Лега В.П. История западной философии. Часть 2. Новое время. Современная западная философия

Подождите немного. Документ загружается.

§ 1. Иммануил Кант

131

«Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей появиться

как наука», чтение «Давида Юма было именно тем, что… прерва-

ло мою догматическую дремоту и дало моим изысканиям в облас-

ти спекулятивной философии совершенно иное направление» (2,

т. 4(1), с. 74).

Юм показал, что если исходить из того, что знания поступают

посредством чувств, то оказывается, что никакого знания о вне-

шнем мире нет. Научное знание — это знание о причинно-следс-

твенных связях, но знание о причинности, по уверению Юма, су-

ществует только как привычка человека, как некая вера. О самой

по себе причинности в природе мы ничего не можем знать. Но

возникает парадокс. Такие науки, как математика, естествознание

(главным образом физика), явно оперируют понятиями причин-

но-следственных связей, открывают истину, но тем не менее разум

неумолимо жестко указывает, что такие связи непознаваемы.

Осознание этого парадокса побудило Канта подвергнуть сам ра-

зум критическому исследованию, чего до него никто никогда не

предпринимал. Он пишет «Критику чистого разума», во Введении

к которой говорит о том, что он имеет в виду не критику различ-

ных философских школ и систем, «здесь дается только критика

самой способности чистого разума» (1, с. 45). Чистым он называ-

ет разум, не наполненный эмпирическим содержанием, разум как

таковой, как способность к познанию. Здесь явно видно влияние

лейбницевской школы, поскольку, как мы помним еще из спора

Лейбница с Локком о теории врожденных идей, на сенсуалисти-

ческое положение Локка, что нет ничего в уме, чего первоначально

не было бы в чувствах, Лейбниц ответил: «Кроме самого ума». То

есть ум, как некоторая способность мыслить, все-таки не зависит

от чувств. Это разделение на разум как способность мышления,

как некоторую форму мышления, и чувственный материал как со-

держание этого мышления, то, что приходит из опыта, — это раз-

деление Кант переносит в свою критическую философию из до-

критического периода. Поэтому нельзя резко противопоставлять

докритического и критического Канта — это был один философ, и

на пустом месте ничто не возникло бы.

Из других философов, которые повлияли на Канта, стоит отме-

тить Жан-Жака Руссо, но он повлиял уже на написание «Критики

практического разума», в которой Кант исследует вопросы морали.

В третьей работе («Критика способности суждения») Кант пыта-

ется объединить идеи, высказанные в «Критике чистого разума»,

132

Глава III. Немецкая классическая философия

исследующей начала науки, и «Критике практического разума»,

исследующей начала нравственности, соединить их при помощи

анализа целеполагающей деятельности. Человек всегда действу-

ет посредством целеполагания, оно имеется и в нравственной, и

в научной, и особенно в эстетической деятельности. Поэтому эта

работа является заключительной из трех «Критик», отдельной про-

блемой которой является существование эстетического чувства в

человеке: почему одни предметы представляются нам прекрасны-

ми, а другие — нет.

Кроме того, следует отметить еще одну работу позднего Канта —

«Религия в пределах только разума». Кант еще в начале «Критики

чистого разума» пишет, что он поставил перед собой задачу: «ог-

раничить знание, чтобы освободить место вере...» (1, с. 24). Задача

вполне благородная (хотя и похожа на учение о двух истинах), ибо

проблема соотношения веры и разума (что чему подчиняется и

что кого может контролировать) существовала не одно столетие, и

Кант чувствовал, что у веры есть свой объект познания и что разум

имеет свои пределы, за которыми он не может действовать.

Работа Канта была встречена в церковных кругах достаточно

воинственно, поскольку Кант не принял многие догматы христи-

анства, в частности догмат о Страшном суде. Христианство Кан-

та — предмет отдельного разговора. Кант считал себя лютерани-

ном, но слова его часто расходились с делами. Впоследствии Кант

попытался смягчить свои взгляды.

