное уединение):

Кому Господь дает благословенье,

Тому свои откроет чудеса:

Луга, поля и горы, и леса,

И чистых рек спокойное теченье.

Того Он в свой далекий мир пошлет,

Где нет заботы о насущном хлебе,

Где луч зари сверкает в синем небе,

Где мысли вольной радостен полет.

Меж светлых тучек жаворонок вьется,

Ручьи, звеня, бегут с высоких гор,

Слезой затмился мой печальный взор,

Моя душа напрасно к небу рвется.

А Юлиуш Словацкий (1809-1849) возвышенно и выразительно воспевает напряженную

внутреннюю жизнь:

ПАРНАС

Летом 18З5 г. группа путешественников, среди которых были венгерский пианист Ференц

Лист и французская пи-

сательница Жорж Санд, остановились в "Отель де л'Юньон" в Женеве. То, что они

записали о себе в книге регистрации,

говорит не только об их чувстве юмора, но и об их принадлежности к поколению

романтиков:

Лист Санд

Место рождения Парнас Европа

Место жительства

—

Природа

Занятие Музыкант-философ

Происхождение Сомнение Бог

Пункт назначения Истина Небеса

Время выдачи

паспорта

—

Бесконечность

Кем выдан паспорт

—

Общественное

мнение

В 1835 г. понятие Европа было так же фантастично, как Парнас.

Мировой двигатель, 1815-1914 579

ДОСУГ

14 июля 1865 г. молодой англичанин, художник-иллюстратор и альпинист, Эдвард

Уаймпер, с седьмой попытки взошел на Монте-Червино. При спуске с этой горы, высящейся

над Церматтом, с высоты 4 440 м четверо из группы Уаймпера упали и разбились насмерть.

Это, конечно же, было не первое большое восхождение альпинистов. В 1799 г. Фердинан де

Соссюр поднялся на Монблан. Но трагедия группы Уаймпера широко распространила знание

о таком новом виде спорта, как альпинизм; эти события подчеркнули новое отношение к

отдыху. Спорт теперь принадлежал не только праздной элите. Спорт не ограничивался те-

перь охотой, стрельбой, рыбной ловлей, верховой ездой, поездкой на воды и "Гран-

туром" [поездка по Европе для завершения образования - перев.]. Европейцы разных слоев

и классов теперь искали новых спортивных развлечений, новых испытаний и новых

источников физического здоровья. Примерно за два года до этого на встрече в лондонской

"Таверне франкмасонов"(26 октября 1863 г.) была основана Футбольная ассоциация (ФА)

Англии. Ассоциация задалась целью стандартизировать правила футбола и разработать

условия организованных соревнований. (Представители, которые не были согласны с

Футбольной ассоциацией, отколо-

лись и основали Союз регби.) Вскоре появились профессиональные клубы, а в 1888 г. —

Английская футбольная лига.

Футбол по правилам ФА (soccer) быстро распространился на континент. К концу столетия

он стал самым популярным спортом и самым посещаемым зрелищем. Международная

федерация футбольных ассоциаций (ФИФА) была основана в Париже в мае 1904 г.

представителями Австрии, Бельгии, Дании, Англии, Финляндии, Франции, Германии,

Венгрии, Италии, Нидерландов, Норвегии, Швеции и Швейцарии. Эта игра уравнивала всех,

как ничто другое. Как гласит старая пословица: «На футболе все — приятели».

Кто, выбирая, выбрал вместо дома

Орлиное гнездо на скалах, пусть умеет

Спать и тогда, когда красны зеницы от раскатов,

И слушать в шуме сосен стон чертей.

Со временем внутри самого романтизма развилась реакция на собственный

головокружительный успех. Эта реакция приняла форму возрождения идей классицизма:

наступил неоклассицизм. И до самого конца XIX века в искусстве продолжалось

соперничество этих направлений. Конкуренция стилей была особенно заметна в

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.

499

архитектуре: соперничающие железнодорожные компании строили станции

противоположных стилей. Так, Лондонская и Северо-Западная компания построили

Юстонскй вокзал в стиле элегантной классики; а "Мидланд Рейлуэй" соорудила

прилегающий вокзал Сент-Пэнирас в стиле пышной неоготики.

Соединение классицизма с романтизмом принесло удивительные плоды в литературе.

