Нерсесянц В.С. Философия права

Подождите немного. Документ загружается.

В целом, с точки зрения проблематики соотношения права и закона, в позиции Солона особый

интерес представляет понимание им закона (и его власти) как сочетания права и силы. Наряду с

Редкий И.Г. Из лекций по истории философии права в связи с историей философии вообще. СПб, 1889. Т. 1. С. 395.

LСм. aeger W. Paideia. Berlin, 1934, Bd. 1. S. 193.

Cassirer Ernst. Logos, Dike, Kosmos in der Entwicklung. Goteborg, 1941. S. 13.

См.: Аристотель. Афинская полития. М.,

1937. С. 19—21.

Глава 1. Античная философия права L401

различением права и закона такая конструкция включает в себя и понимание полисного закона как

всеобщей (для всех свободных) форме и общезначимом способе официального признания и

выражения прав членов полиса. В этой всеобщности закона есть и момент равенства, который

состоит в том, что все граждане в равной мере находятся под защитой закона и подчиняются ему.

Смысл данного равенства точно передается поговоркой: "законы писаны для всех".

Поиски объективной нормы справедливости и права для надлежащего устройства социальной и

политической жизни людей были продолжены пифагорейцами (VI—V вв. до и. э.). Пифагор и его

последователи стоят у истоков того, в дальнейшем широко распространившегося и влиятельного,

представления, что жизнь людей должна быть реформирована и приведена в соответствие с

выводами философии о справедливости и праве, о "надлежащей мере" и правилах человеческих

взаимоотношений. При этом пифагорейцы сформулировали весьма важное для последующих

естественнопра-вовых представлений положение о том, что "справедливое состоит в воздаянии

другому равным"

. Это определение представляло собой философскую абстракцию и

интерпретацию древнего принципа талиона ("око за око, зуб за зуб").

Глубина и новизна пифагорейского взгляда состояла в том, что под понятиями "надлежащая мера"

и соразмерность они усмотрели известную пропорцию (числовую по своей природе), т. е. некое

приравнивание, словом — равенство. Это сыграло важную роль в формировании идей правового

равенства, равной меры права, формального равенства.

По сообщению древних авторов, Пифагор "полагал, что наиболее содействует прочному

(существованию) справедливости власть богов, и, исходя от нее (как от принципа), он установил

государственное устройство, законы, справедливость и правосудие"

. Наихудшим злом

пифагорейцы считали анархию и беззаконие и подчеркивали, что человек по своей природе не

может обойтись без соответствующего руководства.

Глубокая концепция обусловленности полисных законов объективными общемировыми

закономерностями была развита Гераклитом (ок. 530—470 гг. до и. э.). Для взглядов Гераклита,

как и для античных представлений в целом, характерно рассмотрение правовой проблематики и

вообще всех земных, человеческих дел и отношений в неразрывной связи и единстве с

глобальными, космическими процессами. Отсюда и трактовка полисных законов как отражения

космического порядка, поиски космических истоков полисных норм и установлений. Знание о

справедливости, законе и т. д. —

См.: Аристотель. Этика. СПб, 1908. С. 91.

См.: Маковелъский А. Досократики. Казань, 1919. Ч. 3. С. 92.

402 Раздел V. История философии права и современность

часть знания о мире вообще, о космосе (как "упорядоченной вселенной", "мировом порядке").

Согласно Гераклиту, мировым явлениям присущи необходимые связи и "скрытая гармония", в

принципе доступные человеческому познанию. Основой упорядоченной связи

противоположностей и упорядоченности мира как космоса является огонь — всеобщий

эквивалент взаимопереходящих противоположных явлений и мера мирового порядка в целом. "На

огонь обменивается все, и огонь — на все, как на золото — товары и на товары — золото" (В 90)

Обусловленность судеб космоса изменяющейся мерой огня — это и есть, по Гераклиту, всеобщая

закономерность, тот вечный логос, который лежит в основе всех событий мира. Все в мире

совершается согласно этому логосу: через борьбу и по необходимости. Справедливость состоит в

том, чтобы следовать всеобщему божественному логосу.

