11
Натансоном), «Високосный год» (962), «Двое в степи» (1964), «В четверг и
больше никогда» (978), несколько телефильмов. Проза, театр, музыка, живопись,
словно воссоединившись, создали то нчайший сплав – образный строй этого
удивительного неповторимого произведения – «В четверг и больше никогда».
Литературу в нем представляет сценарий А. Битова. Театр – постановщик
А. Эфрос, один из самых блистательных московских театральных режиссеров.
Для его творческой манеры характерно стремление вовлечь нас, зрителей, в
театрализованное зрелище с элементами живописной и психологической
условности. В фильме нет музыки в привычном (иллюстративном) смысле, все
действие разворачивается в полной тишине, лишь слышна речь героев. И
вдруг… В самые напряженные, драматические моменты звучат трагические
аккорды гениальной музыки Д. Шостаковича. Это трио ми минор, посвященное
памяти И. Соллертинского. Третья часть трио создана в жанре пассакалии –
старинного траурного танца-шествия. Сочетание танцевальности и маршевости
создает особую психологическую атмосферу, воспринимается как символ
очищения, освобождения от тех страданий, которые выпали на долю прекрасной
доброй женщины при встрече с любимым сыном, оказавшимся бездушным
эгоистом.
А. Эфрос любит парадоксальные контрасты и в содержании, и в
художественной форма. Яркие примеры современности – и стилизация под
чеховских персонажей. Натуральность жизни на лоне природы – и броская
театральная условность, бесконечные позирования фотографу. Самые резкие
контрасты связаны с главным героем, которого играет О. Даль. Обаятельный
молодой человек, такой элегантный, спортивный, веселый оборачивается
бездушным циником, себялюбцем, нравственным браконьером. Заповедник, в
котором живет его мать (Л. Добржанская), - символ райского единения человека
и всего живого на земле: прямо возле дома по ковру невиданных луговых цветов
меж людей скачут медвежата, лисята, волчата, прыгает прирученная галка. И
всю эту идиллию вмиг рушит бессмысленный разбойный выстрел Сергея.
Авторы фильма обращаются к своим зрителям, требуя пересмотреть свое
отношение к природе, к людям, заставляют нас пристально всматриваться в
окружающий мир и в тех, кто живет рядом.
Женщин среди первоклассных постановщиков мало; все они «жесткие»
режиссеры, реальность в их фильмах далека от идиллии. Так было у Л.
Шепитько, не менее безжалостен киномир Л. Вертмюллер и Л. Кавани (Италия),
А. Варда, Ш. Акерман (Франция), И. Тулин (Швеция), В. Хитиловой (Чехия), М.
Месарош (Венгрия), К. Пирс (США).
К. Муратова непримиримостью к людским недостаткам превзошла их
всех. Кира Георгиевна – великомученица нашего кино. Ее ленты клались на
полку, ей многие годы не разрешали заниматься любимой работой. Теперь
маятник судьбы качнулся в другую сторону: дважды (единственный случай в
короткой истории присуждения «Ник») ее объявляли лучшим режиссером года.
Старт К. Муратовой был связан с Воронежем, с творчеством Г.
Троепольского, по рассказу которого «У крутого яра» она поставила дипломную
работу (совместно с А. Муратовым). Персонажи отечественного кино часто не
несут о тветственно сти за собственную неустроенность; обычно виноватыми
выходят родители, школа, армия, институт, начальство на службе – кто угодно,