Ланда Р.Г. (отв. ред.) История Востока. В 6 т. Том 5. Восток в новейшее время : 1914-1945 гг

Подождите немного. Документ загружается.

дом. Аппарат тяумыанга набирался по всему мыангу из грамотных людей, обладавших низшими и средними

духовными званиями. Все они также жили по своим деревням, и тяумыанг в случае необходимости отправ-

лял к ним посыльного. Столь инерционная, зато прекрасно отлаженная и глубоко укорененная в народной

среде схема управления была в социальном плане важнейшим

звеном патронатно-клиентельной системы,

охватывавшей все население в лаосском государстве того или иного масштаба.

Освященная буддийской доктриной, эта система веками регулировала отношения индивида с государством

в условиях иерархически организованного об-

fV I/CIS JMЛ1/1//\ИГ»иИ1гЛЦ£1/ L

щества. Колонизаторы сочли за благо сохранить прежние административно-политические и социальные

отношения в мыанге, но, имея в виду его традиционную автономность, стали строго контролировать его

руководство. Тяумыанг подчинялся французскому провинциальному резиденту, но назначался он (и три

нижеследующих лица) непосредственно верховным резидентом (исключением были мыанги королевства

Луангпхабанг) и получал бюджетное жалованье. Ниже

следовали выборные и не оплачиваемые из бюджета

административные уровни: тасэнг («туземный кантон» по колониальной терминологии) и бон (деревня). Их

руководители избирались податным населением соответствующих территорий, но обязательно

утверждались французской провинциальной администрацией. До французов тасэнг2 был организатором

общественных работ (другое название в литературе — государственная барщина) и ведал охраной

общественного порядка среди

жителей вверенной ему тяумыангом группы деревень. В 1914г. французы

резко подняли властный статус тасэнга. Сохранив обе его традиционные функции, они из указанной группы

деревень сформировали упомянутый «туземный кантон» во главе с самим тасэнгом-администратором и,

соответственно, сборщиком налогов. Так они ввели в Лаосе дополнительное фискальное звено, сами

оставаясь всецело за рамками

этой модифицированной ими системы традиционных отношений сельских

эксплуататоров с крестьянами.

Отношения колонизаторов с луангпхабангским королем в течение всего межвоенного периода определяли

конвенции 1914 и 1917 гг. Они констатировали получение первыми от короля Сисавангвонга права

проводить любые реформы в его королевстве, объявленном протекторатом. За самим королем сохранялось

право в пределах королевства назначать и перемещать по службе представителей административной

верхушки мыангов во главе с самим

тяумыангом и присваивать им традиционные титулы. Все свои акты, в

том числе и в кадровой сфере, король должен был оформлять в виде издания ордонансов за своей подписью

и печатью, действительных только с визой верховного резидента. Это явное (с европейской точки зрения)

колониальное насилие над монархом не дестабилизировало, однако, жизнь в

королевстве: исходя из своего

удавшегося камбоджийского опыта, французы вновь применили модель установления колониального

всевластия «в обход» института традиционной монархии, воспользовавшись тем, что в хинаянских

обществах Индокитая ни политическая, ни экономическая функции короля не были определяющими. Сферы

государственного и хозяйственного управления официально передавались монархом в ведение его высших

сановников. Сам же король

— фигура в религиозном смысле очень высоко поднятая над обществом— в

качестве прямой и обязательной выполнял именно функцию расстановки чиновных кадров и присвоения им

титулов, олицетворяя собой лишь сакрально-административную власть.

Личная подпись и печать короля, при условии его пребывания на троне, в своем дворце и в своей столице,

оставались, как и прежде, необходимой и достаточной санкцией на власть тяумыангу. Более того, виза

верховного резидента, не несущая никакой сакральной нагрузки, выглядела на ордонансе скорее декора-

2 Наименование самого администратора звучало точно так же, как и название возглавляемой им

административной единицы.

16*

тивным дополнением и даже могла восприниматься как, наоборот, высочайше дозволенная. Что же касается

самого короля Сисавангвонга, то для него подписание конвенций 1914 и 1917 гг. было просто успехом: они

узаконивали более чем двукратное увеличение территории его королевства, при том что в доколониальные

времена ни в мыангах лаосского северо-запада, ни в провинциях Пхонг

-сали и Хуапхан луангпхабангские

правители не реализовывали свою сакрально-административную власть на постоянной и безусловной

основе. Колонизаторам же такой административно-правовой порядок позволил решать свои военно-

стратегические задачи и свободно использовать доступные им с финансово-экономической точки зрения

местные ресурсы точно так же, как и-в Центральном и Южном Лаосе.

Когда вскоре выяснилось, что Лаос весьма богат, в частности, разнообразными полезными ископаемыми,

Франция поняла, что Лаос может представлять стратегический интерес, который так и остался

доминирующим. Однако сами социально-экономические и природные условия Лаоса сдерживали

колониальную эксплуатацию его природных ресурсов, поскольку предполагали огромные предварительные

и текущие инвестиции. Такими средствами администрация Индокитайского союза

, даже после организации

в 20-е годы притока частного капитала из метрополии, не располагала. Преимущественно «стратегический

профиль» Лаоса потребовал ежегодного дотирования его бюджета из общеиндокитайского, причем эти

дотации были либо сопоставимы с поступлениями из внутрилаосских источников, либо, что было чаще,

значительно превышали их.

Обнаружив на обширных лаосских землях лишь полумиллионное население, колонизаторы сочли

нерентабельным развивать местные производительные силы. Для экономического освоения было решено

заселить лаосские земли людьми из перенаселенного Центрального и Северного Вьетнама, предельно

сократив в Лаосе число французских граждан, поскольку их содержание дорого обходилось индокитайской

казне. Так, перед Второй мировой войной в этой части Союза постоянно проживала лишь примерно тысяча

французов (всего во французских владениях в Индокитае их было 24 тыс.).

Такая стратегическая установка определила и всю социальную политику администрации Индокитая в Лаосе.

Эта часть колонии была самой обделенной в плане здравоохранения и образования. В 40-х годах там

работало всего около двух десятков врачей; фельдшерская служба и вакцинация населения еще не были

налажены. В Лаосе часто вспыхивали эпидемии оспы, холеры/чумы (последняя

трижды охватывала его в 20-

е годы). Система светского образования, заложенная в 1917-1925 гг. на уровне начальной школы, была

самой слабой в Индокитае: основная масса детей (мальчиков) могла научиться чтению и письму на родном

языке, а также счету по-прежнему в буддийских монастырях или дома у грамотного отца или старшего

брата. Доступ

лаосцев к среднему образованию (в четырех крупнейших городах Лаоса были открыты

средние школы и лицеи) был затруднен обучением только на французском языке. Нуждаясь все же в каком-

то количестве лаосских кадров (секретарей-переводчиков и т.п.) и уступая просьбам местной элиты,

французы открыли во Вьентьяне в 1928 г. среднее специализированное учебное заведение

— Школу

лаосской администрации и права. Высшее

же образование в колонии (в Индокитайском университете в Ханое) было доступно лишь состоятельным

людям, а во Франции — только единичным представителям аристократии Севера и Юга.