Три литературных гиганта этого века: Александр Пушкин (1799-1837), Адам Мицкевич

(1798-1855) и Иоганн Вольфганг Гёте не поддаются, с позволе-

ния сказать, «классификации» именно потому, что в их произведениях классицизм и

романтизм слились в единое органическое целое. Такие шедевры, как «Евгений Онегин»

(1832 г.), «Пан Тадеуш» (1834 г.) и «Фауст» (1808-1832 гг.), не только имеют стихотворную

форму, но и закончены почти в одно время. Все трое мастерски владели родным языком и

вступили на литературную сцену в то время, когда быстро распространялась грамотность,

так что эти поэты получили статус национальных, а строки их произведений быстро

входили в речь и становились неотъемлемой частью народного языка. Каждый поляк знает

наизусть: «О Литва, моя родина, ты — сама жизнь ...». Каждый немец буквально заворожен

«землей, где цветут лимоны». А каждый школьник в России знает знаменитые строки о

Санкт-Петербурге из Медного всадника:

Природой здесь нам суждено

В Европу прорубить окно,

Ногою твёрдой стать при море.

Люблю тебя, Петра творенье,

Люблю твой строгий, стройный вид,

580 DYNAMO

Невы державное теченье,

Береговой её гранит.

Красуйся, град Петров, и стой

Неколебимо, как Россия!

Да умирится же с тобой

И побеждённая стихия...

Иоганн Вольфганг фон Гёте (1749-1832) не был, впрочем, только национальным поэтом.

Это был олимпиец, который царил буквально во всех областях интеллектуальной жизни.

Поскольку ему были подвластны всевозможные жанры, поскольку он понимал быстро

меняющийся мир своего времени, а его творчество прошло громадный путь развития, — он

стяжал славу последнего универсалиста. Гёте родился во Франкфурте-на-Майне, получил

образование в Лейпциге и Страсбурге, больше полувека прожил в Веймаре; он был поэтом,

драматургом, писателем, философом, ученым, путешественником, юристом,

администратором. К 1780-м гг. его юношеский романтизм постепенно угасает;

классический период его творчества (при сильном влиянии Шиллера) продлился примерно

до 1820 г. Широкая психологическая панорама, какую он представил в Фаусте, стала

результатом его жизненных размышлений над состоянием души человека. Ко времени

своей смерти он был величайшей личностью величайшей культурной эпохи Европы, без

конца устремлявшейся за недостижимым:

Все быстротечное –

Символ, сравненье.

Цель бесконечная

Здесь — в достиженьи.

Здесь — заповеданность

Истины всей.

Вечная женственность

Тянет нас к ней.

В своей последней фазе романтизм приобретает особенно мрачный оттенок. Он был в то

время сродни туберкулезу, которым страдали многие поэты и художники, а также опиуму,

который обычно прописывали для лечения этой болезни. Показательна в этом отношении

фигура Томаса Де Куинси (1785-1859): он в свое время убежал их школы в Манчестере, жил

бездомным бродя-

гой, а потом стал наркоманом в Оксфорде. Его Confessions of an English Opium Eater

(«Признания англичанина-опиомана") (1822 г.) оказали решающее влияние на

американского мастера гротеска поэта и писателя Эдгара Алана По и на Бодлера. Странные,

мистические потоки слов последнего периода творчества Словацкого принадлежат к этому

же самому мотиву подобно стихам Жерара де Нерваля (настоящая фамилия — Ла Брюни)

(1808-1855) — шизофреника, «суперромантика», «наиболее романтичного из всех»

Где же наши любимые?

Лежат под сенью гробов.

В этой очевидной запутанности, интересе к видениям и галлюцинациям нетрудно

заметить семена будущего символизма, фрейдизма и декаданса — все важнейшие элементы

модернизма (см. ниже).

"Братство прерафаэлитов" было основано в 1848 г. в доме на Гауэр-Стрит в Лондоне

кружком поэтов и художников, собравшихся вокруг Данте Габриэля Россетти (1828-1882),

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru

Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.

500

сына беженца из Неаполя. Это движение, которое черпало вдохновение на континенте,

осталось, тем не менее, исключительно английским, хотя и было архетипическим для

своего времени. Помимо братьев Росетти оно включало Ж. Э. Милле (1829-1896), У.Х.

Ханта (1827-1910), Ф. Мэдокса Брауна (1821-1893) и Эдварда Бёрн-Джонса (1833-1898);

теоретиком этого направления стал критик Джон Рескин (1819-1900). Члены этой группы

стали называться прерафаэлитами, поскольку они были полны восторга и преклонения

перед итальянским кватроченто («до Рафаэля») и под этим знаменем выступали против

современной им академической живописи. Прерафаэлиты как художники находились в

тесной связи с литературой — Д.Г. Россетти сам был переводчиком Данте и Вийона; они

прилагали свои художественные принципы буквально ко всему: от архитектуры и мебели

до мозаики, декоративных тканей, витражей и интерьеров. Во всем они обращались к

технике и, главное, к духу искусства позднего средневековья. Они стремились к ясности

форм и яркости красок иконографии; их образы дышали нравственностью и серьезностью,

часто облеченными в мистическую

Мировой двигатель, 1815-1914 581

религиозность. Особенно знамениты такие образы, как Офелия Милле (1851 г.) и Свет

мира Ханта (1854 г.). Позднее других к прерафаэлитам примкнул Уильям Моррис (1834 -

1896), поэт, наивный социалист, искусный ремесленник, печатник и декоратор.

