Кирилюк Ф.М. Новітня політологія

Подождите немного. Документ загружается.

НОВІТНЯ ПОЛІТОЛОГІЯ

471

является отражением недовольства целями, столь бесцеремонно утверждаемыми индустриальной

системой и ее защитниками. Эта оппозиция легко подчинилась бы руководству. До тех пор пока она

не обретет руководства, дна останется расплывчатой и не принесет результатов.

В работах, подобных данной книге, следует тщательно избегать слишком широких обобщений,

касающихся судьбы человечества. Никакие идеи, пущенные в обращение, не обесцениваются столь

быстро, как подобные обобщения. Те, кому в последнюю очередь можно было бы доверить решение

судьбы человечества, всегда первые пускаются в рассуждения на эту тему. Но все же можно с уве-

ренностью сказать, что будущее современного общества зависит от того, насколько охотно и ус-

пешно интеллигенция в целом и сословие педагогов и ученых в частности возьмут на себя инициа-

тиву политических действий и политического руководства.

В этой области у них имеются многочисленные, преимущества. В Соединенных Штатах так же

как и в других странах, их участие в политической жизни — явление традиционное, и, хотя оно но-

сит ограниченный характер, оно имеет существенное значение. Интеллигент в широком смысле это-

го слова является обычной фигурой в американской политике. У журналистов и писателей-

романистов большим расположением пользуется профессиональный политик с его напыщенной

болтовней, необоснованной самоуверенностью, вероятной любезностью, ловким умением обходить

спорные вопросы и непритязательным умом; подобная фигура внушает им утешительное сознание

своего превосходства. Они, как правило, принимают на веру мнение политика-профессионала, буд-

то интеллигент не пригоден для роли политика. Между тем именно интеллигент или по крайней ме-

ре человек, сознательно посвятивший себя служению обществу, долго остается на политической

арене. А изощренного политика-профессионала обычно ждет вполне заслуженное поражение как

раз» в тот момент, когда политические «ясновидцы» всячески восхваляют его за проницательность.

В отличие от членов техноетруктуры сословие педагогов и ученых не связано в политических акциях

привычкой действовать только в качестве части определенной организации. В обществе, отличающемся

сложностью социальных зависимостей, это сословие черпает силу в своей способности выдвигать новые

социальные идеи. И если пока что его влияние должно базироваться на умении добиваться поддержки

связанных и не связанных с ним людей, то в будущем сама его численность станет внушать уважение. В

настоящее время, когда пишутся эти строки, в некоторых штатах — Мичиган, Висконсин, Миннесота,

Калифорния — сословие педагогов и ученых оказывает сильное влияние на организации демократиче-

ской партии городов и штатов. Профессора и преподаватели университетов и колледжей выступают с

публичными заявлениями, делая особый акцент на спорных вопросах внешней политики. Несмотря на то,

что взгляды правительственных чиновников и военных не претерпели заметных изменений, политические

лидеры не отнеслись безучастно к этим выступлениям. Реакция, вызванная вмешательством сословия пе-

дагогов и ученых в сферу внешней политики,— это один из показателей его растущего влияния. Акаде-

мической общественности систематически напоминают, что ей следует отказаться от такого вмешатель-

ства и строго ограничиться решением своих подлинных задач,— точно так же, как сто лет назад это

рекомендовали среднему классу, а в период жизни минувшего поколения — профсоюзам. За этими реко-

мендациями скрывается, вероятно, сознание того, что многие из наших нынешних представлений, отно-

сящихся к внешней политике и национальной безопасности, неспособны выдержать добросовестную кри-

тику со стороны компетентных людей.

В заключение отметим, что со времени Второй мировой войны ученые проявили себя как неза-

висимая сила, особенно в тех делах, в которых наука входит в соприкосновение с внешней полити-

кой. Как было показано выше, договор о запрещении испытаний ядерного оружия, заключенный в

1963 г., не был бы заключен, не будь инициативы научной общественности. Ей же мы в значитель-

ной степени обязаны тем, что такие важнейшие моменты, как опасность ядерного столкновения,

желательность разрядки напряженности в отношениях с Советским Союзом и техническая осущест-

вимость разоружения, дошли до сознания широкой общественности и государственных деятелей.

Военным, дипломатическим и промышленным кругам мы в этой области обязаны весьма немногим.

Сословию педагогов и ученых вместе с его союзниками из широких кругов интеллигенции

придется преодолеть огромные трудности. Как и любой новой политической силе, ему не хватает

веры в свои возможности. Сюда относится и недостаточная уверенность в осуществимости своих

стремлений. Среди педагогов и ученых широко распространено скептическое отношение к пред-

ставлениям, лежащим в основе гонки вооружений. Скептическое отношение вызывает в этой среде

и характерное для индустриальной системы стремление измерять свои успехи способностью рас-

ширять производство ради удовлетворения ею же созданных потребностей. Значительное число пе-

Ф. М. Кирилюк

472

дагогов и ученых склонно разделить мысль о необходимости защиты других сфер жизни и исполь-

зования для этой цели общественной власти. Было бы нетрудно заручиться в этой среде поддержкой

идеи создания более широких возможностей выбора между работой и досугом или идеи создания

системы образования, в большей степени ориентирующейся на интеллектуальные и эстетические

ценности, а не только на утилитарные нужды индустриальной системы. Но не все в этой среде

склонны согласиться с тем, что имеются какие-либо шансы убедить широкую общественность стра-

ны в важном значении подобных перемен, или хотя бы с тем, что сословие педагогов и ученых обя-

зано заниматься подобными вопросами. Это сословие пока еще обнаруживает заметную тенденцию

покориться без боя установкам индустриальной системы.

