Егорин А.З. История Ливии. ХХ век
Подождите немного. Документ загружается.
силами он предложил себя и конкретно указал, сколько нужно, по его мнению, выделить сил и
средств каждой стране. Однако никто в арабском мире на это послание не откликнулся.
Израильская агрессия 1982 г. против Ливана и последовавшие за этим события стали
определенным водоразделом в межарабских отношениях. Уход сил ПДС из Бейрута и возникшие
впоследствии противоречия в рядах палестинцев были болезненно восприняты в руководящих
кругах СНЛАД. Вывод палестинцев из Бейрута ливийский лидер характеризовал как
«предательство». Ливийское руководство вместе с сирийским оказало поддержку тем силам в
ПДС, которые выступили с критикой Я.Арафата и руководства ФАТХ. Еще более негативную
реакцию в Триполи вызвал визит Я.Арафата в Каир в конце 1983 г.
Одним из негативных последствий положения, сложившегося в левом лагере арабских
политических сил после израильской агрессии 1982 г., стал фактический распад НФСП.
Усложнение внутриарабской ситуации, в том числе и определенные трудности во
взаимоотношениях прогрессивно-патриотических арабских сил, явилось, по-видимому, одним из
главных причин, повлиявших на некоторое изменение приоритетов в ливийской внешней
политике в 80-е годы. Во-первых, в ней стало происходить определенное усиление неарабских
акцентов — все большее обращение к африканским и другим странам за пределами арабского
мира. Во-вторых, во взаимоотношениях Ливии с арабскими странами стали более отчетливо
проглядывать нотки политического прагматизма. В-третьих, в отношениях с неарабскими силами
и политическими движениями, напротив, усилились идеологические акценты, в которых «третья
теория» М.Каддафи приобрела несколько новое направление: она получила «широкое
толкование». Еще одной чертой ливийской внешней политики, которой было суждено получить
дальнейшее развитие в 80-е годы, стали методы «народной дипломатии», почерпнутые из
джамахирийской концепции: во главу угла ставились отношения не между государствами, а
между народами. Правящие круги как бы отделялись от большинства и противопоставлялись ему,
что, естественно, не могло не вызвать настороженности относительно истинных целей ливийского
руководства. 1 сентября 1984 г. Каддафи заявил: «Вооруженные силы Ливии созданы для
освобождения Палестины, для уничтожения сионистского образования, а также для того, чтобы
пересмотреть карту мира, созданную империалистами, и провести новые границы... Вооруженный
народ овладеет всем арабским миром, он поднимется на борьбу и вылечит на своем теле
сионистскую язву». В 1985 г. Каддафи объявил о формировании «Национального (регионального)
командования арабских революционных сил» и о принятии на себя руководства ими с целью
«совершения вооруженных переворотов в реакционных арабских странах и достижения
общеарабского единства» (к «реакционным» были отнесены Египет, Иордания, Ирак, Саудовская
Аравия), а также для «уничтожения посольств, учреждений и других объектов США и Израиля в
странах, проводящих антиливийскую политику и поддерживающих США». В ходе проходившего
в СНЛАД Международного народного конгресса (1986) Каддафи был провозглашен
командующим единой общеарабской армией, создаваемой из арабов, обученных в учебных
центрах Джамахирии, и идейным руководителем всех освободительных движений мира.
Поскольку, по Каддафи, границы между арабскими странами «условные, проведенные
империалистами», а народ един, то революционным силам он рекомендовал смести эти границы и
добиться единства, хотят этого или не хотят местные правители. Если не хотят, это «надо —
заявил Каддафи, — сделать силой путем свержения реакционеров» [21].
В результате таких левоэкстремистских установок призывы Каддафи вызвали болезненную
реакцию со стороны правящих режимов арабских стран Машрика. И с 1987 г. ливийское
руководство внесло поправки в свою арабскую политику, решив восстановить нормальные
отношения с соседями и добиваться создания союза стран арабского Магриба, заморозив на
неопределенное время свою активность в арабском Машрике.
Повороту ливийской политики в сторону юнионизации стран Магриба способствовала смена
руководства в Тунисе, где в ноябре 1987 г. к власти пришел новый президент Зин аль-Абдин Бен
Али, выступивший за восстановление отношений с Ливией, разорванных в 1985 г. В декабре 1987
г. между двумя странами были восстановлены дипломатические отношения.
С начала 1988 г. алжирский президент Ш.Бенджедид посетил Тунис и Ливию. М.Каддафи со
своей стороны нанес визиты руководству Туниса и Алжира. В начале февраля 1988 г.
руководители Алжира, Ливии, Туниса встретились в Тунисе, где договорились улучшить
взаимоотношения, добиться более тесной экономической интеграции между ними. Ливийский
лидер выразил надежду на присоединение СНЛАД к региональному договору о братстве и
согласии, участниками которого были Алжир, Тунис и Мавритания.
Результаты встреч З.аль-Абдина, М.Каддафи и Ш.Бенджедида были подкреплены двух- и
трехсторонними соглашениями в области экономического сотрудничества. Их было подписано
около десяти. Главным политическим итогом была договоренность об открытии сухопутной
границы между Ливией и Тунисом и направлении тунисских граждан на работу в СНЛАД (именно
депортация из Ливии в 1985 г. 30 тысяч тунисцев привела к обострению отношений между двумя
странами).