Полис и его закон — это, по Гераклиту, нечто общее, одинаково божественное и разумное по их

истокам и смыслу. "Ведь все человеческие законы питаются единым божественным, который

простирает свою власть, насколько желает, всему довлеет и над всем одерживает верх" (В 114).

Божественный закон как источник человеческих законов — то же самое, что в других случаях

обозначается как логос, разум, природа.

Божественные, космические процессы и весь космос в целом (как мера вечного огня) дают,

согласно концепции Гераклита, разумный масштаб и меру человеческим явлениям, делам и

отношениям, в том числе — и человеческим законам

. Без такого божественного, космически-

огненного масштаба у людей, по Гераклиту, не было бы и самого представления о справедливости.

"Имени Правды они бы не знали, если бы этого не было" (В 23).

Для Гераклита Зевс, логос, огонь — синонимы. В теологической плоскости человеческий закон

восходит к божественной справедливости и правде (дике), в гносеологической плоскости — ко

всеобщему логосу, в онтологической плоскости — к вечному огню. В связи с этим триединством

истоков закона важно иметь в виду то принципиальное для всей концепции Гераклита положение,

что именно онтологическое начало — огонь — дает меру (и масштаб) всему остальному: сам

космос упорядочен лишь благодаря определенной мере огня.

LФрагменты Гераклита приводятся по кн.: Материалисты Древней Греции. М., 1955. С. 39—52.

LЭрнст Кассирер отмечал, что "дике" означает "порядок права", но для Гераклита "дике" вместе с тем означает

"порядок природы", поскольку и право, и природа подчиняются одному и тому же всеобщему правилу: бытие через

логос и через дике утверждает (велит) нечто универсальное, возвышающееся над всяким своенравием и любой

особенностью индивидуальных представлений и иллюзий. Право тем самым выступает как установление разума, а логос

и дике подлежат признанию как "всеобщее и божественное". — Cassirer Ernst. Op. cit. S. 10, 21.

Глава 1. Античная философия права L403

Учение Гераклита пользовалось широкой известностью во всей Элладе и оказало заметное

влияние на последующую философскую и политико-правовую мысль. В частности, в разных

вариациях и модификациях была использована и развита античными авторами мысль Гераклита о

разуме как объективной (божественно-космической) основе изменчивых человеческих

представлений о справедливости и правде (дике), о логосе как основе номоса (закона). В этой

связи можно сказать, что к гераклитовской концепции восходят все те естественноправовые

доктрины античности и нового времени, которые под естественным правом понимают некое

разумное начало (норму всеобщего разума), подлежащее выражению в позитивном законе.

2. Демокрит

Представление о законе и государстве как искусственном результате причинно-обусловленного,

естественного (небожественного) развития человеческого общества впервые высказывается и

развернуто обосновывается в учении философа-атомиста Демокрита (ок. 470—366 гг. до и. э.)

Будучи результатом естественного развития, общество, полис и его законы вместе с тем, согласно

Демокриту, представляют собой искусственные, человеческие образования. Они не даны в

готовом виде самой природой, но образованы людьми в процессе их эволюции от стадности к

цивилизованной жизни. Соотношение естественного и искусственного — это соотношение того,

что существует "по правде" (т. е. по природе, в истинной действительности), и того, что

существует лишь согласно "общему мнению".

Соответствие природе Демокрит расценивает как критерий справедливости в этике, политике,

законодательстве. "То, что считается справедливым, — замечает Демокрит, — не есть

справедливое; несправедливо же то, что противно природе"

. Это по сути своей

естественноправовое положение Демокрита скептически и критически направлено не вообще

против справедливости, но лишь против неистинных представлений о справедливости, против

того, что "считается" справедливым со стороны "темного" познания и непросвещенного "общего

мнения".

Отсюда и характерные для позиции Демокрита критические суждения о практически

существующих государственных порядках и наличном законодательстве, соответствующих

"общему мнению" и расходящихся с требованиями природной правды. "Предписания законов, —

говорит Демокрит, — искусственны. По приро-

LРусский перевод сохранившихся фрагментов Демокрита см.: Лурье С.Я. Демокрит. Л. С. 187—382; Материалисты

Древней Греции. М., 1955. С. 53—178.

Материалисты Древней Греции. С. 152.