Опасности кроются и в руководстве, которое берут на себя в данных вопросах экономисты,

считая это в большей или меньшей степени своим правом. Не все экономисты приемлют цели инду-

стриальной системы; профессиональный интерес к экономическим проблемам толкает их на раз-

мышления о том, как возникают общераспространенные убеждениями, почему они приобретают

характер священных истин. Мысль о том, что наши убеждения широко приспособлены к нуждам

индустриальной системы, многим экономистам не покажется неправдоподобной. Они не останутся

глухими к представленным здесь доказательствам этого утверждения.

Однако обычные экономические схемы — модели организации производства, подчиненные велени-

ям поточного производства,— требуют сохранения принятого ныне хода вещей. И так, несомненно, будет

и впредь, ибо это диктуется соображениями практического удобства и задачей снижения издержек произ-

водства. Защитникам этих схем свойственно думать, что потребности коренятся в природе человека, что

достижения общества должны измеряться массой поставляемых благ для удовлетворения этих потребно-

стей и что данный критерий (вполне устраивающий индустриальную систему) — единственно разумный

критерий, пригодный для практического применения. Эти воззрения соответствуют, по их мнению, самой

природе человека и необусловлены какими-либо социальными факторами. Будучи убеждены в том, что

прочие цели не имеют важного значения и что другие воззрения несерьезны, они едва ли станут высказы-

ваться за какие-либо политические действия.

Людям, не имеющим прямого отношения к экономическим наукам, в последние годы часто ка-

залось, что экономисты находятся в серьезной оппозиции к индустриальной системе. Это особенно

относится к регулированию совокупного спроса. Экономисты выступали с предложениями объяв-

ления государственных расходов на самые различные цели; они высказывались за снижение нало-

гов и за сведение государственного бюджета преднамеренно с дефицитом, Бизнесменов эти пред-

ложения повергали в смятение. Поэтому остальным представителям сословия педагогов и ученых

казалось, что в вопросах увеличения занятости и расширения производства их коллеги-экономисты

стоят за осуществление более широких общественных задач, чем их критики из мира бизнеса, вы-

двигающие более узкие, более ограниченные задачи. Но это только кажется. Экономисты частично

расходятся во мнениях с предпринимателями, которые в отличие от техноструктуры не пожинают

главные плоды политики в этих вопросах. В своих высказываниях о требуемой политике экономи-

сты; благодаря своей общей способности выдвигать новые социальные идеи заходят несколько

дальше, чем члены техноструктуры. И между ними имеются расхождения по вопросу о требуемых

методах и степени настойчивости, с которой следует добиваться решения задач полной занятости и

экономического роста. Но эти расхождения и связанные с ними споры не касаются задач как тако-

вых. Те и другие единодушно придерживаются мнения о первостепенном значении высокого уровня

и постоянного расширения производства и вытекающей отсюда высокой занятости. В той мере, в

какой другие представители сословия педагогов и ученых возлагали свою обязанность бороться за

социальные цели на экономистов, они тем самым принимали цели индустриальной системы.

Если бы экономические задачи были для общества самыми важными, то экономисты (при неиз-

менном допущении, что они достаточно компетентны) являлись бы надежными советчиками в сфере

общественных действий. По мере уменьшения относительного значения экономических задач они по-

степенно становились все менее надежными советчиками. Экономисты склонны (хотя имеется немало

исключений) свести все задачи жизни к экономическим задачам. Они, следовательно, не могут рас-

сматриваться как наиболее надежные защитники приоритета общественных, эстетических и интеллек-

туальных задач, от которых все больше зависит содержание и безопасность человеческой жизни. Они в

большей степени являются естественными союзниками индустриальной системы.

