прочитав книгу «Августовские пушки» о кризисе лета 1914Hг., приведшего к первой мировой войне, был потрясен той
легкостью и быстротой, с которой события вышли из-под контроля политических деятелей. В самый разгар Карибского
кризиса Дж.HКеннеди заявил, что не собирается следовать курсу, который позволил бы в дальнейшем кому-либо написать
аналогичную книгу под названием «Ракеты октября». Трудно определить, сколь серьезно повлияла прочитанная
Дж.HКеннеди книга на принятые им тогда решения, однако полностью исключить этот момент в качестве случайного
фактора нельзя.
Еще один фактор, влияющий на лиц, ответственных за принятие решений в условиях кризиса, – сильное
эмоциональное воздействие, которое оказывает на них вся кризисная ситуация в целом. Причем, это воздействие
происходит обычно на фоне значительных физических нагрузок и даже перегрузок (отсутствия сна и отдыха, возможно, в
течение нескольких суток). Решения, принимаемые в таких условиях, могут иметь плохо продуманный, иррациональный
характер.
Как правило, при наличии кризиса решения обсуждаются и принимаются небольшой группой политических лидеров.
При этом собственно разработкой решения занимаются два – три участника обсуждения, остальные лишь высказывают им
поддержку. Несмотря на то, что размеры группы невелики, решения, тем не менее, имеют групповой, а не индивидуальный
характер. И хотя положительные моменты выработки решения в группе (возможность рассмотрения большего числа идей,
обсуждения критических замечаний по тому или иному варианту и т.п.) вполне очевидны, здесь есть и существенные
минусы. Групповой характер принятия решений, особенно в условиях кризиса, порождает ряд проблем, которые довольно
подробно были проанализированы и описаны американским исследователем И.HДжейнисом в работе «Жертвы группового
решения: психологические исследования решений и их провалов», а затем в его совместной с Л.HМанном книге «Принятие
решений: психологический анализ конфликта, выбора, обязательств».
Для группового решения, как показали эти авторы, характерен ряд феноменов. Одним из наиболее значимых среди
таких феноменов является «сдвиг в выборе». Он заключается в том, что при принятии решения в группе ее члены склонны
либо к более рискованным решениям по сравнению со средними индивидуальными решениями членов этой же группы,
либо, напротив (что наблюдается значительно реже), – менее рискованным. Иными словами, решение, принятое в группе,
скорее всего, будет более рискованным, чем, если бы каждый член данной группы принимал решение по этому же вопросу
по отдельности, а потом из них определялся бы некий усредненный вариант.
Однозначного объяснения этому феномену нет. По мнению многих исследователей, он связан с тем, что
ответственность за риск как бы психологически разделяется с другими членами группы. В результате каждый предлагает
более рискованное решение по сравнению с тем, которое он принимал бы вне группы. Однако это не объясняет, почему в
других случаях, хотя и реже, сдвиг в выборе происходит в противоположную сторону.
Главным моментом, снижающим негативное влияние феномена «сдвига в выборе», является сознательный отказ от
групповой ответственности за принятое решение. Подчеркивается, что за решение отвечает руководитель группы.
Использование такого метода возможно тогда, когда речь идет о подготовке решений на экспертном уровне, но оно имеет
серьезные ограничения в случае, если решение вырабатывается политическим лидером и приближенными к нему
советниками. Здесь все зависит от политического деятеля – насколько он будет в состоянии взять на себя ответственность.
Вообще необходимо подчеркнуть, что само знание феноменов принятия решения в кризисной ситуации в
значительной мере способствует снижению оказываемого ими негативного влияния. А это, в свою очередь, позволяет
повысить рациональность принимаемых решений.
Существенное влияние на характер решения, принимаемого в условиях конфликта и кризиса, оказывают
индивидуально-психологические особенности личности политического лидера.
Данная проблема не раз становилась предметом анализа ученых, писателей и самих политических деятелей. Писатели
через художественную, а политики – в основном через мемуарную литературу склоняются к тому, чтобы придать
личностному фактору очень большое, а порой решающее значение. Действительно, трудно, пожалуй, «выкинуть» из
анализа личностные особенности Дж.HКеннеди или Н.С.HХрущева при изучении Карибского кризиса; личность С.HХусейна
при исследовании событий в Персидском заливе 1990Hг.
Однако мнения относительно роли личности в конфликте и кризисе среди ученых далеко не однозначны. Многие
исследователи, занимаясь вопросами конфликтов и кризисов, практически вовсе не затрагивают проблему личности или
касаются ее вскользь. К их числу относятся, например, такие известные авторы, как Т.HШеллинг или А.HРапопорт. Отчасти
это объясняется тем, что личностный фактор довольно сложно выделить в научном исследовании вне связи и зависимости от
других параметров ситуации. Во-первых, он накладывается на многие другие особенности реальной ситуации. Во-вторых,
проявление личности крайне многообразно. Одно и то же свойство человека может реализовываться в разном характере его
поведения. Вместе с тем сходное поведение при принятии решения, выборе средств путей выхода и т.п. в условиях
конфликта или кризиса часто вызывается совершенно разными причинами. Следует учитывать и возможности
исследователя, который, как правило, крайне ограничен в выборе методов анализа. Использование традиционных методов –
вопросников, тестов и т.п. – для изучения личности политических лидеров, да еще в кризисной или конфликтной ситуации,
практически невозможно. Поэтому исследователю зачастую приходится довольствоваться «вторичным» материалом:
анализом воспоминаний, биографий, автобиографий. Все это, несомненно, затрудняет изучение проявления личностных
особенностей политических деятелей. В результате оказывается, что личность в политике, особенно в острых и сложных
ситуациях, каковыми являются конфликты и кризисы, представляет собой, по образному замечанию Дж.HБёрнса, один из
наиболее наблюдаемых и наименее понимаемых феноменов.