Стороны подписали объединенное коммюнике о создании общемагрибской комиссии,
включающей представителей из пяти стран, призванной сконцентрировать усилия на создании
Совета, который бы координировал законодательство в регионе и подготовку совместных
экономических проектов. В конце июня Алжир и Ливия объявили о решении провести
референдум в своих странах о возможном объединении двух стран. Эта идея, однако, не привела к
слиянию двух стран, на что надеялся Каддафи, а предусматривала федеративное объединение двух
государств в границах Великого Арабского Магриба.
В июле 1988 г. Магрибская комиссия провела первую встречу в Алжире и объявила о создании
пяти рабочих комитетов для рассмотрения ряда вопросов по региональной интеграции (включая
образование, финансы, экономику и региональную безопасность), которые должны были
представить результаты своей работы на второй встрече в октябре. В августе президент Туниса
Бен Али посетил Ливию, где они вместе с Каддафи подписали ряд соглашений о сотрудничестве и
создали комиссию, призванную изыскать механизмы по ускорению процессов кооперации и
слияния в качестве первого шага по созданию Великого Арабского Магриба.
В феврале 1989 г. на встрече в верхах глав северо-африканских государств в Марокко
участники заключили союз, провозглашавший создание Союза Арабского Магриба (САМ),
включающий Алжир, Ливию, Мавританию, Марокко и Тунис. Договор предусматривал основание
Совета глав государств, регулярные встречи министров иностранных дел, и обеспечение
свободного движения товаров, услуг и капитала через страны региона. На втором саммите Союза
Арабского Магриба, прошедшего в Алжире в июле 1990 г., было решено, что Ливия будет
президентствовать сроком на год в 1991 г. [22].
Третья встреча в верхах в Рас-Лануфе 10 марта 1991 г. была открыта Муаммаром Каддафи в
роли президента Союза в течение первых шести месяцев. Это была первая встреча государств
арабского Магриба после вторжения Ирака в Кувейт в августе 1990 г. и это событие отразило
сложность, с которой они столкнулись в оценке общей реакции на события в районе Персидского
залива. Заключительное коммюнике выражало «глубокую боль по поводу трагических событий в
Заливе» и одобряло введение экономических санкций ООН против Ирака. Соглашения, принятые
на встрече, включали в себя решение об основании Банка Магриба по инвестициям и иностранной
торговле и сотрудничестве в разных областях. На встрече глав государств в Касабланке в сентябре
1991 г. обсуждалась предстоявшая мирная конференция по Ближнему Востоку и экономические
санкции ООН, введенные против Ливии [23].
Сближение североафриканских стран вызвало недовольство США и западных кругов,
увидевших в этом угрозу своему влиянию в регионе. Журнал «Newsweek» писал в марте 1988 г.,
что улучшение отношений между странами Магриба противоречит стратегии администрации
США в регионе, нацеленной на изоляцию Каддафи [24]. Помешать развитию внутри магрибской
интеграции пытались и союзники США по НАТО, в особенности Франция, но безуспешно.
После введения санкция СБ ООН против Ливии в 1992 г., отношения с Тунисом, часто бывшие
напряженными и иногда враждебные, стали дружественными. Ливия стала широко зависеть от
транзита через Тунис из-за запрета полетов над своей территорией. Тунис стал получать значимый
доход от транзитного ливийского транспорта. Другой статьей дохода стала работа 20 000 тунисцев
в Ливии.
Несмотря на поддержку Каддафи оппозиционного исламского фронта в Алжире, официальный
Алжир продолжал поддерживать Ливию в ООН и в Лиге арабских государств. Марокко также
обеспечивало поддержку в ООН, воздержавшись от голосования в Совете Безопасности в ноябре
1993 г. при продлении жестких санкций против Ливии. Хотя ливийские соседи с большим
подозрением относились к режиму Каддафи, они гораздо больший страх испытывали от его
возможного падения, которое могло иметь серьезные последствия для стабильности во всей
Северной Африке.
Вместе с тем наметилось охлаждение отношений с Сирией в связи с событиями в Ливане, в
частности из-за «войны лагерей». Хотя Ливия вместе с Сирией еще в 1985 г. активно поддержала
создание «Фронта национального спасения», в который вошли ряд палестинских организаций,
выступавших против Арафата, негативное отношение Ливии к руководству ПДС и его окружению
стало меняться по мере того, как лидеры ПДС стали сами разочаровываться в подписанном в 1985
г. между Я.Арафатом и королем Хусейном «амманском соглашении», ограничивавшем их
суверенитет. В 1987 г., когда начался процесс воссоединения Организации Освобождения
Палестины, Ливия оказала поддержку этому процессу и в апреле 1987 г. приветствовала
результаты сессии Национального Совета Палестины в Алжире.
Наряду с этим, ливийское руководство негативно отнеслось к общеарабскому совещанию в
верхах в Аммане, проходившему в ноябре 1987 г. Хотя делегация Джамахирии и приняла участие
в его работе, А.С.Джеллуд, возглавлявший ливийскую делегацию, расценил итоги амманского
совещания как «победу сил арабской реакции».
