Василенко И.А. Политические переговоры
Подождите немного. Документ загружается.
7.2. Тридцать вторая стратагема: «Открытые городские ворота»
«Стратагема открытых городских ворот», или «стратагема пустого
города», является одной из самых популярных в Китае, известна даже
китайская опера с одноименным названием. Как отмечают современные
интерпретаторы стратагем, в китайской истории к этой стратагеме прибегали
38 раз. Один из самых древних примеров относится к VII в. до н.э., когда на
слабое царство Чжэн напало сильное Чуское царство. Правитель Чжэн
отправил послов во все стороны искать помощи у союзников, но силы
держать оборону города до подкрепления у него не было. Тогда он просто
открыл настежь городские ворота, разыграв безмятежное спокойствие.
Предводитель чуского войска, увидев столь мирную картину, заподозрил
засаду и не стал входить в город, наблюдая за ним на некотором расстоянии.
В это время подоспело подкрепление — и царство Чжэн сумело перейти в
наступление и выиграть сражение.
На политических переговорах «стратагема пустого города» может быть
истолкована двояко: как тактика сокрытия пустоты на самом деле пустого,
т.е. беззащитного, города либо разыгранной пустоты в действительности не
пустого, а защищенного города.
В первом случае, когда город на самом деле «пуст», т.е. не готов
обороняться, демонстрация политическим оппонентам его пустоты может
вызвать у них подозрение, что это лишь видимость, скрывающая некую
угрозу, страх перед которой заставляет их воздержаться от выступления.
«Стратагема пустого города» при этом вводит в заблуждение политических
оппонентов для зашиты от нападения. Например, от политических
оппонентов на переговорах скрывают даже скудные ресурсы или, будучи
недостаточно подготовленными к политическим действиям, делают вид, что
вовсе к ним не готовы. Цель подобных мер — вселить в политических
оппонентов неуверенность до полной потери ориентации. Действительно ли
противник так беззащитен, как об этом свидетельствует его состояние? Или
же он затаился? При этом можно предоставить политическим оппонентам
такое обилие сведений о своем политическом положении, что они в
естественном смущении начнут все проверять и перепроверять, ничего не
принимая на веру. В результате закравшееся подозрение возрастает
многократно и политические оппоненты перестанут верить собственным
глазам. Именно на такой психологический эффект рассчитана тридцать
вторая стратагема.
Согласно второму истолкованию стратагемы, никакой пустоты нет, она
показная и служит для заманивания политических партнеров, которые
полагают, что вторгаются на незащищенную территорию, а на самом деле
там их ожидает засада. «Стратагема пустого города» в этом случае
направлена на то, чтобы заставить политических оппонентов начать
наступление, а затем нанести удар. Но такая интерпретация все-таки не
является канонической, это лишь возможная вариация на тему «открытых
городских ворот».
Интерпретаторы китайских стратагем подчеркивают, что к «стратагеме
открытых городских ворот» прибегают лишь в случае крайней опасности,
при такой слабости, когда просто нет иного выхода. Другими словами, это
оборонительная стратагема, предназначенная исключительно для
самозащиты, простого затягивания времени. Пока эта стратагема вводит
политических партнеров в заблуждение, нужно незамедлительно заняться
укреплением собственного положения, связаться с политическими
союзниками или под каким-нибудь предлогом прекратить переговоры.
В сложной политической ситуации нельзя уповать исключительно на
эту стратагему. Напротив, нужно предусмотреть и иное развитие событий,
например наступление политических оппонентов. «Стратагема открытых
городских ворот» всегда сопряжена с риском, это своего рода игра ва-банк.
Проводнику стратагемы необходимо демонстрировать крайнее хладнокровие
и отвагу, рассчитывая на чрезмерную мнительность и малодушие
политических оппонентов. Если те решительны и хладнокровны, их вряд ли
поймаешь на эту стратагему.