Наконец, существует еще одно обстоятельство, сковывающее политическую инициативу сосло-

вия педагогов и ученых, а также интеллигенции в целом. Оно заключается в убеждении, что по са-

НОВІТНЯ ПОЛІТОЛОГІЯ

473

мому характеру их профессиональной деятельности их роль должна быть пассивной, то есть в убе-

ждении, что они призваны чувствовать и мыслить, а не действовать. Эта позиция находит свое оп-

равдание в сознании ее правомерности, равно как и удобства. Политика — это не дело интеллигента

или работника искусств. И не дело педагога и ученого. Их сфера деятельности — это свободная от

грязи сфера чувств и мыслей. Забота о практических делах может только ее осквернить. В послед-

нюю секунду перед последним ядерным взрывом ученые будут по-прежнему твердить, что пробле-

ма контроля над ядерными вооружениями и предотвращения войны должна интересовать только

политиков и их военных и дипломатических советников. И когда последняя полоска чистого неба

скроется за дымом, газами, неоновыми огнями и испарениями индустриальной цивилизации, люди с

чуткой, артистической совестью все еще будут утверждать, что, к сожалению, все эти вещи не могут

быть предметом забот истинного художника. В действительности, однако, ни один интеллигент, ни

один художник, ни один педагог, ни один ученый не вправе позволить себе, роскошь сомневаться в

своей ответственности. Никто, кроме них, не может взять на себя защиту существенно важных для

нашего времени целей. В мире, жаждущем знаний, ученые обязаны взять на себя ответственность за

последствия развития науки и техники. Никто, кроме деятелей искусства, не может взять на себя

охрану эстетической сферы жизни. Отдельные представители сословия педагогов и ученых поже-

лают, возможно, избежать ответственности, но они не могут оправдывать это желание ссылкой на

свою преданность более высоким целям.

На ранних стадиях экономического развития, когда научный мир представлял собой неболь-

шой, слабый и отчасти декоративный придаток индустриального общества, многие научные работ-

ники должны были, естественно, считать самой подходящей для себя роль молчаливых наблюдате-

лей. Доминирующая сила была на стороне предпринимателя. Восставать против нее считалось

неблагоразумным. Если для оправдания этой осторожности можно было ссылаться на благородную

преданность науке и искусству, то больше ничего не требовалось — это служило чем-то вроде цер-

ковной индульгенции, отпущения грехов малодушия и трусости. Люди, чьи интересы были бы заде-

ты более активной ролью, которую сословие педагогов и ученых могло бы играть с ростом его чис-

ленности и влияния, будут, естественно, надеяться, что оно по-прежнему станет изыскивать

аналогичные доводы в пользу отказа от участия в политической жизни. А тех его представителей,

которые останутся вне политики, они будут превозносить как праведников.

Сословие педагогов и ученых, как и интеллигенция в целом, обнаруживало также стремление

подменить подлинное участие в политической жизни некими суррогатами политических действий.

Весьма важными в этом отношении представлялись им литературная работа, чтение лекций и даже

смелые разговоры в частном кругу. Эти методы воздействия суть профессиональные орудия интел-

лигента; подобно генералу военно-воздушных сил, предлагающему использовать бомбардировщики

для того, чтобы приостановить движение людей через джунгли, интеллигент, владея орудиями сво-

его ремесла, склонен, естественно, придавать им большое значение при всех обстоятельствах. И де-

ло кончается тем, что он либо убеждает тех, кто уже убедился, либо обостряет разногласия по мел-

ким, тончайшим деталям задачи, столь ценимым в научных спорах и столь вредным для успеха

политических действий. Почти все обсуждавшиеся здесь задачи — замена гонки вооружений со-

перничеством в иных областях, общественный контроль над окружающей нас жизненной средой,

расширение возможностей выбора, предоставляемых человеческой личности, эмансипация системы

образования — требуют той или иной формы политических действий. Для этих действий требуется

внушить соответствующие убеждения законодателям или заменить последних такими людьми, ко-

торых не придется убеждать. Осуществление изложенных здесь идей возможно лишь в том случае,

если на соответствующих государственных постах, выборных и занимаемых по назначению, будут

находиться деятельные сторонники этих идей, и если бдительная и полная решимости обществен-

ность будет строго следить за тем, чтобы они точно выполняли свои обязанности.

Если, однако, учитывать другие стороны проблемы, то перспективы перехода к требуемой по-

литике выглядят лучше. Сословие педагогов и ученых, как неоднократно отмечалось выше, быстро

увеличивается и обещает достичь громадных размеров. И это происходит в такое время, когда на-

блюдается сильная тенденция к переоценке утвердившихся общественных целей. Как в области

внешней, так и в области внутренней экономической политики подвергается сомнению все, что рас-

сматривается — и не без основания — в качестве автоматически принятой или принятой на веру по-

зиции людей, именуемых ныне «истэблишмент». Эти умонастроения нуждаются в политическом

руководстве, о необходимости которого здесь говорилось.

Ф. М. Кирилюк

474

Этот процесс переоценки задач возник потому, что идея либеральной реформы ныне уже не ко-

тируется. В прошлом либералы выступали как экономические либералы; под реформой подразуме-

валась экономическая реформа. Задачи этой реформы неизменно повторялись в сотнях программ,

речей и манифестов. Производство должно расти; доход должен, расти; распределение дохода сле-

дует улучшить; безработица должна сокращаться. К этому сводилась в течение десятилетий про-

грамма либерального реформаторства. Даже десять библейских заповедей менее известны и, безус-

ловно, в гораздо меньшей степени претворяются в жизнь, чем эти требования. Цели реформатора

совпадают с целями индустриальной системы, разница заключается только в том, что реформатор,

пожалуй, подчеркивает желательность более справедливого распределения дохода. Он стал полити-

ческим глашатаем индустриальной системы, если не считать того, что он особенно печется о судьбе

бедняков. Роль либерального реформатора не требует усилий, она не связана с какими-либо ожесто-

ченными спорами, скандальными раздорами, никого не приходится убеждать и уговаривать. Требу-

ется только стоять смирно и отвешивать поклоны, когда Валовой Национальный Продукт снова

увеличивается и, быть может, в рекордных размерах. Реформаторы, которые проводят время подоб-

ным образом,— это, в сущности, безработные. И, несомненно, многие понимают, что они находятся

именно в таком положении.