Президент Египта Хосни Мубарак постоянно сопротивлялся планам ливийского руководителя
по созданию арабского союза, но отношения между Ливией и Египтом, тем не менее, начли
улучшаться в 90-х годах. Египет твердо противостоял санкциям ООН, введенным против Ливии, и
предпринимал большие дипломатические усилия в посредничестве по «делу Локерби» между
Ливией и западными странами. В ноябре 1993 г. президент Мубарак в интервью газете «Аль-
Ахрам» сказал, что в египетских интересах сохранение стабильности в Ливии и отношения между
двумя странами должны оставаться теплыми. Режим Каддафи, по словам Мубарака,
рассматривается как защита от распространения военных исламских движений в регионе. Ливия
может обеспечить широкий спектр экономических предложений Египту, особенно в
предоставлении рабочих мест. Ливия предложила переселить миллион египетских фермеров на
земли, орошаемые Великой искусственной рекой [25].
Для Ливии, которая стала изолированной на международной арене из-за действия США и
Великобритании, Египет стал как бы переходным мостиком в мировое сообщество. Отношения
между двумя странами еще более окрепли после исчезновения лидера ливийской оппозиции в
Каире Мансура Кехья в декабре 1994 г. и решительного осуждения подписанных соглашений
между Израилем и ООП в сентябре 1993 г.
В 1994 г. ливийское агентство «Джана» объявило, что Ливия и Египет продолжают
сотрудничество во многих областях, и выразило благодарность египетским усилиям в переговорах
с Западом по ослаблению санкций против Ливии. В феврале египетский министр иностранных дел
Амр Муса осудил последний круг санкций против Ливии как «нечестные» и «принудительные» и
предпринял новые шаги по передачи предложений своего правительства в поисках мирных
решений в «деле Локерби».
В 90-х годах в региональной политики Ливии по существу ничего не изменилось. Триполи
противодействовал любым мирным инициативам в отношениях арабов с Израилем, поддерживал
Ирак в войне с Ираном и Кувейтом. 10 августа 1990 г. в Каире состоялась внеочередная
конференция Лиги арабских государств, на которой 12 арабских стран проголосовали против
вторжения в Кувейт и за развертывание пан-арабских сил по защите Саудовской Аравии и других
государств от возможной иракской агрессии. Ливия проголосовала против этих мер и в сентябре
был отправлен ливийский транспортный самолет с гуманитарной помощью Ираку вопреки
резолюции СБ ООН №661 (от 6 августа 1990 г.), которая вводила экономические санкции против
Ирака. Ливия объявила, что ее порты находятся в распоряжении Ирака для обеспечения
гуманитарной помощи. 16 января 1991 г. началась международная операция по освобождению
Кувейта «Буря в пустыне». В этот день в Триполи прошли антивоенные демонстрации. Посол
Саудовской Аравии в Триполи пожелал ливийскому руководителю поддержать международные
усилия, но в феврале ливийское правительство продолжало поддерживать Ирак пищей,
медикаментами и одеялами [26].
В ливийской региональной арабской политике в целом в течение всего послереволюционного
периода просматривались радикализм и крайности, по-видимому основанные на тезисе из первой
части «Зеленой книги» М.Каддафи о том, что «в действительности всегда правят сильные».
Исходя из этого принципа, Ливия признавала только «силовое решение» арабо-израильского
конфликта, считала, что «революционная сила» нужна и для объединения всех арабских стран в
единое государство; поддерживала материально националистические организации,
оппозиционные существовавшим тогда арабским (и африканским) режимам; содержала на своей
территории лагеря для подготовки «революционеров-боевиков» и формирования типа
Панафриканского легиона и бригады молодых мусульман. Это, естественно, настораживало
общественное мнение Арабского Востока, давало повод для упреков в адрес ливийского
руководства о его причастности к терроризму и, конечно, изолировало Джамахирию от многих
процессов, происходивших на Арабском Востоке.
4. Политика Ливии на Африканском континенте
Официально Ливия выступала за расширение внутри африканского сотрудничества и
стремилась установить тесные связи с рядом государств Черного континента. Однако, фактически
круг ее африканских интересов в течение 70-х — 80-х годов был ограничен Севером Африки, в то
время как со странами, расположенными к Югу от Сахары, отношения носили экстенсивный
характер.
2 марта 1970 г., то есть менее, чем через год после прихода к власти, Каддафи обратился к 35-
членам Организации Африканского Единства с призывом порвать отношения с Израилем. Но на
призыв откликнулись только две страны — Чад и Уганда, порвавшие в 1972 г. отношения с
Израилем. Это свидетельствовало о том, что африканские страны даже в начале 70-х годов
сторонились каддафиевского радикализма.
А этот радикализм по мере укрепления революционного режима в Ливии, стал проявляться все
отчетливее и на Африканском континенте. Так, на конференции министров иностранных дел
государств-членов ОАЕ, состоявшейся в феврале 1978 г. в Триполи, Каддафи призвал к
немедленной ликвидации остатков колониализма в Африке. Главным лейтмотивом его речи была
резкая антизападная, антиимпериалистическая направленность. 3 апреля того же года, принимая
президента Гвинеи А.Секу Туре, он вьщвинул идею союза прогрессивных арабских и африканских
стран, противостоящего реакционным, проимпериалистическим режимам. Это можно было
рассматривать как признак отхода от панарабизма в чистом виде, характерного для более раннего
периода развития ливийской политической идеологии, но отнюдь не означало полного отказа
ливийского руководства от союза с радикальными режимами.
