Абрамова Г.С. Возрастная психология. Учебное пособие
Подождите немного. Документ загружается.
последовательности событий нелепых, случайных, иногда абсурдных,
ритуальных... Другие не находят места в этой последовательности, но она
получает знание, важное и единственное:
"Я могу испытывать живое состояние, а в это время место уже занято... я
знаю, что это не я, что место занято и мне некуда деться с моей мыслью".
Некуда деться в реальности, которая наполнена симулякрами —
двойниками мысли. "Оказывается, в области мысли мы тоже испытываем
трагическую боль отсутствия себя, впадаем в ситуацию, характерную и для
других областей жизни, когда конкретный, налаженный механизм мира заранее
вытесняет собою и своей глыбой давит несомненное для меня живое состояние.
Я несомненно для меня с очевидностью в нем, а ему нет места в реальности".
Сколько раз мы слышали эти слова, читали их:
душа умерла, замерла, затаилась, закоченела, остыла, онемела... За всеми
этими словами страдание человека от непонимания других, его живого
состояния, ощущаемого им как несомненно живого.
Мераб Константинович говорил о том, что мысль не властна над
реальностью, она непроизвольна, она явление, которое мы не можем иметь по
своему желанию. Мы можем иметь мысль лишь как событие, к которому
привели многие нити движения живого.
Живое не умещается внутри норм, правил, последовательности событий.
Мы все хорошо разделяем состояние жизни и состояние существования, мы
делаем это из ситуаций нашего сознания.
Это проявление того, что все человеческие состояния, мысль тем более,
несамодостаточны. Если мысль присутствует, если она родилась, то в ней есть
нечто другое, являющееся ее основанием. Это другое — бытие. Оно неизвестно
человеку и отличается от житейских фактов именно этой неизвестностью. Оно
— бытие — дано нам в чувстве отрешенной тоски, связанной с ощущением
собственной чуждости в мире. "Вместе с чувством несомненного
существования мы испытываем свою неуместность в мире".
Сущность тоски состоит в том, что "для осуществления себя нет готового
налаженного механизма, который срабатывал бы без моего участия, без того,
чтобы я сам прошел бы какой-нибудь путь". Проблемы мысли возникают
именно здесь, когда человек переживает несоответствие себя реальности и
причастности (возможности быть причастным) к собственному
осуществлению, к возможности сбыться. Для этого надо потрудиться —
необходимо пройти путь, быть способным на риск, что-то мочь делать, а не
просто хотеть делать, быть взрослым, способным производить Я из самого
себя.
"Человеку ценно только то, что он из себя и на себя, оплачивая собой,
может иметь или производить".
Для этого нет естественного механизма, и давно известно, что
человеческое в человеке есть нечто, не имеющее механизмов естественного
рождения. Удивительно то, что никого нельзя вынудить быть человеком,
заставлять им быть.
Сама необходимость мыслить существует потому, что человек в человеке
не рождается естественным путем. "Первым актом мысли является рождение
мысли, не о чем-то, а просто рождение мысли. Первый акт мысли — это
фактически выделение чего-то, о чем вообще можно мыслить, и осмысление
мыслить, так сказать, области мысли".
Вот и говорит М.К.Мамардашвили о том, что мысль определить нельзя,
если повезет самому на ее рождение, то ее можно будет показать, где и как она
свершается, где и как она случается.
Мы говорим: "Я думаю"... Хотелось бы, чтобы написанное на этих
страницах добавило к этому утверждению одно маленькое слово "Я ли
думаю...". Может быть, это будет один из способов научиться распознавать
феномены своего сознания и получить возможность спросить его, свое
сознание, что именно за ним стоит.
Думаю, что приведенные рассуждения еще раз позволили прикоснуться к
жизни, где феномен мышления — одно из проявлений ее самой, а может быть,
и есть она сама — искренняя и честная, которая и есть наше подлинное бытие.
Поэт сказал об этом так:
Познание смерти
А мы за славой гонимся упрямо,
мы упиваемся своей игрой...
Но вырвавшееся из нашей драмы
твое существование порой
Нас будто тянет за собой из плена,
чтоб вдохновить нас подлинностью яви.