Прогресс, о котором идет речь в настоящее время, будет гораздо труднее измерить, чем тот

прогресс, который связывается с процентом прироста валового национального продукта или с уров-

нем безработицы. Это объясняется тем, что задачи, которые ставит перед собой индустриальная

система, настолько узки, что они поддаются точному статистическому измерению. Но жизнь слож-

на. Определение понятия преуспевания общества должно стать предметом дискуссий. Широкая по-

лемика развернется и вокруг вопроса о правомерности новых общественных целей, отличных от це-

лей индустриальной системы, так же как и вокруг вопроса о средствах достижения этих целей

(например, о путях контроля над окружающей средой, диктуемого эстетическими требованиями). И

неизбежно возникнет сопротивление со стороны тех, чьи интересы будут ущемлены, а равно и тех,

кто противится всему новому. Словом, это задачи, которые — подчеркиваем еще раз — достойны

усилий реформатора.

Гелбрейт Д. Новое индустриальное общество. — М., СПб.: Транзиткнига, 2004. — С. 537—550.

2. ДАНІЕЛ БЕЛЛ ПРО «ІНДУСТРІАЛЬНЕ СУСПІЛЬСТВО»

ЯК СУСПІЛЬСТВО«МЕРИТОКРАТІЇ»

Теорія постіндустріального суспільства з’явилася внаслідок синтезу різноманіт-

них підходів до оцінки динаміки стану і розвитку суспільства. В 1960-ті роки від-

булось швидке поширення поняття та ідеї про постіндустріалізм і усвідомлення то-

го, що технологічні фактори розвитку починають превалювати над політичними та

соціальними. На початок 1970-х років постіндустріальна проблематика стала одні-

єю з провідних в західній соціології і багатьом дослідникам уявлялось, що ця нова

глобальна методологічна парадигма здатна дати істотний імпульс всім соціально-

політичним наукам.

Загальновідомо, що термін «меритократія» (від лат. meritus — гідний і грец.

kratos — влада найбільш обдарованих) — одна з елітарних концепцій у західній по-

літичній науці, в основу якої покладено принцип індивідуальної заслуги у здійс-

ненні політичної влади і соціального управління. Прибічники цієї концепції вихо-

дять з того, що в умовах формування інформаційного суспільства на відміну від

«принципу приписування», на основі якого в минулому до влади приходили вна-

слідок шляхетного походження або наявності капіталу, а також на зміну традицій-

ній демократії — правління за допомогою організованої більшості — має прийти

меритократія, тобто правління осіб які мають особливі здібності і чесноти, високі

інтелектуальні якості та кваліфікацію, що відповідають потребам. Ідея меритокра-

НОВІТНЯ ПОЛІТОЛОГІЯ

475

тії, на думку її прихильників, органічно виходить з класичного принципу лібералі-

зму — «рівності можливостей».

Засновником концепції меритократії є англійський вчений Мітчел Янг, який у

формі технократичної утопії виклав її ідеї в книзі «Піднесення меритократії: 1870—

2033» (1958). На думку М. Янга, капіталізм поступово трансформується в суспільс-

тво, в якому утвердиться принцип висунення на керівні посади найбільш обдарова-

них і здібних людей з усіх верств суспільства.

Меритократія, як підкреслював М. Янг, з одного боку, вноситиме інтелектуальні

засади в суспільство, а з іншого — сприятиме розкриттю природних обдарувань

людей.

Ідеї М. Янга знайшли свій подальший розвиток в американській і західноєвро-

пейській соціологічній та політологічній думці (Д. Белл, Дж. Гелбрейт,

З. Бжезінський, Р. Арон та ін.), особливо в теорії постіндустріального суспільства,

висунутій Д. Беллом. Він підійшов до аналізу суспільства крізь призму технології і

знання, про що докладно йтиметься далі.

Традиційно вважається, що термін «постіндустріальне суспільство» було винай-

дено і введено в науковий обіг відомим американським вченим Девідом Рісменом,

який 1958 р. виніс цей термін у назву однієї з своїх статей. Однак, заради наукової

істини слід відзначити, що вперше термін «постіндустріальне суспільство» було

використано ще в 1917 р. у праці одного з теоретиків англійського ліберального со-

ціалізму А. Пенті, який також використав цей термін для назви своєї книжки.