В то же время из-за того, что Уганда была первой африканской страной, разорвавшей в 1972 г.
дипломатические отношения с Израилем, Каддафи активно укреплял «особые отношения» с
тогдашним диктатором Уганды Иди Амином, а в вооруженном конфликте между Угандой и
Танзанией (октябрь 1978 — апрель 1979 г.) ливийские войска участвовали в боевых действиях на
стороне Иди Амина.
Политические мотивы, превалирующие в африканской политике Ливии, нередко ставили
Каддафи в трудное положение. Так, в августе 1982 г. в Триполи должна была состояться XIX
сессия Ассамблеи ОАЕ, против чего выступили западные державы и ряд африканских стран. Это
привело к срыву этого важного мероприятия. Не удалось созвать Ассамблею ОАЕ в Триполи и в
ноябре 1982 г. Тем не менее собравшиеся в ливийской столице представители 30 африканских
стран сумели выработать ряд документов, посвященных актуальным африканским проблемам. В
период подготовки XIX сессии Ассамблеи ОАЕ в Аддис-Абебе в 1983 г. Ливия хотела добиться
участия в ней представителей Сахарской Арабской Демократической Республики и Переходного
правительства национального единства (ИННЕ) Чада, но не получила поддержки, и Каддафи
отказался от участия в работе сессии.
В африканской политике Ливии с середины 80-х годов стал отчетливо проявляться «силовой
юнионизм», настороживший африканцев. Ливийский лидер пытался навязать свою теорию малым
африканским странам, обещая им за это материальную и военную поддержку, но они отклонили
каддафиевские политические рецепты, считая их неприемлемыми для себя.
Ливия предпринимала энергичные усилия по объединению с Алжиром (1975-1976 гг.), Чадом
(1981 г.), Мавританией и Сахарской Арабской Демократической Республикой (1980 г.), но
Каддафи не всегда и не в полной мере учитывал реальную политическую ситуацию в этих странах,
противодействие внешних и внутренних сил, опасавшихся повышения политического авторитета
Ливии, что предопределяло «тупиковый финиш».
Совершенно неожиданным было заключение в 1984 г. Договора об арабо-африканской
федерации между Ливией и Марокко. В известной мере он явился ответом на «тройственный
союз» Алжира с Тунисом и Мавританией, в который Ливию «не пустили». Реально союз Каддафи
с королем Хасаном Вторым вылился в нормализацию отношений и активизацию экономических
связей (король при этом в 1985 г. выдал Каддафи находившихся в Марокко ведущих ливийских
оппозиционеров во главе с О.Мохейши).
Однако, «странный альянс» просуществовал только 20 месяцев: в 1986 г., после визита в
Марокко израильского премьер-министра, Каддафи денонсировал договор и «федерация»
прекратила существование.
На начало 1985 г. общий объем экономической помощи Ливии 23 странам Африки оценивался
в 600 млн. долл. [27]. Ливийские представители активно участвовали в работе региональных
африканских экономических организаций, делали все возможное для поднятия престижа
Джамахирии на Черном континенте, но добились немногого.
Широкого диалога с Африкой у ливийцев не получалось. Ливия оказывала помощь
национально-освободительным движениям Юга, в первую очередь СВАПО и АНК, пыталась
упрочить двусторонние отношения с некоторыми режимами (Бенин, Буркина-Фасо, НРК, Гана,
Эфиопия, Мадагаскар), а также с мусульманскими странами континента. С точки зрения Триполи,
наибольшую опасность для Африки представляло то обстоятельство, что эта часть света
объявлена сферой «жизненных интересов» США, что здесь сооружается сеть военных баз,
делается попытка расколоть африканское единство, предпринимаются шаги с тем, чтобы
вынудить «прифронтовые (с ЮАР) государства» урегулировать проблему Намибии по типу кэмп-
дэвидской сделки. Наряду с резкой антиамериканской направленностью своей политики, ливийцы
пытались более активно привлечь африканские страны к борьбе против сионизма, к усилению
бойкота Израиля и ЮАР, к скорейшему предоставлению независимости Намибии. Причем,
руководство СНЛАД уповало не столько на политические меры, сколько на военную силу, что не
находило широкого понимания в Африке.
Многие африканские страны не раз высказывали ливийским лидерам свою озабоченность тем,
что на территории Джамахирии проходят подготовку вооруженные формирования различных
оппозиционных группировок. В знак протеста против «недружественной деятельности со стороны
СНЛАД» с ней в 80-х годах порвали дипломатические отношения Египет, Судан (при Нимейри),
Нигер, Габон, Сенегал, Гамбия, Сомали и ряд других стран, политические эмигранты из которых
нашли пристанище в Ливии.
До 1987 г. сохранялась напряженность на границе Ливии с соседними странами, что не раз
осуждалось африканской и мировой общественностью.