Таким образом, показная пустота должна быть убедительной, но ни в
коем случае не чрезмерной. Следует помнить, что срок действия «стратагемы
открытых городских ворот» ограничен, и учитывать возможные шаги
противника по его истечении. «Город» на политических переговорах может
пониматься в переносном значении — как некая недоступная взору
противника сфера влияния. Без нее у «стратагемы открытых городских
ворот» нет никаких шансов на успех: там, где все как на ладони, ей просто
нет места, чтобы развернуться.
В качестве «открытых ворот» на политических переговорах могут
выступить связи с общественностью, нацеленные на создание иллюзии
утечки информации о крайне слабой политической позиции. Сообщения в
СМИ могут на все лады обыгрывать идею бедственного положения,
распространяя слухи самого противоположного характера, что способно
многократно усилить действие данной стратагемы.
Чтобы не пасть самим ее жертвой, нужно демонстрируемую вам
политическими оппонентами «пустоту» изучить со всех сторон, не
ограничиваясь лежащими на поверхности сведениями. Всестороннее
изучение позволит оценить предъявляемую оппонентами «пустоту»
с
точки
зрения известного ранее соотношения политических сил. Если несмотря на
все попытки, не удастся выявить, что за ней скрывается, остается одно:
отложить переговоры на некоторое время и терпеливо наблюдать за
политическими партнерами.
X. фон Зенгер обращает внимание на то, что на переговорах в ООН
США часто оказываются в изоляции и бывают вынуждены избирать путь,
дипломатично называемый «односторонним». Не имея возможности
атаковать сразу несколько мест на земле, они надеются на помощь ЕС, и в
этом случае неизменно используют «стратагему пустого города».
Таким образом, на политических переговорах тридцать вторая
стратагема достаточно популярна и в большинстве случаев направлена на
поддержку союзников и выигрывание времени.
7.3. Тридцать третья стратагема: «Сеяние раздора»
Суть тридцать третьей стратагемы передает политический лозунг
«Разделяй и властвуй!». Известно, что выступающему единым фронтом
противнику крайне трудно противостоять, поэтому основная задача данной
стратагемы состоит в том, чтобы сеять раздор в рядах политических
оппонентов, не давая им объединиться и выступить единым фронтом. В
Китае ее интерпретируют как «стратагему двойного агента», направленную
на то, чтобы заставить противника высечь самого себя с помощью
перевербовки засланного агента. Обе версии этой стратагемы настолько
популярны, что современные интерпретаторы отводят ей первое место в
стратагемном ряду.
На политических переговорах можно расколоть ряды противника,
разными способами подстрекая его союзников к разрыву, используя любую
возможность для сеяния раздора. Именно это советует одна из «двенадцати
хитроумных уловок», предлагаемых Сунь-цзы: «Единство делает сильным.
Если он [противник] сплочен, посей в его стане раздор». Такая коварная
стратагемная уловка способна, вбив клин участниками вражеского союза,
ослабить их силы без непосредственного столкновения.
На политических переговорах «стратагема сеяния раздора» (еще одно
название тридцать третьей стратагемы) предполагает осуществление
психологического подрыва единства политических оппонентов, ведущего к
разброду и шатаниям в их стане. Посредством раздора раскалывать ряды
оппонентов можно как по вертикали, так и по горизонтали. Раскол по
вертикали имеет целью противостояние лидера и подчиненных, чреватое их
недоверием друг к другу и взаимной враждой. Горизонтальный раскол
ослабляет сплоченность равных по положению лиц в среде политических
партнеров.
Интерпретаторы китайских стратагем различают также
однонаправленный и разветвленный раскол оппонентов. При
однонаправленном расколе усилия сосредоточивают на том, чтобы в
оппозиционном стане исподволь создать невидимую полосу отчуждения. Для
этого достаточно бывает заронить там зерно недоверия. Однако такой раскол
может быть легко разгадан при достаточной прозорливости оппонентов и
предотвращен. Более действенным оказывается разветвленный (двух- или
многосторонний) раскол оппонентов, когда друг против друга настраивают
две или несколько сторон в оппозиционном стане.