Кант настолько логично ответил на многие вопросы, настоль-

ко скрупулезно исследовал проблемы, что в начале XIX века, до

появления новых философских течений, учение Канта считалось

образцом философского анализа. Поэтому многие богословы и

философы (протестанты, католики и православные) убеждены,

что не учитывать философию Канта, а оставаться лишь на уровне

взглядов, как они изложены святыми отцами Церкви (а они ис-

пользовали философию Платона и Аристотеля), совершенно не-

возможно.

Есть у Канта еще одна работа — «Пролегомены ко всякой буду-

щей метафизике, могущей возникнуть в смысле науки», написан-

ная после «Критики чистого разума» и являющаяся ее авторским

конспектом. Поэтому можно читать «Пролегомены» — она более

краткая и, что самое главное, содержит в себе практически все

мысли, изложенные в «Критике чистого разума», но в схематичной

форме, без доказательств.

§ 1. Иммануил Кант

133

«Критика чистого разума»

Конкретной причиной написания этой работы послужило чте-

ние Кантом работ Юма. Но проблема, которую поставил перед со-

бой Кант, была все же гораздо шире, чем вопрос ассоциации идей,

исследовавшийся Юмом. Дело в том, что отношения науки и фи-

лософии к середине XVIII века существенно изменились. В нача-

ле XVII в. философские идеи помогали становлению новой науки

(особенно в творчестве Ф. Бэкона, Г. Галилея, Р. Декарта), которая

за очень короткий срок доказала свои притязания на истину. По-

этому многие философы посчитали, что если использовать науч-

ный метод в философии, то можно будет наконец-то построить

научную философию, решив таким образом «проклятую» пробле-

му многообразия философских систем. Одна за другой создают-

ся философские системы, претендующие на научность: Р. Декарт,

Б. Спиноза, Т. Гоббс, Дж. Локк, В. Лейбниц предлагают свои ва-

рианты «метафизики как науки». Однако к началу XVIII в. в плане

решения проблемы разнообразия философских систем философы

оказываются в том же положении, что и в начале века XVII, с од-

ним лишь отличием: количество различных философских систем

заметно увеличилось. Кант понимает, что прежде чем создавать

научную метафизику, необходимо ответить на вопрос, а возможна

ли метафизика как наука? Ошибка предыдущих философов состо-

яла в том, что они молчаливо предполагали положительный ответ

на этот вопрос, но при этом не исследовали ни науку, ни метафи-

зику как особые области знания. Замысел Канта весьма прост и

логичен: необходимо прежде всего ответить на вопрос: что такое

наука? Какие имеются основания в человеческой познавательной

способности, позволяющие человеку создавать доказательное, об-

щезначимое и эмпирически проверяемое знание, называемое на-

укой? Затем необходимо ответить на вопрос об основаниях мета-

физики, а после этого, сравнив основания науки и метафизики,

ответить на вопрос: возможна ли метафизика как наука?

Для достижения этой цели Кант разрабатывает строгий план ис-

следования и разрабатывает особую терминологию.

Основные понятия и задачи работы. Работа состоит из «Введе-

ния», чрезвычайно важного для понимания всего труда, и из двух

книг — «Трансцендентальное учение о началах» и «Трансценден-

тальное учение о методе». Последнюю мы не будем изучать, а

первая делится на два больших раздела: «Трансцендентальная эс-

134

Глава III. Немецкая классическая философия

тетика» и «Трансцендентальная логика» (о значении слова «транс-

цендентальный» и об отличии его от термина «трансцендентный»

скажем ниже). «Трансцендентальная логика» также делится на два

раздела: «Трансцендентальная аналитика» и «Трансцендентальная

диалектика». В этих двух разделах («Эстетике» и «Логике») Кант

исследует соответственно две человеческие способности познания:

чувственность и разум. «Эстетика» не имеет никакого отношения к

искусству, этот термин Кант берет в чисто этимологическом смыс-

ле, производном от греческого слова «айстесис» («ощущение»).

