7. Свобода как состояние тех, кто не находится в заключении, неволе,
как отсутствие крепостной зависимости. Человек свободен, если “он не в
зоне”, “не в плену”, “не в тюрьме”. К ним примыкают те, кто к этому
состоянию добавляет еще и армию. По их мнению, “несвободный человек —
тот, который находится в тюрьме или в армии. В тюрьме — решетка, в армии
– приказ”. И поскольку в данное время они не находятся ни там, ни там, то
они, разумеется (“разве не видно?!”), свободны. Часть индивидов связывает
свободу с отсутствием крепостной зависимости и считает себя свободной на
основе простого отрицания: “не закрепощенный же?!” или “еще закон не
вышел, чтобы несвободными стать”, “Дума еще закона не издала, чтобы
крепостными быть”. Иными словами, во всех этих случаях свобода
ограничивается отсутствием насильственной физической привязанности к
чему-либо. Сторонников такой трактовки свободы в настоящее время мало
(2%), что противоречит встречающимся в прессе заключениям о “психологии
тюремщика”, якобы свойственной социализировавшимся в советское время
россиянам. Несколько больше тех, кто определяет свободу как возможность
пойти туда, куда они хотят. Такие определения чаще всего давались
представителями старших возрастных групп в сельской местности (5-6%
респондентов).
8. Свобода как отсутствие какой бы то ни было зависимости – и
моральной, и материальной, отсутствие каких бы то ни было ограничений и
препятствий. В отличие от свободы как воли, здесь свобода чаще всего
ассоциируется с нереальным (несоциальным) жизненным пространством и
предполагает уход от общества с его связями и взаимозависимостями,
отказ от всех обязательств, целей, потребностей и др. Человек свободен,
когда “он птица” или “монах-отшельник”, “живет один на необитаемом
острове” или “… в глухой тайге и на много миль нет ни одной живой души”,
“не зависит от денег, жены (мужа), обязанностей по работе, не имеет
детей…”, “ не обременен обязательствами по отношению к кому бы то ни
было (государству, семье и т.д.), чего не бывает”, “полностью свободны
люди без целей, амбиций, близких людей, потребностей (обычно бомжи)”,
“по-настоящему свободен только дикарь в лесу, и то он зависит от
собственного желудка, как и все мы”.
В городе трактующих подобным образом свободу оказалось немного
(6%), в селе же – до 12-15%, из них 10-12% — неработающие пенсионеры,
которые в городе не опрашивались. Они чувствовали себя свободными, так
как о них забыли и с выходом на пенсию они перестали быть кому-нибудь
нужными: “Свободен, потому что на пенсии, и никому не нужен”, “обо мне
забыли”, “никто не заставляет, никто не принуждает, мы на пенсии”, “власти
нас не наказывают, мы не работаем” и т.п.
В заключение заметим, что статус свободного человека сегодня редко
связывается с обладанием какими-либо качествами (способностями), которые
позволяют этот статус получить, сохранить или повысить (образованием,
воспитанием, предприимчивостью, активностьь и пр.). Подавляющее
большинство респондентов (95%) указывает на такие признаки