ассоциаций, ментальность — суть социальные институты, которые во многом определяют
судьбы этносов, даже не достигших цивилизационного уровня.
Энергетический потенциал суперэтноса, конечно, важен, но значимым фактором
он становится лишь как источник развития социальных институтов.
Вообще энергетика живого вещества, а тем более человеческая энергетика,
требуют более углубленного изучения.
По-видимому, космические излучения и «пассионарный дрейф» - не единственные
источники и регуляторы энергетического потенциала народа, его отдельных
представителей. Достаточно много написано об особенностях энергетики человека,
позволяющей ему, в отличие от большинства крупных животных, быть способным к
размножению независимо от сезона, времени года, по достижении половой зрелости и до
достаточно преклонного возраста. Имеются исследования антропологов о роли
приготовленной на огне мясной пищи как источнике дополнительной энергии у
формирующегося человека. К тому же, если пассионарная теория этногенеза описывает
исключительно природно-детерминированный процесс, то почему понятие
пассионарности не распространяется на популяции животных? Ведь и в этом случае мы
имеем дело с живым веществом и его биохимической энергией. Ссылки Л.Н. Гумилева и
его единомышленников на массовые миграции насекомых, птиц и грызунов как
проявление «воли жизни» - лишь частный случай, к тому же имеющий неоднозначные
объяснения.
Важно иметь в виду, что структуры деятельности и социальные институты
способны существенно влиять на энергетические процессы, они могут служить
концентрации энергии и бесплодному ее распылению, управлять энергией, формировать
ее новые и дополнительные источники. Наконец, социальные институты, например,
упоминавшиеся А.П. Назаретяном пассионарные «идеи», могут быть импульсами
энергетических всплесков. Поэтому применительно к человеку, возможно, правильнее
говорить о социопри-родной энергетике, формирующейся путем преобразования
биохимической энергии.
Культура, обеспечивающая негэнтропию социума, цивилизации, в том числе
негэнтропийные «прорывы», связанные с переходом на более высокий энергетический
уровень существования людей (хотя бы через совершенствование N структуры питания,
медицинского обслуживания и профилактики, развитие реабилитационных технологий,
образования, духовности общества), способна корректировать этногенетические
процессы.
Конечно, нужно согласиться с Л.Н. Гумилевым в том, что число культурно-
исторических типов - субъектов истории — гораздо больше, чем десяток-два обычно
выделяемых цивилизаций. Однако человеческая история — это история не этносов, а
культур, вернее, этносов, являющихся создателями и носителями культуры как условия и
формы их существования, принадлежности к роду «человек». «Негэнтропийные
моменты» этнической истории дополняются, усиливаются негэнтропией культуры,
которая не только может задерживать наступление «надлома», увеличивать
продолжительность инерционной фазы, но и обеспечивать поддержку и развитие
результатов пассионарного «дрейфа», повторные акметические подъемы и т.д.
И, напротив, антикультурные процессы могут не только ускорить надлом, но
значительно ослабить импульс пассионарного толчка, даже представлять смертельную
опасность на всех этапах развития суперэтноса.
Ментальные структуры, научные и идеологические системы, иные социальные
институты - не застывшие формы организации этнических процессов, они - активные
агенты последних, детерминирующие поведение людей, их глубинные психологические
состояния и образования. Именно поэтому не все этносы исчезают или сохраняются на
уровне реликта, многим удается удержать преемственность не только культурной, но и
этнической традиции. Нет сомнения, что современные китайцы, евреи, русские, немцы и