Опираясь на конвенции 1914 и 1917 гг., французы поэтапно овладели правом верховной собственности на

землю во всей стране (у лао она традиционно принадлежала либо королю, либо — в отсутствие развитых

государственных форм — тяумыангу), что позволило им сосредоточить у себя все налоговые поступления и

эксплуатировать рабочую силу местного населения. С 1915 г. перестала существовать королевская казна

замененная ежегодным «цивильным листом» монарху и трем его высшим сановникам. Доходы же

Луангпхабангского королевства стали поступать в общелаосский бюджет. Частная собственность на землю,

введенная колонизаторами, не приобрела серьезного хозяйственного значения: поземельный налог никогда

не давал в лаосский бюджет больше одного процента.

Приватизация земли привлекла лишь тонкий слой лаосской феодальной бюрократии и горожан. Французы

же, к которым были обращены законы о концессиях 1913 и 1929 гг. и которые в общей сложности

приобрели примерно 15 тыс. га, в основном пускали свои участки в спекулятивный оборот. Реже они

покупали землю для разработки полезных ископаемых, в первую очередь для

добычи высококачественного

и легкодоступного олова в Центральном Лаосе. Всплески интереса к добыче лаосского олова вызывались

взлетами цен на него на мировом рынке: в конце 20-х годов, а также в конце 30-х годов, когда по стоимости

валовой продукции горнодобывающей промышленности Лаос с его 2 тыс. руды в год стал вторым после

Северного

Вьетнама в Индокитайском союзе (соответственно 12% и 83%). В Центральном Лаосе и на юге

довольно интенсивно добывалось золото (до 200 т в год в 20-е годы). Еще реже французы устраивали

плантации — на плато Боловен (пров. Бассак) и Сиангкхуанг (пров. Чаннинь).

Из плантационных культур, насаждавшихся французами, упоминания заслуживает только кофе. Завезенные

в первой половине 20-х годов саженцы в 1940-1945 гг. дали рекордные для Лаоса урожаи — 3 тыс. т в год,

которые, однако, в последовавшие годы резко снизились. И полезные ископаемые, и продукты рас-

тительного происхождения из Лаоса вывозились либо в сыром виде, либо после

первичной обработки:

обрабатывающая промышленность до 1945 г. в этой стране была представлена тремя обогатительными

фабриками, производившими оловянный концентрат, а также полукустарными лесопилками и

рисорушками. Было и несколько предприятий легкой промышленности, ориентированных на спрос

горожан, — табачная, целлюлозно-бумажная и ткацкая фабрики. Приобретали французы и лесные

концессии, прежде всего ради тиковой древесины. Но

больше чем собственно лесом французские

предприниматели заинтересовались заготовкой ценных древесных смол и кардамона, которые они получали

от лао, а те — по каналам традиционной дани — от собиравших эти лесные продукты мон-кхмерских

племен.

Концессионный фонд колониальная администрация формировала исключительно за счет большого массива

целинных и залежных земель: экспроприации крестьянской земельной собственности в Лаосе не

производилось, что, разумеется, стало одной из причин социально-политической стабильности в лаосской

де-

ревне. Была, правда, отменена испокон веков практиковавшаяся лаосским крестьянином свободная заимка

земли при условии ее гарантированной обработки. Впрочем, соблюдение этого запрета, логично

вытекавшего из присвоения французами всей целины и залежей, администрация не могла контролировать

строго (да и вряд ли хотела).

Ограниченные возможности колонизаторов по разработке природных ресурсов обусловили превращение

налоговой и трудовой эксплуатации наряду с торговлей опиумом в основные источники бюджетных

поступлений в Лаосе. При этом структура налогов, собираемых в этой стране, в общем сохранила свой

доколониальный облик. Основу ее продолжал составлять подушный налог. В течение 30-х годов он вырос

примерно

в семь раз. Подушный налог и общественные работы в доколониальные времена касались лишь

этнических лаосцев. Горские народы (в первую очередь представители мон-кхмерской языковой семьи)

платили фиксированную дань лаосским феодальным властям в обмен на покровительство. Французы же

совершили радикальный переворот в этой системе: распространили указанные повинности на всех горцев,

включая даже высокогорных мео (мяо), вообще крайне мало связанных с экономикой речных долин.

Что касалось общественных работ, то в Лаосе колонизаторы больше были заинтересованы в денежном

откупе от них (это называлось «трудовым налогом»), поскольку рабочую силу они в избытке получали в

виде кули из Вьетнама. Основным объектом выполнения трудовой повинности стало развернутое админи-

страцией Индокитайского союза строительство так называемых колониальных дорог, составивших в конце

концов единую сеть магистралей Восточного Индокитая. Лаос они пересекали преимущественно с запада на

восток, привязывая его к Вьетнаму в военно-стратегическом и — что удалось меньше — в экономическом

планах. Среди колониальных дорог Лаоса особо выделялась дорога № 13. Она шла из г. Луангпхабанга

вдоль Меконга через всю страну (а далее — через Камбоджу

в Сайгон), впервые в истории лаосского народа

связав его мыанги в меридиональном направлении (правда, только на период сухого сезона).

Еще при генерал-губернаторе П.Думере (1897-1902) на Лаос, как и на все другие части Индокитайского

союза, были распространены так называемые три колониальные монополии — на соль, алкоголь и опиум. В

последнем продукте администрация Индокитая нашла особо обильный источник для покрытия своих

хронически высоких административных и военно-полицейских расходов. За счет торговли опиумом

межвоенный период французы покрывали, по разным оценкам, от V7 до V3 части поступлений в бюджет

Союза. Администрация Индокитая стимулировала небывалое расширение площадей под маком,

выращиваемым мео, а в годы Второй мировой войны, резко подняв закупочные цены на опиум-сырец,

способствовала тому, что север Лаоса превратился чуть ли не в специализированного производителя

этой

продукции.

Политика французской администрации в Лаосе неизбежно порождала в этой стране некую двухслойную

социально-экономическую систему. «Верхний слой» (франко-вьетнамо-китайский) возник в связи с

реализацией колониальных военно-стратегических и экономических проектов и базировался на

«экспортном» варианте капиталистических отношений. «Нижний слой» оставался традиционно

лаосским: там натуральное хозяйство лао, сочетаемое с патронатно-клиентельной системой, дополнялось

социально-экономическими структурами коренных национальных меньшинств. (Эксплуатацию горцев

французы стремились организовать, насколько могли, в рамках именно «нижнего слоя».) Между слоями с

самого начала, конечно, не могло быть непроницаемой грани. Результаты воздействия «верхнего слоя» на

«нижний» стали заметны к концу 30-

х годов, когда в Лаосе сформировались и стали искать свое место в

политической сфере страны собственно лаосская интеллигенция, мелкая буржуазия и проникнувшиеся либе-

рально-демократическими идеями выходцы из аристократических кругов.