404 Раздел V. История философии права и современность

де же существуют атомы и пустота"

. В этом же контексте противопоставления естественного и

искусственного Демокрит утверждает, что "законы — дурное изобретение", поэтому "мудрец не

должен повиноваться законам, а жить свободно"

. Здесь под "свободой" имеется в виду жизнь "по

правде", независимость от "общего мнения" и продиктованных им условных и искусственных

предписаний.

Во имя "общего блага" необходимо сурово наказывать за нарушение справедливости. "Должно, —

подчеркивал Демокрит, — во что бы то ни стало убивать все, что приносит вред и попирает

справедливость. Тот, кто это делает, сохраняет при всяком государственном строе спокойствие

духа, право, мужество и имущество скорее, чем тот, кто этого не делает"

Большое влияние на последующую естественноправовую мысль оказала демокритовская

разработка проблем различения "естественного" и "искусственного", "истины" и "общего мнения",

природной справедливости и закона. Эта естественноправовая проблематика оказывается в

дальнейшем в центре внимания софистов, Сократа, Платона и Аристотеля, Эпикура, римских

авторов. При всем несходстве подходов названных мыслителей к данной теме все они в своих

попытках объяснить происхождение и смысл полисных законов прибегали к той или иной версии

различения "естественного" и "искусственного", "естественного" права (справедливости) и

человеческого("искусственного") закона.

3. Софисты

Поиски естественных основ права и закона в самой природе человека и человеческого общества

были продолжены в V—IV вв. до и. э. софистами.

Софисты были глубокими и смелыми новаторами в области философии, логики, гносеологии,

этики, политики, риторики и целом ряде других областей познания. Прежняя натурфилософия,

занимавшаяся по преимуществу объективной "природой вещей", оставляла вне поля своего зрения

человека и его творчески активную роль, субъективный фактор бытия и мышления, социальный

смысл и характер человеческого познания и действования. И в этом плане поворот от объективно-

божественного к субъективно-человеческому комплексу явлений и проблем был великой

исторической заслугой софистов, предпринявших плодотворную попытку взглянуть на мир

человеческими глазами и сделавших радикальные выводы из своего нового подхода.

Лурье С.Я. Указ. соч. С. 373.

Там же. С. 371.

Материалисты Древней Греции. С. 170.

Глава 1. Античная философия права L405

Основополагающий принцип воззрений софистов был сформулирован Протагором (ок. 481—411

гг. до и. э.). Звучит он так: "Мера всех вещей — человек, существующих, что они существуют, а

несуществующих, что они не существуют" (Платон, Теэтет, 152а).

Положение Протагора о человеке как мере всех вещей своим возвеличиванием человека резко

расходилось с традиционными представлениями о значимости именно божественного, а не

человеческого начала в качестве масштаба и меры. Имея в виду игнорируемое протагоровским

положением божественное начало, Платон (Законы, 716с) откровенно замечает: "Пусть у нас

мерой всех вещей будет главным образом бог, гораздо более, чем какой-либо человек, вопреки

утверждению некоторых".

Демократическая идея Протагора и вместе с тем максима его политико-правовой концепции

состоят в том, что существование государства предполагает причастность всех его членов к

человеческой добродетели, к которой он относит справедливость, рассудительность и

благочестие

Государство и законы, по Протагору, — не данности природы, а мудрые изобретения. Различение

естественного и искусственного и их соотношение в трактовке Протагора имеют тот смысл, что

искусственное (государство, законы, политическая добродетель) — продукт человеческого

познания, высокое достижение человека, свидетельство его возвышения над остальной природой и

приобщения, говоря языком мифа, к "божественному уделу" (Платон, Протагор, 322а).

То, что Протагор называет справедливостью, в последующем стало обозначаться как естественное

право (или просто как право) в его различении с законом и вообще официально установленными

правилами. С учетом этого можно отметить определенное сходство между правопониманием

Протагора и последующими концепциями естественного права с изменяющимся содержанием.

Ведь, по Протагору, изменяются те или иные представления о справедливости (а вместе с ними и

законы), но причастность человека по самой своей природе к справедливости остается неизменной

основой этих изменчивых представлений.

