
РЕЖИССЕРСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ. КИНО ЕВРОПЫ
БУНЬЮЭЛЬ
ЛУИС
привычному буржуазному зрелищу,
раздражавшему его своей рутиной.
С тех пор каждая лента Б. — бунт
против размеренного устоявшего-
ся порядка, снимает ли он "Урдов",
засушливую землю обездоленных,
землю без хлеба, рассказывает ли о
"Забытых" — беспризорных мекси-
канских подростках, или объектив
его камеры выхватывает сцены из
жизни буржуазной элиты ("Ангел-
истребитель"; "Дневная красави-
ца", гл. пр. МКФ в Венеции, 1967;
"Скрытое обаяние буржуазии" /
"Скромное обаяние буржуазии",
1972; "Оскар" и пр. Мельеса, 1973),
духовенства ("Симеон-столпник",
1965; спец. пр. МКФ в Венеции и
пр. ФИПРЕССИ; "Млечный путь").
Впрочем, "выхватывает" — не-
подходящее для творческого почер-
ка Буньюэля определение, так как
он всегда подробен. Даже когда в
"Млечном пути" он дает истории
ересей, объединенных двумя дей-
ствующими лицами — пилигрима-
ми, путешествующими не только в
пространстве, но и во времени, ста-
новящимися свидетелями и уча-
стниками различных фрагментар-
ных сюжетов-иллюстраций судеб
различных еретиков, сюжетов, скла-
дывающихся в картину, централь-
ный образ которой — величайший
догмат и величайшее зло — так по
Буньюэлю — религия. Ведь для ре-
жиссера ересь — одна из проекций
религии, та же вера. А сам он "слава
Богу, все еще атеист". "Если Бог су-
ществует, то как я ненавижу его"...
"Моя ненависть к науке, технике
когда-нибудь приведет меня к та-
кому абсурду, как вера в Бога"...
В сущности, всю жизнь Б. снима-
ет одну непрерывную ленту — про-
рочество неизбежной гибели бур-
жуазного общества. "Не хочу дать
зрителю утешения, что все образует-
ся и добро победит". Но Б. не толь-
ко пророк-анархист, ненавидящий
и жаждущий разрушения. Он — ис-
следователь, и его ненависть осно-
вана на глубоком знании предмета
исследования — общества. Б. снял
фильм о первом герое-капиталисте
Робинзоне Крузо, спасшемся на
необитаемом острове. Он снял две
притчи, персонажами которых стали
нынешние, последние буржуа, бес-
сильные спасти созданное ими же
общество, — "Ангел-истребитель",
"Скрытое обаяние буржуазии". Б.
смотрит на общество со стороны. И
взгляд его — взгляд исполина, ибо Б.
разбирается в пороках и страстях че-
ловеческих с легкостью энтомолога,
наблюдающего жизнь насекомых.
Сравнение не случайно. Б. с дет-
ства увлекался энтомологией, насе-
комые неизменно присутствуют в
его картинах, занимая в них, каза-
лось бы, столь же правомочное мес-
то, как и человеческие персонажи.
Но эта самостоятельность относи-
тельна. Пчелу, попавшую в воду, спа-
сает травинка, протянутая доном
Хайме ("Виридиана"), а в "Этом
смутном объекте желаний" тот же
актер, Фернандо Рей, не поможет
мухе, попавшей в бокал. Простого
движения руки оказывается доста-
точно, чтобы определить жизнь или
смерть насекомого. Жизнью и смер-
тью самого человека в фильмах Б.
управляют силы, перед которыми
он не властен. Бунт режиссера про-
тив устоявшихся форм искусства,
морали не означает, что он призы-
вает разрушить это мироустройство.
Буньюэль — фаталист. Он уверен,
что над обществом нависло прокля-
тие и сама История будет судить его.
Однако если в творчестве Б. и нет
призыва к организованному свер-
жению обреченного на гибель бур-
жуазного строя, то режиссер после-
дователен в развенчании иллюзий,
этот строй представляющих.