Численность основной социальной силы для освоения лаосских земель — вьетнамских переселенцев—

росла быстро: за 30 лет (1911-1942) она увеличилась с 4,1 тыс. (0,7% населения Лаоса) до 39,5 тыс. человек,

или 3,9% всего населения, которое к тому времени составляло не более одного миллиона. (Капитали-

стическая деловая активность способствовала и увеличению китайской общины в Лаосе, но темпы ее роста

были

значительно ниже, так как французы видели в китайцах либо экономических конкурентов, либо

политических инфильтратов из Китая: в 1942 г. в Лаосе проживало 6,1 тыс. хуацяо, или 0,6% населения.)

Однако очень скоро стало ясно, что, импортируя рабочую силу и мелких управленцев, колонизаторы

«импортировали» в Лаос из Вьетнама и национально-освободительное движение. Оно стало особенно

опасным для французов, когда в 1930 г. возникла Коммунистическая партия Индокитая (КПИК).

Коммунистические идеи нашли отклик не только у кули и наемных рабочих, но и во вьетнамской мелко-

буржуазной среде. В результате всякий раз подъем национально-освободительного и революционного

движения во Вьетнаме эхом отзывался в Лаосе на оловянных копях, плантациях и

в населенных

вьетнамцами примеконгских городах центра и юга. Более того, в распоряжение КПИК была предоставлена

отлаженная задолго до колонизации система связей вьетнамских общин Лаоса и Сиама (прежде всего,

Северо-Восточного) с Вьетнамом. Начало коммунистического движения в самом Лаосе формально

датируется 1934 г., когда была создана лаосская секция КПИК. Но в течение всего

времени ее

существования (до 1951 г.) подавляющее большинство в ней составляли этнические вьетнамцы.

Склонив к сотрудничеству феодально-бюрократический аппарат, не разрушая традиционного уклада жизни

лао, а главное, не подвергая Лаос комплексной эксплуатации, французы действительно смогли избежать на

протяжении всего периода своего правления опасных форм протестных выступлений со стороны титульной

нации этой страны. На усиление налоговой и трудовой эксплуатации крестьяне-лао отвечали пассивным

сопротивлением (сокрытие

фискальной информации, уход на время целой деревней в леса, массовые

переселения на правый берег Меконга и т.п.). Первые открытые выступления против колонизаторов были

рождены не в крестьянской, а в интеллигентско-клерикальной среде. В 1920 г. во Вьентьяне произошло

известное «восстание под руководством учителя Кхама (кху Кхама)» с призывом изгнать французов.

Очень

быстро подавленное и локальное, оно тем не менее на фоне нараставших в течение 20-х годов антифран-

цузских настроений в среде лаосских монахов, побывавших в религиозных центрах на ставшем сиамским

правом берегу Меконга (т.е. в лаосской же среде, но

488

Часть П. Страны Востока в 1914-1945 гг. Этапы развития

недоступной французам), заставило колонизаторов осознать огромную опасность полного выхода из-под

контроля такой авторитетной части лаосской элиты, как монашество.

Поэтому колониальная администрация, во-первых, объявила верховного резидента Лаоса покровителем

буддизма и сангхи, во-вторых, позволила, наконец, в 1931 г. открыть во Вьентьяне местное религиозное

учебное заведение— Высшую школу пали, а в-третьих, развернула в 30-е годы восстановление важнейших

религиозно-политических центров доколониального Лаоса — вьентьянских храмов Хо Пхакэу и Сисакет.

Что же

касается вооруженной борьбы затяжного партизанского типа, то она шла с небольшими перерывами

в Лаосе с начала XX в. и до 1939 г., но массовую базу ее составили не лао, а жители гор и предгорий. По-

давить эти восстания одно за другим колонизаторы смогли лишь ценою беспощадного истребления

повстанцев (вплоть до использования авиации)

и вероломства на переговорах, что позволяло захватывать их

вождей и расправляться с ними. Самих же восставших ослабляли этническая разобщенность, межплеменные

распри (особенно у мео), а главное — неготовность этнозональных групп Лаоса к солидарным действиям.

Самым продолжительным (с начала XX в. до 1939 г.) было так называемое движение добродетельных людей

(ту ми бун) в Центральном и Южном Лаосе, описываемое в литературе обычно в виде трех взаимосвязанных

восстаний: под руководством пхо Кадуота (букв.: отец человека по имени Кадуот) в 1901-1907 гг., под

руководством онг Кэу (преподобного Кэу) в начале XX

в. — 1910 г. и под руководством онг Коммадама

(преподобного Коммадама) в 1925-1937 гг. Это религиозно-мистическое по форме и характеру руководства,

но национально-освободительное по своим конечным целям движение было генетически связано с

периодически вспыхивавшими с XVI в. (а скорее всего, и с более ранних времен) массовыми

антиправительственными движениями в обширном районе соединения

территорий современных Лаоса,

Камбоджи и Таиланда (в средние века он был частью кхмерской империи Камбуджадеши). В религиозном

плане они базировались на древнекхмерской мистике и шаманской практике, пронизанных

апокалипсическими идеями апокрифического буддизма.

В XX в. движение «добродетельных людей», начавшись на обоих берегах Меконга, в стадию массовой

вооруженной борьбы смогло перерасти только в Лаосе, где грубо распространенные на мон-кхмерские

племена подушный и «трудовой» налоги (сочетавшиеся с обыкновенными грабительскими рейдами на их

селения), а также попытки христианизации на плато Боловен высвободили мощную проте-стную энергию

горцев. Буддийская же религиозная составляющая и руководящая роль бывших монахов, искусно

вводивших в свою проповедь идеи восстановления национально-государственного единства лао под эгидой

вьентьянской династии, вовлекали в движение и многих лаосцев. Истребление семьи вьентьянского короля

сиамцами в ХГХ в. породило самозванство: неоднократно появлялись «потомки Анулутгхалата3. В

лаосской историографии встречается утверждение

3 Соответствующие слухи распространились и об упомянутом учителе Кхаме. Его родители в начале XX в.

были изгнаны из сиамской провинции У бон за активное участие в «движении добродетельных людей».

Глава 21. Лаос в составе французского Индокитайского союза

489

том, что ускорению перехода движения «добродетельных людей» в вооруженную стадию способствовало

решение ряда антифранцузски и антисиамски настроенных лаосских тяумыангов, тайно собравшихся в 1900

г. в городке Кхеммарате. Надо полагать, тяумыанги-патриоты, не рассчитывая на организацию антифран-

цузского (и антисиамского на правом берегу) движения силами лао, единственный реальный способ

сопротивляться чужеземцам видели в

вовлечении в борьбу многочисленных мон-кхмерских племен с их

развитым шаманизмом и привычкой к военному делу.

