Кин Морис. Рыцарство

Подождите немного. Документ загружается.

290

Глава III

происхождения».

Этот совет, однако, исходит от героини романа, а не

из реальной истории, и по этой причине данный вопрос так и остается

открытым. Неужели же факты - в девяноста девяти случаях из ста -

не были проще, чем вся эта теория, и принадлежность к высшему

сословию со всеми ее знаками и эмблемами не была всего лишь

чем-то передаваемым по наследству? Насколько в действительности

широко - если это вообще имело место - была на практике распро-

странена теория главенствующей роли добродетелей? Нам потребу-

ется целая глава, чтобы попытаться ответить на этот вопрос хотя бы

частично.

Примечания переводчика

Рене Анжуйский, 1409-1480, номинальный король Иерусалима, король

Неаполя с 1435 г. и Сицилии с 1415 г., герцог Анжуйский и Лотарингский,

граф Прованский. А также - французский поэт, автор трактата о турнирах,

мистических диалогов и аллегорических романов; покровитель ремесел и

искусств.

Жан де Бюэй, ок.1405-1477, французский военачальник, капитан, сра-

жался под знаменем Жанны д'Арк, позднее был замешан в «Прагерии».

Впав в немилось у короля, побудил троих своих слуг составить повествова-

ние о его жизни под названием «Le Jou ve ncel» ( « Юн ец » ).

* Имеется в виду романный цикл «Ланселот-Грааль», одна из частей

которого называется «Книга о Ланселоте Озерном» и в свою очередь со-

держит несколько частей. Впоследствии, в XIV-XV вв. эта книга часто

называлась «Романом о Ланселоте».

4Л

Гийом де Машо, ок.1300-1370, французский поэт, сочинявший также

музыку к своим балладам и ронделям «античной» и любовной тематики;

автор знаменитого куртуазного романа «Le livre du Voir-Dit» о своей люб-

ви к знатной особе из Шампани Перонелле д'Армантьер.

* Джованни Франческо Поджо (Поджио), 1380-1459, итальянский пи-

сатель, гуманист, автор трактата «De nobilitate»(«0 благородстве»), где выс-

казывается мысль о том, что истинное благородство - это высокие духовные

качества, а истинная аристократичность, согласно рыцарским идеалам, осно-

вывается только на добродетели.

Понятие янатности

291

* Жан де Грайи, капиталь де Буш, 1321-1376, гасконский вассал Эдуар-

да III Английского и Черного Принца. Отказался служить Карлу V и умер

в тюрьме. Прославлен Фруассаром как идеал рыцарства.

* Ален Шартье, 1389-1449, знаменитый французский придворный поэт,

которого сравнивали даже с Петраркой.

Глава IX

ГЕРБЫ, ЗНАТНОСТЬ И ЧЕСТЬ

деи о том, что истинная знатность является результатом

скорее личных достоинств, чем происхождения, родились и

оформились среди людей образованных, которые постоянно растолко-

вывали эти идеи в своих ученых трактатах. Затем трактаты эти пере-

водили на местные языки образованные рыцари, а также клирики,

которые были слугами этих рыцарей, да к тому же интересовались

рыцарством и его мифологией. И далее эти люди воспроизводили

идеи, почерпнутые ими в переводных трудах, в своих собственных

произведениях, посвященных рыцарству и знатному сословию, и мы,

таким образом, обнаруживаем, например, что и Диего да Валера, и

Николас Аптон, и Жан де Бюэй повторяют, в сущности, одно и то же

мнение относительно знати - то самое, которое они почерпнули в

трудах Бартоло.

Точно так же мы обнаруживаем, что клирики Жана

де Бюэя, составлявшие его биографию, в своих дидактических отступ-

лениях буквально переписывают большие куски текста, касающиеся

законов ведения войны, из «Livre des fais d'armes et de chevalerie»

Кристины Пизанской - в которых, между прочим, содержатся те са-

мые мысли, которые она в свою очередь некогда почерпнула в «Древе

сражений» Боне и у Вегеция.

