Л.: Музыка, 1987. — 247 с.
«Дирижирование — дело темное» — этот полушутливый афоризм
Римского-Корсакова как бы разом ретуширует все проблемы одной из
наиболее привлекательно-загадочных музыкальных профессий, оставляя
за ней некий мистический ореол.
Публика награждает овациями бойко трясущего кудрями маэстро, а музыканты после концерта цедят сквозь зубы: «Он думал нас сбить, но мы ему этого не позволили». Критика в дифирамбическом стиле отмечает неукротимый темперамент дирижера и необычность его трактовки известного сочинения, а оркестранты ставят на него пожизненный штамп — «бык на корриде».
Оркестровые музыканты вообще обладают особым умением подметить характерность дирижера, его творческую манеру и безошибочно налепить ярлык, который путешествует затем за ним по его жизни. «Аптекарь», «Скалозуб», «Юный техник» или, скажем, из доминошной терминологии: этот маэстро — «шестъ-шестъ», а этот — «пусто-пусто».
Широкие слушательские круги понимают, что раз дирижер есть, то он зачем-то нужен. Но зачем?. Интересно, что этот вопрос негласно существует и в профессиональной музыкальной среде, ибо внешние атрибуты дирижерского дела необычайно просты и доступны буквально каждому. Приняв их за суть дирижерской профессии, обманываются не только желторотые юнцы, но и зрелые мужи, снискавшие уже высокий музыкантский авторитет. На деле же оказывается, вовсе не одно и то же быть выдающимся солистом-исполнителем, проявляя здесь многие исключительные достоинства,— и адекватным этому дирижером. Сколько здесь было разочарований! И хотя истина в том, что каждый подлинный дирижер — это, безусловно, хороший музыкант, она также и в том, что не каждый хороший музыкант — это потенциальный дирижер.
Публика награждает овациями бойко трясущего кудрями маэстро, а музыканты после концерта цедят сквозь зубы: «Он думал нас сбить, но мы ему этого не позволили». Критика в дифирамбическом стиле отмечает неукротимый темперамент дирижера и необычность его трактовки известного сочинения, а оркестранты ставят на него пожизненный штамп — «бык на корриде».
Оркестровые музыканты вообще обладают особым умением подметить характерность дирижера, его творческую манеру и безошибочно налепить ярлык, который путешествует затем за ним по его жизни. «Аптекарь», «Скалозуб», «Юный техник» или, скажем, из доминошной терминологии: этот маэстро — «шестъ-шестъ», а этот — «пусто-пусто».
Широкие слушательские круги понимают, что раз дирижер есть, то он зачем-то нужен. Но зачем?. Интересно, что этот вопрос негласно существует и в профессиональной музыкальной среде, ибо внешние атрибуты дирижерского дела необычайно просты и доступны буквально каждому. Приняв их за суть дирижерской профессии, обманываются не только желторотые юнцы, но и зрелые мужи, снискавшие уже высокий музыкантский авторитет. На деле же оказывается, вовсе не одно и то же быть выдающимся солистом-исполнителем, проявляя здесь многие исключительные достоинства,— и адекватным этому дирижером. Сколько здесь было разочарований! И хотя истина в том, что каждый подлинный дирижер — это, безусловно, хороший музыкант, она также и в том, что не каждый хороший музыкант — это потенциальный дирижер.