Ливия была вовлечена в чадский конфликт, претендуя при этом на область Тибести, которую в
Триполи считают своей и 114 тыс. кв. км которой (район Аозу) ливийцы захватили в 1973 г. На
территории СНЛАД вплоть до 1987 г. находились базы тех чадских боевиков, которым ливийцы
оказывали военную и политическую поддержку. В 1979 г., когда в Нджамене к власти пришло
переходное правительство национального единства (ИННЕ) во главе с Гукуни Уэддеем, вождем
племени тубу, принявшим ислам, СНЛАД выступила с инициативой официального оформления
возвращения области Тибести Ливии на основании договоренности, якобы существовавшей на
этот счет между ливийским руководством и руководством ФРОЛИНА (как возмещение расходов
за ливийскую помощь ФРОЛИНА). Г.Уэддей, сославшись на сложность внутричадской
обстановки, предложил рассмотреть ливийские предложения по демаркации границы позже, чем
вызвал неудовольствие Триполи и резкую критику с его стороны в свой адрес. В 1980 г., когда
Хиссейн Хабре поднял мятеж против ИННЕ, М.Каддафи снова помог Г.Уэддею, и мятеж удалось
ликвидировать.
В январе 1981 г. в Триполи было подписано коммюнике, в котором руководители ПИНЕ и
СНЛАД заявили о намерении «открыть границы двух стран», что дало повод для развертывания
на Западе антиливийской кампании и нагнетания напряженности на границах СНЛАД. В ноябре
1981 г. ливийские войска, по просьбе ИННЕ, были выведены из Чада (их заменили силы
Организации Африканского Единства по поддержанию мира), но СНЛАД продолжала оказывать
ИННЕ политическую, экономическую и военную помощь. Осенью 1983 г. Ливийская Джамахирия
позитивно отнеслась к шагам по достижению национального примирения в Чаде, поддержав
проведение в январе 1984 г. в Аддис-Абебе встречи представителей противоборствовавших
группировок, однако это мероприятие было сорвано по вине Франции и режима Нджамены.
В некоторых изданиях, вышедших на Западе, приписывалось и Советскому Союзу
вмешательство в ливийско-чадский конфликт на стороне Джамахирии на том основании, будто
СССР имел в Чаде какие-то интересы. В Москве, конечно, делали все возможное, чтобы потушить
пожар войны в Чаде, но вмешиваться непосредственно в этот конфликт Советскому Союзу не
было ни оснований, ни какой бы то ни было политической выгоды.
В сентябре 1984 г. Ливия и Франция достигли договоренности о выводе войск из Чада, но этот
шаг не стабилизировал положения. Штаб ИННЕ находился в центре Тибести, в Аозу, участие
ливийских граждан в чадском конфликте было фактически недоказуемым, так как тубу-ливийца
невозможно отличить от тубу-чадца, а оружие из СНЛАД поступало на основе ранее заключенных
соглашений.
В конце 1986 г. между Г.Уэддеем и Х.Хабре наметилось сближение на платформе
национального примирения, против чего выступил Каддафи. Г.Уэддей был смещен с поста
председателя ПИНЕ и отправлен в Триполи под домашний арест. Ливийцы 12-18 декабря 1986 г.
атаковали пункты дислокации сторонников Уэддея в Тибести, что дало повод Франции и США
расширить свое вмешательство в чадский конфликт.
В Триполи, пока шла война, затруднялись ответить, где проходит «чадский фронт борьбы
против империализма», по «красной линии» (по 16-й параллели северной широты, южнее Файя),
разделявшей войска Х.Хабре и войска ППНЕ, или по государственной границе СНЛАД с Чадом.
«Красная линия» была действительно реальной границей между противоборствовавшими
чадскими группировками, постепенно склонявшимися к сотрудничеству с Хабре. Но по вопросу о
границе между Ливией и Чадом за период с конца XIX в. было заключено несколько соглашений
бывших колонизаторов, всегда вызывавших споры. Это: османский рескрипт от 10.10.1890 г.;
англо-французское соглашение от 21.03.1899 г.; франко-османское соглашение от 19.5.1910 г.;
итало-французское соглашение от 12.9.1919 г.; итало-французское соглашение от 7.1.1935 г.
Претендуя на Тибести, ливийцы хотели бы восстановления границы в рамках 1899 г. или 1935 г. В
Нджамене отстаивали границу 1919 г. в надежде получить юго-восточные области Феззана и юг
Киренаики. В этом вопросе сказывались последствия колониалистской политики бывших
метрополий, к преодолению которых в Триполи и в Нджамене не могли найти реальных путей.
При поддержке Франции войска Хабре 23 августа 1987 г. атаковали ливийские позиции в
Тибести и захватили Аозу, что вызвало ответные меры Триполи. Начались военные действия, в
результате которых к середине сентября ливийские части вернули под свой контроль район Аозу и
заявили о готовности вести переговоры с Чадом в рамках ОАЕ, на что согласились и в Нджамене.
В марте 1988 г. несколько чадских группировок, выступавших против правительства Х.Хабре,
вновь заключили соглашение об объединении своих сил под началом бывшего председателя
ППНЕ Г.Уэддея. В сообщении, переданном агентством Джана 21 марта 1988 г., подчеркивалось,
что в объединительном документе поставлена задача, добиваться созыва совещания всех
оппозиционных сил с целью создания «широкого народного фронта», в поддержку которого
выступила и Ливия. У руководства СНЛАД вызвало беспокойство, что на ее южных границах
державы НАТО, прежде всего Франция и США, пытались с помощью Х.Хабре создать «второй
фронт» против Ливийской Джамахирии. Поэтому в Триполи и предприняли шаги, чтобы
воспрепятствовать нежелательному для Ливии развертыванию событий. В этой ситуации
Ливийское руководство проявило гибкость: на Х.Хабре начали воздействовать как через ОАЕ, так
и через Г.Уэддея, также проявившего понимание ситуации и вставшего на путь национального
примирения в Чаде. И в результате 4 октября 1988 г. Ливия и Чад возобновили дипломатические
отношения. Появилась возможность решить проблему мирным путем без вмешательства во
внутренние дела друг друга. Правда, Ливию не могло не беспокоить заявление Франции о том, что
она не намерена выводить из Чада свой воинский контингент (2000 военнослужащих), но с этим
противодействием Парижа ливийское руководство сталкивалось не раз.