Софист Горгий (ок. 483—375 гг. до и. э.), высоко оценивая достижения человеческой культуры, к

их числу относил и "писаные законы, этих стражей справедливости"

. Писаный закон — искус-гое

человеческое изобретение, т. е. нечто искусственное. От "писаного закона" Горгий отличал

неписаную "справедливость", которая

Характеризуя Протагора как "первого большого теоретика и представителя демократического идеала государства", К.

Роде справедливо замечает, что в протаго-Ровской философии права ведущую роль играет принцип равной

причастности всех людей к политико-правовым делам. — Rode К. Geschichte der europiiischen Rechts-Philosophie.

Dusseldorf, 1974. S. 16.

См. Маковелъский А. Софисты. Баку, 1940. Вып. 1. С. 43.

406 Раздел V. История философии права и современность

характеризуется им как "сущность дел", "божественный и всеобщий закон"

. Это их отличие не

означает, однако, наличия между ними резкого расхождения и противоположности.

Будучи приверженцем писаных законов, Горгий вместе с тем саму справедливость ставит по

ценности выше их. Так, в "Надгробном слове" Горгий, прославляя погибших афинян, говорит о

них: "Часто они предпочитали мягкую справедливость жесткому праву, часто также правоту

сущности дел (ставили выше) буквы закона"

. Отмечая связь справедливости и равенства, Горгий

продолжает характеристику павших в бою афинян в следующих словах: они "были справедливы

по отношению к своим согражданам в силу (присущего им) чувства равенства"

Софист Гиппий (ок. 460—400 гг. до и. э.) четко противопоставлял природу (фюсис) и закон

(номос)

. Природа (природа вещей, веления природы) предстает в трактовке Гиппия в качестве

того истинного, естественного права, которое противостоит ошибочному, искусственному,

полисному закону (т. е. позитивному праву).

Обращаясь к своим собеседникам-эллинам, гражданам различных полисов, Гиппий говорит:

"Люди, собравшиеся здесь! Я считаю, что вы все тут родственники, свойственники и сограждане

— по природе, а не по закону: ведь подобное родственно подобному по природе, закон же,

властвуя над людьми, принуждает ко многому, что противно природе" (Платон, Протагор, 337).

Основным его аргументом против позитивных законов является указание на их условность,

изменчивость, текучий и временный характер, зависимость от усмотрения сменяющих друг друга

законодателей. Все это, по мнению Гиппия, показывает, что принимаемые людьми законы —

нечто несерьезное и лишенное необходимости. "Кто станет думать о законах и о подчинении им,

как о деле серьезном, — говорит он, — когда нередко сами законодатели не одобряют их и

переменяют?" (Ксенофонт, Воспоминания о Сократе, IV, IV, 14).

Под естественным правом Гиппий понимает те неписаные законы, которые "одинаково

исполняются в каждой стране" (Ксенофонт, Воспоминания о Сократе, IV, IV, 19).

Софист Антифонт (около 400 г. до и. э.) обосновывал положение о равенстве всех людей по

природе, ссылаясь на то, что у всех людей — эллинов и варваров, благородных и простых — одни

и те же естественные потребности. Неравенство же людей проистекает из человеческих законов, а

не из природы. "По природе, — говорит Антифонт, — мы все во всех отношениях равны, притом

(одинако-

Там же. С. 34.

LТам же.

LТам же. С. 35.

LСм.: Rode К. Op.cit, S. 20-21; Heinimann F. Nomos und Physis. Basel, 1945. S. 110 u.tt-

Глава 1. Античная философия права

407

во) и варвары, и эллины. (Здесь) уместно обратить внимание на то, что у всех людей нужды от

природы одинаковы"

Различая законы полиса и веления природы (естественное право), Антифонт отдает явное

предпочтение вторым, ибо "многие (предписания, признаваемые) справедливыми по закону,

враждебны природе (человека)"

. Даже полезные установления закона — суть оковы для

человеческой природы, веления же природы приносят человеку свободу.