Надзвичайно важливий внесок у становлення і розвиток теорії постіндустріаль-

ного суспільства зробив видатний американський соціолог, професор Гарвардсько-

го університету, віце-президент Американської Академії мистецтв і наук Деніел

Белл. На його думку, до основних чинників, що визначили перехід від індустріаль-

ного до постіндустріального суспільства відносяться:

1) перевага сфери послуг над сферою виробництва;

2) зміни в соціальній структурі суспільства, а саме — класовий поділ поступа-

ється місцем професіоналізму;

3) переміщення центру знань, що справляють вирішальний вплив на політику —

до університетів;

4) створення нової інтелектуальної технології;

5) запровадження планування і контролю над технологічними змінами.

На особливу увагу заслуговує положення Д. Белла про те, що в постіндустріаль-

ному суспільстві зникає клас капіталістів, а його місце посідає нова правляча еліта,

яка володіє високим рівнем освіти і знань, що стає визначальним з погляду соціа-

льної стратифікації. Отже, й основний соціальний конфлікт у постіндустріальному

суспільстві виявляється не в боротьбі класів, а в боротьбі між знаннями і некомпе-

тентністю.

Крім того, теорія Д. Белла привабила вчених і політиків головним чином тому,

що вона спиралась на силу, на перший погляд, зовнішньо не ідеологізовану — на

технологію. Ліберальну ринкову утопію він запропонував замінити технократич-

ною утопією. В майбутньому суспільстві, про яке Д. Белл мріяв ще в 1960 р., по-

літика і ідеологія поступалися місцем комп’ютерній технології та інформації. Мі-

сце корумпованих і безпринципних бюрократів мала зайняти раціоналістична

технократична еліта; нові комунікаційні технології при цьому мали розширити

арену соціальних дій. В результаті останні повинні були перетворитись на необ-

Ф. М. Кирилюк

476

хідну суспільству — поряд із транспортом і національними енергосистемами —

інфраструктуру.

Щоправда, і сам Д. Белл з плином часу усвідомив, що некритичний технологіч-

ний детермінізм може привести до спрощення дійсності. В одній із своїх більш піз-

ніх праць він у доволі песимістичному пасажі пов’язував технократичні ілюзії з

ілюзіями комуністичними: «Ми відчуваємо, що нові досягнення в технології від-

криють нові обрії. Це нагадує мені одного радикально налаштованого агітатора,

який заявляв, що комунізм уже на обрії, до тих пір, поки йому не пояснили, що об-

рій — це уявна лінія, яка віддаляється від вас у міру вашого наближення до неї».

Постіндустріалізм Д. Белла став подальшим підґрунтям і для відмови від ідеоло-

гічної парадигми, яка отримала назву «кінець ідеології», і для переосмислення ролі

інформаційних та комунікаційних технологій у процесі розвитку суспільства.

Початок систематичної роботи в дослідженні постіндустріальної проблематики

можна віднести до 1965 р., коли в США була створена футурологічна комісія, яку

очолив Д. Белл. Прогнози до 2000 р., сформульовані комісією, були опубліковані в

журналі «Дедалус» і в спеціальному збірнику, де концепція постіндустріального

суспільства була представлена як базова для вивчення перспектив розвитку суспі-

льного прогресу.

У передмові до збірника, який представляв результати роботи футурологічної комі-

сії, Д. Белл стверджував, що завдяки масовому перетворенню машинної технології в

інтелектуальну відбуваються зміни і в американській політичній системі. З цими про-

цесами пов’язані і тенденції перетворення економічної системи в «постіндустріальне

суспільство, де центр ваги зміщується в сферу послуг, а джерела новаторства концент-

руються в інтелектуальних інститутах, в основному в університетах і науково-

дослідницьких закладах, а, не як раніше, в індустріальних корпораціях». Всі ці зру-

шення і тенденції, на думку Д. Белла, перетворюють університети в «охоронців» суспі-

льства, які відстоюють необхідність управління не фінансовим, а «людським капіта-

лом» і ставлять фундаментальні питання про відношення нових технократичних форм

прийняття рішень до політичних структур суспільства.

У коло цих зрушень Д. Белл включав і більш активну участь громадян в управлінні, і

зменшення залежності дітей від батьків. У міжнародному плані прогнозувалась актуалі-

зація таких проблем, як подолання розриву між багатими і бідними країнами, що приве-

де світ у стан трансформації, наповнить його численними комунікаціями, які сприяти-

муть оновленню традиційних соціальних принципів, структур, звичаїв і уявлень.

«Суспільство, — на думку Белла, — стає функціонально більш організованим,

пристосованим до знання і панування комплексних наукових сил. Культура стає

більш гедоністичною, вседозволяючою, експресивною, такою, що не вірить ані в

авторитети, ані в запізнілі винагороди буржуазного, орієнтованого на успіх техно-

логічного світу».