Поэтому «Трансцендентальная эстетика» есть раздел «Критики

чистого разума», объясняющий механизм чувственного познания,

а «Трансцендентальная логика» объясняет, каким образом возмож-

но познание разумное.

Разум может применяться человеком по-разному: во-первых,

строго по правилам, продиктованным самим разумом (в рамках

формальной логики и конкретного чувственного опыта это будет

собственно рассудочное познание, которым пользуются люди, и

эта способность дает нам научное знание); во-вторых, разум ( Кант

не делает сущностного различия между рассудком и разумом, как

это будет делать впоследствии Гегель или как это делали Плотин,

Николай Кузанский или Спиноза; по Канту, рассудок и разум есть

одна познавательная способность, просто рассудок опирается на

опыт, а разум пытается выйти за пределы опыта). Рассудок и ра-

зум следует подвергнуть особому исследованию, поскольку у не-

которых людей, философов, есть склонность выходить за пределы

конкретного чувственного опыта и подвергать исследованию неко-

торые общие целостности, чем и занимается метафизика. Именно

это стремление разума проникать в мир, не доступный опытному

познанию, Кант и исследует в «Трансцендентальной диалектике».

Для того чтобы подвергнуть критическому анализу познаватель-

ные способности человека, Кант проводит сначала классификацию

всех суждений. Он утверждает, что, с одной стороны, все суждения

могут быть или априорными, или апостериорными. Апостериор-

ные суждения — это суждения, выводящиеся из опыта; например,

фраза «дом стоит на пригорке» явно вытекает из опыта. Суждения

априорные не зависят ни от какого опыта (к таковым относятся

все врожденные, как утверждали сторонники теории врожденных

истин, суждения типа: «часть меньше целого» или закон тождест-

ва, закон непротиворечия). Они появляются в нашем уме незави-

симо от всякого опыта.

§ 1. Иммануил Кант

135

С другой стороны, что очень важно для Канта, суждения бывают

аналитическими и синтетическими. Аналитические — это те суж-

дения, в которых все содержание вывода имеется уже в посылках,

т.е. это суждения, в которых нет прироста знания. Синтетические

суждения — те, в которых содержание вывода больше того содер-

жания, которое находится в посылках. Понятно, что любое науч-

ное суждение ценно именно своей синтетичностью, т.е. тем, что

дает прирост знания. Аналитическое суждение — то, при помощи

которого поясняют что-нибудь известное, делают его более удоб-

ным и ясным. Это как раз те суждения, которые критиковали еще

Ф. Бэкон и Р. Декарт, т.е. составляющие метод схоластической ло-

гики, неспособной привести к научным открытиям, а лишь рас-

толковывающей то, что и без того всем давно известно.

Апостериорные суждения, будучи индуктивными, не обладают

абсолютной истинностью, они дают лишь вероятностное знание,

научные же суждения обладают свойством всеобщности, которое

никогда не может быть результатом опыта. Так, взяв для примера

любой физический закон, например, 2-й закон Ньютона, кото-

рый гласит, что «любое тело будет двигаться с ускорением, прямо

пропорциональным действующей на него силе», мы увидим, что

необходимой частью этого высказывания является слово «любое».

Закон природы распространяется на все тела во вселенной, а иметь

опыт обо всех телах просто невозможно; следовательно, научными,

дающими совершенные, истинные, общезначимые знания, могут

быть только априорные суждения. С другой стороны, научными

суждениями могут быть только синтетические суждения, которые

дают прирост знания, ведь другой существенной особенностью на-

уки является возможность делать научные открытия, т.е. открывать

новые знания. Следовательно, научные суждения — это суждения

априорные и синтетические. Поэтому вопрос о том, какова приро-

да научного знания, по Канту, сводится к вопросу: как возможны

синтетические суждения априори?

Все апостериорные суждения — явно синтетические, поскольку

чувственный опыт всегда дает нам какую-нибудь новую информа-

цию. Когда я смотрю вокруг себя, я всегда вижу что-то новое. По-

этому такое суждение, как «этот дом стоит на пригорке», и синте-

тическое, и апостериорное, но не научное, поскольку не обладает

свойством всеобщности.