...Сценарий "Виридианы" Бунь-
юэль написал вместе с Хулио Але-
хандро, соавтором сценариев уже
поставленного "Назарина" и еще не
снятых "Тристаны" и "Симеона-
столпника". Все четыре картины, из
которых две ("Назарин", "Триста-
на") — экранизации романов Галь-
доса, объединены общей темой. Их
герои пытаются жить в соответст-
вии с высокими идеалами, в кото-
рые искренне верят. И каждый раз
Б. эти идеалы развенчивает. Свя-
щенник Назарин, убежденный, что
в сегодняшнем мире можно жить по
заветам Христа, изгоняется и цер-
ковью, и обществом, и просто людь-
ми — тот самый народ, которому он
мечтает нести добро, не принимает
его, издевается, избивает камнями.
Святой Симеон-столпник выдер-
живает все искусы, кроме одного —
испытания конкретной действитель-
ностью. Такое же крушение иллю-
зий ждет и Виридиану, и Тристану.
Четверо героев — идеальные, во вся-
ком случае в начале картин, харак-
теры. Они являют собой некий сплав
Дон Кихота и Христа. Их искрен-
няя преданность вере, готовность
служить людям, подвергаясь любым
унижениям, не может не вызывать
восхищения. Тем горше судьба этих
людей, отдавшихся фантому, дог-
ме, противостоящей подлинной
жизни.
Из четырех героев две — женщи-
ны, и именно о них режиссер сни-
мает фильмы в Испании. Для него
такой выбор был обусловлен осо-
*29*
бым положением испанской жен-
щины. Приниженная и бесправная,
она становится носителем того иде-
ала, который Б. потом столь безжа-
лостно разрушает.
Но идеальные характеры не час-
ты в творчестве режиссера. Он пред-
почитает исследовать не исключе-
ния — идеальных персонажей, сло-
манных, искалеченных обществом,
а правило — персонажей обычных,
обществом созданных. И в этом слу-
чае Буньюэль обнаруживает анти-
героичную сущность своих героев.
Между личными побуждениями и
долгом антигерой всегда выбирает
первое ("Золотой век"); руковод-
ствуется он в основном инстинк-
тами плоти, а волнуют его земные
проблемы ("Тот смутный объект
желания", 1977, "Оскар"; "Дневная
красавица", "Скрытое обаяние бур-
жуазии").
Аскетизм — одна из характерных
черт картин Б. Он избегает изысков
камеры, в его лентах мало музыки,
и обычно она оправдана изобрази-
тельным рядом (игра на музыкаль-
ных инструментах, пластинки, ра-
дио), а в некоторых фильмах ее во-
обще нет. "Я считаю, что музыка
играет несколько предательскую
роль: она может подчас помочь за-
маскировать в той или иной сцене
слабости режиссуры и операторс-
кой работы", — говорил Б. Но прос-
тота языка вовсе не влечет за собой
бедность мысли. Это простота Сер-
вантеса, рисующего наиболее пре-
красный и трагичный образ миро-
вой литературы.
Повторяя всякий раз, что каж-
дый следующий его фильм будет
последним, Б. не мог знать, каким
же завершится его творческий путь.
Им стал "Тот смутный объект же-
лания", где Б. продолжил тему, не
раз возникавшую в его лентах, тему
невозможности осуществления за-
думанного или желаемого в исто-
рически конкретном времени. На
пути к цели — возвышенной или
земной — в фильмах режиссера об-
нажилось подлинное нутро героев
или суть традиций, законов, догма-
тов, препятствующих осуществле-
нию стремлений персонажей.
Цель, стоящая перед героем кар-
тины "Смутный объект желания",
на первый взгляд чисто плотская: он
стремится овладеть женщиной, а
она, вернее они — в исполнении
двух актрис, символизирующих ду-
ховное и земное начала героини, —
от него постоянно ускользают. Но
Б., тяготеющий к конкретным, зна-
чимым названиям своих фильмов,
не случайно дал последней работе
"смутное" заглавие. Для режиссера,