На севере Лаоса в восстаниях 1908-1917 гг. в провинции Пхонгсали побудительным мотивом было

стремление аристократии тайской народности лы (лю) восстановить на волне антиналоговых протестов

населения, а также при помощи претендовавшего на эти земли Китая свою государственную

самостоятельность. В восстании 1914-1916 гг. в провинции Хуапхан причудливо переплелись анти-

колониальный протест коренного многонационального населения, попытки

китайских торговцев опиумом

вернуть утраченные при французах монопольные позиции, аннексионистские устремления властей Китая и

даже республиканские идеи Синьхайской революции. Подавив оба эти восстания, колонизаторы, озабочен-

ные проницаемостью китайского участка границ Союза, преобразовали в 1916г. провинцию Пхонгсали в

пятую по счету на севере Индокитая военную территорию. Ставка на опиум как на

один из основных

источников бюджетных поступлений Индокитайского союза вкупе с распространением на его производите-

лей — мео подушного и «трудового» налогов привели в 1918-1922 гг. к мощному восстанию под

руководством «небесного правителя» Патяя. Оно быстро стало общемеоским, т.е. не только охватило весь

север Лаоса вплоть до провинции Чаннинь (Сиангкхуанг), но и перекинулось

на населенные этой

народностью районы Северного Вьетнама. Упорство и ожесточенный характер борьбы повстанцев были

связаны и с владевшей ими религиозно-мистической идеей объединения всех мео под властью верховного

«небесного правителя» (тяу фа)4.

Сформированная к 1917 г. система военно-политического присутствия Франции в Лаосе в неизменном виде

сохранялась до 1941 г. Начало ее крушения положила тайско-французская война 1940-1941 гг. В ноябре-

декабре 1940 г. под лозунгами пантаизма войска Сиама (в 1939 г. официально переименован в Таиланд, в

июне 1940 г. стал союзником Японии) атаковали лаосский и камбоджийский участки границ

Индокитайского союза. Бангкок требовал объединения всех народов тайской языковой группы в Великом

Таиланде под эгидой династии Чакри. Несмотря на одержанную военную победу, «вишистская» Франция

под нажимом Японии вынуждена была подписать 9 мая 1941 г. в Токио договор на таиландских условиях. В

части, касающейся Лаоса, они означали потерю всех правобережных лаосских земель.

Только после этих событий, осознав, что правым берегом таиландский экспансионизм при японской

поддержке не удовлетворится и что лаосская элита из-за пораженческого поведения Франции стала

стремительно уходить из-под их

4 В официальных документах лаосской революции и ЛНДР пхо Кадуот, онг Кэу, онг Коммадам и тяу фа

Патяй стоят в ряду национальных героев лаосского народа. В их же числе — и вьентьянский король

Анулуттхалат, убитый сиамцами в 1828 г.

востока в iyit-iyt3 гг. jmanbiразвития

влияния, колонизаторы решили наконец пойти навстречу вековым чаяниям лао и начать процесс

административного объединения их земель. Наряду с собственно объединительными мероприятиями в 1941

г. были введены посты лаосских провинциальных губернаторов (под строгим, однако, контролем прежних

французских резидентов), повышено жалованье тяумыангам, развернута под эгидой специально созданной

Службы лаосской пропаганды при верховном резиденте клубная

и спортивно-массовая работа, поощрялись

все виды народного творчества и, наконец, было разрешено выпускать подконтрольные Службе первые лао-

язычные и двуязычные (лаосско-французские) печатные издания. Французам вновь на время удалось

обеспечить социально-политическую стабильность в стране, что было необходимо еще и в связи с

установлением в 1940-1941 гг. во всем Индокитайском

союзе так называемого франко-японского режима

(сохранение французского административно-репрессивного аппарата при условии ввода японского

воинского контингента и использования вооруженными силами этой страны всех необходимых ей военно-

стратегических объектов); двойное иностранное присутствие неизбежно усилило налоговое давление на

население.

Интегративные идеи и меры французов побудили часть лаосских элитарных групп выступать за сохранение

французского правления, что создавало необходимую колонизаторам альтернативу как пантаизму, так и

японскому паназиатиз-му. Центральными объединительными мероприятиями, не допускавшими, однако,

лаосцев к реальному управлению, были следующие: взамен утраты правобережной части исторических

тямпасакских земель принцу Бун Уму тямпасакско-му

был официально передан (как унаследованный от

отца) пост бассакского губернатора и придан статус четвертой аристократической персоны (после луангп-

хабангских короля, наследника и вице-короля) в создаваемой колонизаторами общелаосской

аристократической иерархии.

С королем Сисавангвонгом 29 августа 1941 г. генерал-губернатор Индокитайского союза адмирал Ж.Деку

подписал наконец договор о протекторате — первый франко-лаосский документ, ратифицированный

парламентом метрополии. По этому договору утрата правобережья щедро компенсировалась присоедине-

нием к королевству всех северных и части центральных территорий Лаоса, включая даже провинции

Вьентьян и Чаннинь (Сиангкхуанг). «Цивильный лист

» короля был увеличен на 60%, а его сын, принц

Саванг, был официально утвержден наследником. Как формальному протекторату Луангпхабангу было

разрешено иметь свои герб, флаг и гимн. Создавалось там и правительство (из пяти членов Королевского

совета— Хосанамлуанга, который упразднялся). Главой правительства стал принц Пхетсалат, старший сын

умершего в 1921 г. махаупахата (в западной

литературе — вице-короля) Бункхонга. Ему одновременно был

присвоен и отцовский махаупахатский титул. Этот титул неслучайно был негласно отменен после смерти

Бункхонга: ведь именно махаупахаты и их ближайшее окружение (так называемый передний дворец —

вангна) ведали тем практическим государственным управлением в лаосских государствах, которым по

конвенциям 1914 и 1917 гг. овладели колонизаторы.

Для успешной реализации своего «объединительного проекта» у французов не было, однако, главного —

подконтрольного им легитимного местного политиче-

1 лава £1. лаис в составе французского пноокитаиского союза

ского субъекта, вокруг которого и смогли бы сплотиться лао севера, центра и юга. Подталкиваемый

колонизаторами к объединительной деятельности король Сисавангвонг не проявлял желания стать

общелаосским монархом, понимая, что чужеземное содействие еще больше снизит его легитимность в

глазах жителей центральных и южнолаосских земель. Теоретически принц Пхетсалат мог бы стать

идеальной фигурой для

«объединительного проекта». Но с ним у французов отношения складывались

сложнее. Отказав ему в 1904 г. в престоле (королем стал внук короля Ункхама Сисавангвонг), колонизаторы

тем самым освободили Пхетсалата и от «дворцового плена», позволив свободно путешествовать по стране.

