53
53
отмена крепостного права в 1861 г. превратила крестьянина, прежде
находившегося под опекой своего господина, в лицо юридическое,
самостоятельное. Превращение это оставалось, однако, формальным,
пока мужик был неграмотным. Среди простонародья, особенно в
деревне, прочитать и понять более или менее сложный текст умели
совсем немногие. Обязательного образования не существовало, для
простого человека обучение обычно ограничивалось одним-двумя,
редко тремя классами. В деревне, где дети рано становились работ-
никами, учиться дольше им, как правило, не приходилось; довольно
долгое время обучение крестьянских детей в школе воспринималось
родителями как тяжкая и нелепая повинность, налагаемая властями.
Если все же подростку удавалось научиться читать и писать, грамот-
ность, не находившая применения в деревенской обыденной жизни,
слабела и порой улетучивалась. Единственную возможность сохра-
нить ее, а также и продолжить образование доставляло чтение.
В десятилетия, последовавшие за освобождением крестьян, на-
родное чтение и народный читатель – термины весьма неопреде-
ленные, но условно приемлемые, – стали предметом оживленного
обсуждения. Читает ли что-либо простой человек в городе и в дерев-
не? Газеты, журналы? Книги? Какие именно? Что его интересует?
Что извлекает он из этого чтения и что ему действительно нужно?
Нужны ли специальные книги для народа? Как следует их писать,
издавать и продавать? Эти вопросы еще в начале 60-х гг. поставил
Л.Н.Толстой, обратившийся через свой журнал «Ясная Поляна» к
учителям и священникам с программой вопросов относительно
крестьянского чтения. Участники дискуссий по проблемам народно-
го чтения в 80-х гг. отмечали, что за последние десятилетия газеты,
журналы и особенно книги все больше и быстрее проникали в дерев-
ню и в низшие слои городского населения. Помимо специальных
усилий либеральной и народнической интеллигенции, здесь играло
роль развитие связей между деревней и городом. Вот характерный
пример. Известный художник-иллюстратор и писатель Н.В. Кузьмин
в книге воспоминаний «Круг царя Соломона» расска-зывает о своей
семье. Его бабушка была кружевницей, из крепостных крестьян, дед
– крепостной дворовый, из бедной семьи, с малых лет был отдан «в
люди» к портному. После освобождения перебрались в город и
завели свою мастерскую. Мать художника, в молодости по совету
бабки еще лечившая маленького сына, сажая его, обмазанного тес-
том, в печь, затем «приохотилась читать журнал “Здравие семьи”,
стала разуметь и про микробов, и про гигиену, и про инфекцию, и
про дезинфекцию, ввела в употребление зубные щетки и стала мазать
порезы йодом вместо того, чтобы класть на них паутину», а затем
провела «великую реформу»: купила жестяные эмалированные
тарелки и положила конец обычаю есть из общей посуды. У отца