И в те минуты мы самозабвенно
играем жизнь, не думая о славе!
Р.М.Рильке
Слова об игре в жизнь, о жизни как игре, о том, что жизнь можно играть,
говорились не только поэтами. Практически любой, нормально развивающийся
человек переживал моменты неестественности своего поведения, когда
чувствовал себя стесненно, неудобно. Проявляется это в бытовых речевых
характеристиках другого человека: заговорил неестественно громко,
прикинулся наивным простаком, замял тему, завилял, глаза нагло поставил и
тому подобное.
Это одна из важнейших качественных характеристик жизни, в которой
человек сталкивается с существованием своей спонтанности и необходимости
самому же относиться к ней. Другими словами, свою естественную активность
— живую, натуральную, надо самому же организовывать, с ней надо что-то
делать. Осуществление активности по принципу "Я хочу" и "Пусть будет так,
как я хочу" не получается; множество препятствий встречает "Я хочу" со всех
сторон, вот и теряет оно свою естественность.
Примеры таких встреч? Пожалуйста, несколько фактов из жизни людей
разного возраста:
— Хотел (1,5 года) съесть землю, но остановили, не дали даже
испробовать.
— Хотел сам залезть на горку (3 года), конечно, не дали.
— Хотел попробовать из взрослой посуды — рюмки (4 года), опять не
разрешили.
— Хотел жениться в 16 лет. Какой поднялся скандал.
— Не хотел учиться в школе (10 лет), все равно заставили.
— Всю жизнь хотела серьезно заниматься живописью, так и не успела (78
лет).
— Все время хотела поговорить с ним о самом главном (56 лет), так и не
собралась.
И тому подобное.
Ограничений спонтанной активности человека очень много, они давно
описаны в психологической и философской литературе как система
социальных норм, система долженствования, система правил поведения,
этикета, установок, обычаев, ритуалов, мифов.
В свое время Зигмунд Фрейд говорил о страдающем Я, которое
испытывает на себе тяжесть ограничений со стороны Сверх-Я — уже
перечисленных социальных образований. История XX века, которую можно
пытаться анализировать сегодня, уже после З.Фрейда, дает много материала
для рассуждении о том, что содержание ограничений спонтанной активности Я
существенно изменилось. Достаточно вспомнить о сексуальной революции,
которой не было во времена З.Фрейда, о влиянии средств массовой
информации, об атомной бомбе — "подарке" Второй мировой войны — и ее
ужасах, об экологических проблемах... Эти глобальные, планетарные факторы
отсутствовали во времена рождения классического психоанализа, и страдания
сегодняшнего Я человека связаны с ограничениями другого качества. Думаю,
что одним словом эти ограничения можно назвать информационными, а
страдания Я, соответственно, будут связаны с отсутствием или переизбытком
информации, которая в равной степени порождает невозможность построения
активности. Какая информация нужна современному человеку, чтобы его "Я
хочу" естественно приводило к появлению продуктивной активности,
радующей его самого и других? Если бы я знала ясный, внятный и простой
ответ на этот вопрос, я не писала бы этого текста. По сути дела, я ведь задалась
ответить на вопрос о том, что надо человеку хотеть (захотеть), чтобы стать
счастливым, жить такой жизнью. Вряд ли вообще есть ответ на этот вопрос,
хотя, думаю, обсуждать его нужно, чтобы понять жизнь человека.
Есть удивительная книга "О счастье и совершенстве человека".
Удивительная своей судьбой и судьбой ее автора, спасенная во время Второй
мировой войны с риском для жизни ее создателя, буквально восставшая из
пепла его сгоревшего дома, книга содержит в себе труд десятилетий
Владислава Татаркевича — польского философа и писателя.
Книга содержит энциклопедические данные о счастье, которые ее автор
пытается анализировать и описывать. Так, он говорит о том, что имеется по
крайней мере четыре основных значения счастья: "Счастливым, во-первых,
является тот, кому сопутствует счастливая судьба, во-вторых, тот, кто познал
самые сильные радости, в-третьих, тот, кто обладал наивысшими благами или,
во всяком случае, положительным балансом жизни, и, в-четвертых, тот, кто
доволен жизнью.
