относящей к другому и выделяющей из другого, сущее переводится в
собственную определенность. Из этого понимания сущности получается
сущностная общность и связность всего конечного сущего: все отнесено ко всему
другому и зависимо от всего другого, каждое выделяется из всего другого и тем
самым полагает себя в определенный, свойственный ему смысловой образ в
целом бытия. Сущность, следовательно, есть принцип определенного
ограничения, которое выделяет сущее из другого и конституирует сущее в его
конечном, но определенном содержании сущности.
3.2.3.2. Сущность сущности
3.2.3.2.1. Но что "есть" сама сущность? Что есть "сущность сущности"? Благодаря
чему негативно обосновано ограничение, а позитивно – смыслоучреждение
конечного сущего? Это не может быть бытие или сущее. Бытие есть принцип
полагания, а не ограничения, позитивности, а не негативности, тождества, а не
различия. Следовательно, сущность должна мыслиться как нечто как-либо
противоположное бытию, иное по отношению к бытию. Не есть ли это ничто или
небытие? Если бы сущее было ограничено посредством ничто, то оно не было бы
ограничено, а следовательно, было бы неограничено. Значит, лишь
относительное ничто может быть принципом определенного ограничения.
Можно еще поразмыслить над тем, что сущность никогда не познаваема нами и
понятийно не схватываема непосредственно в себе самой, но всегда лишь в
своей опосредствующей функции как ограничивающе-определяющий принцип. Мы
можем лишь сделать вывод, из этого следующий: сущность не есть сущее,
которое существует само по себе: "ens quod (ipsum est)", она внутренне
конститутивный принцип, благодаря которому сущее есть то, "что" оно есть: "ens
quo (aliquid est)". Она не существует сама по себе изначально, но лишь в сущем,
сущностью которого является.
Если она не есть ни бытие, ни ничто, тогда она – нечто "между ними", которое
Аристотель – в чем за ним следует и Фома Аквинский – понимает как потенцию
(dynamis) по отношению к акту (energeia): как возможность бытия по отношению к
действительности бытия. Фома Аквинский применяет это отношение к сущности
(как потенции) по отношению к бытию (как акту). Ныне вообще считается, что
потенция может познаваться лишь из акта. Лишь из актов, которые я полагаю
(видение и слышание, мышление и воление), я могу знать, какие потенции
(способности) мне свойственны. Это имеется в виду и здесь: лишь из актуального
сущего познаваема и определяема его способность к бытию. Конечная сущность
есть не что иное, как внутренний принцип сущего, который предзадает
своеобразие его определенно ограниченной возможности бытия, последняя же
благодаря акту бытия может переводиться в актуальную действительность.
3.2.3.2.2. Конечная сущность, однако, не чужда бытию, она не радикально
противостоящая ему величина. Иначе она не могла бы связываться с бытием в
конституции определенного реально сущего. А если она не есть ничто, то должна
быть охвачена бытием и в бытии обоснована . В бытии как акте бытия,
следовательно, должна быть преддана уже возможность самоограничения, т.е.
возможность не только целостно быть "самим", но и опосредствоваться через
ограничение конечной сущности в смысловой образ конечного сущего – во
множестве и различности конечных вещей. Следовательно, само бытие, если
имеются конечные вещи, должно из себя самого быть принципом