Существует несколько приемов «сеяния раздора»:
• распространение слухов, не имеющих под собой действительных
оснований. Этот прием сегодня многократно усиливается с помощью
технологий связей с общественностью;
• прицельная дезинформация, направленная на сеяние недоразумений
между политическими партнерами по переговорам, распространение
двусмысленных сообщений, раздувание или сокрытие отдельных фактов и
пр.;
•демонстративно противоположное отношение к политическим
партнерам: выделяют одного, а другим пренебрегают, вследствие чего между
ними возникают соперничество и разлад;
•стремление усилить уже имеющиеся разногласия среди политических
партнеров с целью подлить масла в огонь, обострить внутренние
противоречия, неантагонистические сделать антагонистическими и тем
самым способствовать распаду вражеского союза, чтобы собаки стали кусать
друг друга».
Последний прием представляется особенно эффективным, поскольку
использование уже имеющихся у противника разногласий более выгодно,
нежели искусственное их создание. па многосторонних политических
переговорах прием «разделяй и властвуй» имеет целью раскол противника на
две или более вражеские группировки, постоянно угрожающие друг другу.
При этом можно так построить отношения между соперничающими
сторонами, что ни одна из них не сумеет побороть другую. Одним словом,
они будут взаимно уравновешиваться.
Г. Киссинджер подчеркивает в своей «Дипломатии», что конфронтация
и сеяние раздора являются стандартными дипломатическими методами.
Известно, что Великобритания столетиями использовала против держав
континентальной Европы «стратагему сеяния раздора» в виде политики
«уравновешивания сил», сталкивая лбами народы и извлекая выгоду из их
разлада. Б. Дизраэли, особенно преуспевший в такой стратегии, откровенно
хвастался королеве Виктории, что именно он разрушил «Союз трех
императоров». На «стратагеме сеяния раздора» была основана вся
колониальная политика Великобритании. Так, «коварный Альбион»
способствовал кровавому разделу Индийского субконтинента. В Шри-Ланке
британцы поощряли противоборство между сингалами, тамилами и
мусульманской частью населения, чтобы воспрепятствовать образованию
единого национального движения. Начало заклятой вражды между Индией и
Пакистаном, с 1998 г. угрожающих друг другу ядерным оружием, было
также положено британскими колонизаторами.
Сегодня в Китае считают, что своим утверждением о «китайской
угрозе» США хотят вбить клин между Китаем и соседними государствами.
Китайцы обвиняют западные круги в поддержке Далай-ламы с целью раскола
Китая. Таким образом, политика «разделяй и властвуй» широко известна и
вызывает справедливое возмущение тех, против кого она направлена.
Поэтому важно напомнить знаменитый совет И.В. Гёте, который не потерял
своей актуальности до сих пор:
«Разделяй и властвуй!» — совет дельный; «Объединяй и направляй!» —
покрепче оплот.
Еще одно значение тридцать третьей стратагемы состоит в
использовании услуг секретных агентов. Уже в трактате о военном искусстве
Сунь-цзы говорится: «При использовании шпионов различают пять их видов:
бывают местные шпионы, бывают внутренние шпионы, бывают шпионы
обратные, бывают шпионы, которые должны умереть, бывают шпионы,
которые должны жить... Обратных шпионов вербуют из шпионов, засланных
противником... Шпионы, которые должны умереть, таковы: чтобы
распространить ложные сведения, их сообщают этим шпионам, а они
передают их противнику. Шпионы, которые должны жить, таковы: это те,
которые возвращаются с донесением...
Местных шпионов вербуют из жителей страны противника...
Внутренних шпионов вербуют из чиновных людей противника...»