Антифонт замечает, что тайное нарушение законов государства остается без последствий, тогда

как нарушителя законов природы неминуемо настигает бедствие. "Ибо предписания законов

произвольны (искусственны), (веления же) природы необходимы. И (сверх того), предписания

законов суть результат соглашения (договора людей), а не возникшие сами собой (порождения

природы); веления же природы суть самовозникшие (врожденные начала), а не продукт

соглашения (людей между собой)"

Софист Калликл развивал аристократическую концепцию естественного права и резко

критиковал позитивные законы и общепринятые обычаи. "По-моему, — говорил он, — законы как

раз и устанавливают слабосильные, а их большинство. Ради себя и собственной выгоды

устанавливают они законы, расточая и похвалы, и порицания" (Платон, Горгий, 483с). Те, кто

составляет большинство, только по своей ничтожности довольствуются долей, равной для всех.

Боясь возвышения сильных и стремясь их запугать, большинство возводит свои взгляды в обычай,

считающий несправедливым и постыдным стремление подняться над толпой.

По природе же, считал Калликл, справедливо то, что лучший выше худшего и сильный выше

слабого. Повсюду (среди животных, людей, государств и народов) природный признак

справедливости, по его мнению, таков: сильный повелевает слабым и стоит выше слабого. С

позиций такого закона природы и естественного права силы Калликл критикует демократические

законы и обычаи и лежащий в их основе принцип равенства. Закон природы, таким образом,

предстает в его аристократической интерпретации как право (сильных, могущественных,

разумных", лучших) на неравенство.

Софист Ликофрон трактовал государственное общение как результат договора людей между

собой о взаимном союзе. "Да и закон в таком случае оказывается простым договором или, как

говорил софист Ликофрон, просто гарантиею личных прав, сделать же граждан добрыми и

справедливыми он не в силах" (Apucmo-гпелъ, Политика, III, 5, 11, 1280а, 33). Судя по всему,

"личные права" человека Ликофрон считал тем естественным правом, для га-

LАнтология мировой философии. М, 1969. Т. 1. Ч. 1. С. 321.

LТам же.

Там же. С. 320.

408 Раздел V. История философии права и современность

рантирования которого, по его договорной теории, и было заключено людьми соглашение о

создании полисной общности. В основе этой концепции лежит представление о естественном

равенстве людей (и равенстве их "личных прав").

Алкидам Элейский (I половина IV в.), ученик Горгия, развивал мысль о том, что равны все люди,

включая сюда, кроме свободных членов полиса, также и рабов. Ему приписываются следующие

знаменательные слова: "Божество создало всех свободными, а природа никого не сотворила

рабом"

. В плоскости правопонимания это означало критику полисных законов с позиций

признания естест-венноправового равенства всех людей.

4. Сократ

Дальнейшее углубление теоретических воззрений о соотношении права и закона, объективной

природе официальных полисных установлений, справедливости и законности связано с именем

Сократа (469—399 гг. до и. э.)

. В основе его философского подхода к нравственной,

политической и правовой проблематике в целом лежит рационалистическое представление об

определяющем, императивно-регулятивном значении знания. Будучи божественным по своим

истокам и статусу, знание, согласно Сократу, доступно и людям. Степень овладения знанием

означает меру причастности людей к божественным началам и, следовательно, уровень

справедливости и законности в общественной, политической и частной жизни.

Как и добродетель в целом, политическая добродетель, куда Сократ включал и представления о

нравственной природе закона, — это знание. "Он утверждал, — пишет о Сократе Ксенофонт

("Воспоминания о Сократе", III, IX, 5), — что справедливость и всякая другая добродетель состоит

в знании, и что справедливое и все то, что совершается посредством добродетели, есть

нравственно-прекрасное; что, таким образом, знающие нравственно-прекрасное не предпочтут ему

ничего иного, а незнающие не произведут его; если же захотят произвести, то впадут в ошибки.

Если же справедливое и все нравственно-прекрасное совершается посредством добродетели, то,

очевидно, справедливость и всякая другая добродетель есть знание".

И неписаные божественные законы, и писаные человеческие законы имеют в виду, согласно

Сократу, одну и ту же справедливость, которая не просто является критерием законности, но по

существу тождественна с ней. Когда Софист Гиппий настойчиво спрашивает у Сократа, каково же

его учение о справедливости, Сократ

LСм.: Аристотель. Политика. М., 1911. С. 408.

LСм. подробнее: Нерсесянц B.C. Сократ. М., 1977 (новое издание — М., 1996).