Эта четырехзначность является источником путаницы, ибо четыре
понятия, обозначенные одним словом, имеют тенденцию к
взаимопроникновению в сознании и образованию одного понятия
неопределенного содержания (курсив мой. — А.Г.), не соответствующего в
точности ни одному из четырех значений.
Если бы даже философы приняли только одно из них и исключили
остальные, то обычный человек продолжал бы называть одним словом все эти
четыре разных понятия"
1
.
Неопределенность содержания этого понятия позволяет каждому
человеку делать свой выбор — строить свою формулу счастья и следовать ей.
Можно (хотя это всегда трагично для судьбы человека) вообще отказаться от
поиска своей формулы, считая ее несуществующей, а счастье — нереальным.
Многовековой опыт человечества показывает, что при всем многообразии Я
люди переживают его полноту, его присутствие в зависимости от очень
небольшого числа жизненных факторов — или иначе — источников счастья. "Я
хочу" в этих переживаниях не только конкретизируется в цели, в содержание
перспективы, но и выступает для человека как особая реальность, где
разворачивается его диалог с самим собой. Когда человек говорит себе "Я
хочу", он выделяет свое Я, как бы проводит различие между Я и не—Я, создает
возможность для самоанализа, актуализируя свое второе Я, то есть внутренний
диалог.
Вернемся к жизненным факторам, которые называют источниками
счастья, источниками полноты жизни и ее удовлетворенности. Я опять
использую текст В.Татаркевича, где есть глава "Источники счастья", и
буквально в первых строках они перечислены так: внешние блага, добрые
чувства, любимая работа, бескорыстные интересы. Трудно не согласиться.
Не будем пока подробно останавливаться на каждом из этих факторов, а
обратимся к результатам анкеты, которую разработал в начале XX века Уотсон
и применил для исследования возможностей и источников счастья. Результаты
этого исследования мне кажутся удивительно интересными, и я приведу их так,
как они представлены в цитируемой книге.
Что не приводит к счастью (и несчастью)
1. Счастье не зависит от уровня образования и культуры (от
интеллигентности).
2. Не зависит от прогресса в науках и от академических знаний.
3. Не зависит от уровня образования родителей.
4. Не зависит от материального благосостояния.
5. Несогласие между родителями менее отрицательно влияет на счастье
детей, если родители разошлись, чем если они живут вместе.
6. Занятия спортом не оказывают влияния на счастье и несчастье.
7. Увлечения (хобби) имеют меньшее значение для удовлетворенности
жизнью, чем обычно предполагают.
1
Татаркевич В. О счастье и совершенстве человека. — М., 1981. — С. 37.
8. Способности к танцам, музыке, живописи, литературе, спорту не
связаны со счастьем.
9. Умение приспособиться к жизни само по себе не приводит к счастью.
10. Новый тип сексуального воспитания не увеличивает шансы на
счастье.
11. Производительный труд не является необходимым для счастья.
12. Трудные условия жизни не обязательно приводят к несчастью.
Что приводит к счастью (несчастью)
13. Неудача в любви является одной из главных причин несчастья.
14. Боязливость, впечатлительность, несмелость являются важными
причинами несчастья.
15. Музыка и поэзия — прибежище для несчастливых.
16. Любовь к труду и его хорошие результаты значительно способствуют
счастью.
17. Любовь к природе также способствует этому.
18. Здоровье в молодости — основа счастья.
19. Симпатия людей является причиной счастья.
20. Хорошие отношения с людьми — важный фактор счастья.
21. Среди всех факторов, лежащих вне сферы профессии, успехи на сцене
наиболее способствуют счастью.
22. Благословенны те, кто имеет призвание ко многим сферам
деятельности.
23. Для счастья большинства людей важны постоянные элементы их
жизни (друзья, работа, природа), а не временные стимуляторы (алкоголь,
клубы, церковь, танцы, карты, искусство).
24. Большинство людей жаждет приключений, а не покоя.
25. Счастье чаще наступает при серьезном, разумном, ответственном,
трудолюбивом образе жизни, чем при импульсивном, легком, пестром.
26. Молодость не является золотым периодом в жизни, но и старость
тоже.