Только к началу 90-х годов ливийско-чадский конфликт пошел на убыль и в конце концов
привел к урегулированию отношений между странами. 3 февраля 1994 г. Международный суд
вынес постановление, осуждающее притязания Ливии на район Аозу в северном Чаде. Ливия и
Чад приняли в 1989 г. соглашение, регулирующее управление спорной территорией. После
объявления решения суда Ливия заявила, однако, что она не желает снимать свои притязания на
Аозу, а чадское правительство сообщило, что Ливия усилила военное присутствие на спорной
территории. Когда в марте продолжились переговоры между сторонами, Ливия потребовала
освободить 500 заключенных, которые были лишены свободы в 1987 г. Затем Каддафи
неожиданно объявил, что Ливия не имеет притязаний на спорную территорию, и между военными
сторонами было подписано соглашение в Сирте 5 апреля 1987 г. По условию соглашения войска
были полностью выведены в конце мая 1994 г. В начале июня Ливия и Чад подписали договор о
дружбе и сотрудничестве. Как оказалось, 5-7 мирных лет было достаточным, чтобы восстановить
добрососедские отношения.
Итак, если на Севере континента ливийское руководство в конце 80-х годов сумело разрушить
стену изоляции и нормализовало свои отношения с арабскими африканскими странами (за
исключением Египта), то к югу от Сахары ливийская политика явно буксовала. С точки зрения
«черных» африканских лидеров, им «далеко» до курса Каддафи и его третьей «теории», их
беспокоит непостоянство ливийского руководства в выборе союзников, использование им религии
в политических целях, радикализм и крайности, амбициозность и претензии на лидерство. Это, на
наш взгляд, является основными причинами, почему южнее Сахары Каддафи не достиг
намечавшихся целей. Правительства Мавритании, Центральной Африканской Республики,
Нигерии предприняли шаги по сокращению ливийского присутствия, и только Бенин, Конго, Гана
и Бурунди продолжали сотрудничать с Триполи. И до конца XX века основное внимание
ливийского руководства было сосредоточено на укреплении связей с Севером, то есть с арабскими
странами Африки, а отношения с государствами южнее Сахары оставались замороженными,
поскольку, даже «коренная перестройка» африканской политики Джамахирии, начатая с марта
1987 г., не была подтверждена конструктивными инициативами в их сторону.
В ливийской политике в Африке накопилось слишком много наслоений, снятие которых, даже
в условиях потепления международной обстановки, потребует и определенных усилий, и времени.
5. Движение неприсоединения и Ливия
Руководство Ливии уделяло много внимания движению неприсоединения. На основе
неприсоединения и позитивного нейтралитета Ливия пыталась развивать свои отношения со
многими странами и народами, но и
здесь проявляла «свой подход», нередко настораживавший партнеров. Начиная с III
конференции глав государств и правительств неприсоединившихся стран, которая проходила в
Лусаке в сентябре 1970 г., представители Ливии неизменно участвовали в работе и в практических
мероприятиях, связанных с движением неприсоединения, однако очень быстро в их действиях
стали проявляться элементы радикализма и левого экстремизма.
В августе 1976 г., например, Каддафи, участвовавший в работе V конференции глав государств
и правительств неприсоединившихся стран в Коломбо, настойчиво добивался осуждения США в
связи с их поддержкой Израиля и расистов ЮАР, угрожая даже уходом из Движения,
В 1982 г. ливийское руководство выступило с идеей создания «международного оплота борьбы
против империализма, сионизма, расизма, реакции и фашизма» (МОБПИСРРФ).
Подготовительная сессия МОБПИСРРФ состоялась в феврале, а учредительная — в августе 1982 г.
К участию в этой организации были приглашены представители как «традиционных»
прогрессивных организаций (коммунистических и рабочих партий, национально-освободительных
движений, организаций и движений международной солидарности), так и «новых прогрессивных
сил» (представителей национально-расовых меньшинств, движений «зеленых» наряду с
представителями других альтернативных движений, подчас весьма своеобразных, из стран
«третьего мира»). В создании МОБПИ СРРФ нашла отражение идея М.Каддафи о создании
международной организации «народов, а не правительств», которая мыслилась как определенная
альтернатива ООН и движению неприсоединения. Учредители организации рассматривали ее как
действенную активную силу «противостояния империализму и реакции по всем азимутам». В
числе прочих была выдвинута и идея создания «международных вооруженных сил для
противостояния империализму». Она не нашла реального воплощения, но зато дала повод
правящим кругам Запада указывать на эту идею как на доказательство приверженности Ливии к
«международному терроризму». И, конечно, вся эта затея раскалывала как движение
неприсоединения, так и национально-освободительные силы.
В ходе VII конференции в Нью-Дели в марте 1983 г. ливийская делегация во главе с
Джеллудом поддержала позицию левого крыла движения и добилась усиления антиамериканской
направленности большинства принятых резолюций.