Интерпретаторы китайских стратагем обращают внимание на то, что
«внутренние шпионы» вербуются из семи разновидностей чиновников
противника: «Среди чиновников есть (1) люди умные, но потерявшие
должность; (2) есть люди, провинившиеся в чем-либо и подвергшиеся за это
наказаниям; (3) есть любимцы, жадные до богатства; (4) есть люди,
поставленные на низшие должности; (5) есть люди, не выполнившие
возложенных на них поручений; (6) есть люди, стремящиеся приобрести
более широкое поле для приложения своих способностей, пользуясь
несчастьем других; (7) есть люди, склонные к хитрости и обману,
двоедушные».
Китайские стратагемщики подчеркивают, что приобретенные подкупом
или посредством угроз «двойные агенты» особенно важны, так как через них
можно заполучить себе на службу шпионов и местных, и внутренних.
Завербованный «двойной агент» может к тому же, в отличие от других
шпионов, сразу же принести пользу, дав нужные сведения. Более того, его
ценят политические оппоненты и потому легче верят в полученные от него
ложные сведения.
Использование «стратагемы двойного агента» похоже на то, будто вы
рукой самого неприятеля отвешиваете ему пощечину. Но необходимо
помнить, что с «двойными агентами» связан большой риск, поэтому за ними
нужен глаз да глаз. В общении с ними приходится соблюдать строжайшую
тайну. Иногда, ради демонстрации полезности таких агентов для врага, им
дают возможность оказывать противнику незначительные услуги. «Двойные
агенты» незаменимы в «сеянии раздора» внутри стана политических
оппонентов, поэтому их использование во время политических переговоров
особенно эффективно.
7.4. Тридцать четвертая стратагема: «Нанесение себе увечий»
В фокусе тридцать четвертой стратагемы находится собственная жертва,
и ее успех зависит от искусства инсценировки и решительности. При этом
«жертву» или «нанесение себе увечий» следует понимать в самом широком
психологическом плане: можно разыграть роль подавленного политическими
обстоятельствами или надеть маску несправедливо преследуемого и
притесняемого союзниками с целью добиться поддержки политических
оппонентов. Психологическая жертва необходима, чтобы войти в доверие к
врагу, вызвать у него сочувствие. Иногда под «нанесением увечий»
подразумеваются мнимые козни в отношении собственного союзника с
целью позволить ему якобы переметнуться к оппонентам и, войдя к ним в
доверие, работать на своих. Поэтому этот стратагемный прием часто
называют «стратагемой самобичевания», «стратагемой самострела»,
«стратагемой мнимого перебежчика».
Величина самой жертвы должна быть точно рассчитана: она не может
быть ни слишком малой, ни чересчур большой. Малая жертва вызовет
подозрение, а большая обойдется слишком дорого. Таким образом, удачу
здесь приходится покупать ценой серьезных психологических издержек,
поэтому в отношении сопряженной с опасностью «стратагемы
самобичевания» китайские интерпретаторы советуют проявлять большую
осторожность и по возможности ее избегать.
Используя тридцать четвертую стратагему для мнимого перехода к
политическим оппонентам, необходимо вначале удостовериться, легковерны
ли они и свойственно ли им сострадание. Для безжалостных, «жаждущих
крови» политических партнеров эта стратагема не подходит. Применение же
ее в целях внедрения лазутчика в стан врага должно быть обставлено
убедительно, с неукоснительным соблюдением тайны — даже среди своих.
Корни данной стратагемы уходят в глубокую древность. Еще греческий
историк Геродот сообщает о персидском царе Кире, умышленно
изувечившем лицо приближенного своего Зопира, в верности которого был
убежден. Затем царь отослал Зопира к неприятелю, и там, увидев страшные
раны, сочли его злейшим врагом Кира, причем это убеждение было еще
подкреплено тем, что в боях он выбегал вперед и направлял свои дротики
против царя. В конечном итоге Зопир, втершись в доверие к врагам, сдал
Киру город Вавилон. Это случилось в 538 г. до н.э.