Как зависит счастье от пола, гражданского состояния, возраста?
27. Участники анкеты были в целом удовлетворены своей жизнью.
28. Мужчины считают себя более счастливыми, чем женщины.
29. Женатые счастливее неженатых.
30. Те, кто на пороге шестидесятилетия помышляет о начале новой
жизни, сами или вместе с кем-то другим, по преимуществу несчастливые люди.
Думаю, что по ходу обсуждения проблем возрастной психологии мы еще
вернемся к этим результатам не раз. На мой взгляд, очень важным является тот
факт, что для переживания счастья необходимо иметь целостное отношение к
жизни — практическую философию жизни, если хотите, то концепцию жизни,
выраженную в обобщенном виде, требующую усилий человека для
конкретизации. Подтверждение этому вижу в том, что конечные, дискретные,
ограниченные пространством и временем факторы удовольствий не приносят
счастья. Так, хобби, спорт, общительность, возбуждающие средства,
развлечения не имеют большого значения для счастья, они лишь в
незначительной степени способствуют общему удовлетворению жизнью
(тезисы 6, 7, 8, 23, 25).
На мой взгляд, это очень важный момент, позволяющий говорить о том,
что целостное отношение к жизни как особому явлению становится для
человека источником его счастья как в биологическом, так и в психологическом
смысле — человек счастлив потому, что живет, и потому, что чувствует, что
живет.
Биологический смысл этого переживания связан с чувством силы,
энергии как естественного свойства человека. Многие философы называли его
по-разному — автоматическим, машинальным, естественным и тому подобным.
Это переживание связано с существованием у человека внутренней картины
здоровья как естественной характеристики организации его психологического
пространства. Именно она позволяет (за счет энергетической наполненности)
удерживать и сохранять сознание и самосознание, выделять сам факт
существования психологического пространства (пространства Я), а также
составлять основу для энергетического воздействия на другие элементы
психологического пространства, например, на ту же внутреннюю картину
болезни, если человек заболевает. Внутренняя картина здоровья, ее
энергетическая наполненность может препятствовать развитию внутренней
картины болезни за счет диалогичности сознания, за счет того, что эти два
элемента сознания — внутренняя картина здоровья и внутренняя картина
болезни относительно независимы друг от друга, как относительно независимы,
например, волевые качества человека и качества его чувств.
Относительная независимость отдельных элементов сознания человека и
их влияние на содержание переживаний счастья ведет к тому, что
выраженность только одного (или нескольких) элемента сознания не
обеспечивает полноты переживания жизни. Так, при всей очевидности
утверждения: счастье — это здоровье, оно не является аксиоматическим.
Здоровье (а значит, наличие внутренней картины здоровья) не является
обязательным атрибутом счастья.
Можно сказать иначе — переживание одного вида не является
существенным для выделения человеком собственного Я. Вот поэтому в
философской и психологической литературе обсуждается вопрос о количестве
источников, из которых может складываться счастье человека. В это
количество могут входить качественно разнообразные и даже несопоставимые
источники, как, например, вещи реальные и нереальные (воспоминания, мечты,
грезы, фантазии). Похоже, что у этих разнообразных (до бесконечности) вещей
есть общие свойства — их ценность для человека (это должны быть его вещи
— они присутствуют в его психологическом пространстве) и их целостное
восприятие (то, что еще называют доверием).
Доверие рождает уверенность и покой, а ценность позволяет переживать
наличие собственного Я как действительно существующего. Я человека
естественно подвержено изменениям, связанным с осуществлением
биологической и психологической жизни, поэтому меняются его переживания
и факторы, обеспечивающие целостное, полное восприятие жизни.
Думаю, что именно эту изменчивость значимости разных источников
счастья обсуждают философы, когда говорят о том, что устойчивых источников
счастья нет. Нет устойчивых факторов, обеспечивающих человеку восприятие
жизни полно, целостно и ценностно. С этим трудно не согласиться, если
исходить из того, что все перечисленные выше источники, счастья могут не
оправдать нужд человека в том случае, если он их лишится, если осознает их
непостоянство (возможность утраты мешает их полезности), если человек не
умеет ими пользоваться, тогда они не оправдывают ожидания.
