преступление, причем находящегося на основании, этим преступлением
созданным. В своем генеалогическом синтезе, который в "возвратной
рефлексии" возвращается мыслью к истоку, Ницше выступает преемником
гегелевской мысли, правда только по форме, по «маске», ибо вместо
классического, то есть гегелевского содержания, под «маской» - «лицо
другого». Исток не точка стабилизации и не пункт исторического
гомеостаза, напротив, «поиск истока ... растревоживает то, что мыслилось
неподвижным, он дробит то, что полагалось единым, он показывает
гетерогенность того, что мнилось пребывающим в согласии с самим
собой». Исток - это «безместье», он «всегда осуществляется в
промежутке»
1
. Этот "безместный" исток труднонаходим и тяжело
определим, он неуловим, потому что у него нет ни имени, ни лица, его
вообще нет. Он есть только как пустота между различными.
Проницательный текст Мишеля Фуко, посвященный "Ницше,
генеалогии, истории", задается вопросом о тех аутеничных «Entstehung” и
«Herkunft”, которые мотивируют "Wirkliche Geschichte" в генеалогической
реконструкции Ницше. В набор ее изначальных принципов входят, прежде
всего, отказ от всевозможных a priori, отказ от «вневременной точки
опоры», от любой «надисторической точки зрения», отказ от собирания
истории «в замкнутую на себя целостность», в схождении либо к
«понятию времени», либо к «форме примирения», либо к точке «конца
мира», откуда открывается «абсолютный» взгляд на мир
2
. Для Ницше
важно понять историю как случай и риск в обход христианской
историографии, понимающей историю как «повсеместно сотканную
божественным помыслом» и греческого понимания истории как «судьбы»,
и, тем более, в обход новоевропейской рационалистической
историографии
3
, вопреки религиозной и рациональной теологии. В то же
время, перед Ницше стоит задача понять историю не как однородную цепь
1
, Фуко М. Ницше, генеалогия, история // Философия истории постмодерна. - Минск, 1996. с. 85.
2
. С. 85.
3
Фуко М. Ницше, генеалогия, история // Философия истории постмодерна. - Минск, 1996. С. 89.