Американські вчені, які працювали разом з Д. Беллом у футурологічній комісії

1965 р., при виявленні тенденцій розвитку суспільства акцентували увагу насамперед

на позаідеологічному просторі людського існування. Учасники комісії прогнозували

появу засобів впливу на фізичний і психічний стан людей, передбачали тенденції, які

зміцнювали ідеологічні забобони уявлення про людину як «острів у самому собі», і

внутрішньо пов’язані з ними, різні форми антисуспільного індивідуалізму.

Новий етап у розвитку теорії постіндустріалізму пов’язується з виходом у

1973 р. книги Д. Белла «Прийдешнє постіндустріальне суспільство. Досвід соціаль-

НОВІТНЯ ПОЛІТОЛОГІЯ

477

ного прогнозування» (1973), яка і до цього часу є глобальним обґрунтуванням ме-

тодологічної парадигми цієї теорії. В ній Д. Белл вдало поділяє історію розвитку

людського суспільства на три основні стадії: аграрну стадію, яка характеризується

натуральним господарством, індустріальну стадію — машинним виробництвом,

постіндустріальну стадію — розвитком телекомунікацій. Відштовхуючись від ха-

рактеристик індустріальної стадії, Д. Белл ґрунтовно досліджує постіндустріальну

стадію, яка швидко наближається.

У руслі цього підходу лежить розгорнуте і досить вдале визначення постіндуст-

ріалізму, яке дав Д. Белл. «Постіндустріальне суспільство визначається як суспільс-

тво, в економіці якого пріоритет перейшов від переважного виробництва товарів до

виробництва послуг, проведенню досліджень, організації системи освіти і підви-

щенню якості життя; в якому клас технічних спеціалістів став основною професіо-

нальною групою і, що найважливіше, в якому впровадження нововведень все біль-

ше стало залежати від досягнень теоретичного знання. Постіндустріальне

суспільство передбачає виникнення нового інтелектуального класу, представники

якого на політичному рівні виступають як консультанти, експерти чи «технократи».

Д. Белл у своїх останніх роботах «Третя технологічна революція та її можливі

соціально-економічні наслідки» (1990) та «Соціальні рамки інформаційного суспі-

льства» (1980) практично зрівняв поняття постіндустріального та інформаційного

суспільств.

Поняття «інформаційне суспільство» у Д. Белла — це оновлена назва для пост-

індустріального суспільства, що підкреслює не його місце в послідовності різних

ступенів суспільного розвитку, а важливість знань та інформації як вирішальних

факторів постіндустріального суспільства. Знання та інформацію Д. Белл вважає не

тільки «агентом трансформації постіндустріального суспільства», а й «стратегічним

ресурсом» такого суспільства. Він підкреслює важливість забезпечення вільного

доступу до необхідної інформації індивідів і груп, а також указує на загрозу полі-

цейського або державного спостереження і контролю за використанням витончених

інформаційних технологій.

Інформаційне суспільство в трактуванні Д. Белла — це наступне століття, в

якому комп’ютер відіграватиме центральну роль як «аналітична машина», а соціа-

льний устрій буде ґрунтуватися на телекомунікаціях.

У міру того, як комп’ютери, зазначає Д. Белл, все ширше «використовуються в

комунікаційних мережах як комутуючі системи, а засоби електронної комунікації

стають невід’ємними елементами в комп’ютерній обробці даних, відмінності між

обробкою інформації та комунікацією зникають». Таким чином, робить важливий

висновок Д. Белл, «технологічні телекомунікації та обробка інформації зливаються

в єдину модель, яка отримала назву «комп’юнікація». Відомо, що саме Д. Белл у

праці «Соціальні рамки інформаційного суспільства» вперше ввів у науковий обіг

термін «комп’юнікація», що означає конвергенцію телекомунікації та обробки ін-

формації.

Саме ця праця Д. Белла є прикладом конвергенції ідей постіндустріалізму та інфор-

маційного суспільства. І саме в ній він підкреслює, що «три аспекти постіндустріаль-

ного суспільства» особливо важливі для розуміння телекомунікаційної революції:

• перехід від індустріального до сервісного суспільства;

• вирішальне значення кодифікованого теоретичного знання для здійснення

технологічних інновацій;

Ф. М. Кирилюк

478

• перетворення нової «інтелектуальної технології» на ключовий інструмент сис-

темного аналізу та теорії прийняття рішень.

Важливе значення для прийняття рішень та координації напряму змін набуває

теоретичне знання. «Будь-яке сучасне суспільство живе за рахунок інновацій і соці-

ального контролю за змінами, — відзначає Д. Белл. Воно намагається передбачити

майбутнє і здійснювати планування. Саме зміни в усвідомленні природи інновацій

робить вирішальним теоретичне знання».

На думку Д. Белла, інформаційний фактор є основою його концепції «постінду-

стріального суспільства». В ньому він вбачав економічний прорив на шляху до пе-

реходу від виробництва товарів до виробництва інформаційних послуг. Для Д. Бел-

ла знання стає центром новацій, а технологія — ключем до майбутнього. Усі нові

технології розроблятимуться на комп’ютерній основі. Майбутнє, писав Д. Белл, на-

лежатиме інтелектуалам.