Кульминацией участия Ливии в движении неприсоединения стала харарская конференция 1986
г. В речи, произнесенной 5 сентября на этой встрече лидеров 103 неприсоединившихся государств,
Каддафи заявил, что в условиях, когда «мир четко разделен на два лагеря и два военных блока —
НАТО и Варшавский пакт — не может быть речи о нейтралитете или неприсоединении». Он
призвал развернуть революционную борьбу против империализма, сионизма, расизма и
неоколониализма во всех уголках мира. « Джамахирия готова, — сказал он, — предоставить свои
ресурсы и средства, свои военные арсеналы в распоряжение революционных народов и
освободительных движений на юге Африки, Ближнем Востоке и в Латинской Америке. Мы
предлагаем им наши лагеря и арсеналы». «Если Египет и Иордания предоставят мне базы на своей
территории, то я нанесу удар по ядерным сооружениям в Израиле, как это сделали сионисты в
отношении Ирака». Каддафи призвал к образованию «международного фронта» для
противодействия империализму и подчеркнул, что готов создать «международные вооруженные
силы» для нанесения ударов и подрыва американских интересов на всех континентах.
Это вызвало бурную реакцию многих присутствовавших, но никто не выступил в поддержку.
17 сентября 1986 г. Каддафи повторил те же мысли на 21 международной конференции
общества «Исламский призыв», состоявшейся в Триполи. Он призвал всех мусульман к джихаду
как вынужденной мере для отражения империалистического и сионистского наступления. «Мы
должны быть готовы принять на ливийской земле мусульман-добровольцев со всех концов земли
для защиты Ливии — этой исламской цитадели, которая оказалась главным объектом угроз», —
заявил он. Обрушившись против сектантства в исламе, Каддафи резко осудил деятельность
«братьев- мусульман», в частности, в Сирии, где они «совершают диверсии вместо того, чтобы
вести священную войну за освобождение Иерусалима». «Мы должны побуждать все вновь
созданные исламские группировки, тайные и легальные — если уж они стремятся к насилию —
против крестоносцев и сионистов», — сказал он. Каддафи призвал также к созданию повсеместно
в мусульманском мире народных собраний и народных комитетов и тогда, по его словам, призывы
к джихаду и борьбе против интересов США и сионистов будут исходить от народных собраний на
местах. В данном случае Каддафи высказал свои притязания на роль лидера не только движения
неприсоединения, но и всего мусульманского мира, которым он «рекомендовал» в качестве
руководства свою «третью теорию», что, конечно, не нашло поддержки с их стороны.
Лондонский институт по изучению конфликтов еще в 1973 г. выделил «пан-исламский супер-
национализм» в качестве одного из приоритетных направлений ливийской внешней политики, что
фактически и составило основу «третьего пути» Каддафи на международной арене. Но, как видим
на примере движения неприсоединения, на этом пути у Каддафи почти не оказалось попутчиков.
Своими «идеями», особенно такими, как создание «международного оплота борьбы против
империализма, сионизма, расизма, реакции и фашизма», «международного фронта
противодействия империализму» и «организация джихада против США и сионистов» Каддафи по
существу наносил удар не столько по своим врагам, сколько по единству движения
неприсоединения, раскалывал его, фактически подрывая союз демократических сил и мировое
национально-освободительное движение.
В 90-е годы все эти усилия Ливии сошли на нет, поскольку само движение неприсоединения
прекратило существование после распада СССР и окончания противостояния двух систем на
международной арене. Ливия изредка пыталась взять на себя роль знаменосца радикалистских
движений, но на это у Каддафи не хватало ни сил, ни денег, и самое главное, - поддержки как
африканских, так и азиатских государств.
6. Блокада ООН
Антиливийский синдром у США наблюдался еще в начале 70 — 80-х годах, как уже
отмечалось ранее. В 90-х эта «болезнь» продолжала прогрессировать, причем к антиливийским
санкциям США все настойчивее стали привлекать структуры ООН. В 1990 г. США подняли
шумиху вокруг производства Ливией химического оружия на фармацевтических предприятиях
страны и использования этого оружия в Чаде. ЦРУ США утверждало, что на фармацевтическом
предприятии в Рабте (40 км юго-восточнее Триполи) выпускается до 10 тонн отравляющих
веществ в сутки. Когда в марте 1990 г. завод сгорел от пожара, США «нашли», что Ливия к 1993 г.
соорудила в окрестностях Тархуны (65 км юго-восточнее Триполи) целый химический комплекс, и
потребовали принятия санкций ООН под предлогом, что СНЛАД не присоединилась к конвенции
о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о его
уничтожении, которую в Париже в январе 1993 г. подписало большинство стран мира. Ливия
заявила, что подпишет документ, если его подпишут другие страны региона (Конвенцию не
подписали также Сирия и Египет), но давление на Триполи продолжалось, ООН требовала послать
туда экспертов.
Наконец, в марте 1992 г. была принята резолюция №731 ООН, на основании которой за отказ
Ливии выдать двух своих граждан, подозреваемых в осуществлении в декабре 1988 г.