Глава 1. Античная философия права L409

говорит ему: "Я лично того мнения, что нежелание несправедливости служит достаточным

доказательством справедливости. Но если ты этим не довольствуешься, то, вот, не нравится ли

тебе следующее: я утверждаю, что то, что законно, то и справедливо" (Ксено-фонт,

"Воспоминания о Сократе", IV, IV, 12).

С господством разумных и справедливых законов Сократ связывал саму возможность полисной

свободы — "прекрасного и величественного достояния как для человека, так и для государства"

(Ксенофонт, "Воспоминания о Сократе", IV, V, 2).

Обсуждение нравственной и правовой проблематики Сократ поднял на уровень логических

дефиниций и понятий, заложив тем самым начало собственно теоретического исследования в

данной области. В этом плане Платон и Аристотель — прямые продолжатели общефилософских и

философско-правовых достижений Сократа.

5. Платон

Основные положения Сократа о справедливости, праве и законе были развиты его учеником

Платоном (427—347 гг. до и. э.)

Согласно платоновской философии, "истинное бытие — это некие умопостигаемые и бестелесные

идеи"; данные же ощущению эмпирические тела, вещи и явления — не истинны, поскольку

вообще относятся не к бытию, а к чему-то подвижному, становлению (Платок, Софист, 246Ь).

Истинное познание — это познание бытия, т.е. мира идей. Оно доступно лишь "редким людям" —

философам (Государство, 476 г). Толпе же, считал Платон, не присуще быть философом.

Идея — образ и сущность вещи, определяющее ее первоначало и принцип. Мир идей —

смыслообразующий контекст мира вещей и явлений. Там, где речь идет о разумном

(соответствующем истинному бытию и божественным первообразцам) упорядочении земного

мира явлений и отношений (например, полисной жизни, законов и т. д.), — идея выступает не

только как онтологическая основа и первопричина мира явлений, но и как руководящий принцип,

стандарт и образец (парадигма) его организации.

Идеальное государство и разумные, справедливые законы трактуются Платоном как реализация

идей и максимально возможное воплощение мира идей в земной, политической и правовой жизни.

Справедливость состоит в том, чтобы каждое начало (каждое сословие и каждый член

государства) занималось своим делом и не вмешивалось в чужие дела. Кроме того, справедливость

требует, по Платону, соответствующей иерархической соподчиненности этих начал во имя целого.

Так, характеризуя справедливость в

;

См.: Нерсесянц B.C. Платон. М., 1984.

410

Раздел V. История философии права и современность

идеальном государстве, Платон пишет: "заниматься каждому своим делом это, пожалуй, и будет

справедливостью"; "справедливость состоит в том, чтобы каждый имел свое и исполнял тоже

свое" (Государство, 433 Ь, е). Справедливость, по Платону, состоит также в том, "чтобы никто не

захватывал чужого и не лишался своего" (Государство, 433 е).

Приведенные определения Платоном справедливости (dikaio-syne) относятся им и к праву

(dikaion), раскрывая тем самым платоновское понимание естественного права

в его различении с

полисным законом. Однако это различение естественного права и закона Платон, как и Сократ,

трактует не в плане их противопоставления и разрыва, а для раскрытия объективных (в конечном

счете — божественных, разумных, идеальных) корней полисных законов.

Справедливость, согласно Платону, предполагает "надлежащую меру", определенное равенство.

При этом он (со ссылкой на Сократа) различает два вида равенства: "геометрическое равенство"

(равенство по достоинству и добродетелям) и "арифметическое равенство" ("равенство меры, веса

и числа"). Поясняя смысл такого различения, Платон замечает, что "для неравных равное стало бы

неравным, если бы не соблюдалась надлежащая мера" (Законы, 757а). "Геометрическое равенство"

— это "самое истинное и наилучшее равенство": "большему оно уделяет больше, меньшему —

меньше, каждому даря то, что соразмерно его природе" (Законы, 757,с).

Эти положения в дальнейшем были восприняты и развиты в учении Аристотеля о двух видах

справедливости — справедливости уравнивающей и справедливости распределяющей.

Платон разделяет и развивает дальше естественноправовое положение Сократа о том, что

законное и справедливое одно и то же. Один из существенных аспектов многопланового диалога

"Государство" посвящен опровержению с этих позиций тезиса софиста Фрасимаха о том, что

справедливость — это пригодное сильнейшему.