Бесстрашный и умелый охотник, Пхетсалат прослыл среди крестьян магом-избавителем от

терроризировавших селения диких

животных. Сын популярного в народе махаупахата Бункхонга,

получивший высшее образование во Франции и побывавший в нескольких западноевропейских странах,

Пхетсалат всегда вызывал опасения у колонизаторов. И они на следующий год после возвращения принца

на родину (т.е. в 1914 г.) решили «компенсировать» ему луан-гпхабангский престол, сделав губернатором

Вьентьяна (под контролем самого верховного

резидента). Разумеется, к управлению Пхетсалат не был

допущен, но он получил право подбирать кадры на посты тяумыангов, а также для технического

обслуживания французской администрации.

С 1931 г., когда Пхетсалату был предоставлен самый высокий из допустимых для лаосцев пост—

«инспектора по административно-политическим делам туземного населения Лаоса» при верховном

резиденте, он стал создавать собственную патронатно-клиентельную вертикаль общелаосского масштаба. В

состав кли-ентелы принца вошли не только тяумыанги и другие администраторы, но и образованная и

талантливая лаосская молодежь на службе у французов, а также дети, внуки, племянники наиболее видных

вождей из национальных меньшинств. Слово принца было для любого его клиента законом. Не охваченным

властным авторитетом Пхетсалата оставался только юг Лаоса, где

ему противостояла (в первую очередь в

Тямпасаке) патронатно-клиентельная система принца Бун Ума. Пхетсалат, сам вынашивавший планы

восстановления общелаосского национально-государственного единства, следовал принципу ротации

лаосских управленцев между различными мыангами и провинциями, чтобы заставить их преодолеть «мыан-

говое» мышление и проникнуться мышлением общенациональным. Французы же, которым принц

обеспечивал неплохо функционирующий

и лояльный чиновничий корпус, практически всегда соглашались

с предлагаемыми им кандидатурами.

Санкционированное генерал-губернатором Индокитая присвоение Пхетсалату титула махаупахата

завершило введение принца в официальную систему властных отношений, но уже не только Луангпхабанга,

но всего Лаоса, поскольку через свою клиентельную сеть принц уже «объединил» большинство тяумыангов

страны (за исключением южных). Так в 1941 г. французской колониальной «системе 1917 года» в Лаосе,

базировавшейся на опосредованной лаосской

аристократией лояльности тяумыангов, был нанесен второй

(после политического поражения от японо-таиландского блока) смертельный удар: Пхетсалат, самый авто-

ритетный в своей стране родовой аристократ, культово почитаемый в крестьянской среде и создавший

самую разветвленную патронатно-клиентельную сеть,

492

Часть II. Страны Востока в 1914-1945 гг. Этапы развития

нисколько отныне не нуждался в поддержке колонизаторов. Он не только не стал помогать им в их

объединительной деятельности, но напротив — с успехом «отбирал» у них (как потом и у японцев) ее

плоды.

С приближением конца войны активным участником борьбы за определение судьбы Восточного Индокитая

становится Французский комитет национального освобождения (ФКНО). Учитывая отсутствие японских

войск на большей части лаосской территории и ее преимущественно гористо-лесистый характер, голли-сты

именно Лаос избрали базой развертывания антияпонской партизанской борьбы. С апреля 1944 г. при

содействии англичан через Индию

осуществлялась воздушная переброска в Лаос французских

разведывательно-диверсионных групп, возглавляемых французами со значительным стажем военной или

гражданской службы в Индокитае.

К весне 1945 г. франко-японское «сотрудничество» окончательно исчерпало себя, и в ночь с 9 на 10 марта

японское командование в Восточном Индокитае совершило молниеносный военно-политический переворот,

интернировало всех, не успевших уйти в Китай, Бирму, Таиланд или в леса Лаоса французских граждан и

взяло всю полноту власти в свои руки. Видя, что большинство

лаосских чиновников во главе с Пхетсалатом

пошло на сотрудничество с ними, японцы уже в конце марта передали им всю административную власть.

Было позволено даже создавать лаосские вооруженные отряды в примеконгской зоне (Пхетсалат ссылался

на необходимость борьбы с речным пиратством и французскими партизанами). Сумев взять под контроль

только города и другие

административные центры и не овладев селом, японцы сосредоточили свои

основные усилия на борьбе с французскими вооруженными отрядами (поддерживавшие их лаосские власти

и население сурово карались).

Широкомасштабной экономической эксплуатации Лаоса Япония не осуществляла: оккупация ею этой части

Индокитайского союза преследовала чисто военные цели. Впрочем, японский капитал вслед за французским

все же начал разрабатывать месторождения олова и заниматься лесозаготовками, а также присвоил себе

«опиумную монополию». К местной лаосской администрации и населению, если они не сотрудничали с

французами,

японцы относились корректно: лояльность «туземцев» в стратегически значимом районе была

им необходима. В частности, японские власти освободили политических заключенных из французских

тюрем (заполнив их самими французами). Они также демонстративно чтили сакральную

неприкосновенность луангпхабангского королевского дворца. (Возможно, предвидя это, французы устроили

в дворцовых подвалах настоящий склад оружия, боеприпасов, обмундирования и денег.) Но

, несмотря на

усилия японской пропаганды, паназиатизм не оказал на умонастроения лаосцев глубокого влияния. Ряд

тяумыангов центра и юга, а также принц Бун Ум и потомки местного княжеского рода провинции

Сиангкхуанг (Чаннинь) пошли на активное сотрудничество с французскими разведывательно-

диверсионными группами. Основная же часть лаосского чиновничества во главе с Пхетсалатом,

сотрудничая

с японцами, использовала их конфликт с французами, чтобы подготовить как можно больше

административно-политических условий для провозглашения независимости единого Лаоса после

близящейся к концу войны.

Глава 21. Лаос в составе французского Индокитайского союза

493

Вопреки своему желанию, король Сисавангвонг был принужден японцами провозгласить независимость.

Несмотря на то что в королевской декларации говорилось сразу и о независимости Лаоса, и о независимости

королевства Луангп-хабанг, этот документ дал основания японцам объявить себя освободителями лаосского

народа, а Пхетсалату — исходить из того, что власть его правительства распространяется отныне на

всю

страну де-юре. Так у принца появилась наконец возможность приступить к реализации единственно

легитимной с точки зрения лаосской государственной традиции и потому понятной широким слоям населе-

ния модели объединения земель — путем получения личного согласия каждого тяумыанга. В первую

очередь речь шла о четырех не охваченных договором 1941 г. центральных и южных провинциях —

Тхакхек (Кхаммуан), Саваннакхет, Бассак (Тямпасак) и Салаван, куда был послан эмиссар принца.

За полгода японской оккупации в Лаосе окончательно сформировались военно-политические силы, которым

суждено было активно проявить себя сразу после капитуляции Японии 15 августа 1945 г. Предоставление

Лаосу независимости радикализовало и тех лаосских националистов, требования которых прежде не шли

дальше большего участия лаосской элиты в управлении страной и передачи лаосцам занятых вьетнамцами

административных постов

. Гарантии от реставрации французского колониализма многие из них увидели в

словах президента США Ф.Рузвельта, с 1943 г. жестко заявлявшего о невозможности возвращения фран-

цузов и об установлении международной опеки над народами Индокитайского союза. Организационному

оформлению стихийного движения лаосских националистов помогло последовавшее еще в начале 1944 г.

