Нападение на Гродно было прямым вызовом Витенису, чей престиж основывался на
его военных победах и чьим основным божеством был бог войны. Уже в апреле он в свою
очередь вторгся глубоко в Пруссию с силами, которые летописцы, по своему обыкновению
преувеличивая, оценили в восемь тысяч человек. Пройдя через озерный край в период
оттепели, Витенис избежал встречи с патрулями ордена и князя Мазовецкого, а затем,
стремительно пройдя Эрмлянд, оказался у замка Браунсберг
60
, мимо которого прошествовал,
выкрикивая оскорбления стоявшему на стене епископу. Его воины разорили все поселения
на побережье. Согласно донесениям христиан, особенную ярость вызывали церкви, в
которых Витенис разрушал алтари, низвергал распятия и топтал их ногами, плевал на
облатки, а затем сжигал сами здания. В один день он захватил свыше тысячи пленников,
связанных и скованных, а вечером издевался над ними, вопрошая: «Где же ваш Бог? Что же
он не помог вам, как наши боги помогают мне сейчас и всегда?»
Если эта цитата верна, Витенис радовался слишком рано. В действительности его
войско находилось в серьезной опасности. Эрмлянд располагался далеко к западу от Литвы,
и чем глубже литовцы проникали в Пруссию, тем больше времени было у местного
ополчения, чтобы собраться, и тем легче было догнать медленно двигавшееся, отягощенное
добычей литовское войско, чьи следы было легко найти на снегу. Именно в это время
Великий командор собирал большую армию в пункте, расположенном на пути, по которому
Витенис должен был возвращаться.
Генрих фон Плотцке большую часть прожитой жизни (полсотни лет!) мечтал о такой
возможности. В его распоряжении находилось восемьдесят рыцарей и несколько тысяч
ополченцев. Если удача не отвернется от него, он сможет разбить вторгшееся войско и,
возможно, убить или пленить их короля.
Витенис также верил в удачу, но он понимал, что она благосклонна лишь к умелым и
отважным воителям. Когда он увидел приближавшееся войско христиан, он приказал
строиться для битвы на холме, за импровизированной стеной из деревьев и изгородей. Он,
должно быть, решил, что христиане не решатся наступать на укрепленную позицию, а если
дело дойдет до осады, у него есть угнанный скот, чтобы кормить своих людей, в то время как
у христиан не могло быть с собой много припасов.
Фон Плотцке разгадал замысел врага, и хотя предпочел бы более подходящее для своей
кавалерии поле битвы, он был готов сражаться в пешем строю. Гунтер фон Арнштайн –
наверное, самый отважный рыцарь из своего поколения – получил приказ «прощупать»
оборону язычников. Пробная атака была отбита, причем от сорока до шестидесяти человек
были убиты, однако Гунтер изучил расположение и количество вражеских войск. Выслушав
доклад Гунтера, фон Плотцке отдал приказ об общей атаке.
Поэт-крестоносец описывает нам волнующую сцену: когда христианские воины
приблизились к позициям врага, они услышали вопли женщин и детей, зовущих своих
родичей из прусского ополчения, ответные возгласы прусских воинов, крики людей, идущих
в жестокую битву. Эту летопись, должно быть, не раз читали вслух в трапезной, как было
принято во время еды, чтобы наставлять в добродетели рыцарей и их оруженосцев. Такие
пассажи, подчеркивающие рыцарские деяния, отвагу, справедливость, милосердие к
несчастным и служение церкви и Деве Марии, дают нам возможность заглянуть во
внутренний мир рыцаря-крестоносца. К сожалению, у нас отсутствует литовский эквивалент
этой хроники. Языческие источники традиционно были устными, а не письменными, и они
почти пропали для нас.
Когда христианское войско построилось для штурма, Витенис разглядел знамена своих
противников и понял, с кем он столкнулся. Он знал, что успех на поле боя зависит не от
числа, а от умения. Глядя на яркие знамена кастелянов и знамя гроссмейстера – черный крест
на белом поле,– хорошо осведомленные язычники поняли, что им противостоят лучшие из
тевтонских рыцарей. Поэтому, как только атака началась, наименее отважные литовцы (или,
60 Ныне Бранево в Польше.– Прим. ред.