террористического акта-взрыва над Шотландией самолета авиакомпании «Пан-Америкэн», в
результате которого погибли 270 человек, Ливии запретили импортировать оружие и запчасти к
ранее ввезенной технике, с ней прекратилось воздушное сообщение, из страны были отозваны все
иностранные военные специалисты, понижен статус дипломатических представителей. Через год,
в ноябре 1993 г., были вдобавок блокированы ливийские счета в западных банках. Санкции
касались не только Ливии, но и России, так как импорт ливийской нефти в Европу, например, не
был свернут. От поддержки санкций Россия в 1992-1995 гг. потеряла 18 млрд. долл., но даже не
воздержалась от голосования в СБ ООН, чем фактически заморозила свои отношения с СНЛАД.
По этой причине в 1992-1995 гг. Ливия демонстративно поддерживала режим Дудаева в Чечне и
таджикских оппозиционеров.
Ливия предложила «три варианта» разрешения кризиса вокруг «дела Локерби», что в начале
августа 1994 г. было предложено в послании, направленном генеральному секретарю ООН
Бутросу Бутросу Гали главой внешнеполитического ведомства Ливии Омаром аль-Мунтасером.
Согласно первому из них, Джамахирия «немедленно проведет на ливийской территории» суд над
своими гражданами, обвиняемыми в причастности к взрыву пассажирского «Боинга» в воздушном
пространстве Шотландии в 1988 г. При этом Ливия обязалась предоставить гарантии строгого
соблюдения всех процессуальных норм.
Второй вариант предполагал проведение процесса «в любой арабской стране».
Наконец, третья инициатива, которую Триполи передал на рассмотрении международного
сообщества, предусматривала передачу обвиняемых нейтральному государству для последующего
судебного разбирательства над ними в международном суде в Гааге при участии одновременно
шотландских судей.
Однако, ливийские предложения были отвергнуты. В распространенном в Каире заявлении
генерального секретаря ЛАГ Исмата Абдель Магида говорилось, что Совет Безопасности ООН,
продлевая эмбарго в отношении Ливии каждые 120 дней, не принял во внимание инициативу этой
страны, заявившей о своем согласии выдать подозреваемых ливийцев при условии, что они
предстанут перед Международным судом в Гааге. По его словам, «Ливия, проявив гибкость и
добрую волю, сделала все возможное для того, чтобы найти мирное решение кризиса, вызванного
«делом Локерби». Генеральный секретарь межарабской организации выразил надежду, что Совет
Безопасности ООН более внимательно изучит предложение Джамахирии с тем, чтобы избежать
дальнейшего обострения кризиса.
Между тем, по поступавшим в Каир сообщениям, семьи американских жертв трагедии над
Локерби отказались принять предложенную ливийцами компенсацию за погибших. Один из
представителей семей усмотрел в этом жесте ливийской стороны «попытку полковника Каддафи
дать взятку родственникам пострадавших».
В 1992 г. Народное бюро (посольство) СНЛАД в РФ распространило в Москве документ,
содержавший юридические аспекты позиции Джамахирии относительно обвинений граждан
Ливии в причастности к инцидентам, происшедшим с американским самолетом компании «Пан-
Америкэн» (рейс №103 А,В) над Локерби и французским самолетом (UТА 772) над Нигером,
взорвавшимся гораздо позже [7].
Народное бюро уточнило, что Ливией были предприняты следующие меры:
— назначение судебного следователя для расследования фактов причастности ливийских
граждан к данным инцидентам;
— обращение ко всем заинтересованным лицам во Франции, Великобритании или
Соединенных Штатах Америки, включая семьи погибших в двух вышеупомянутых катастрофах, с
просьбой о предоставлении имеющейся у них информации и всех сведений по данному вопросу
непосредственно судебному следователю
или через ливийские учреждения за рубежом;
— подтверждение предоставления всех необходимых льгот и гарантий тем, кто пожелает дать
показания или предоставить информацию, способную помочь судебному следователю в
раскрытии истины;
— заявление о полной готовности к сотрудничеству с компетентными судебными властями
(судьями и адвокатами) США, Великобритании и Франции, заинтересованными в достижении
истины, а также со всеми лицами, пожелавшими участвовать в процессе расследования, что
является доказательством беспристрастности следствия.
Об этих мероприятиях было сообщено в заявлении, изданном 18 ноября 1991 г. Секретариатом
юстиции и составленном на основе закона о наказаниях и закона об уголовной ответственности,
принятых 28 ноября 1953 г., закона о реорганизации Верховного суда (за №6 от 1982 г.), а также
закона о судопроизводстве (за №51 от 1976 г.). Между данными законодательными нормами,
сформировавшими основы ливийского законодательства еще более четверти века тому назад, и
законодательными нормами западных стран нет принципиальной разницы, подчеркивалось в
заявлении.
Действительно, ливийские юридические нормы распространяются на преступления,
совершенные за рубежом (статья 5, наказания). В соответствии с ливийским законодательством
гражданин Ливии, совершивший преступлении за рубежом, является преступником и подлежит
наказанию по его возвращении в Ливию после совершения преступления в другой стране, где
такое деяние уголовно наказуемо (статья 6, наказания).
Ливийские граждане, обвиняемые в совершении преступления за пределами страны,
возвращаются ливийским властям для ведения расследования согласно уголовному кодексу Ливии.
Если условия требуют известить другие страны, заинтересованные в расследовании данного дела,
то это делается, и в ходе следствия учитываются результаты расследований, проведенных в других
странах. При необходимости дело передается в суд.