В поисках постоянных источников счастья человечество давно пришло к
идее о том, что раз ни физические, ни духовные блага не являются
непреходящими, то источником счастья могут быть только сверхприродные
блага.
Для моего рассуждения о жизни и смерти важно, что в поисках источника
переживания полноты жизни его можно найти, то есть человеку можно
выделить факторы, влияющие на его собственное состояние и тем самым
пережить в себе присутствие своего Я. С другой стороны, этот поиск
(рефлексивный диалог с собой) приводит к усложнению смысловой картины
мира — выделяются, пробуются различные источники счастья, различные
факторы, обеспечивающие целостное восприятие жизни. Это делает
возможным существование глобальной задачи человека — задачи построения
осмысленной картины мира, ценной для него самого. Таким образом, человек
выделяет не только внешние ему факторы, влияющие на его переживания, но и
внутренние условия — содержание его собственного Я, которое
идентифицируется в Я—концепцию и не сводится к картине мира.
Возникает удивительная реальность, которую весьма и весьма условно
можно изобразить следующим образом в виде схемы. Назовем ее схемой
проявления переживания полноты жизни в индивидуальной истории человека.
Она нужна для того, чтобы попробовать еще раз аналитически прикоснуться к
теме жизни и смерти.
Проявление переживания полноты жизни
в индивидуальной истории человека
Я думаю, что выделенные этапы не имеют четкой возрастной границы
(как и любое психическое качество человека). Можно говорить только о
тенденции. Ее-то и попробую описать.
На первом этапе индивидуальной истории переживание полноты жизни
для человека (для ребенка) связано с диффузным, недифференцированным
отношением к существующей взаимозависимости между его (Я—не-Я)
присутствием и ситуацией его развития, где функционируют качества мира и
идеи жизни, которые для ребенка воплощаются в его собственные состояния,
вызванные действиями взрослых. Для сознания ребенка не дифференцируются
качества его Я и его не-Я, так же как не дифференцируются качества идей и
свойства вещей. Необходимость достигнуть полноты удовлетворения жизнью
на длительное время задается ребенку ухаживающими за ним взрослыми.
По мере развития мышления и чувств, через переживание их
несоответствия как несоответствия себя самого самому же себе, ребенок
получает психологические материалы (через эмоциональные состояния),
которые позволяют ему дифференцировать существование во внешней
реальности живого и неживого (в том числе идей жизни и свойств мира). В себе
самом обнаруживается собственное Я и его несоответствие не-Я, то есть
другому Я, принадлежащему кому-то персонально или людям вообще.
Думаю, что это связано с формированием предпонятийного мышления,
способствующего фиксации разных качеств как внешней реальности, так и
реальности психической. Этот период связан с появлением у ребенка
дифференцированных состояний переживания взаимозависимости между
свойствами мира и качествами не-Я, идей жизни и качествами не-Я, возможное
несоответствие, отсутствие взаимозависимости между качествами его Я и
свойствами мира, между качествами его Я и идеями жизни, которые несут
другие люди. Так создаются предпосылки для дифференцированного
отношения к свойствам мира и к качествам идей жизни.
По-моему, это отлично проявляется в ситуациях, когда взрослые в глазах
ребенка теряют доверие, например, говорят одно, а делают другое.
Проблема честности становится для ребенка, переживающего этот
период, одной из важнейших: "А ты правда...", "А ты по-всамделишному?", "А
это по-настоящему, а не по-игрушечному?.." В этих вопросах детей не только
переживается глобальная проблема доверия как целостное восприятие жизни,
но и ищутся основы для ее сохранения. Кому доверять? В этой форме
осуществляется дифференциация своих переживаний взаимосвязи с другими,
находятся основы для построения в Я—концепции уверенности в себе, то есть
оснований доверия. Наверное, это то, что философы называют основным
источником счастья, а психологи анализируют как базисные (главные,
определяющие) качества личности.
Похоже, что именно в этот период у человека складываются те общие
ориентации, которые необходимы для переживания возможности полноты
жизни через существование различных оснований (источников счастья) для
этого переживания. Доверие к людям как эмоциональное состояние делает это
возможным, а развивающееся мышление — потенциально осуществимым.