Герольды также выписывали в свои

рабочие дневники сходные пассажи из подобных научных работ и

зачастую из тех же самых, что представляется весьма важным. Появ-

ление в теоретических трактатах о рыцарстве слов и идей, заимство-

ванных у того или иного ученого, ни в коей мере не является адекват-

Гербы, знатность и честь

293

ным свидетельством того, что эти слова или идеи воспринимаются

автором такого трактата серьезно, даже если он известен как человек

светский и следующий в реальной жизни рыцарскому призванию во-

ина. У герольдов, впрочем, всегда существовало стремление, так ска-

чать, соотнести теорию с практикой, ибо именно по уровню знаний и

оценивалась их профессиональная квалификация. Более того, их вос-

принимали отчасти как архивариусов рыцарских подвигов. Их наука

о гербах и эмблемах, как мы уже убедились, предлагала некий способ

визуально-символического воплощения тех или иных достоинств и

добродетелей. А стало быть, их деятельность должна дать нам вполне

определенное представление о том, насколько в действительности сильна

была та теория, что именно личные достоинства и добродетели лежат

в основе причисления человека к благородному сословию, и имела ли

эта теория какое-то практическое воплощение.

Прежде чем начать исследование в этом направлении, необходимо

кое о чем предупредить читателя. Не следует ожидать от герольдов

слишком многого. Добродетельность - это характеристика внутренне-

го мира человека, его ума или души, и вряд ли такие чисто внешние

проявления «рыцарственности», как геральдические эмблемы и деви-

зы, сообщат что-либо существенное о реальных добродетелях и досто-

инствах обладателя этих эмблем, его жизни и деяниях. Геральдичес-

кая эмблема (герб) не может, например, рассказать нам о мотивах,

побудивших того или иного человека стремиться к славе и почестям;

она способна сообщить лишь о том уважении, которого достойные

поступки этого воина могли вызвать в обществе. Однако геральди-

ческие знаки можно использовать для распознания некоторых вне-

шних проявлений внутренних качеств того или иного человека и уже

благодаря этому отдать должное тому, кто этого заслуживает, а также

всему его роду.

Только в Англии сохранилось значительное количество грамот о

пожаловании гербов, составленных герольдами в позднее средневеко-

вье. Например, составленная в 1450 г. герольдмейстером ордена Под-

вязки Джоном Смертом грамота о пожаловании герба Эдмонду Мил-

294

Глава III

лю явственно свидетельствует, что данный Король гербов отлично

знал о том, что в качестве «украшения знати» герб должен служить

символом добродетелей и достоинств его обладателя и благодаря это-

му служить примером как потомкам данного человека, так и всем

остальным. Вот приблизительно каково содержание упомянутой

грамоты:

