потеряно объемное восприятие пути, пройденного народом в целом.
Введение восточного измерения дополняет историю европейского еврейства,
способствуя, таким образом, созданию целостной картины истории всего
еврейского народа. В этом случае сионизм обретает свои истинные рамки как
движение, нашедшее выражение и действовавшее свободно лишь в
отдельный специфический период истории за пределами дар ал-ислам. В
соответствии с этим роль и активность ашкеназского еврейства обретают
истинную перспективу и глубину.
Сионизм развивался по большей части в Европе и Америке; там весьма
слабо представляли себе условия существования зимми и психологические
последствия, вытекающие из этого явления (отсутствие чувства
безопасности, страх, привычка к молчанию). Сионизм обычно
рассматривался как исключительно западное движение. Политико-
культурные реалии, вступавшие в противоречие с этой точкой зрения,
затемнялись. Султан Османской империи говорил в конце девятнадцатого
века, что не позволит Палестине превратиться «во вторую Армению». Из
этого высказывания ясно, что любое, даже самое незначительное проявление
еврейского национализма среди изолированных, разбросанных по огромной
территории общин евреев зимми было бы, вероятно, подавлено с такой же
жестокостью, как и армянский национализм, организованный и вооруженный
соседкой Россией. Кровавые бои между османским правительством и его
христианскими подданными в Европе, стремившимся к национальному
освобождению (включая первые погромы армян в 1890-е годы), убедили
евреев дар ал-ислам, лишенных фактически поддержки европейских
правительств, что цена свободы будет очень высока. Они не объявляли себя
воинствующими сионистами, поскольку само их существование находилось
под вопросом, даже если они и чувствовали себя в относительно большей
безопасности в переходный период европейской колонизации. Позднейшие
события подвели базу под эти опасения, так как в большинстве обретших
независимость арабских стран поддержка идей сионизма превратилась в
преступление, наказуемое смертной казнью. Однако, постоянно маскируясь,
восточные евреи прибегали к иным формам борьбы.
Верно, что такие побудительные стимулы развития сионизма на Западе, как
антисемитская реакция против эмансипации и ассимиляции евреев, не имели
места на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Но совсем не обязательно
«дело Дрейфуса» для того, чтобы вспыхнуло стремление к освобождению; к
тому же «дело Дрейфуса» было невозможно на Востоке, где ни один еврей
или христианин не имел шансов дослужиться до высокого военного чина.
Более того, мусульманское государство не могло быть так морально
расколото, как Франция, несправедливым приговором мусульманину, а уж
тем более – еврею или христианину. Следовательно, распространение
сионизма на Востоке не могло основываться на западных критериях, но
прежде нужно было приступить к изучению взаимоотношений зимми и умма,
как в действительности, так и с учетом их возможных изменений.
Освобождение земель зимми, управлявшихся по правилам джихада, могло