существуют лишь его собственное тело и чувственные удовольствия, что делает из него скорее
сверхмужчину, чем сверхчеловека
39
.
Сверхлюди присутствуют также и в записной книжке Зинаиды Гиппиус, крупнейшей поэтессы и
писательницы русского символизма; на сей раз это сверхженщина, мисс Май из одноименного
рассказа. Сверхчеловечество не заявляется открыто, точнее сказать, для молодой и прекрасной
компаньонки, которая в ясный солнечный день приезжает со своей госпожой в деревенский дом и
влюбляет в себя сына хозяев, не характерны та наглость и спесь, которые обычно отличают этот
тип персонажей. Наоборот, можно утверждать, что ее сверхчеловечество, возможно, более
проникновенно, именно потому,
135
что более интимно и прочувствованно; ее кредо не жизнь ради жизни, но жизнь - постольку,
поскольку она жизненна, - достойна того, чтобы ее прожили:
«Я думаю, что люди гораздо дольше живут, чем им следует, чем они действительно могут. Это как
если бы зрелые апельсины не падали с веток, а сохли и портились на дереве. Истинная жизнь
человека проходит быстро, как весна и лето, так же быстро. А потом люди остаются доживать -
это ошибка, им пресно и скучно, потому что жизни нет. Большое счастье, если можно пройти
жизнь, прожить весну и лето - и кончить, не ползти дальше. И жизнь ничем нельзя продлить, как
май нельзя продлить. ...Живи со мной - а доживай... с кем хочешь...»
40
И любовь - возможно, самый важный аспект жизни -берется как tranche de vie (слой жизни) как он
есть, в виде красоты, обогащающей дух, но преходящей; она не институционализируется, и в этом
выражается разрыв с традицией, ницшеанское презрение к буржуазным ритуалам.
«...наша любовь прошла. Все хорошее в любви прошло. Теперь надо расстаться. Ведь ты был
счастлив от этой любви? Были настоящие минуты большого счастья? Скажи! Когда липы
расцветали, помнишь? Когда ты меня поцеловать боялся? Были?
- Да... - прошептал Андрей.
- Ну вот, а теперь прошло. Липы не могут опять распуститься, и тех, лучших, минут не будет. Ты
смешиваешь то, что не смешивается. Ты любовь, то, что от Бога, сводишь на свадьбу, на
соединение, на привычку, на связи, которые от людей. ...Я одну любовь люблю»
41
.
136
Стоит учесть также и среду, в которой происходит действие рассказа Гиппиус: оно
разворачивается в типичной усадьбе, где преобладает тема растительности и прудов. Эта
тенелюбивая (но тень здесь - естественная тень парка на солнцепеке) и водяная жизнь помещает
сверхженщину в подходящее ей виталистическое измерение. Она, в противоположность Леде и
прочим, не раздевается, чтобы бегать на солнце, любит тень листвы, но одновременно не боится
глядеть на солнечный свет, «Мисс Май не щурила глаза, как будто лучи не мешали ей смотреть»
42
.
Натуралистическая форма рассказа прекрасно сочетается со сверхчеловеческим измерением
главной героини, но ее двойственная сущность, одновременно солнечная и лунная, светящаяся и
тенелюбивая, делает из нее не только сверхчеловека, но женскую фигуру, типичную для модерна;
необходимо будет впоследствии вернуться к ней снова, чтобы подробнее описать ее.
Витализм, проповедуемый мисс Май, взгляд на жизнь как на нечто краткое и героическое, помимо
прочего, идет в ногу с определенным бергсонианством; в словах молодой женщины кроется
принцип противопоставления реальной длительности и хронологического времени.
Действительно, реальная длительность - событие, схваченное в его непосредственности,
творческое и этим отличающееся от хронологического момента, лишенного чарующей
способности
43
. Статичность многих явлений иконографии модерна, красота, остановленная во
времени и в пространстве, недалеки от этого представления; и мисс Май, пристально смотрящая
на солнце в тенистой рамке из веток, есть воплощение иконографии модерна
44
.
Рассказ Валерия Бргосова, напротив, имеет мало общего с атмосферой модерна; мы процитируем
его, чтобы создать контраст с образом сверхчеловека типа Санина.
137
По некоторым параметрам Модест, брюсовский сверхчеловек, напоминает героев Д'Аннунцио,
таких, например, как Джордже Ауриспу из «Триумфа смерти» и Сте-лио Эффрену из «Пламени».
В основе образа Модеста -смесь желания смерти и виталистической жажды, декаданса и модерна,
искусства и зверства, он - несовершенный сверхчеловек. Однако в то время как Ауриспа,
сверхчеловек Д'Аннунцио, умирает драматически, возвышенно, Модест, виновный в убийстве,
познает позор каторги (причем не будет, подобно Раскольникову, утешен присутствием Сонечки,
поскольку его «сверхженщина», Талия, покинет его и отправится на Лазурный Берег наслаждаться