Джон Смерт, герольдмейстер ордена Подвязки английского

королевства, приветствует и нижайше рекомендует себя всем присутству-

ющим и тем, кто еще только должен прибыть, всем, кто может видеть или

слышать то, что написано в данной грамоте. Справедливость желает, а

разум требует, чтобы люди добродетельные, благородные и мужествен-

ные имели бы вознаграждение в виде почестей за свои заслуги, причем

не только лично для себя, ибо они смертны, а земная жизнь так быстро-

течна, но и с тем, чтобы после их смерти потомки их воспринимались

всегда и всюду с должным уважением и почестями благодаря особым

знакам и эмблемам, свидетельствующим об их чести и благородстве, то

есть с помощью их гербового щита, их шлема и шлемовой эмблемы

(«креста»). Чтобы следуя их примеру, другие тоже изо всех сил стреми-

лись провести свою жизнь в военных подвигах и других добродетель-

ных деяниях, дабы прославить свой древний род и завоевать почести для

себя и своих потомков. Итак, я, вышеназванный герольдмейстер ордена

Подвязки, пользуясь не только общественным мнением, но и советами, а

также свидетельствами людей в высшей степени благородных и достой-

ных всяческого доверия, заявляю, что Эдмонд Милль, долгое время сле-

довавший военной карьере, проявил себя в этом, как и в других своих

делах, столь достойно и мужественно, что безусловно заслуживает, чтобы

и его самого, и его потомков всюду принимали с должными почестями и

уважением, и чтобы они вошли в число тех, кто составляет цвет нашей

старинной аристократии и знати. В связи с чем, а также в память о его

благородной жизни и деяниях я придумал девиз, а также составил и

приказал исполнить и пожаловать упомянутому Эдмонду Миллю и его

наследникам следующие гербовой щит, шлем и «крест», а именно: щит

Гербы, знатность и честь 295

шестипольный черный и серебряный, обремененный тремя вздыбленны-

ми медведями тех же цветов, скованными золотой цепью, причем цепь

обвивает их; на шлемовой эмблеме изображен черный медведь, опутан-

ный золотой цепью на золотой и червленой гирлянде с наметом тех же

цветов, подбитом горностаем, как показано на рисунке на полях. И пусть

он и его потомки владеют этими эмблемами и всегда носят их на одеж-

де. Свидельствуя все вышеизложенное, я, герольдмейстер ордена Под-

вязки, собственноручно подписываю данную грамоту и скрепляю под-

пись своей печатью. 12 августа года Божиею милостию 1450-го.

Подобная грамота о пожаловании герба, выданная Эдмонду Мил-

лю, отнюдь не единственная в своем роде; в Англии сохранилось до-

вольно много подобных грамот. Не знаю точно, какие именно боевые

подвиги совершил этот Милль, поскольку все формулировки офици-

ально-стандартны; так что вряд ли стоит делать вывод о том, что анг-

лийские герольды всегда так уж тщательно проверяли список ратных

подвигов тех, кому был пожалован герб. По крайней мере один из тех,

кто сменил Смерта на посту герольдмейстера ордена Подвязки, был,

видимо, достаточно в этом плане неразборчив и, по собственному при-

знанию, руководствовался скорее уровнем благосостояния того или

иного человека как мерилом его достоинств; будучи обвиненным в

том, что давал гербы «вилланам и низким людям», он отвечал, что зато

не допустил в благородное сословие ни одного, кто не пользовался бы

доброй славой, не «обладал бы землями и имуществом с неограничен-

ным сроком владения и не имел бы годового дохода менее десяти

фунтов стерлингов или же движимого имущества менее, чем на три

сотни фунтов стерлингов».

Однако чаще всего в основе подобных

поощрительных действий властей лежала все же именно верная и

долговременная военная служба. Так, например, было, по всей видимо-

сти, с Джоном Идемом, который называл себя помещиком из Харт-

фордшира и заявлял на Рыцарском суде в 1410 г., что хотя и не был

благородным человеком по рождению, но получил герб в присутствии

графа Пембрука во время злосчастной экспедиции в Аа Рошель в

296

Глава III

1372 г. (он не мог даже вспомнить, как выглядит этот герб, потому что,

по его собственным словам, не видел его целы^с двадцать девять лет).

Аптон также вспоминает два интересных случая, когда его сеньор,

граф Солсберийский, аноблировал тех, кто проявил доблесть во фран-

цузских войнах. Одному из них (мы уже упоминали о нем ранее в

главе о геральдике) из-за его гомосексуальных наклонностей и был,

видимо, пожалован гербовый щит с содомически красной куропаткой.

Второй был оруженосцем из графского дворца (Солсбери), отличив-

шимся во время сражения под Верней и получившим там ранение в

гениталии. Ему был пожалован щит с изображением трех черных во-

ловьих голов на серебряном поле, ибо, поясняет Аптон, «вол - живот-

ное кастрированное, а потому изображение вола или его головы озна-

чает, что первый обладатель этого герба был кастрирован или же

ранен в интимные места».