Кант, как и его предшественники, в том числе Платон, не под-

вергает сомнению, что истинное знание существует. Вопрос лишь

136

Глава III. Немецкая классическая философия

в том, как возможно это знание. То, что истинное знание сущест-

вует в некоторых науках, для Канта также очевидно. Примером яв-

ляются математика и естествознание. Математические суждения,

по Канту, всегда синтетичны и априорны; любая математика опе-

рирует числами, не возникающими из чувственных восприятий,

поэтому и числа, и геометрические понятия — точка, прямая, ок-

ружность — являются данными нашего ума и, следовательно, ап-

риорны. Любое математическое высказывание (кроме нескольких

аксиом) всегда синтетично. Кант приводит пример: 7 + 5 = 12, и

это суждение синтетическое, поскольку вывод, т.е. число 12, не со-

держится в посылках — ни в 7, ни в 5. И сколько бы мы ни рас-

сматривали каждое слагаемое этого равенства, мы не найдем ни

в одном из них той суммы, которая в конце концов получается.

Поэтому математические суждения синтетичны и априорны.

Естествознание (речь, конечно же, идет о физике как науке о

природе) также включает в себя некоторые синтетические апри-

орные суждения — речь идет о законах природы. В качестве при-

мера Кант приводит несколько суждений: «при всех изменениях

телесного мира количество материи остается неизменным» (закон

сохранения материи) и «при всякой передаче движения действие

и противодействие всегда должны быть равны друг другу» (третий

закон Ньютона). Такие суждения являются синтетическими (они

дают новые знания) и априорными, поскольку они необходимы

(поскольку еще до всякого опыта мы знаем, что тело должно под-

чиняться этим законам) и не вытекают из частного конкретного

опыта.

Если метафизика претендует на то, чтобы быть наукой, т.е. давать

истинное знание и прирост знания, она также должна включать в

себя синтетические априорные суждения. Поэтому, по Канту, от-

вет на вопрос: возможна ли метафизика как наука — также сводит-

ся к ответу на вопрос: имеются ли в метафизике синтетические и

априорные суждения? Неопределенность и шаткость метафизики

до сих пор, как уверяет Кант, состояла в том, что философы не

различали аналитические и синтетические суждения.

Поскольку очевидно, что существуют, по крайней мере, такие

науки, как математика и физика, то в них имеются синтетичес-

кие суждения априори. Вопрос в том, как могут быть возможны-

ми такие суждения? Что такого имеется в наших познавательных

способностях, что они могут создавать научные суждения? Кроме

того, также существует и метафизика — по крайней мере, в качес-

§ 1. Иммануил Кант

137

тве склонности неких людей, философов, задавать определенные

вопросы. Поэтому возникают три вопроса:

— как возможна чистая (лишенная всякого эмпирического со-

держания) математика;

— как возможно чистое естествознание;

— как возможна метафизика в качестве природной склонности

(очевидно, что метафизика существует, но пока что никому не уда-

лось доказать, что метафизика есть наука).

Из третьего вопроса вытекает основной вопрос «Критики чистого

разума»: возможна ли метафизика как наука? В дальнейшем мы уви-

дим, что Кант дает на этот вопрос отрицательный ответ: метафизика

как наука возможна только как критика разума, но не как метафи-

зика в том понимании, в каком она бытовала до сих пор, т.е. как

учение о душе, о мире, о Боге, — такая метафизика невозможна.

Итак, структура «Критики чистого разума» сводится к четырем

вопросам:

— как возможна чистая математика?

— как возможно чистое естествознание?

— как возможна метафизика как природная склонность?

— возможна ли метафизика как наука?

Прежде чем перейти к ответу на эти вопросы, Кант дает еще не-

сколько определений. Вообще эта работа ценна тем, что написана

очень строгим логичным языком, и прежде чем дать то или иное

понятие, Кант поясняет, что значит тот или иной термин и каково

должно быть его определение. Здесь Кант четко следует научному

аксиоматическому методу.

