
Ф. М. Кирилюк
454
ботать рациональную политическую программу для защиты экономически слабых. Мы можем соз-
дать законы, ограничивающие эксплуатацию. Мы можем ограничить рабочий день, но можем сде-
лать и гораздо больше. При помощи закона мы можем застраховать рабочих (или, еще лучше, всех
граждан) на  случаи потери трудоспособности,  безработицы и  старости. В  результате  окажутся не-
возможными  такие  формы эксплуатации,  которые  основываются  на  беспомощном  экономическом
положении  рабочего,  который  вынужден  согласиться  на  все,  чтобы  избежать  голодной  смерти.  И
когда мы будем способны  при помощи  закона гарантировать средства  к существованию  всем, кто
желает работать, а причин, по которым мы не могли бы это сделать, не существует, то защита сво-
боды гражданина от экономического страха и экономического шантажа будет практически полной.
С этой точки зрения политическая власть является ключом к экономической защите. Политическая
власть и присущие ей способы контроля — это самое главное в жизни общества. Нельзя допускать,
чтобы экономическая власть доминировала над политической властью. Если же так происходит, то
с экономической властью следует бороться и ставить ее под контроль политической власти.
Опираясь на изложенную  точку зрения, мы можем сказать, что недооценка Марксом  роли  по-
литической власти означает не только то, что он не уделил должного внимания  разработке теории
очень важного потенциального средства улучшения положения  экономически слабых, но и  что он
не  осознал  величайшей  потенциальной  опасности,  грозящей  человеческой  свободе.  Его  наивный
взгляд, согласно которому в бесклассовом обществе государственная власть утратит свои функции
и «отомрет», ясно показывает, что он никогда не понимал ни парадокса свободы, ни той функции,
которую государственная власть может и должна выполнять, служа свободе и человечеству. (И все
же этот взгляд Маркса свидетельствует  о  том,  что  он  был в  конечном счете  индивидуалистом,  не-
смотря на его коллективистскую апелляцию к классовому сознанию.)
Таким образом, марксистский взгляд аналогичен либеральному убеждению, что все, в чем  мы
нуждаемся, — это «равенство  возможностей».  Мы безусловно нуждаемся  в  таком равенстве,  хотя
оно и не защищает тех, кто менее одарен, менее безжалостен или менее удачлив, от превращения в
объекты эксплуатации со стороны тех, кто более одарен, более безжалостен или более удачлив.
Опираясь на то, что нам удалось осознать в ходе нашего анализа, мы теперь можем сказать: то,
что марксисты пренебрежительно именуют «чисто формальной свободой», на самом деле есть базис
всех остальных сторон социальной системы. Это «чисто формальная свобода», т. е. демократия, или
право народа оценивать и отстранять свое правительство, представляет собой единственный извест-
ный нам механизм, с помощью которого мы можем пытаться защитить  себя  против злоупотребле-
ния политической силой. Демократия — это контроль за правителями со стороны управляемых.  И
поскольку,  как  мы  установили,  политическая  власть  может  и  должна  контролировать  экономиче-
скую власть, политическая демократия оказывается единственным средством контроля за экономи-
ческой властью со стороны управляемых. При отсутствии демократического контроля у правитель-
ства  не  будет  ни  малейшей  причины,  почему  бы  ему  не  использовать  свою  политическую  и
экономическую власть в целях, весьма далеких от защиты свободы, своих граждан.
[...]  Марксисты  действительно  просмотрели  фундаментальную  роль «формальной  свободы».
Они считают, что  формальной демократии  не  достаточно, и  хотели бы  дополнить  ее тем,  что они
обычно называют экономической демократией. Это двусмысленная и совершенно пустая фраза, ко-
торая затемняет тот факт, что «чисто формальная свобода» является единственной гарантией демо-
кратической экономической политики.
Маркс открыл значение экономической власти, и вполне понятно, что он преувеличил ее значение. И
он сам, и марксисты видят власть экономики буквально везде. Их аргумент звучит так: кто обладает день-
гами, тот обладает свободой, поскольку при необходимости он может купить оружие и даже гангстеров.
Однако это обоюдоострый аргумент. Фактически он содержит признание, что человек, обладающий ору-
жием, обладает и властью. И если тот, у кого есть оружие, осознает это, то в скором времени у него будут
и оружие, и деньги. Аргумент Маркса до некоторой степени применим к не ограниченному, или не регу-
лируемому, законодательно капитализму. Действительно, правление, которое создает институты контроля
за оружием и преступностью, но не за властью денег, вполне может попасть под влияние последних. В та-
ком государстве может править бесконтрольный гангстеризм богатых. Однако я думаю,  что сам Маркс
первым признал бы, что это верно не для всех государств. В истории бывали времена, когда, к примеру,
всякая  эксплуатация  была грабежом,  непосредственно  основанным на  власти  военной  силы.  И  сегодня
немногие поддержат наивный взгляд, согласно которому «прогресс истории» раз и навсегда положил ко-
нец этому прямому способу эксплуатации людей.  Сторонники такого взгляда ошибочно  полагают,  что,
поскольку  формальная свобода однажды  была завоевана,  для нас  уже  невозможно  вновь  подпасть  под
власть таких примитивных форм эксплуатации. [...]