Відомо, що в постіндустріальному та інформаційному суспільстві конфлікт ви-

являється в боротьбі між знаннями і некомпетентністю. Д. Белл писав, що суспільс-

тво, яке розвивається на основі технічної ефективності та наукового прогресу, з не-

обхідністю набуває характеру меритократії. Він підкреслював, що «суспільство, яке

не має своїх кращих людей на чолі його провідних інститутів, є соціологічним і мо-

ральним абсурдом».

У постіндустріальному суспільстві діє принцип «досягнення», тобто влада дося-

гається завдяки особистим чеснотам людей, їх високому рівню освіти і кваліфікації.

У такому суспільстві, як пише Д. Белл, «майже немає вищих постів, доступних для

тих, хто не має кваліфікації». Політик, з точки зору Белла, — це спеціаліст своєї

справи, що володіє необхідними навичками управління суспільством, тому саме

питання про залучення широких мас населення до безпосередньої участі в здійс-

ненні політики позбавлене сенсу.

ІЗ ПЕРШОДЖЕРЕЛ

БЕЛЛ Д.

ГРЯДУЩЕЕ ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО

В ЧЬИХ РУКАХ НАХОДИТСЯ ВЛАСТЬ?

Принятие решений — дело власти, и в любом обществе основным является вопрос: кто стоит у

власти и как она удерживается? Вопрос о том, как осуществляется власть, есть системное понятие, а

о том, кто стоит у власти, — понятие групповое. То, как человек приходит к власти, определяется

его положением и пройденным путем; то, кто осуществляет власть, — определяет личность. Естест-

венно, что когда происходят изменения системного характера, к власти приходят новые группы. (В

рамках противопоставления доиндустриального, индустриального и постиндустриального обществ

основные различия могут быть показаны схематически: см. табл. «Стратификация и власть»). В по-

стиндустриальном обществе технические знания становятся основой, а образование — средством

достижения власти; те (элитная часть общества), кто выдвигается на первый план, представлены ис-

следователями и учеными. Но это не значит, что ученые монолитны и действуют как корпоративная

группа.

В практических политических ситуациях они способны расходиться идеологически (как мы ви-

дели это недавно при обсуждении проблем противоракетной обороны), и различные группы ученых

могут объединяться с различными частями других элит. Вследствие самой природы политики не-

НОВІТНЯ ПОЛІТОЛОГІЯ

479

многие группы (военные, ученые, предпринимательский класс [«thе» militarу, «thе» scientists, «thе»

business class]) монолитны, и любая из них, стремясь к власти, будет пытаться заручиться союзни-

ками из числа прочих. Например, в Советском Союзе, где группы, объединенные общими интере-

сами, более четко выражены в функциональных понятиях — руководители предприятий, предста-

вители центральных планирующих ведомств, военные, партийные деятели — и где борьба за власть

более обнажена, каждая фракция в Политбюро, стремящаяся к власти, создает альянсы, проходящие

сквозь групповые границы. Получив власть, победители начинают принимать решения межгруппо-

вого характера и влиять на распределение власти отдельных функциональных элементов, что со-

провождается перераспределением влияния внутри системы. При изменении системы в постиндуст-

риальном обществе становятся очевидными два обстоятельства: во-первых, ученые как отдельная

страта, или, в более широком плане, техническая интеллигенция, теперь должны приниматься в

расчет в политическом процессе, чего не случалось никогда прежде; во-вторых, сама по себе наука

управляется этосом, отличающимся от этоса других основных социальных групп (например, пред-

принимателей и военных), и этот этос предрасполагает ученых действовать в политическом плане

иначе, чем поступают другие группы.

СТРАТИФИКАЦИЯ И ВЛАСТЬ

Доиндустриальное

общество

Индустриальное общество

Постиндустриальное об-

щество

Ресурсы Земля Техника Знания

Общественное место-

положение

Ферма; плантация Коммерческая фирма Университет; научный

институт

Доминирующие фигу-

ры

Землевладелец; воин Предприниматель Ученые; исследователи

Способы осуществле-

ния власти

Прямой силовой конт-

роль

Косвенное влияние на

политику

Баланс технических и

политических сил;

компромиссы и право

Классовая основа Собственность; военная

сила

Собственность; полити-

ческая организация;

технические знания

Технические знания;

политическая органи-

зация

Достижение власти Наследование; захва

армией

Наследование; патро-

наж; образование

Образование; мобили-

зация; кооптация

Сорок пять лет назад Т. Веблен в своем труде «Инженеры и система цен» предвидел появление

нового общества, основанного на технической организации и индустриальном управлении — «сове-

те техников» (как он выразился на своеобразном языке, которым любил пользоваться, чтобы пугать

и мистифицировать академический мир). Делая такое предсказание, Т. Веблен разделял иллюзию

более раннего технократа А. де Сен-Симона о том, что сложность индустриальной системы и неза-

менимость столетии любой существенный или значимый переворот специалистов отнесли военные

и политические революции к делам прошедшим. «Революции в XVIII веке, — писал он, — были во-

енными и политическими, и государственные деятели старшего поколения, считающие, что они

вершат историю, все еще верят, что революции в XX веке могут совершаться или не совершаться

теми же самыми путями и средствами. Однако в нашем непременно будет промышленным перево-

ротом, и, следовательно, любая революция XX века может быть побеждена или нейтрализована

только индустриальными методами и средствами».

