изображение. Чувство гармонии и умиротворенности в середине стихотворения достигается подбором
соответствующих деталей-впечатлений и их словесных обозначений («Лечу я вольной, вольной
птицей», «родные все места», «спящий пруд», «с улыбкой розовой» и т.п.). Взятые вместе, все эти
черты стиля создают единство лирического переживания: восприятие стихотворения движется от
мрачной экспозиции к тихому и благостному созерцанию, которое резким контрастом обрывается в
заключительной строфе, превращаясь в гневную инвективу.
Другой пример – рассказ Чехова «По делам службы». Содержательной доминантой этого
произведения, безусловно, является идейно-нравственная проблематика. Чехов показывает духовный
поиск своего героя и обретение им в конце концов нравственной истины. Проблематика развертывается,
как во многих чеховских рассказах, в движении от заблуждения, внушенного в первую очередь
бессознательным эгоизмом и леностью мысли, к сомнению и пересмотру устоявшегося
миросозерцания. Герой рассказа, молодой следователь Лыжин, вначале томится, как многие чеховские
герои, в глухой провинции, где нет ни культуры, ни интересных собеседников, ни, кажется герою, даже
простой осмысленности вещей и событий. По-человечески Лыжина легко понять, когда он стремится
бежать от этой одуряющей атмосферы в столицу: «Родина, настоящая Россия – это Москва, Петербург,
а здесь провинция, колония; когда мечтаешь о том, чтобы играть роль, быть популярным <...> то
думаешь непременно о Москве. Если жить, то в Москве, здесь же ничего не хочется, легко миришься со
своей незаметной ролью и только ждешь одного от жизни – скорее бы уйти, уйти. И Лыжин мысленно
носился по московским улицам, заходил в знакомые дома, виделся с родными, товарищами, и сердце у
него сладко сжималось при мысли, что ему теперь двадцать шесть лет и что если он вырвется отсюда и
попадет в Москву через пять или десять лет, то и тогда еще будет не поздно и останется еще впереди
целая жизнь». Вспомним, что тот же самый импульс мы наблюдаем и у Никитина («Учитель
словесности»), и у Нади Шуминой («Невеста»), и у сестер Прозоровых («Три сестры»), и у многих
других чеховских персонажей. Желание, повторим, по-житейски легко понятное и оправданное, но в
нем, по Чехову, все же заключено некоторое нравственное заблуждение: что человек осознает пошлость
и тупость окружающей жизни и не желает с ней мириться – это, конечно, хорошо, но в стремлении
бежать от этой жизни куда-то, где кто-то уже приготовил герою яркое, интересное и достойное человека
бытие – это желание есть, по Чехову, своего рода духовная трусость, безответственность. Один, осознав
тяжесть и невыносимость такой жизни, убежит, а остальные, значит, останутся жить недостойной
человека жизнью, и никто им не поможет? По Чехову, нравственный долг человека состоит в том,
чтобы самому сделать жизнь хоть немного справедливее, красивее, разумнее; в бегстве же от пошлого
существования человек снимает с себя нравственную ответственность за жизнь и за людей. И герой
рассказа «По делам службы» приходит в конце концов именно к этой мысли: «Какая-то связь,
невидимая, но значительная и необходимая, существует между обоими, даже между ними и Тауницем,
и между всеми; в этой жизни, даже в самой пустынной глуши, ничто не случайно, все имеет одну цель,
и чтобы понимать это, мало думать, мало рассуждать, надо еще, вероятно, иметь дар проникновения в
жизнь, дар, который дается, очевидно, не всем... И он чувствовал, что это самоубийство и мужицкое
горе лежат и на его совести; мириться с тем, что эти люди, покорные своему жребию, взвалили на себя
самое тяжелое и темное в жизни – как это ужасно! Мириться с этим, а для себя желать светлой, шумной
жизни среди счастливых, довольных людей и постоянно мечтать о такой жизни – это значит мечтать о
новых самоубийствах людей, задавленных трудом и заботой, или людей слабых, заброшенных, о
которых только говорят иногда за ужином, с досадой или усмешкой, но к которым не идут на
помощь...».
Таково проблемное содержание чеховского рассказа. Но идейно-нравственная проблематика у
Чехова даже на первый взгляд не такая, как у Толстого, Тургенева, Достоевского. В чем же состоят эти
отличия, в чем неповторимость и своеобразие чеховского проблемного взгляда на мир? В первую
очередь обращает на себя внимание то, что у Чехова процесс идейно-нравственных исканий запечатлен
в коротком рассказе, а не в романе. Чехов берет не весь процесс душевной жизни героя, а лишь его
кульминацию. Идейно-нравственное содержание характера вполне исчерпывается в относительно
небольшом произведении, а на роман его просто «не хватает». Далее, внутреннее развитие героя у
Чехова совершается не целенаправленно, сознательно и последовательно, как это было у романных