Такими понятиями, весьма важными для понимания «Критики

чистого разума», являются понятия «вещи в себе» и «явления», а

также часто используемые Кантом понятия «трансцендентальный»

и «трансцендентный».

Кант пишет: «Я называю трансцендентальным всякое познание,

занимающееся не столько предметами, сколько видами нашего

познания предметов, поскольку это познание должно быть воз-

можно a priori» (1, с. 44). То есть трансцендентальным является

познание не опытное, не эмпирическое, а то познание, которое

оперирует только априорными данными. Трансцендентальное поз-

нание — это познание, занимающееся видами нашего знания пос-

тольку, поскольку это знание возможно априори. Собственно, вся

кантовская философия, изложенная в «Критике чистого разума»,

есть трансцендентальная философия.

138

Глава III. Немецкая классическая философия

Слово «трансцендентный», которое Кант также использует, озна-

чает «выходящий за пределы любого возможного опыта». В данном

случае можно сказать, что это пара противоположных понятий:

трансцендентальное познание — это чистое познание, лишенное

всякой эмпирической данности, а трансцендентное — это то, что

выходит за пределы нашего познания. Казалось бы, эти понятия

не противоположны, ибо и то, и другое не имеют отношения к

опытному познанию. В действительности же различие между ними

весьма существенно: трансцендентальное познание — это форма,

которую можно наполнить содержанием (по кантовской термино-

логии, материей познания), трансцендентное же знание — это зна-

ние, полностью разорванное с опытом (например, знание о Боге, о

вселенной и т.п.). Нельзя сказать: «трансцендентное научное поз-

нание» — это нонсенс, «горячий лед». Трансцендентен Бог, и Он

не поддается трансцендентальному познанию.

Другая пара понятий — «явление» и «вещь в себе». Кант был

озадачен всеми проблемами, которыми наполнилась философия в

XVII в., в том числе и проблемами, вытекавшими из философии

Беркли и Юма. Из философии Беркли вытекали странные поло-

жения. Если отбросить апологетическую направленность этой фи-

лософии, то оказывается, что нельзя доказать существование вне-

шнего мира, нельзя быть в нем уверенным.

Кант назовет такую ситуацию (когда философия будет вынуж-

дена доказывать реальность внешнего мира и окажется, что она

неспособна это сделать) скандалом в философии: «…нельзя не

признать скандалом для философии и общечеловеческого разума

необходимость принимать лишь на веру существование вещей вне

нас» (1, с. 28). Внешний мир, оказывается, ускользает от нашего

познания. Поэтому одна из целей кантовской философии — по-

пытаться доказать реальность существования внешнего мира. Ведь

если мы будем считать, что все существующее во внешнем матери-

альном мире дается познанию посредством наших органов чувств,

то всегда можно считать, что знание о мире — это знание о моих

восприятиях, и поэтому нет разницы между внешним миром и

восприятием. Следовательно, от внешнего мира можно спокойно

отказаться. Это путь, по которому шла философия сенсуализма,

вытекавшая из локковских принципов и доведенная до логическо-

го конца в учениях Беркли и Юма. Поэтому, логично рассуждает

Кант, если мы все же уверены в существовании внешнего мира,

то мы должны сделать вывод и о том, что не все, что есть во вне-

§ 1. Иммануил Кант

139

шнем мире, существует в качестве явлений, т.е. в качестве того, что

является нашим органам чувств, а также иным познавательным

способностям человека. Это то, что Кант назвал «вещью в себе»:

некоторая объективная реальность, существующая независимо от

человека и никоим образом не могущая быть им познанной — ни

посредством разума, ни посредством чувственных восприятий.

Если бы «вещь в себе» была познаваема, то в этом случае вновь

можно было бы сказать, что она —лишь явление и потому сводит-

ся к данным органов чувств, а отсюда лишь один шаг до солип-

сизма (признания единственной реальностью только своего «я»).