Правление философов и действие справедливых законов для Платона в "Государстве" — два

взаимосвязанных аспекта одного идеального проекта.

Известный немецкий исследователь естественноправовых концепций Г. Райнер, характеризующий принцип

"каждому - свое" в качестве основного положения естественного права, подчеркивает связь этого принципа с

платоновским определением права, согласно которому "каждый имеет свое". Соответствующие суждения Платона

(Государство, 433 е) о справедливости и праве в переводе Г. Райнера с учетом терминологии оригинала звучат так:

"Право (dikaion) и справедливость (dikai-osyne) состоят в том, что каждый имеет и делает свое, так чтобы никто не имел

чужого и не лишался своего". — Reiner H. Die Hauptgrundlagen der fundamental-sten Normen des Naturrechts. Basel, 1976.

S. 2.

Глава 1. Античная философия права

411

Взаимосвязь и единство полиса и законов является существенным принципом всей политической

философии Платона, опирающейся на стойкие традиции предшествовавшей древнегреческой

политико-правовой мысли. "Я вижу, — писал Платон, — близкую гибель того государства, где

закон не имеет силы и находится под чьей-либо властью. Там же, где закон — владыка над

правителями, а они — его рабы, я усматриваю спасение государства и все блага, какие только

могут даровать государствам боги" (Законы, 715 d)

Государство, конструируемое Платоном в "Законах", как раз и относится к тем, где и правителям

предписаны законы. "Мы должны, — подчеркивает Платон, — всеми средствами подражать той

жизни, которая, как говорят, была при Кроносе; мы должны, насколько позволяет нам доля

бессмертия, убежденно следовать этой жизни как в общественных, так и в частных делах — в

устроении наших государств и домов, — именуя законом эти определения разума" (Законы, 713 е).

Подход к закону как "определению разума" стал общим местом для всей последующей

рационалистической линии в философии права. Специфика платоновского понимания в том, что в

законе формулируется не разум существующих отношений, а как раз, наоборот, разум

несуществующих ныне отношений. Законы, таким образом, предстают как средство внедрения

начал разума в жизнь и отношения людей, как форма посильной для людей реставрации

стандартов божественного правления.

Имея в виду разумность закона, Платон утверждал, что люди должны, оказывая сопротивление

всем остальным влечениям, следовать лишь одному — требованиям закона. "Согласно нашему

рассуждению, — писал он (Законы, 644е — 645а), — каждый должен постоянно следовать только

одному из влечений, ни в чем от него не отклоняясь и оказывая противодействие остальным

нитям, а это и есть златое и священное руководство разума, называемое общим законом

государства... Следует постоянно помогать прекраснейшему руководству разума".

Весьма высоко ставил Платон знание о законах, считая не случайным созвучие божественного и

чудесного закона (nomos) и ума (noys). "Ведь из всех наук, — отмечал Платон, — более всего

совершенствует человека, ими занимающегося, наука о законах" (Законы, 957 с). В этой связи он

настойчиво рекомендует изучать сочинения о праве.

В свете платоновской характеристики различных форм правления в зависимости °т того, какая роль отводится в них

закону, Эрнст Кассмрер справедливо отметил ьааимосвязь закона и политической свободы в концепции Платона.

"Закон, - писал Кассирер, - является единственным подлинным выразителем свободы. Таковы об-Раз мыслей Платона о

государстве и сумма его политической мудрости". - Cassirer Ernst. Op.cit. S. 22.

412

Раздел V. История философии права и современность

Как творчество Платона в целом, так и многие положения его правопонимания оказали большое

влияние на последующее развитие философско-правовой мысли.

6. Аристотель

Большое внимание рационально-теоретическому анализу права и закона и их социально-

политической характеристике уделено в творчестве Аристотеля (384—322 гг. до и. э.).

Аристотель предпринял попытку всесторонней разработки науки о политике, которая включает в

себя также учение о праве и законе.

Объектами политической науки являются прекрасное и справедливое, но те же объекты в качестве

добродетелей изучаются и в этике. Этика предстает как начало политики, введение к ней. В

"Этике" Аристотель исследует, наряду со специфически этической темой, также и ряд собственно

политико-правовых проблем.

