
нежная, ласковая, мечтательная и восторженная; от-
крылась возможность широко обрисовать кокетли-
вость и неотразимое обаяние женского характера. 
Здесь, далее, были поводы волнующе сопоставить и 
столкнуть любовь с религией, а также показать мно-
жество оттенков жанра — легкого, живого, подвижно-
го, граничащего с опереттой (а дарование Массне в 
данном плане сказалось уже давно — со времен 
«Двоюродной бабушки» и «Дона Сезара де Базана»). 
Наконец, сюжет призывал обратиться к милым Масс-
не линиям и краскам изящных традиций XVIII века. 
И, напротив, в либретто не было всего того, что в 
предыдущих операх Массне оказывалось тяжким гру-
зом для «выжимания» оперных рекордов, не было 
образов, чуждых его индивидуальности, овладевать 
которыми он мог не порывами вдохновения, но лишь 
путем напряженных усилий мастерства, согласно нор-
мам и шаблонам «большой оперы»
1
. 
Надо, конечно, помнить, что и в «Манон» не все 
удалось Массне в равной степени. Совершенно ориги-
нальными оказались только образы любви. Один из 
талантливых учеников Массне, композитор Рейнальдо 
Хан писал уже после смерти своего учителя, что 
«Массне нашел и закрепил надолго французскую ме-
лодическую форму любовного обаяния»
2
. В этих сло-
вах нет никакого преувеличения: если говорить имен-
но об обаянии, чарах любовности, то Массне дейст-
вительно не имеет себе равных во французской му-
зыке. 
Другая важная область музыки «Манон» — об-
ласть жанровая с ее зарисовками веселящихся про-
жигателей жизни, игроков, буржуа и т. д., а равно и 
картинками песенного быта (хор стрелков в послед-
1
 Вспомним интересную аналогию. П. Чайковский писал 
25 мая 1878 года брату Модесту, собираясь выбрать сюжет «Ро-
мео и Юлия» для оперы- «Ничего нет более подходящего для 
моего музыкального характера. Нет царей, нет маршей, нет ни-
чего составляющего рутинную принадлежность большой оперы. 
Есть любовь, любовь и любовью (П. Чайковский. Литера-
турные произведения и переписка» том ViII, стр. 281). 
8
 Mes souvenirs; p. 294 (приложения). 
ю»