Психологическое действие «стратагемы самобичевания» основано на
повседневном опыте людей, полагающих, что никто просто так не станет
наносить себе увечья и ущерб. Поэтому чья-то демонстрация своих потерь,
«морального урона» обычно вызывает сострадание окружающих, склонных
поверить в «козни со стороны». Проводник же стратагемы рассчитывает, что
никому и в голову не придет сомневаться в его словах. На политических
переговорах возможно использование этой стратагемы в нескольких
основных вариантах:
•для направления мнимого перебежчика из числа своих союзников в
стан оппонентов в надежде, что те отнесутся к нему с доверием и он сможет
затем работать на своих, занимаясь «сеянием смуты», подрывной
деятельностью и сбором сведений. Возникшие политические разногласия и
несправедливое «наказание» будущего перебежчика должны быть искусно
разыграны, поэтому данный вариант требует серьезной подготовки и
сопряжен с политическим риском: перебежчика могут не принять, оставить в
изоляции — и тогда все приготовления кажутся пустой тратой времени и
сил;
• в сложных политических обстоятельствах при слабой позиции для
смягчения политических оппонентов, чтобы вызвать их сочувствие, разыграв
роль «слабого», «гонимого», «преследуемого», «испытывающего
превратности судьбы», «несчастной жертвы» и пр. Такое поведение может
стать важным фактором в регулировании межчеловеческих отношений:
иногда оно позволяет вернуться в общество исторгнутой из него жертве;
• для мобилизации собственных союзников, которых должны возмутить
жестокие притеснения со стороны политических оппонентов,
демонстрируемые «жертвой». В китайской военной стратегии этот прием
используется для возбуждения ярости своего войска: «Когда войска сошлись
для жестокой битвы, кто скорбит, тот победит»
1
;
• в качестве эффективного рекламного трюка, когда на политических
переговорах речь идет о продаже крупной партии оружия или новой техники.
Новую технику на виду у всех подвергают суровому испытанию в
доказательство, что она способна выдержать любые перегрузки. В этом
случае «стратагема самобичевания» служит завоеванию доверия к качеству
товара.
Интерпретаторы китайских стратагем различают пять способов
«нанесения увечий»:
• собственноручно. В этом случае причину увечья легко скрыть, однако
нанести себе правдоподобные увечья бывает непросто;
• сообщником;
• политическими оппонентами, нарочно им поддавшись;
• передачей оппонентам заложника или залога с целью убаюкивания их
внимания. При последующем с ними столкновении заложником жертвуют;
• разыгрыванием болезни: на такое способен лишь хороший лицедей.
Особенно важно на политических переговорах самим не стать жертвой
«стратагемы самобичевания». Необходимо критически оценивать все
действия оппонентов, способные вызвать сострадание, а также внимательно
относиться к новым союзникам, переметнувшимся из оппозиционного
лагеря. Вместе с тем опасность не стоит и переоценивать, Юмня, что на
политических переговорах к этой психологически сложной стратагемной
тактике прибегают достаточно редко, поскольку она требует большой
подготовки и неподдельного актерского мастерства.
7.5. Тридцать пятая стратагема: «Цепи уловок»
Суть тридцать пятой «стратагемы цепи» состоит в том, чтобы запутать и
измотать политических оппонентов, используя либо цепи стратагем, бьющие
по одной цели, либо обстоятельства, которые словно цепью способны
сковать силы оппонентов. Одним из первых примеров использования этой
стратагемы является сковывание судов цепью во время сражения, чтобы они
не смогли избежать направленного на них огня. В Китае есть поговорка,
объясняющая действие «стратагемы цепи»: «Стоит привязать две саранчи к
концам одной веревки — и они не улетят». Точно так же следует поступать с
политическими оппонентами на многосторонних политических переговорах,
используя при этом две хитрости — связать и вовремя напасть.