«Если бы революции предстояло произойти в Соединенных Штатах, — в чем очень сомневался

практичный скептик Т. Веблен, — она возглавлялась бы не политической партией меньшинства, как в

Советской России, которая была противоречивым и промышленно отсталым регионом, и не профсоюз-

ными «борцами от суповой миски», которые в своих интересах стремились лишь удержать высокие цены

на труд и его низкое предложение». Он предрекал, что она произошла бы в русле, «уже проложенном ма-

териальными условиями промышленного производства». И, применяя марксистскую точку зрения к соб-

ственным представлениям, Т. Веблен продолжал: «Эти главные линии революционной стратегии суть

линии технической организации и промышленного управления; в своей сути они выступают путями ин-

Ф. М. Кирилюк

480

дустриальной инженерии; это пути, которые будут соответствовать организации, воплощающей в жизнь

технически высокоразвитую индустриальную систему, составляющую незаменимую материальную осно-

ву любого современного цивилизованного общества».

Таким образом, сущность оценки Т. Вебленом революционного класса можно суммировать в

его определении «промышленной инженерии» как незаменимого «генерального штаба индустри-

альной системы». «Без непосредственного и непрерывного руководства и коррекции с ее стороны

индустриальная система не сможет работать. Это механически организованная структура техниче-

ских процессов, разработанная, созданная и руководимая инженерами-производственниками. Без

них и без их непрерывного внимания к промышленному оборудованию техническое функциониро-

вание промышленности окажется невозможным».

Синдикалистское убеждение, что в XX веке революция может осуществиться только как «про-

мышленный переворот», — одно из многих заблуждений Т. Веблена. Ибо, как нам известно, неза-

висимо от того, какова природа социальных процессов, решающие повороты в обществе происходят

в политической форме. В конечном итоге власть находится в руках не технократов, а политиков.

Основные изменения, преобразившие американское общество за последние тридцать лет, —

создание управляемой экономики общества благосостояния и мобилизованного государства — ста-

ли ответом на политические потребности: вначале требовалось удовлетворить притязания экономи-

чески малообеспеченных групп фермеров, рабочих, чернокожих и бедноты — и защитить их опас-

ностей рынка; затем необходимо было концентрировать ресурсы и политические предпочтения,

следуя мобилизацией готовности, порожденной «холодной войной» и конкуренцией космосе.

Все это открывает широкие и более теоретические перспективы в отношении изменяющегося

характера классовых и социальных позиций в современном обществе. В конечном итоге класс озна-

чает не конкретную группу лиц, а систему, установившую основополагающие правила приобрете-

ния, владения и передачи различных полномочий и связанных с ними привилегий. В западном об-

ществе положение доминирующего признака занимала собственность, гарантируемая и охраняемая

законом и передаваемая посредством института брака и семьи. Однако в последние 25—50 лет сис-

тема собственности разрушается. Сейчас в американском обществе существуют три модели власти

и социальной мобильности, что озадачивает ученых, изучающих общество и пытающихся объяс-

нить источник противоречий положением классов. Имеется прежняя модель собственности как ос-

новы благосостояния и власти, причем основным источником ее приобретения является наследова-

ние. Существуют технические знания как основа власти и положения, причем необходимым

источником знаний служит образование. И, наконец, существует политическая должность как осно-

ва власти, причем путь к ее достижению лежит через организационный аппарат.

Упрощенно эти модели могут быть представлены следующим образом:

Основа власти: Собственность Политическое положе-

ние

Навыки и умения

Пути доступа: Наследование; пред-

принимательские спо-

собности

Участие в аппарате; ко-

оптация

Образование

Социальная единица: Семья Группа; партия Индивид

Трудность анализа власти в современном западном обществе заключается в том, что эти три

системы сосуществуют, частично совпадают и взаимно проникают друг в друга. Хотя семья и теря-

ет значение как экономическая единица, в частности в результате распада семейных фирм и семей-

ного капитализма, фамильная принадлежность все же служит определенным импульсом для обес-

печения члену семьи некоторых преимуществ (в создании финансовых, культурных и личных

связей). Этнические группы, доступ которых к занятию определенного экономического положения

зачастую был заблокирован, прибегают к политический средствам для достижения привилегий и

благосостояния. А технические знания в постиндустриальном обществе все более становятся основ-

ным показателем компетентности в конкуренции за достижение должности и положения. Сын мо-

жет сменить отца на посту главы фирмы, но без его умения руководить предприятием компания

может не выдержать конкуренции с корпорациями, руководимыми профессионалами. Правда, вла-

делец фирмы или политический деятель могут нанять специалистов и экспертов, но если они сами

не будут обладать специальными знаниями, их суждения могут оказаться ошибочными.