Соотношение этики и политики отчетливо проявляется при освещении проблемы

справедливости. Как приобретенное качество души и черта характера справедливость является

величайшей из добродетелей (в соотношении с мужеством, умеренностью, щедростью,

великодушием и т. д.) и относится к предмету этики; в этом аспекте справедливость — часть

добродетели. Но у справедливости есть и иной аспект, выражающий отношение одного человека к

другим; в таком смысле справедливость представляет всю добродетель в человеческих

отношениях и относится к предмету политики.

Характеризуя соотношение справедливости и добродетели, Аристотель (Этика, V, 3) замечает:

"По существу они тождественны, но в проявлении они различаются: одна — справедливость,

добродетель, проявляющаяся в отношении к другим, другая, т. е. добродетель, — приобретенное

душевное качество, взятое безотносительно".

Политика, право и законы под справедливостью имеют в виду всю добродетель, т. е.

политическую справедливость.

Отмечая употребление понятия справедливости вообще в различных значениях, Аристотель

(Этика, V, 2) пишет: "Итак, понятие "справедливость" означает в одно и то же время как законное,

так и равномерное, а несправедливость — противозаконное и неравномерное (отношение к

людям)". Неравномерное и противозаконное — не одно и то же; они отличаются друг от друга, как

часть от целого: "ибо все неравномерное противозаконно, но не все противозаконное

неравномерно" (Этика, V, 5).

В процессе анализа справедливости как некоторой равномер-; ности Аристотель говорит о

"специальной справедливости" и различает два вида ее проявления: справедливость

распределяющую и справедливость уравнивающую. Уяснение содержания этих по-

Глава 1. Античная философия права

413

нятий необходимо для понимания политических и правовых взглядов Аристотеля, поскольку речь

здесь по существу идет об объективном смысле той специальной равномерности (т. е. равенства,

меры и т. д.), которая обязательна для политических отношений и справедливого закона.

Распределяющая справедливость — это проявление справедливости при распределении всего того

(власти, почести, выплат и т. и.), что может быть разделено между членами общества. Здесь

возможно как равное, так и неравное наделение различных лиц соответствующими благами.

Уравнивающая справедливость действует в сфере обмена и "проявляется в уравнивании того, что

составляет предмет обмена" (Этика, V, 5). Этот вид справедливости применяется в области

гражданско-правовых сделок, возмещения вреда, преступления и наказания.

В самом общем виде равномерность характеризуется Аристотелем как середина между излишком

и недостатком, и в этом смысле справедливое есть равномерное. "Итак, — пишет он (Этика, V, 6),

— необходимо, чтобы справедливое было серединой и равномерным (по отношению к известным

предметам) и лицам; поскольку оно середина, оно должно быть серединою чего-либо (а это есть

избыток и недостаток); поскольку оно есть равномерное, оно равномерно относительно двух

предметов, а поскольку оно справедливое, оно справедливо относительно известных лиц".

Отсюда Аристотель делает вывод о том, что справедливое предполагает, по крайней мере, четыре

условия: два лица, по отношению к которым оно справедливо, и два предмета, по поводу которых

оно проявляется. Лишь с учетом правильно найденного соотношения всех этих условий можно

установить справедливость. Предметы, говорит Аристотель, относятся друг к другу так же, как и

лица: неравному не соответствует равное. Нарушение этого соответствия приводит к тяжбам и

спорам, поскольку в таких случаях равные люди владеют неравным или неравным уделено равное.

В качестве принципа распределяющей справедливости Аристотель — со ссылкой на поговорку

"делить по достоинству" — обосновывает необходимость деления соответствующих общих для

всех граждан благ по достоинству. "Все люди, — пишет он (Этика, V, 6), — согласны в том, что

распределяющая справедливость должна руководствоваться достоинством, но мерило достоинства

не все видят в одном и том же, а граждане демократии видят ее в свободе, олигархии — в

богатстве, а аристократии — в добродетели". Сам Аристотель трактует справедливое

распределение по достоинству как распределение благ, общих для всех граждан,

пропорционально вкладу или взносу в общее дело того или иного гражданина. Тем самым