Искусство цепи стратагем используется в политике с древних времен. В
качестве наиболее яркого примера можно напомнить о системе разделения
властей в западных демократиях, когда система сдержек и противовесов не
позволяет ни одной власти возвыситься и прийти к злоупотреблениям.
Европейские политики не без основания считают, что «привязывание»
Германии к ЕС и НАТО сегодня также может рассматриваться как пример
использования «стратагемы цепи» в политике. Да и сам Европейский союз в
определенном смысле можно интерпретировать как развертывание
«стратагемы цепи».
Соединение нескольких связанных стратагем в пределах
целенаправленного действия рождает цепочку, способную сорвать самые
серьезные политические замыслы на переговорах. При этом возможен также
вариант осуществления нескольких стратагем одним действием, а также
действие со смешением стратагем — вариант «наборной стратагемы».
При соединении стратагем возможны различные связки:
• опора стратагем друг на друга: предыдущая подготавливает
следующую;
• смена стратагем: после первой, если она не удалась, затевают
следующую и т.д.;
•параллельное использование нескольких стратагем: они в этом случае
дополняют или поддерживают друг друга;
• пучок стратагем: запускают сразу несколько стратагем в расчете, что
хотя бы одна удастся.
Основная цель стратагемной связки на политических переговорах
заключается в стремлении обезопасить себя от неожиданных обстоятельств,
подстраховаться на случай неудачи с одной стратагемой и выиграть время,
включив сразу несколько запасных вариантов. Такие действия оправданны в
сложной запутанной обстановке, при быстрой смене политических событий и
достаточно жестком цейтноте. Однако надо помнить о реальной опасности
самому запутаться, если стратагемы начнут «перекрещиваться», мешая друг
другу. Поэтому важно хорошо продумать связку стратагем, чтобы они
усиливали, а не ослабляли друг друга своими действиями.
X. фон Зенгер приводит пример удачного использования цепи стратагем
на политических переговорах между премьером Госсовета Китая Ли Пэном и
министром защиты окружающей среды и охраны природы Германии К.
Тёпфером, состоявшихся в апреле 1992 г. в Пекине накануне Конференции
ООН по окружающей среде и развитию в Рио-де-Жанейро. Тёпфер говорил о
необходимости Срединного государства соблюдать права человека, в ответ
на что китайский стратег власти сказал: «Подобные права мы могли бы уже
предоставить своему народу. Но готова ли Германия ежегодно принимать 10
—15 миллионов китайцев и заботиться о них?» Неожиданный ответ лишил
дара речи проповедника западной демократии.
В данном случае Ли Пэн обезоружил своего европейского собеседника с
помощью «стратагемы цепи»: вначале он прибег к «стратагеме ахиллесовой
пяты» (2), а затем использовал «стратагему вытаскивания хвороста из-под
котла» (19).
Из многочисленных прав, провозглашенных Всеобщей декларацией
прав человека 1948 г., он взял право (ст. 13.1), которое более всего неудобно
для западного собеседника, а именно право человека на свободу
местожительства — оно и стало «ахиллесовой пятой»: «Каждый человек
имеет право свободно передвигаться и выбирать себе местожительство в
пределах каждого государства». Это право человека распространяется и на
иностранцев. В свое время Египет и Куба при ратификации ст. 13.1
предлагали ограничить право свободно передвигаться и выбирать себе
местожительство подданным собственных стран. Но это предложение было
отклонено, так что, согласно указанной статье, каждый человек в каждом
государстве, куда бы он ни прибыл, имеет право на местожительство.
Что касается использованной Ли Пэном стратагемы «вытаскивания
хвороста из-под котла», то спросив, готова ли Германия ежегодно принимать
10—15 миллионов китайцев и заботиться о них, он тем самым подчеркнул
право человека на развитие, которое также включено ООН в концепцию
«прав и свобод человека». Вопрос Ли Пэна оказался той иголкой, которая
выпустила пар из шара под названием «права человека».