Кельмскоттское поместье Морриса видело, может быть, самые вдохновенные дни

"братства" уже много времени спустя после того, как группа как единое целое распалась.

В эту эпоху на континенте расцветает роман. Оноре де Бальзак (1799-1850) и Чарльз

Диккенс (1812-1870), родившиеся, соответственно, в Руане и Портсмуте, первыми прочно

завладели вниманием современников. Со временем крупнейшие романы были переведены

на все главные языки Европы. Критики могут расходиться в оценке конкретных

произведений, но главнейшими из них были «Обрученные» (1825 г.) Алессандро Мандзони,

«Отец Горио» (18З4 г.) Бальзака, «Оливер Твист» (1838 г.) Диккенса, «Герой нашего

времени» (1840 г.) М. Ю. Лермонтова, «Джен Эйр» (1847 г.) Шарлотты Бронте, «Ярмарка

тщеславия» (1848 г.) У.М. Теккерея, «Мадам Бовари» (1857 г.) Гюстава Флобера,

«Отверженные» (1862 г.) Виктора Гюго, «Анна Каренина» (1877 г.) Льва Толстого,

«Преступление и наказание» (1866 г.) и «Братья Карамазовы» (1880 г.) Федора

Достоевского и «Кукла» (1890 г.) Болеслава Пруса. Художественная литература становится

главным явлением в культурной жизни Европы благодаря тому, что она занялась анализом

общественных и психологических проблем. Авторы часто наделяют свои персонажи

собственными глубоко интимными мыслями и наблюдениями: говорят, что Флобер сказал:

«Мадам Бовари — это я».

В музыке, как и в литературе, в XIX веке было создано множество разнообразных

произведений, которые весьма расширили репертуар композиторов-классиков и ранних

романтиков. Центральной фигурой в музыке следует признать Иоганна Брамса (1833-1897),

родившегося в Гамбурге. Он соединил в своем творчестве классическую форму со

склонностью романтиков к лиризму и эмоциональному напряжению и стяжал себе славу

«истинного наследника Баха и Бетховена». Более последовательно романтизм проявил себя

в оркестровых произведениях Гектора Берлиоза (1803-1869); его «Фантастическая

симфония» (1831 г.) разрушала все сложившиеся к тому

времени правила. Берлиоз черпал вдохновение в литературе романтиков; говорили:

«Виктор Гюго — романтик, но Берлиоз — это сам романтизм». К композиторам-

романтикам принадлежали и томный польский эмигрант Фредерик Шопен (1810-1849),

бывший в свое время непревзойденным виртуозом-пианистом, и неутомимый венгр Ференц

Лист (1811-1886), также превосходный виртуоз, и Роберт Шуман (1810-1856), и Феликс

Мендельсон-Бартольди (1809-1847). Множество композиторов в этом списке романтиков

стали основоположниками национальных школ. Сюда же следует отнести изумительных

русских композиторов: Антона Рубинштейна (1830-1894), Петра Чайковского (1840-1893) и

Сергея Рахманинова (1873 -1943), а также немецкого протестанта Макса Бруха (1838-1920)

и швейцарского еврея Эрнста Блоха (1880-1959) вместе с австро-германскими

неоромантиками во главе с Антоном Брюкнером (1824-1896), Густавом Малером (1860-

1911), Рихардом Штраусом (1864-1949) и автором несен Хуго Вольфом (1860-1903). В XIX

в. французская школа дала миру немало превосходных талантов, отмеченных

непревзойденной утонченностью и оригинальностью: от Сезара Франка (1822-1890) и

Камиля Сен-Санса (1835-1921) до Габриэля Форе (1845-1924), Клода Дебюсси (1862-1918) и

Мориса Равеля (1875-1937).

Опера, которая сочетала музыку с исторической и литературной драмой, была очень

подходящим для романтизма жанром. Успешное развитие оперы обеспечивалось

плодотворным соперничеством трех ведущих центров: французской оперы с Шарлем Гуно

(1818-1893), Джакомо Мейербером (1791-1864), Жоржем Визе (1838-1875) и Жюлем

Массне (1842-1912); немецкой оперы, начало которой было положено Моцартом и Вебером

и которая теперь достигла высшей точки в грандиозных творениях Рихарда Вагнера (1813-

1883); и итальянской оперы, где развивалась традиция несравненного мелодизма такими

композиторами, как Джоакино Россини (1792-1868), Гаэтано Доницетти (1797-1848),

Джузеппе Верди (1813-1901) и Джакомо Пуччини (1855-1924). Расцвел также жанр,