одних только действий его на я; следовательно, он признает сферу опыта более широкою,
чем   это   принято   думать,   или   он   последовательно   признает   за   опыт   то,   что   прежде
непоследовательно   не   считалось   опытом.   Поэтому   он   может   быть   назван   также
универсалистическим  эмпиризмом и так глубоко отличается от индивидуалистическою
эмпиризма, что должен быть обозначен особым термином - интуитивизм.
В отличие от эмпиризма Бэкона или Юма Лосский считает, что весь мир, включая
природу, других людей н даже Бога, познается нами так же непосредственно, как и мир
субъективный,   мир   нашего   Я.   Мистический   эмпиризм   утверждает   возможное   и.
непосредственного   знания   не   только   отвлеченно-рациональных   форм   идеальных
сущностей,   сверхчувственных   идей,   но   н   мира   сверхчувственных   существ,   или
субстанций. которые суть конкретно-идеальное бытие. Лосский. таким образом, допускает
не только чувственную и   интеллектуальную   интуицию,   но  и сверхчувственный  опыт,
интуицию мистическую.
Интуитивизм Лосского есть последовательно развернутое учение об открытости со-
знания. Как отмечает В. В. Зеньковский,  Лосский «отбрасывает, по существу, всякий мо-
мент трансцендентности в сознании», т. е. выхода за его пределы в сознании
4
. Философ
убежден, что предмет познается так, как он есть: «...ведь в знании присутствует не копия,
не символ, не явление познаваемой вещи, а сама эта вещь в оригинале».
Лосскому необходимо было дать ответ на кардинальный для интуитивизма вопрос:
как возможно  такого   рода   непосредственное  знание   мира   чувственного,  идеального и
даже   запредельного,   металогического,   —   божественного?   Ответ   на   этот   вопрос   уже
предполагал выход из сферы гносеологии к ее онтологическим предпосылкам, т. е. ме-
тафизике.
Собственно,   эта   метафизическая   предпосылка   интуитивизма   Лосского   в   самом
общем виде сводится к уже упомянутому утверждению, что «все имманентно всему». Это
значит, что мир есть некоторое органическое целое и индивид в нем не есть нечто обособ-
ленное, замкнутое в себе, он внутренне связан со всем остальным миром, со всеми су-
ществами в нем. Лосский подчеркивает, что созерцание других сущностей такими, каковы
они   в   подлиннике,   возможно   благодаря   единосущию,   которое   существует   между   по-
знающим индивидом и всеми элементами мира. В силу этого единосущия между инди-
видом и познаваемым им миром устанавливается гносеологическая координация — по-
нятие, заимствованное Лосским у имманентной философии, но играющее в его метафи-
зике   другую   роль,   а   потому   получающее   иной   смысл.   «Вследствие   единосушия   и
гносеологической координации, — поясняет философ, — всякий элемент внешнего мира
существует не только в себе и для себя, но также и для другого, по крайней мере для того
другого, которое есть индивидуум. Это первичное трансцендирование индивидуума за
пределы себя, связующее его со всем миром, есть не сознание, но что-то более первичное
и   более   глубоко   онтологичное,   чем   сознание:   это   —   первичное  существование  всех
элементов  мира,   есть   условие  возможности развития   сознания  и   может  быть  названо
предсознанием. Предсознание, таким образом, есть бытийное основание сознания.
С помощью учения о гносеологической координации и предсознании Лосский хочет
справиться   с   проблемой,   которую   нелегко   решить   в   рамках   учения   о   полной
принадлежности сознанию всего мирового сущего. В самом деле, с этой точки зрения
человек, во-первых, должен обладать всей полнотой знания о сущем и, во-вторых, не
может   заблуждаться,   поскольку   предмет   —   и   чувственный,   и   идеальный   -полностью
открыт ему. Но если гносеологическая координация как отношение субъекта со всеми
другими сущностями в мире еще не есть познание, если это отношение имеет место на
предсознательном уровне, тогда понятно, что в сферу нашего сознания и соответственно
познания вступает только малая, незначительная часть объекта, а именно та, на которую
мы направляем свое внимание, что «благодаря этому мы выделяем предмет, сопоставляем
его   с   другими   предметами,   выявляем   его   определенность,   отличие   от   остальных,   со-
поставления приводят  к опознанию».  Но все-таки остается пока неясным, как же при