
твоей душе, проливая кровавые слезы перед Богом вплоть до Судного дня, тебе это
поможет так же мало, как и дьяволу. Как тебе это нравится, скупец?» — «Брат Бертольд, я
с ужасом слышу все это и хочу уйти в монастырь, пока еще не погиб». — «Да, ступай в
монастырь и откажись от всего имущества до последнего гроша, постись, и все же черти
завладеют тобой и не отпустят и душа твоя пойдет в ад, — если только ты не возместишь
всего. Если бы голодали здесь, на земле, двенадцать апостолов и Святая Дева Мария, то
ты скорее обрек бы их на голодную смерть, нежели отказался бы от всего вплоть до
последнего гроша» (8, № 9).
В другой проповеди Бертольд отвечает скупцу, намеревающемуся отправиться за
море и замолить все свои грехи: «Можешь взять крест у папы, переплыть море, сражаться
с язычниками, отвоевать святой Гроб и погибнуть за божье дело и лечь в святой Гроб, и
все же твоя душа погибла при всей твоей святости, и было бы тебе
==223
легче, если б волки загрызли тебя у материнской груди или земля поглотила бы тебя, как
Дафана и Авирона» (8, № 14) 16. Нет спасения человеку, который не возместил полностью
все неправедно нажитое.
Из числа тех, кто заключил мир с дьяволом, уподобившись ему в своей жизни,
самые худшие, говорит проповедник, — это алчные, противящиеся богу ростовщики,
перекупщики, грабители, воры, обманщики в сделках и в ремесле. Подобно тому как
дьявол грешит без устали, так непрерывно грешит и алчный — и днем и ночью, все время;
время может быть священным или нет, а он все грешит. «Другие грешники дают себе
отдых: убийцы, сейчас вы не убиваете, — Бертольд имеет в виду убийц и иных
нарушителей заповедей, которые, возможно, присутствуют на проповеди. — Вы,
нарушители брака, сейчас его не оскверняете; и вы, колдуны и ведьмы, сейчас не
колдуете; обжоры, лентяи, игроки, танцоры, сейчас вы не заняты непотребством. Но вы,
алчные, ростовщики и перекупщики, никогда не даете мира Богу, и сейчас, придя сюда,
ты уже заработал четыре пфеннига ростовщичеством, и с тех пор, как я начал свою речь,
ты хотя бы на грош обогатился». Бог говорит ему: «Ты, дрянь, не даешь Мне покоя.
Жители Самарии, Гоморры и Содома иногда давали Мне покой, но ты — никогда». Твой
плуг всегда в поле и зарабатывает прибыль. Да, ты, жадина, не упустишь ни геллера за
время этой проповеди, тогда как вы, другие люди, кое-что упускаете из своей работы.
Алчный же — никогда, прибыль его все идет: и вкривь и вкось, в непогоду или в вёдро,
будь урожай или недород, выпал град или не выпал, — твой плуг все пашет. Тьфу, как
тебя не поглотила земля? Ты — иудей в своих делах и в своей жизни».
Постоянный рост капитала ростовщика, его способность беспрерывно
наживаться рассматривались в теологии XIII в. как злостное нарушение
богоустановленного порядка вещей. Ростовщик своею деятельностью отрицает
нормальное чередование труда и покоя, как и смену дня и ночи. Ростовщичество
разрушает связь между личностью и ее практикой: даже тогда, когда сам ростовщик ест,
спит или слушает проповедь, проценты продолжают нарастать (196, с. 511 и след.).