Похоже, у этого человека, первого облада-

теля подобного герба, успел уже родиться по крайней мере один сын

до того злосчастного сражения при Верней, потому что три черных

воловьих головы на серебряном поле - герб, и поныне принадлежащий

семейству Уолронд из Девоншира.

Уже из самой фразеологии Аптона и Смерта ясно, что английские

грамоты о пожаловании гербов, по сути дела, являлись грамотами об

аноблировании, то есть теми письменными документами (патентами),

которые уже успели стать привычными на континенте, особенно во

Франции. В таких грамотах часто слышны отголоски мнений весьма

авторитетных людей, например Бартоло, относительно природы выс-

шего сословия, как мы это видим, например, в грамоте, составленной

Смертом. Герольды, составляя такие грамоты, часто почти не обраща-

ли внимания на конкретный повод для пожалования герба и лишь в

весьма невнятных выражениях упоминали о «весьма похвальных доб-

родетелях и заслугах» награждаемого; и те, кто получал такие грамоты,

действительно представляли собой весьма разношерстную компанию,

в которую могли входить и городские чиновники, и клирики, и врачи, и

даже искусные ремесленники. Однако значительное количество гра-

мот все же свидетельствует о доблестной службе во время войны,

Гербы, знатность и честь

297

особенно тех, кто был аноблирован, или же их предков (это особенно

часто встречается в грамотах о подтверждении социального статуса,

которые, строго говоря, грамотами аноблирования не являются, а пред-

ставляют собой лишь документ, свидетельствующий о законной при-

надлежности к данному сословию).

И, как в Англии, так и на конти-

ненте, встречаются также грамоты, выданные по вполне доказанному и

конкретному поводу, особенно в случае участия в войнах - то есть

благодаря особым ратным подвигам, - или же благодаря особым успе-

хам в военных искусствах. Гак, Диего да Валера вспоминает, как

император Сигизмунд аноблировал «одного человека по имени Орса-

ламин» за доблесть на турнире, хотя было известно, что человек этот

был сыном мясника; или как Карл VII Французский аноблировал

Жана Бюро, своего начальника артиллерии «за особую отвагу и искус-

ство» во время войны и возвел его в рыцари.

Бюро был, конечно,

выдающимся человеком, но Карл аноблировал и людей куда менее

значительных за совершенные ими ратные подвиги, например, Жана

Доно из Тьераша, который взял в плен лорда Толбота (Тальбота) в

сражении при Патэ.

Карл аноблировал даже двух солдат, Жана Беке

из Пон де л'Арк и Этьена Гийе из Бри, которые первыми ворвались в

башню Фриш во время штурма Понтуаза, когда в 1944 г. он был

взят. Гербы, пожалованные этим двоим, отчетливо свидетельствовали

о совершенных ими подвигах: Беке получил три лазурных башни на

золотом поле, а Гийе - три золотых башни на лазурном поле.

Но

самый замечательный из пожалованных Карлом гербов - это, разуме-

ется, тот, что был пожалован не мужчине, а женщине. Семья Жанны

д'Арк была аноблирована в связи с проявленной этой героической

женщиной отвагой и мужеством, и Карл пожаловал ее родственникам

герб, которым Жанна, как считалось, украсила свой щит, а ее последо-

ватель Флер де Лис - свой рыцарский плащ, и этот герб представлял

собой следующее: «на лазурном поле две золотые лилии, посредине

серебряный меч, и конец его острия окрашен алым, а само острие как

бы пронзает золотую корону, что означает, что острием своего меча она

(Жанна) сохранила корону Франции»."

298

Глава III

Это, разумеется, исключительные случаи аноблирования за осо-

бую доблесть и верную военную службу, и участвуют здесь по

большей части личности известные, именно поэтому данные случаи

и запомнились.