Поэтому «вещь в себе» непознаваема по определению, и любые

попытки сделать ее познаваемой противоречат логике Канта. Не-

познаваемость вещей в себе, по Канту, — это единственный гарант

объективности внешнего мира.

Познавая мир, человек всегда имеет дело с явлениями. Но яв-

ления существуют постольку, поскольку существуют вещи в себе;

явления обусловлены вещами в себе. Без вещей в себе явлений не

существует. Но познать вещи в себе, сказать о них ничего нельзя,

поскольку они есть именно вещи в себе. Казалось бы, это очевид-

но, но почему-то всегда возникает непонимание: почему нельзя

познать вещь в себе? По определению. Если мы ее познаем, она

уже становится явлением, а не вещью в себе. А если познал, значит

вещи в себе уже нет, а есть явление; значит, внешнего мира нет.

Мы опять попадаем в ситуацию скандала в философии.

Вторая проблема, которую Кант стремится решить и которую

также можно назвать скандалом в философии, — это проблема не-

существования и непознаваемости причинно-следственных связей

в природе, то, о чем говорил Д. Юм в своих работах. Оказывает-

ся, то, что науки успешно познают, а человек использует в своей

практической жизни, согласно философии, оказывается несущес-

твующим и непознаваемым.

Юм строил свою критику причинно-следственных связей на ос-

нове сенсуализма Локка и Беркли. Поэтому естественно, что ответ

на вопрос о том, каким образом все же возможно познание ка-

узальных связей, для Канта возможен только при посредстве ис-

пользования дихотомии «вещь в себе» и «явление».

Для Юма причинность существует только в виде привычки, не-

которой веры, нашей способности верить в то, что эта причин-

ность существует. Эту проблему Кант и будет решать: каким обра-

зом познается причинность (причинно-следственные связи — то,

140

Глава III. Немецкая классическая философия

что составляет основу и науки, и нашей жизнедеятельности во-

обще).

«Трансцендентальная эстетика». Ответ на вопрос, как возможна

чистая математика, дается Кантом в «Трансцендентальной эсте-

тике», исследующей чистые чувственные созерцания; на вопрос,

как возможно чистое естествознание, Кант отвечает в «Транс-

цендентальной аналитике», исследующей чистый рассудок без

примеси чувственных данных. Существование метафизики в

качестве природной склонности и возможность ее существова-

ния в качестве науки исследуется в разделе «Трансцендентальная

диалектика», имеющем своим предметом разум как некую рассу-

дочную способность познания, пытающуюся выйти за пределы

явлений.

«Трансцендентальная эстетика», как и все остальные разделы,

начинается с определений. Кант, следуя терминам, восходящим

к аристотелевской традиции, разделяет то, что нам дается в яв-

лении, на два типа: с одной стороны, в каждом явлении есть его

материя — то, что именно является в данном явлении, что соот-

ветствует ощущениям, некая конкретика опыта, а с другой сто-

роны — форма явления, ибо это явление в нашей чувственной

познавательной способности неким образом упорядочивается. «То

в явлении, что соответствует ощущениям, я называю его матери-

ей, — пишет Кант, — а то, благодаря чему многообразное в явле-

нии может быть упорядочено определенным образом, я называю

формой явления» (1, с. 48).

Понятно, что материя всегда соответствует апостериорному

познанию, а форма дает знание априорное, ибо она есть то, что

упорядочивает данную материю. Поэтому ответ на вопрос о том,

как возможны синтетические априорные восприятия, т.е. о том,

как возможно вообще восприятие внешнего мира упорядоченным

образом, сводится именно к исследованию формы явления. Кант

изолирует материю, изолирует конкретное содержание чувствен-

ности и исследует только форму явления.

Понятно, что материя явления познается в чувственном опы-

те, который всегда единичен и конкретен, и соответствует тому,

отсутствие чего вполне можно себе представить. Поэтому, чтобы

определить, чтó в познании является материей явления, а чтó —

формой, проведем некий мысленный эксперимент. Представим

себе мир без определенных свойств предметов. Очевидно, что его

можно представить без запахов, без цветов, без вкуса, без других