только предрек революцию в России, но и описал ее причины и характер, есте-
ственно, нуждалась в оценке и привлекала внимание русских мыслителей. Хо-
тя, надо признаться, мы не можем говорить об однозначно положительной
оценке его трудов.
Для Н.Бердяева в череде прочих был интересен вопрос русской коммуни-
тарности, общинности – выразителем которой как раз и были славянофилы:
«Славянофилы очень семейственные, родовые люди. Но более прав К.Леонтьев,
который отрицал семейственность русских и большую силу видел в самодержав-
ном государстве. Народы Запада, французы в особенности, гораздо семейственнее
русских и с большим трудом порывают с семейными традициями» [4].
Для Бердяева Леонтьев во многих моментах не просто не принадлежит к
славянофильскому лагерю, но прямо им противоположен. Например в вопросах
веры. Так Бердяев, говоря о славянофилах, указывает, что «славянофильское
богословие отрицает идею авторитета в церкви и устами Хомякова провозгла-
шает небывалую свободу» [5], что конечно, было несовместимо со взглядами
К.Леонтьева [6]. «Совершенно ошибочно его причислили к славянофильскому
лагерю. В действительности, он имел мало общего с славянофилами и во мно-
гом им противоположен. У него другое понимание христианства, византийское,
монашески-аскетическое, не допускающее никаких гуманитарных элементов, дру-
гая мораль, аристократическая мораль силы, не останавливающаяся перед насили-
ем, натуралистическое понимание исторического процесса. Он совсем не верил в
русский народ» [7]. В каком-то смысле Леонтьев поставил точку в истории разви-
тия славянофильства. Даже не смотря на полное неприятие его идей широкой об-
щественностью, после его трудов было трудно вернуться к прежним идеям [8].
Г.Флоровский считал, что «Леонтьева нужно сравнивать не со старшими
славянофилами, но скорее с такими же нераскаянными романтиками, как Гер-
цен или Аполлон Григорьев» [9]. Известный богослов, он вообще невысоко це-
нил Леонтьева – и как православного христианина и как мыслителя: «В фило-
софии Леонтьев и не пошел дальше Григорьева, так и не вышел из тесных гра-
ниц романтического натурализма» [10].
Николай Бердяев не относил Леонтьева и к лагерю реакционеров: «Но
прежде всего и более всего он романтик, и он совсем не подходил к реакционе-
рам и консерваторам, как они выражались, в практической жизни. Ненависть
К.Леонтьева к мещанству и буржуазности была ненавистью романтика» [11].
Реакционеры в большинстве своем, по мнению Бердяева, олицетворяли в сущно-
сти все то, что Леонтьев ненавидел, но на какое-то время он шел с ними рядом в
тщетной попытке хоть как-то задержать ход истории. При этом он «признавал
безнадежность реакционных принципов и неотвратимость революции» [12].
Бердяев искал предшественников Леонтьева, тех кто придерживался с ним
одних взглядов или оказал на него большое влияние. Так Бердяев сравнивает
взгляды Леонтьева и Герцена: «одинаково восстают они против буржуазного
мира и хотят противопоставить ему мир русский» [13], многие взгляды о Евро-
пе Леонтьев почерпнул именно в работах Герцена, которого очень ценил. Во-
обще, Бердяев отмечает, что как раз обличение буржуазности Запада – это тра-