В 1744 г. была окончательно выкуплена последняя часть территории
Каролины, остававшаяся у ее владельца Джона Картерера.
Как можно видеть, после воцарения Оранского дома подчинение ко-
лоний власти метрополии продолжалось в значительно большей степе-
ни, чем при правительствах Реставрации. В то же время окончательно
сложилась главная хозяйственная специализация колоний — производство
продуктов питания на Севере и табака на Юге. Условная граница проле-
гала между Пенсильванией и Мэрилендом, образуя то, что принято назы-
вать центральными или среднеатлантическими колониями (Нью-Йорк,
Пенсильвания, Нью-Джерси), где совмещалась двойная специализация с
преобладанием зернового хозяйства (пшеница).
По всему Югу распространилась плантационная рабовладельческая
система хозяйства, оказавшаяся рентабельной не только для производства
табака, но и других южных культур (рис, индиго, хлопок). При этом
новая, как правило, утвердившись, вытесняла старую, что определяло
преимущественную монокультурность южных колоний. Здесь большую
роль играла также поощряющая политика метрополии. Монокультурность
обеспечивала ей регулярное и значительное поступление данного коло-
ниального продукта, с выгодой сбываемого на европейском рынке, и вы-
годный сбыт в данную колонию, занятую одним делом, самого широкого
ассортимента собственных и заграничных товаров.
В конце XVII — начале XVIII в. спрос в Европе на товары южных
колоний резко повысил в последних необходимость в рабочих руках.
Чтобы удовлетворить его, использовались все старые и изыскивались но-
вые способы контрактации. Кроме того, обычной стала кража и смани-
вание детей, которых специальные агенты отправляли в колонии тайно
или с поддельными документами. Это, однако, не решало проблему. Не-
многие сервенты переживали срок контракта. Если они не погибали от
болезней и невыносимых условий жизни и труда, то рано или поздно
наступало освобождение. Тогда при всех трудностях они могли покинуть
плантацию, а порой приобрести участок земли. В конце XVII в. под дав-
лением бесчисленных жалоб в Англии были изданы законы, карающие
злоупотребления при контрактации.
Трудности, связанные с приобретением сервентов, повлекли за собой
постепенную их замену на плантациях трудом черных рабов. Если в
1630 г. в Виргинии было 50 негров, а во всех английских колониях
Северной Америки — всего 60 при населении 4646 человек, то в 1660 г.
в тех же категориях произошли следующие изменения: 950—2920—
75 058, а в 1700 г.—23 118—44 866—331 711. Численность негритянского
населения особенно возросла после 1713 г. В этом году Лондон вырвал
у Мадрида право «асиенто» — право на ввоз в испанские колонии не-
вольников из Африки. Англичане получили возможность беспрепятствен-
ной и безграничной работорговли. В 1780 г. указанное соотношение соста-
вило 220 582-575 420-2 780 369
24
.
До середины XVII в. рабство существовало и распространялось в
североамериканских английских владениях без специального законода-
тельного оформления этого института. С указанного времени стали изда-
ваться законы, закрепившие рабство, придавшие ему особенно безжало-
24 U. S. Bureau of the Census. Historical Statistics of the United States: Pt 1, 2. Wash.
t
1975, pt 2, p. 1168.
стные формы, сделавшие рабство неотъемлемой частью общественной
структуры, особенно в южных колониях.
Насколько варварски велась работорговля, как ужасен был удел
раба — общеизвестно, навсегда запечатлено в «Невольничьем корабле»
Генриха Гейне, в «Хижине дяди Тома» Бичер-Стоу и других произведе-
ниях мировой литературы.
На Севере, прежде всего в Новой Англии, в земледелии в качестве
основного закреплялось хозяйство фермерского типа. В таком хозяйстве
владелец земельного участка сам с помощью семьи, а если имел сред-
ства, то, используя труд сервентов, возделывал землю, разводил скот,
бортничал, охотился, ловил рыбу и т. д. Он обеспечивал по мере сил и
возможностей себя и семью самыми необходимыми продуктами и вещами.
При избытке произведенные продукты продавались и покупалось то,
что не могли сделать или добыть своими руками. Коммерческое произ-
водство, направленное специально на реализацию товаров и получение
прибыли, носило спорадический характер, во многом зависело от урожаев
и спроса, не всегда устойчивого. С течением времени коммерческая на-
правленность в ведении хозяйства возросла — с ростом богатства отдель-
ных фермеров, а также с увеличением населения, большей специализа-
цией, что стимулировало производство и товарообмен.
Развитие плантационного хозяйства на Юге и фермерского на Севе-
ре было одновременно развитием и расширением буржуазных отношений
соответственно в «искаженном» и более «чистом» виде. Ранее препятст-
вием этому развитию служили прежде всего физические и материальные
трудности освоения девственной страны. Трудности, связанные с полити-
кой метрополии, вначале преодолевались без особого труда — в немалой
степени из-за невозможности для нее активно вмешиваться в дела коло-
ний. После Английской революции они преодолевались с гораздо боль-
шими издержками — из-за недостаточной централизации колониального
управления и слабости колониальной администрации, что ослабляло влия-
ние, которое оказывала на развитие буржуазных отношений в метропо-
лии и колониях реставрированная монархия Стюартов.
«„Glorious Revolution" (славная революция),—писал К. Маркс,—
вместе с Вильгельмом III Оранским поставила у власти наживал из зем-
левладельцев и капиталистов. Они освятили новую эру, доведя до ко-
лоссальных размеров то расхищение государственных имуществ, которое
до сих пор практиковалось лишь в умеренной степени»
25
. Если эти люди
ради наживы не останавливались ни перед чем в метрополии, то еще бес-
церемоннее действовали в колониях. Правительство Вильгельма, которое
вело войну с Францией (1688—1697) и сильно задолжало «наживалам»,
стремилось за счет колоний пополнить свою казну. Война перекинулась
на заморские владения, сделав колонистов ее участниками, а присутствие
в колониях английских войск перманентным. Это присутствие развязы-
вало руки королевской администрации при проведении желаемой поли-
тики.
Перечисленные обстоятельства стали играть в жизни колоний особен-
но существенную роль при преемнице Вильгельма III королеве Анне
(1702—1714), которая все свое царствование участвовала в войне за
испанское наследство (1701—1714). Именно тогда стала складываться та
25 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 735.