обращение с предложением о совместных

действиях со стороны подпольной антияпонской таиландской ор-

ганизации «Сери Тхай» («Свободный Таиланд»). В ее создании в 1944 г. и снабжении всем необходимым

решающую роль играло американское Управление стратегических служб, с 1942 г. решавшее в Индокитае

задачи борьбы с японцами в их тылу. Так в лоне «Сери Тхай» появилась «Сели Лао» («Свободный Лаос»),

вскоре

ставшая именовать себя «Лао пен лао» («Лаос — лаосцам»). Персонально предложение таиландцев о

сотрудничестве было сделано Уну Сананико-ну, ветеринарному врачу по образованию, служившему на

бангкокском радио, а затем в войсковой разведке таиландской армии. Он быстро и умело привлек в ряды

«Лао пен лао» как пребывавших на правом берегу Меконга лаосских

политэмигрантов, так и своих

многочисленных и влиятельных родственников — Сананиконов (Центральный Лаос) и Апхаев (Южный

Лаос). Территориально, однако, деятельность Уна не вышла за пределы центральной части примеконгской

зоны, а до капитуляции Японии ни одного собственно антияпонского выступления ни «Лао пен лао», ни

сама «Сери Тхай» так и не предприняли.

Сразу же после японского переворота на территории Лаоса активизировала свою деятельность КПИК,

планировавшая национально-освободительную революцию в масштабах всего Индокитайского союза. На

пленуме ее Центрального комитета 10-12 марта 1945 г., в частности, было решено создать с опорой на

вьетнамскую общину Лаоса и Таиланда укрепленные пункты и пункты связи с северовьетнамским

комитетом партии. Связанные

с КПИК вьетнамские иммигранты в Лаосе при возможности приобретали

оружие и ждали приказов. Не-

494

Часть II. Страны Востока в 1914-1945 гг. Этапы развития

смотря на наличие у «Лао пен лао» и КПИК общей антифранцузской платформы, до капитуляции Японии

взаимодействия между ними не было: лаосские националисты настаивали на том, чтобы у вьетнамцев,

завезенных французами, был статус иностранцев, а вьетнамские коммунисты строили свою тактику на сво-

бодном стиле действий соотечественников в Лаосе, стремясь привязать их только

к собственному

руководству.

Политическую силу самого широкого в Лаосе территориального охвата представляла собой патронатно-

клиентельная система принца Пхетсалата. Он так же, как и «Лао пен лао», полагался на американские

гарантии лаосской независимости. У «Лао пен лао» с самого начала были планы сделать Пхетсалата своим

харизматическим лидером, однако обратилась она к нему с такой просьбой

лишь после капитуляции

Японии. Наладить сотрудничество с принцем на антифранцузской основе планировал и ЦК КПИК. Одним

из важнейших каналов для диалога с ним был его младший сводный брат Суфанувонг, вернувшийся из

Франции в 1939 г. с высшим инженерным образованием и в 1945 г. тесно сблизившийся с вьетнамскими

коммунистами. Братьев объединяла глубокая взаимная

любовь и дружба.

Важным политическим действующим лицом в Лаосе был король Сисаван-гвонг, которого поддерживал его

сын и наследник принц Саванг. Король продолжал считать, что единственным надежным гарантом его

пребывания на престоле был и оставался французский колониализм, и надеялся на восстановление действия

договора о протекторате 1941 г. Наконец, незначительной военной, но серьезной политической силой

являлись

скрывавшиеся в сельской местности французские партизаны и помогавшие им тяумыанги центра и

юга, которые верили, что в условиях послевоенного хаоса только Франция сможет уберечь Лаос от

дезинтеграции. Вернуться к власти в Восточном Индокитае французы рассчитывали при активном

содействии англичан.

Глава 22

СИАМ (ТАИЛАНД): МОДЕРНИЗАЦИЯ ТРАДИЦИОННОГО ОБЩЕСТВА

В период между двумя мировыми войнами Сиам превратился из абсолютной монархии в конституционную,

что явилось для страны главным политическим событием первой половины XX в. Причем ирония истории

состояла в том, что те силы, которые инициировали модернизацию страны и проводили политические

реформы (а именно сам король и высшая знать), невольно подорвали устои абсолютизма

и основу

собственной власти. В это же время Сиаму удалось полностью восстановить свой юридический и

таможенный суверенитет, повысить международный авторитет, войдя в число членов Лиги Наций.

Рассматриваемый период обогатил историю страны появлением и развитием нескольких идеологических

течений — тайского национализма короля Вачиро-вуда и великотайского национализма Пхибуна

Сонгкхрама, радикальных республиканских идей, реализовавшихся в более умеренной форме

конституционной монархии в результате революции 1932 г., наконец, идей социальной справедливости в

авторстве таиландского демократа Приди Пханомионга, сначала преданных анафеме как

«коммунистические», а в наше время признанных тайцами как вклад в историю их страны.

Модернизация общества и заимствование передовых достижений Запада, а также упорная, в основном

дипломатическая, борьба за сохранение сиамской государственности составляли основное содержание

предшествовавшего 42-летнего правления короля Чулальонгкорна — Рамы V. Они же создали предпосылки

для эко-. комического и политического развития страны в последующий период.

Умершему в 1910 г. королю наследовали его сыновья — Вачировут (годы царствования 1910-1925), а затем

Прачатипок (1925-1935), которые стремились продолжать реформы. Однако, как отмечал Ф.Риггс, их

правление было отмечено падением эффективности института монархии как из-за обострения социальной

борьбы в стране, так и в связи с отсутствием у этих королей того динамизма и компетентности

, которые

отличали их предков. Реформы Прачатипока продолжали сделанное его предками, но были мельче по

масштабу и носили частный характер. Они касались введения фамилий, запрета многоженства, введения

обязательных для населения прививок против оспы. Пожалуй, самым значимым было принятие в 1921 г.

закона о всеобщем начальном образовании, согласно которому все дети от 8 до 15

должны были получать

обязательное образование в объеме начальной школы.