Таким образом, на политических переговорах удачная цепь стратагем
может быть очень сильным ударом по политической позиции оппонентов.
Оказавшись самим жертвой такой стратагемной тактики, важно как можно
быстрее ее пресечь отказом участвовать в предлагаемых запутанных
политических мероприятиях и по возможности быстро выйти из игры, даже
ценой прекращения переговоров. Именно в этом смысле интерпретаторы
китайских стратагем рассматривают бегство как лучшую из стратагем.
7.6. Тридцать шестая стратагема: «Бегство - лучший прием»
Название тридцать шестой стратагемы свидетельствует о том, что
бегство в безнадежном положении — лучшая из всех возможностей.
Действительно, находясь в тяжелом и невыгодном положении, лучше всего
избегать борьбы, временно отступить, изменить направление политических
действий. Поэтому такой стратагемный прием часто называют «стратагемой
перемены курса», «стратагемой выжидания», «стратагемой соблюдения
дистанции».
Интерпретаторы китайских стратагем подчеркивают, что бегство
является лучшим приемом прежде всего по сравнению с прочими вариантами
действий при слабой позиции, когда выбор средств невелик — разве только
борьба до последнего с сомнительным исходом или заключение мира на
милость победителя. Но при слабой позиции борьба до последнего означает
жертвование слишком многим, а заключение мира на милость победителя —
полное принятие чужих условий. В таком положении бегство —
действительно наилучший выход, поскольку позволяет сохранить
собственные силы и даже возможность позднее одержать победу.
На политических переговорах искусное отступление поможет:
• сохранить силы и избежать бесполезной траты времени: уйти или
обойти непреодолимое препятствие, на которое нет смысла терять время и
силы, поскольку безрассудно, согласно китайской поговорке, пытаться
«яйцами разбивать камни»;
• защитить от неминуемого поражения, если продолжение переговоров
возможно лишь при условии принятия условий политических оппонентов;
• политически обойти сложный вопрос, прибегая к искусству уверток от
ответа и многозначительного умолчания, путанного изложения мысли,
хождения вокруг да около, перевода разговора в иное русло;
• разоружить политических оппонентов. Например, при внесении своих
предложений на переговорах сделать такую оговорку: «В случае, если наши
идеи встретят возражения, мы не собираемся вступать в борьбу», — тем
самым еще до начала политической борьбы став недосягаемыми для нападок;
• подать знак политическим оппонентам о желании уклониться от
щекотливой темы: если оппоненты во время обсуждения делают шаг вперед,
то вы — шаг назад, тем самым предупреждая их. Ваш отход заставит
оппонентов задуматься над происходящим, и, возможно, они начнут
проявлять осторожность;
• отступить во имя будущей победы: искусный ход выманивая
политических оппонентов из укрытия, чтобы побудить их к выгодным для
вас шагам. Предполагаемое психологическое воздействие мнимого бегства
на политических оппонентов может быть в том, что на радостях они утратят
бдительность, возгордятся — и поведут себя неосмотрительно;
• точно рассчитать «урочный час»: из любого политического
мероприятия важно вовремя выйти, когда все еще внешне идет достаточно
благополучно и оппоненты или союзники не подозревают о грозящей вам
серьезной опасности. Отход перед лицом неминуемой опасности позволяет
избежать серьезных трудностей и сохранить свое доброе имя. Однако
психологически уход в зените успеха требует мужества, решимости и не в
последнюю очередь — изрядной толики хитрости.
Другими словами, «бегство» на политических переговорах следует
понимать в самом широком смысле — как уклонение от политической
борьбы, временный отход, смену политических ориентации или союзников.
При этом стратагемным является не сам ход бегства, а ловкое,