кто более не принимал эстетических канонов, унаследованных от эпохи Возрождения и во второй
половине девятнадцатого века выродившихся в эклектику. Стремление к новизне подчеркивается
тем, что уже в самом начале двадцатого века в критических публикациях все чаще встречаются
такие термины, как «стиль», «новый стиль» или «современный стиль».
Один из главных культуртрегеров той эпохи, Д. Философов, двоюродный брат и неразлучный
товарищ Дягилева, сотрудник его журнала «Мир искусства»,
57
соучредитель журнала «Новый путь» (который он основал совместно с Зинаидой Гиппиус, женой
Мережковского), встает на сторону нового стиля «без всяких куполов ренессанса и вывороченных
гениев барокко»
3
.
Урок, данный Европой, был моментально воспринят и в России; Д. Философов в своем
стремлении к новому стилю, формулирует основы не какого-то абстрактного стиля, но того
самого, который разрабатывал ван де Вельде и другие европейские стилисты. Ему созвучны
требования новой эпохи в том плане, что новый стиль должен идти в направлении,
противоположном прошлому, но в то же время ценить сокровища традиции, использовать их как
трамплин для прыжка в Новое. Так, например, Д. Философов писал, что для нового стиля,
обращенного к будущему, прошлое не должно существовать
4
.
На следующий год в том же журнале столь же резко выступает Валерий Брюсов, заявляя, что
подлинно и верно только то, что есть сейчас, а все, что было раньше, не существует, при этом
современное поколение поэтов - гребень поднимающейся волны
5
.
В последнем десятилетии девятнадцатого века водораздел между сторонниками Нового и
защитниками Старого становился все более отчетливым, и в учении крупнейшего русского
философа того времени Владимира Соловьева нашло выражение историческое самосознание
целого поколения. Для Соловьева эта эпоха была временем подведения итогов, история завершила
свой ход.
Соловьев был всего лишь сейсмографом великих переворотов той эпохи, в которые все более
непосредственно будут вовлечены не только политики, но и обычные люди, художники или
ученые. Меняются не одни только формы повседневной жизни, подвергаются глубокой
58
трансформации не только мораль или представления о мире, но также и физическая концепция
мироздания: начало века - канун таких открытий в физике, которые по важности сопоставимы
лишь с революцией Коперника. Больше не существует заранее заданных, кодифицированных,
канонизированных государством или религией форм; не существует форм жизни, независимых
друг от друга. Человек не есть существо, оторванное от природы, человек есть часть природы и
обязательно подчиняется ее законам
6
, но даже концепция природы, сами ее основы, утвержденные
веками, колеблются под ударами новых теорий, создаваемых именно в эти годы.
Россия, которая, казалось бы, мирно дремала в глуши своих степей, нагло вмешивается в эти
мировые перипетии уже через несколько лет после начала века. Русская революция, можно смело
сказать, преобразила весь мир, поместила весь социальный и политический порядок в систему
относительности, которую ранее практически невозможно было представить, несмотря на кон-
фликты, существовавшие на европейском уровне. Революция 1905 года не носила решающего
характера, не пошатнула оснований Европы, но была знаком того, что Россия меняется, и
погибшие на Дворцовой площади открыли глаза на дряхлость и близящуюся кончину старой
власти всем тем, у кого они были и кто хотел видеть. «Именно поэтому, когда в самом начале XX
века Эйнштейн обосновал принцип относительности, он не только сделал великое открытие, но и
выразил новое сознание личности, по-иному представлявшей себе теперь картину мира. Известно,
что впервые теория Эйнштейна (специальная теория относительности) была изложена им в статье
«К электродинамике движущихся тел», опубликованной в сентябре 1905 года. В 1916 году вы-
ходит в свет работа Эйнштейна «Основы общей теории
59
относительности», и наконец в 1917 году Эйнштейн подводит итоги своим открытиям в статье
«Вопросы космологии и общая теория относительности». Если мы сопоставим эти даты с тем, что
происходило в эти же годы в России, нас не может не поразить фатальное совпадение
7
.
Интерпретацию этих совпадений и отношение между историческими фактами и фактами науки
следует оставить области мистерии, что справедливо делает Долго-полов и что нам не подобает.
Однако остаются факты, которые критик проницательно подал в правильном свете, и они
свидетельствуют, что климат начала двадцатого века следует изучать посредством специального