В социально-экономической сфере начало XX в. в Сиаме было отмечено постепенным расширением

капиталистического уклада. Этому способствовали как факторы внутреннего развития, так и внешние

влияния. Главным внешним фак-

496

Часть П. Страны Востока в 1914-1945 гг. Этапы развития

тором была политическая и экономическая экспансия западных держав в регионе, которая ускоряла ход

исторического времени для народов, проживающих здесь. Сиам, как и весь Индокитайский полуостров и

островная часть Юго-Восточной Азии, был включен в мировую политику. Особенностью сиамских реформ,

создававших условия для развития капиталистического уклада, было то, что их инициатива, идеология

осуществление были заслугой представителей правящего класса, принадлежавших к культуре

традиционного общества, т.е. общества, которое, собственно, и составляло основу королевской власти. Эти

реформы способствовали интеграции вассальных владений Сиама в единое централизованное государство,

большей управляемости страной за счет модернизации финансовой, юридической, и административной

систем, перестроенных в соответствии с принципами, принятыми

на тот момент в развитых странах Запада;

появлению свободной рабочей силы в связи с отменой рабства (которое было полностью устранено к 1908

г.). Они положили начало становлению современной светской системы образования вместо традиционного

обучения монахами при буддийских храмах. Все это, в свою очередь, дало возможность Сиаму про-

тивостоять политическому натиску западных империалистических

держав, главным образом Англии и

Франции, и в то же время проводить модернизацию своей страны, опираясь на помощь иностранных

партнеров.

Капиталистический уклад утверждался в первую очередь в сфере производства товарного риса. Именно эта

сельскохозяйственная культура стала основой экономики Сиама и превратилась в главную статью экспорта

страны, дававшую до 60-70% всего объема экспорта. Динамика экспорта риса была такова, что если с

середины ХГХ в. до его конца экспорт риса вырос с 1 млн. до

8 млн. пикулей, то к началу 30-х годов он

превысил 25 млн. пикулей. Выращиванием риса традиционно занимались этнические тайцы, в этой отрасли

было занято от 80 до 90% населения страны. Правда, далеко не все крестьяне участвовали в производстве

товарного и экспортного риса, значительная часть сельского населения все еще вела натуральное хозяйство.

В деревне в целом форма хозяйствования и агротехнические приемы оставались традиционными, а

расширение производства шло главным образом экстенсивным путем за счет ввода в оборот новых земель.

К тому же товарное аграрное производство в основном сосредоточилось в центральном районе — в долине

реки Чаопрайя, за пределами которого сельское хозяйство оставалось натуральным. Деревня все

еще жила

по-прежнему, по своим традиционным представлениям, в соответствии со сложившимся укладом жизни.

Ликвидация феодального землевладения открыла путь для значительной концентрации земельной

собственности в руках помещиков и новых землевладельцев из торгово-ростовщической прослойки.

Крупными землевладельцами стали члены королевского дома, принцы, сдававшие свои земли в аренду.

Очистка риса и рисоторговля сосредоточились в руках местной буржуазии, в основном китайского

происхождения, которая смогла накопить значительные средства, традиционно занимаясь ростовщичеством

и торговлей. Китайцы-предприниматели также вкладывали капиталы в лесопильную промышленность и ряд

других отраслей. Предприниматели, появившиеся местные банкиры, ремес-

Глава 22. Сиам (Таиланд): модернизация традиционного общества

497

ленники, рабочие во многом составляли новые классы, чьей базой в основном был город, прежде всего

столица.

Параллельно в Сиам активно внедрялся иностранный капитал, причем доминирующее положение заняла

Англия. Британский капитал преобладал в разработке и экспорте ценной древесины тика, в

оловодобывающей отрасли. Великобритания предоставляла Сиаму займы на создание инфраструктуры, в

том числе на строительство железных дорог. В начале XX в. были построены железные дороги, связавшие

Бангкок с региональными центрами страны — городами Корат, Чиангмай, а также с британской колонией

Сингапур. Все это создавало первоначальную инфраструктуру для дальнейшего развития страны.

Фактически Сиам в начале XX в. включился в международное разделение труда, войдя в него, подобно

другим странам Востока, в качестве эксплуатируемой периферии.

В конкретных условиях Сиама и буржуазия, и рабочие в значительной степени формировались из числа

местных и приезжих китайцев. В то же время реформы короля Чулальонгкорна упразднили личную

зависимость крестьян от феодалов, запретили главам семей продажу в долговое рабство их родственников.

Потребности реформированного государственного аппарата в квалифицированных чиновниках плюс

реформы в области

образования дали возможность детям разбогатевших тайских крестьян, государственных

чиновников, жителей городов и прочих простолюдинов получить хорошее светское образование, подчас

даже за границей. Они получили тем самым шанс для продвижения вверх по социальной лестнице в системе

государственной службы, хотя высшие посты в государстве по-прежнему занимали представители

королевского дома и наследственной

знати. Это создавало коллизию между старой элитой и новой

бюрократией. Новые потребности общества вызвали появление новых профессий, возникли целые

профессиональные группы, зародилась местная интеллигенция — учителя и университетские профессора,

журналисты, медики. Таким образом, обнаружилось противоречие между изменившейся социальной

структурой общества и политическим строем.

Одновременно новая городская среда (в основном служащие, интеллигенция) аккумулировала новые

политические идеи, пришедшие главным образом с Запада, но также из Китая и Японии. Государственные

служащие среднего звена или новая бюрократия хотели открыть себе путь к достижению наиболее

влиятельных должностей, к власти и богатству, пытались играть собственную политическую роль. Иными

словами, они

стремились стать новой элитой. Накопившийся социально-политический конфликт

патриархального и буржуазного укладов впервые вырвался наружу в 1912 г., когда группа младших

офицеров составила заговор против короля Вачировута с целью установления республиканского строя и

возможной смены монарха.

Национальный характер буржуазии и рабочих, по преимуществу китайцев, предопределил их связь с

развитием социального и антиимпериалистического движения в Китае и распространение в их среде идей

Сунь Ятсена, который в 1908 г. приезжал в Бангкок налаживать организационную работу. Иное идейное

течение развивалось в среде тайцев, причем оно насаждалось сверху и было сформулировано королем

Вачировутом. Вачировут учился в Англии, был евро-

498

Часть II. Страны Востока в 1914-1945 гг. Этапы развития

пейски образован, наделен талантом литератора. Он переводил пьесы Шекспира и Мольера на тайский язык,

часто публиковал политические статьи в газетах. Вачировут посетил Японию, и на него произвели большое

впечатление ее успехи, которые сделали слабую в прошлом азиатскую страну империалистической дер-

жавой. Сиамский король стал сторонником «пути Японии» и выдвинул идеи тайского

национализма,

включив институт монархии в число незыблемых ценностей тайского государства. Он говорил: «Нация,

религия, король — вот что стало и продолжает оставаться главным патриотическим лозунгом». ;

Вплоть до конца XX в. эта триединая концепция работала на тайское государство, хотя в 1932 г., в ходе

буржуазной революции, она подверглась серьезному испытанию. Вачировут направлял стрелы своей

критики против китайцев, проживавших в стране, которые уже тогда контролировали большую часть

промышленного производства, банков и торговли. Вплоть до Второй мировой войны тайские власти делали

попытки несколько ограничить роль китайцев в сиамском обществе, в экономике страны, но это были

скорее демонстративные мероприятия. Гонениям подвергались представители протестных, более или менее

левых движений, в том числе коммунистической партии, которые зародились в китайской среде. Однако в

целом в стране удалось избежать крупных антикитайских акций как со стороны властей,

так и со стороны

рассерженной толпы, как это случалось на протяжении XX в. в соседних странах. Объяснение этого факта

можно искать в тесных взаимосвязях по типу «патрон-клиент», установившихся между представителями

тайской бюрократической элиты и местными китайскими предпринимателями, а также в общем

направлении политики руководства страны (хотя в разные периоды в этой

политике были те или иные

нюансы) на осторожную, но последовательную культурную ассимиляцию при терпимом отношении к

нуждам китайской общины.