Если геральдические трактаты представляют собой достаточно

обоснованные свидетельства, то описанные в них подобные случаи

аноблирования за доблесть были также достаточно широко распрост-

ранены. Само происхождение гербов связывалось авторами этих трак-

татов с идеей, лежавшей в основе их произведений. «Во время вели-

кой осады благородной Трои, - говорится в одном английском тракта-

те, - ... великие правители с обеих сторон по чьему-то благоразумному

совету сошлись вместе и решили, что каждый, кто совершит великий

ратный подвиг, должен носить знак или символ своей высокой добле-

сти... а если у этого человека есть дети, то и они должны носить тот же

знак, что и их отец, но с некоторыми различиями»

. В этом трактате

речь идет о древней мифологической эпохе, а вот Диего да Валера и

Оливье де Ла Марш с почтением рассказывают о том, как уже в их

времена за проявленную в бою доблесть жаловали титул, и, судя по их

словам, происходило это не так уж и редко.

Если, говорит автор «La

vraye noblesse», правитель видел, что человек низкого сословия ведет

себя благородно, он мог его аноблировать, «даже если тот не богат или

не имеет знатного происхождения»; того «бедного товарища по ору-

жию», который выделяется среди прочих своей отвагой и доблестью,

говорится далее, следовало прилюдно наградить.

Другой авторитет-

ный автор добавляет несколько интересных подробностей в плане

участия в подобных событиях герольдов. Так, коммонер, отправляясь

на войну, имел право изобразить на своем щите такие символы, как

полоса или шеврон по своему усмотрению, но не должен был исполь-

зовать ни одного металла. Однако впоследствии, «если он отличился в

бою или же совершил замечательный ратный подвиг, герольды долж-

ны пожаловать ему металл в герб и объявить: «Наш капитан и мы,

принимая во внимание твое особое мужество, благородство и верность

делу нашего королевства, предлагаем удостоить тебя чести по праву

Гербы, знатность и честь

299

украшать свой щит и котту гербом, где на лазурном поле вздыбленный

золотой лев».

Разумеется, и эту котту, и этот щит человек, удостоенный подобных

почестей, непременно передавал впоследствии своим детям. Как о том

говоорилось в приведенной выше грамоте ордена Подвязки о пожа-

ловании герба Эдмонду Миллю, его потомки должны были разделить

славу, обретенную их предком, ибо его ратные подвиги доказывали не

только его доблесть, но и истинное благородство, а стало быть, и при-

надлежность его и его потомков к высшему сословию.

До сих пор мы рассматривали только случаи аноблирования за

доблесть лиц незнатного происхождения. Герольды и их покровители

не чувствовали затруднений в том, чтобы отметить особым образом

некие конкретные услуги или же проявленную на войне доблесть того,

кто и без того уже к благородному сословию принадлежал. Жак д'Ам-

рикур расказывает, как Макер де Флемаль служил графу Аоосскому

столь хорошо, что последний пожаловал его своим собственным гер-

бом, который должен был сочетаться с фамильным гербом де Флема-

ля, то есть на одном из полей щита Макера гербовые знаки Аооса

соседствовали с его собственным гербом. Сеньор Шатовиллэна сход-

ным образом вознаградил Жана де Лэдье, «разделив» с ним свой

герб.

Отмечено довольно много подобных пожалований и «приня-

тий» гербов. Так, например, англичанин сэр Генри Гилдфорд, который,

участвуя в войнах с неверными в конце XV века в Испании, «заслу-

жил честь украсить свой герб в верхней правой его части гербом

Гренады по приказу Фердинанда, короля Испании, за достойную службу

на благо испанского королевства, возрождавшегося после владычества

мавров». Его современник, английский искатель приключений Уин-

стон Браун, также получил дополнение к своему гербу от короля Фер-

динанда за аналогичные военные услуги; ему был пожалован черный

орел с распростертыми крыльями, обращенный вправо, с золотой коро-

ной на голове и золотым оружием.

Эти два случая «расширения»

английских гербов очень напоминают историю о том, как в 1347 г.

Иоанн Кантакузин, византийский император, разрешил Гийому Пожуаз