Закономерности трансформации и смены элит достаточно четко просматриваются в контексте более чем тысячелетней
истории России. На ее примере можно проанализировать взаимозависимости качественных параметров элиты и социально-
политической системы, направленность и динамику, противоречивость их развития.
В основу исходного анализа элитно-управленческих систем положим две важнейшие, с нашей точки зрения,
методологические установки. Первая из них состоит в том, что в обществах, находящихся на ранних стадиях развития,
доминирующее положение в социальной структуре занимает, как правило, военная элита. Элитной стратой русского
общества, которым правил киевский князь, была княжеская дружина. Причем эта страта не была чем-то органически
единым. Дружина делилась на старшую и младшую: первая состояла из княжих мужей или бояр, вторая из отроков.
Князь с дружиной поддерживали общий порядок в стране, осуществляли сбор дани, охрану государства и торговых
дорог от вражеских набегов. Став охранителем общего интереса, князь с дружиной превратился в реальную и достаточно
сильную политическую власть. Дружинники же, почувствовав свою силу, со временем превратились в полновластных
властителей, даже свое наемное жалованье превратили в обязательную дань.
Вторая методологическая предпосылка может быть изложена следующим образом: политическое управление на Руси
всегда, начиная с периода зарождения древнерусской государственности, выступало как соединение политической,
военной, социальной, судебной и отчасти культовой властей. Причем элита в тех исторических условиях больше зависела
от князя, чем князь от элиты. Она становилась элитой, так сказать, «за службу князю», элитой заслуг. И только со временем,
по мере смены многих поколений, она превратилась в наследственную, в «элиту по крови», в боярство, пользовавшееся
широким кругом привилегий.
В период возвышения Москвы, ставшей со временем центром, собиравшим вокруг себя российские земли,
определенным образом изменяется состав политико-административной элиты древней Руси, ее структура, менталитет,
режим правления. В немалой степени связано это было с тем, что собирание земель сопровождалось вступлением на
государеву службу множества князей и бояр из присоединенных княжеств, поступлением на государеву службу многих
представителей знати Литвы, немецких княжеств, Золотой Орды. Великий князь, а позже царь, назначал наместников и бояр
на доходные должности, обеспечивающие «кормление» их обладателей. Это была, по сути, узаконенная система коррупции,
оказывающая весьма разлагающее влияние на элиту и общество в целом.
С созданием централизованного русского государства меняется роль правящей элиты и особенно монарха. Он уже не
первый среди князей, а самодержец, «помазанник божий». Страна постоянно оборонялась от набегов кочевых племен с
Востока, противостояла не менее жесткой экспансии с Запада, чтобы выжить, вынуждена была прибегать к
мобилизационному типу правления. Отсюда централизация, ставка на командно-авторитарные, принудительные методы
решения не только военно-политических, но и социальных проблем. Понятно и другое: авторитарная власть предполагала и
авторитарную элиту, и наоборот.
Последовательно проводя на протяжении многих десятилетий курс на укрепление самодержавного правления,
династия Романовых также не была исключением. Именно для этого ею создавался аппарат служилой бюрократии, который
шаг за шагом теснил и ущемлял аристократическую элиту.
Радикальные изменения в системе государственного управления и, соответственно, в системе политико-
административной элиты произошли в конце XVII – начале XVIIIHвв., в годы царствования ПетраHI. Он осознал низкую
эффективность системы традиционной закрытой элиты, понимал тупиковость сословности как ведущего принципа кадровой
стратегии.
То, что реформы в России назрели, к тому времени понимали многие. Но этого было мало. Действие общего
социального закона никто не отменял: ничто, самое разумное, сразу не осознается всеми и не принимается сразу всем
обществом; необходимо преодолевать инертность массы и сопротивление консервативной части общества. Если
традиционная элита, как правило, видит в модернизации угрозу своему привилегированному положению, беря на себя роль
своеобразного штаба сопротивления ей, то функцию инициатора, пропагандиста и руководителя модернизации обычно
выполняет контрэлита, которая в случае успеха и становится элитой модернизации. Контрэлитта – оппозиционная часть
политической элиты, претендующая на занятие ведущих властных позиций.
В условиях кризиса старой общественно-экономической системы возможен и иной вариант: часть традиционной
элиты переходит на позиции защиты модернизации. Нередко ей удается даже возглавить этот процесс, став ядром будущей
элиты модернизации. Это третья методологическая предпосылка, которую мы реализуем при рассмотрении данного вопроса.
Применительно к России XIV–XVIII вв. справедливо суждение о том, что именно в периоды, когда элита являлась
проводником и исполнительной машиной централизованной власти, государство было наиболее сильным. И, напротив,
когда элита выходила из повиновения монарху, защищая свои групповые интересы, неизменно наступали «смутные
времена». Государство ослабевало, деградировало. Так, в истории нашего отечества было в конце XV – начале XVI вв., во
второй четверти XVIII в. Хотя, конечно, эти явления можно объяснить и проще: как реакцию на реформы и репрессии Ивана
IV в первом случае и Петра I – во втором, усталостью народа от перманентных преобразований и бесконечных войн.
Курс Петра I на модернизацию страны требовал замены традиционной элиты элитой модернизации, лишенной
местничества и корпоративной замкнутости. И Петр I ее создавал, укрепляя при этом достаточно разветвленную и строго
иерархизированную бюрократическую систему государственного управления, скроенную во многом по лекалам
западноевропейских стран.
Главным документом, определявшим правовое закрепление этой иерархии, был «Табель о рангах всех чинов воинских,
статских и придворных» 1722 года. Он устанавливал, что основным принципом формирования административной и военной