Во внешней политике отличие Сиама от других азиатских стран состояло в том, что он не стал колонией

западных держав, сохранил свою государственность. Однако добиться этого Сиаму удалось дорогой

ценой— ценой потери власти сначала над Камбоджей в 1863-1867 гг., затем над провинциями Лаоса в

пользу Франции в результате франко-сиамского конфликта 1893 г., а

также дальнейшей утраты части

территорий Камбоджи и Лаоса в пользу Франции в 1904-1907 гг. и части малайских территорий в пользу

Англии в 1909 г. Кроме того, договорами, заключенными Сиамом с западными державами на протяжении

XIX в., предусматривалась экстерриториальность их подданных на территории Сиама, что создавало

большие проблемы для местного правосудия.

Поэтому основным направлением внешней политики Сиама была последовательная борьба за отмену

неравноправных договоров, заключенных ранее с Англией, Францией, США и другими державами,

упрочение авторитета страны, международного признания ее суверенитета и территориальной целостности.

Именно в этом ключе следует рассматривать отношение в Сиаме к Первой мировой войне.

Король Вачировут считался англофилом, какое-то время он даже служил в британской армии. Поэтому,

когда в 1914 г. началась война, естественно было полагать, что симпатии короля будут на стороне

союзников — Англии и Фран-

Глава 22. Сиам (Таиланд): модернизация традиционного общества

499

ции. Но в Сиаме еще свежи были прошлые обиды на крлониальную политику Франции. В правящих кругах

Сиама не было единства относительно того, какую позицию занять. Вообще говоря, военные действия в

Европе имели мало общего с интересами Сиама. Иное дело, создание международного миропорядка по ре-

зультатам окончания войны. Среди офицеров сиамской армии

были сторонники Германии, которые в 1917 г.

затеяли заговор с целью сорвать вступление Сиама в войну на стороне Антанты. Заговор был успешно

подавлен. Под влиянием дипломатических усилий Англии, США, а также России Сиам присоединился к со-

юзникам и в июле 1917 г., когда исход войны стал очевиден, объявил войну Германии. В 1918 г.

в Европу

были посланы небольшие экспедиционные силы численностью 1200 человек, которые не успели включиться

в военные действия, но зато Сиам участвовал в Парижской мирной конференции, стал членом Лиги Наций.

Это облегчило усилия руководства страны по прекращению прав экстерриториальности подданных

Германии и Австро-Венгрии.

20 ноября 1917 г. Советская Россия заявила об отказе от всех неравноправных договоров со странами

Востока, аннулировала российско-сиамский договор 1898 г. В результате большой дипломатической работы

по пересмотру старых договоров в 1926 г. в Сиаме было полностью покончено с правом

экстерриториальности для иностранцев, а в 1927 г. — восстановлено право Сиама устанавливать таможен-

ные тарифы.

Линия во внешней политике на восстановление полного суверенитета страны продолжалась и

впоследствии. К 1938 г. сиамское правительство, заключив новые договоры, полностью восстановило

политический и таможенный суверенитет. Используя участие в Лиге Наций, тайские политики в то же время

понимали ограниченность возможностей этой международной организации разрешать спорные проблемы

даже в Европе, не говоря о

столь отдаленных регионах, как Сиам.

В 1925 г. на престол взошел король Прачатипок, младший брат короля Вачи-ровута. В его правление

социальная напряженность между прежней элитой и новыми социальными группами достигла апогея. В

1928 г. была создана Народная партия. В ее рядах были люди с разными взглядами из числа военных,

интеллигенции, гражданской бюрократии, недовольных засильем аристократии. Всех

их объединяло

осознание необходимости политических и социальных изменений в стране. Самым образованным из них,

признанным идеологом был Приди Пхано-мионг, сын зажиточного сельского торговца, доктор права,

чиновник Департамента по разработке законов и профессор Чулальонгкорнского университета, получивший

образование во Франции. Приди возглавлял «младшую группу» Народной партии, состоявшую в основном

из бывших студентов

, учившихся во Франции. Эта группа, более демократически настроенная, в свою

очередь делилась на гражданскую, армейскую и военно-морскую. Военную группу возглавлял родившийся

в семье крестьянина майор Пхибун Сонгкхрам. «Старшая группа» во главе с полковником Пья Сонг

Сурадетом включала офицеров в возрасте около 40 лет, получивших образование в Германии и достигших

потолка

служебной карьеры для чиновников некоролевского происхождения.

В 1929 г. разразился мировой экономический кризис — «великая депрессия». Сиам тоже столкнулся с

экономическими проблемами. Из-за обрушившегося

часть 11. Страны Иостока в 1914-1945 гг. Этапы развития

международного рынка риса и падения цен на олово и каучук государственные доходы сократились со 107

млн. бат в 1929 г. до 79 млн. бат в 1933 г. В массовом порядке теряли землю крестьяне, отдавая ее за долги,

разорялись ремесленники. Дефицит государственного бюджета 1931 г. вынудил короля Прачатипока урезать

государственные расходы, в том числе уменьшить свой пажеский

корпус с 3 тыс. до 300 человек, сократить

штаты чиновников и снизить оклады военным и гражданским служащим, которые и так были недовольны

засильем принцев на высших постах.

Постепенно стал распространяться лозунг «демократия для народа». В стране происходили протестные

экономические выступления в аграрном секторе, развивалось рабочее движение, в основном среди китайцев,

которые в то время и составляли в значительной мере пролетариат страны. Но они были мало связаны с

коренным населением. В их же среде в начале 30-х годов подпольно

возникла коммунистическая партия.

Недовольство росло, охватывая все новые группы населения. В связи со 150-летним юбилеем династии

Чакри по столице поползли слухи о том, что близится ее конец. В частности, когда монарх прибыл на

церемонию открытия мемориального моста, почетный караул вдруг повернулся к нему спиной. Это было

тревожным знаком. Впрочем, антимонархические настроения не разделялись большинством

населения, для

которого королевская власть означала стабильность всего строя жизни.

24 июня 1932 г. Народная партия, опираясь на воинские подразделения, совершила переворот, который,

несмотря на верхушечный характер, по своим политическим последствиям принято считать буржуазной

революцией. Части сиамской армии окружили королевский дворец, правительственные здания. Были от-

странены от власти и арестованы члены королевской семьи и высшие чиновники. Однако внутри самого

революционного лагеря идеи

радикалов о свержении монархии не нашли поддержки. Совершившая