няют, однако, очень разнообразные пред-
ставления: один говорит, что животное есть
то, что дышит; другой с понятием о живот-
ном связывает неприкрепленность к мету и
свободу движения; третьи прибавляют к
движению чувствование; наконец, натура-
листы еще недавно принимали за простей-
шую, следовательно, типическую, форму
животного (Protozoa) клеточку — малень-
кую частицу, входящую как основа в состав
всех тканей животного тела. Явно, что, не-
смотря на различие представлений, связы-
ваемых с понятием «животное», в них есть и
общая сторона: все они суть не что иное, как
представления какой-нибудь части целого
животного индивидуума — части целого,т.
е. продукты анализа.
2. «Время», говорится обыкновенно,
есть понятие очень общее, потому что в нем
чувствуется очень мало реального. Но
именно последнее обстоятельство и указы-
вает на то, что в основе его лежит лишь
часть конкретного представления. В самом
деле, только звук и мышечное ощущение
дают человеку представления о времени,
притом не всем своим содержанием, а лишь
одною стороною, тягучестью звука и тягу-
честью мышечного чувства. Перед моими
глазами двигается предмет; следя за ним, я
двигаю постепенно или головою, или глаза-
ми, или обоими вместе; во всяком случае
зрительное ощущение ассоциируется с тя-
нущимся ощущением сокращающихся
мышц, и я говорю: «движение тянется по-
добно звуку». Дневная жизнь человека про-
ходит в том, что он или двигается сам, по-
лучает тянущиеся ощущения, или видит
движение посторонних предметов — опять
оно же, или, наконец, слышит тянущиеся
звуки (и обонятельные, и вкусовые ощуще-
ния имеют тоже характер тягучести). Отсю-
да выходит, что день тянется подобно звуку,
365 дней тянутся подобно звуку и т. д. От-
делите от конкретных представлений дви-
жения дня и года характер тягучести — и
получится понятие времени. Опять процесс
дробления целого на части.
3. Понятие «величины» рассматривают
обыкновенно как продукт соизмерения в
сознании двух представлений и вводят в
процесс особенную способность сравнивать
и выводить заключения. Дело объясняется,
однако, проще. Дробя конкретное зритель-
ное представление миллионы раз, глаз при-
выкает к различию ощущений между целым
и частью во всех отношениях, следователь-
но, и со стороны величины. Ассоциируя же
эти акты со слуховыми ощущениями, слу-
жащими этим отношениям именем, ребенок
выучивается узнавать и говорить, что боль-
ше, что меньше. Представления о целом и
части со стороны величины уясняются по-
том различием осязательных ощущений, со-
четающихся со зрительными. Различие ста-
ло, наконец, совершенно ясно. Момент этот
характеризуется физиологически следую-
щим образом: ребенок выучился находить
различие между количеством зрительных
сфер, которые покрываются изображением
целого предмета на сетчатой оболочке и ча-
стью его. Тогда ребенок, конечно, может
уже отличать по величине и два отдельных
предмета, рисующихся на его сетчатой обо-
лочке; тот будет больше, которого изобра-
жение занимает на ней больше места, и на-
оборот. Ребенок знает, таким образом, два
предмета равных по величине и вдруг видит
раз, два, десять раз, миллионы раз, что и из
этих равных предметов тот, который дальше
от глаза, кажется всегда меньше. Если пред-
ставление об их действительном равенстве
крепко, то его не обманет кажущееся нера-
венство (например, ребенок лет 4 не смеша-
ет свою высокую мать издали с знакомой
девочкой, которая вблизи равна по росту
матери, рассматриваемой издалека); в про-
тивном случае, он, конечно, ошибется.
И взрослый человек судит о величине
предметов таким же образом: он ощущает
последовательно и очень резко (вследствие
многократного повторения процесса) коли-
чество зрительных сфер сетчатой оболочки,
покрытых двумя изображениями. Явно, что
здесь, как говорится, обращается внимание
лишь на одну сторону конкретного зритель-
ного ощущения, опять анализ.
На вопрос о сочетании понятий отве-
чать примером теперь уже нечего: они соче-
таются как дробные части конкретных
представлений.
Чтобы помирить читателя окончательно
с мыслью о том, какое неисчерпаемое бо-
гатство психического развития скрывается и
в разобранных нами доселе средствах к не-
му, несмотря на их кажущуюся бедность, я
обращу его внимание на пределы ассоциа-
ции: каждая из них начинается ежедневно, в
момент просыпания человека и кончается