Главное, что характеризует этот момент развития, состоит в том, что
ребенок переживает глобальность и многообразие как своей психической
реальности, так и реальности других людей.
Следующий шаг в развитии переживаний полноты жизни связан с
появлением диалогичное™ сознания, которая конституирует сам факт его
существования как индивидуальной характеристики человека. Это качественно
новое образование, которое опосредует отношение к другим людям (не-Я), к
реальностям идей (концепции жизни) и к реальности мира в целом (к его
пространственно-временным и качественным характеристикам).
Интересующее меня содержание переживаний можно связать с
целостностью Я—концепции человека, где естественно определяется место его
второму Я как порождению когнитивной сферы. Это осложняет переживание
полноты своей жизни, так как вводит в него новую переменную — степень
своих усилий по воздействию на разные реальности, в том числе и на
реальность собственного второго Я. Понятийное мышление открывает в этот
период перед человеком возможности движения в относительно независимых
сферах — сфере идей и сфере реальных, практических преобразований.
Говоря иначе, жизнь начинает не только осуществляться, но и
выдумываться, придумываться за счет выделения различных оснований для
построения ее целостного образа — модели, если хотите. Не потому ли
подростки так часто меняют свои интересы? Значит, на этом этапе переживание
полноты жизни связано с дифференциацией отношений человека как к
психической реальности, так и к другим видам реальностей, что создает
предпосылки для выбора большего числа оснований для появления этого
переживания.
Четвертый (из обозначенных на схеме) шаг в проявлении переживания
полноты жизни связан с тем, что возникают качественно новые основания для
этого переживания. На схеме они обозначены как принадлежащие Я понятия
"жизнь" и понятие "мир", они выделяются в Я—концепции человека в виде
практической философии (понятие "жизнь") и того содержания
психологического пространства, которое позволяет человеку удерживать
границы своего Я ("мой мир").
Это создает основы для переживания собственной нетождественности
другим концепциям жизни и качествам мира, позволяет найти основания для
воздействия на разные проявления жизни в самом себе. Это появление тех
качеств сознания человека, которые обычно характеризуются как его
автономность и независимость от других людей.
Другими словами, человек переживает наличие в самом себе условий для
переживания полноты жизни и возможность воздействовать на них.
Похоже, что отсюда появилась известная всем идея, что "человек —
кузнец своего счастья". Но наряду с этим, весьма содержательным,
переживанием своих сил этот период развития содержит в себе и все основания
для человеческой трагедии — желаемости и недостижимости полноты жизни.
Она, по-моему, содержится в возможности дифференцированного подхода к
различным проявлениям жизни, в возможности ощущать, переживать жизнь в
целом, а также в отдельных (далеко не всегда взаимосвязанных и
взаимообусловленных) ее проявлениях.
Как утверждал два века назад Честерфильд, кто отдается всем радостям
жизни, тот не ощущает ни одной, а это ли не трагедия.
Полноту жизни можно переживать бесконечно — из числа возможных,
выбирая новые основания для этого переживания, тем самым увеличивая
количество источников собственного счастья, а можно строить это
переживание на другой основе, углубляя ее смысл для себя.
Какой из них человек выберет, какой может выбрать, а какой должен
выбрать? Вряд ли кто-то честно и искренне может ответить на этот вопрос, хотя
во все времена люди просили рецепты счастья, проходили и проходят
специальное обучение, чтобы приобрести, например, уверенность в себе,
отождествляя ее со счастьем как с главным содержанием своего "Я хочу...".
Как бы хотелось перечислить их все — факторы счастья,
обеспечивающие человеку полное и длительное удовлетворение жизнью в
целом, но не буду этого делать, так как впереди еще у нас разговор о прогрессе
человечества и о развитии человека, тогда к ним и вернемся.
Как говорил Аристотель, достаточно "...если объяснение дано настолько,
насколько то позволяет самый предмет, потому что не во всех размышлениях
следует искать точности". Последую этому мудрому суждению и вернусь к
обсуждению вопроса о жизни и смерти. Последняя притаилась в переживании