Беднов В.А. Православная Церковь в Польше и Литве
Подождите немного. Документ загружается.
правами православия и лишить униатов возможности утверждать, что все эти права были
предоставлены унии. Экземпляры ее были розданы сенаторам и послам еще до открытия
сейма[9].
* * *
Душой и руководителем всего этого движения среди православных являлся незабвенный в
истории западно-русской церкви Петр Могила. По получении известия о смерти Сигизмунда III, он
немедленно приступил к дорогому для его сердца делу защиты православия; он рассылал всюду
письма к православным братствам и шляхте и убеждал всех подниматься на защиту своей веры. К
тому же делу защиты православия он желал привлечь и протестантов, как тоже страдавших от
католиков, чтобы с их помощью скорее достичь желаемых православными результатов. С этой
целью он обращался к видному протестанту (кальвинисту) Христофору Радзивиллу, польному
гетману, гетману литовскому, как «всегдашнему приятелю и благожелателю народа российского,
сынов старожитной церкви восточной», и просил его принять участие в борьбе православных с
католиками и униатами из-за восстановления в подвластных Польско-Литовскому государству
землях религиозной свободы[10].
Православные подготовились самым тщательным образом к наступающему конвокационному
сейму и с надеждой ждали его. Но в то же время не дремали и их противники — католики и
униаты. Папский нунций доносил в Рим о тех приготовлениях, которые делались православными к
предстоящему сейму, и, предвидя уступки католиков в пользу религиозной свободы, сообщал, что
унии угрожает большая опасность. Папа поспешил написать к примасу, бискупам и наиболее
влиятельным магнатам, чтобы они постояли за католичество и в короли избирали только жаркого
ревнителя латинства. Велямин Рутский, встревоженный таким возбуждением православных
против унии, обращался к разным польско-литовским магнатам и просил их отстоять унию от
дерзких нападений на нее схизматиков. Деятельность католиков и униатов не осталась
бесплодной: католическая партия решилась не делать никаких уступок православным и вообще
не-католикам[11].
Конвокационный сейм открылся 22 июня 1632 года. Сейчас же после избрания сеймового
маршалка (Христофора Радзивилла — кальвиниста по вероисповеданию), православные вместе с
протестантами заявили, что не приступят ни к каким делам и совещаниям до тех пор, пока не
будет обеспечена им свобода вероисповедания и пока не будут восстановлены их права,
нарушенные в правление покойного короля. Они представили общий список своих требований
касательно религии (puncta de religione) в четырнадцати пунктах[12]. В числе этих пунктов
находились требования о том, чтобы все универсалы, мандаты, интердикты, запрещавшие строить
церкви, а равно и всякие процессы и декреты, изданные ab anno 1596 в угоду униатам и во вред
людям, исповедовавшим старожитную греческую религию, были уничтожены; везде и для всех в
Речи Посполитой должна быть восстановлена полная религиозная свобода, а всякие стеснения
религиозной свободы должны быть уничтожены; производящие возмущения к вреду
православных и диссидентов и нападающие на церкви, молитвенные дома, богадельни и другие
места, принадлежащие православным и протестантам, должны быть наказываемы, как
нарушители общественного спокойствия; православные не должны быть стесняемы ни в
отправлении своего богослужения, ни в занятии общественных должностей, почему и устранение
мещан из магистрата (как это было в Вильне и Львове) не может быть допускаемо.
Ненарушимость выставляемых православными в их «пунктах» требований должна быть
гарантирована клятвенным обещанием всех сословий в Польше и Литве[13]. Православные
домогались признания правительством православной иерархии митрополита и владык и
возвращения церковных имений, которыми владели униаты. Католики сначала и слышать не
хотели об уступках разноверцам, но мысль об угрожающей опасности для государства, при
неудовлетворении разноверческих требований, вынуждала их быть уступчивыми. Чтобы не
прерывать обычного хода своих занятий, сейм решил назначить две комиссии для рассмотрения
выставляемых разноверцами требований: одну, под председательством примаса, для разбора
протестантских заявлений, другую (из пяти сенаторов и шести земских послов, под
председательством королевича Владислава) — заявлений и жалоб разъединенных в греческой
религии[14]. Для православных было приятно назначение председателем комиссии Владислава,
так как он отличался религиозной терпимостью, не любил иезуитов и ценил прежде всего
государственные интересы[15]. Его комиссия делу православных посвятила пять заседаний, на
которых выслушивались все заявления и жалобы православных на униатов и наоборот —
последних на первых. Православные домогались признания законными своих митрополита и
владык, униаты не уступали православным, отчего возникали очень горячие споры. В результате
явился проект соглашения православных с униатами, который православные должны были
представить на реляцийные сеймики для обсуждения его всей прочей шляхтой с тем, чтобы потом
мнение последней об этом проекте было заявлено на следующем избирательном сейме. До того
времени ничего определенного не постановлялось[16].
Выработанный комиссией для разбора заявлений и жалоб православных и униатов проект
соглашения состоял из девяти пунктов. а) В Киеве за униатами оставлялись кафедральная церковь
с имениями и Выдубицкий монастырь, во всех же других церквах киевских, брацлавских,
галицких, львовских, жидичинских и подольских, церквах, принадлежащих неуниатам, последним
предоставляется свобода отправления богослужения. б) Выданный князю Тышкевичу на
Михайловский монастырь в Киев привилей отменяется, и монастырь оставляется за
православным митрополитом Исаией Копинским. в) В Могилеве православным дается четыре
церкви, а в Орше —две. г) Православным в г. Вильне дозволяется окончить начатую ими
каменную церковь Св. Духа, а возбужденный из-за нее против православных судебный процесс
прекращается. д) Львовское епископство и Уневская архимандрия с относящимися к ним
имениями навсегда предоставляются неуниатам. е) За ними же оставляются и архимандрия
Киево-Печерская и Жидичинская. ж) Братствам обеспечивается спокойное существование; можно
открывать и новые. Все они свободно распоряжаются своими школами, типографиями и
госпиталями. з) Мещане неуниаты допускаются к разным должностям в магистратах. и) Все
вообще православные могут свободно и спокойно отправлять свое богослужение во всех своих
владениях и церквах, где до сего времени они имели их, и открывать свои училища и
госпитали[17].
Сравнение проекта соглашения с требованиями православной шляхты, братств казаков, всего
православного населения Польши и Литвы показывает, что православным давалось очень
немного. Неудивительно, что они не удовлетворились проектом. Петр Могила, находившийся
тогда в Варшаве, писал оттуда ко всем русским, чтобы они не соглашались на принятие
изложенных в проекте условий, и убеждал их воспользоваться элекцийным сеймом для
достижения полного удовлетворения своих требований[18] .
На конвокационном сейме религиозный вопрос занял много времени и вызывал наиболее
горячие и страстные споры. Разноверцы домогались устранения тех религиозных стеснений,
которые переносились ими при Сигизмунде III, и гарантии религиозной свободы. Католики не
соглашались на удовлетворение этих требований. Настойчивость разноверцев на этот раз
оказалась не бесполезной. В числе пунктов, одобренных и принятых конвокационным сеймом и
включенных в акт генеральной конфедерации от 16 июля 1632 г., были приняты и пункты,
гарантирующие религиозную свободу. Чтобы общественное спокойствие ни под каким предлогом
не было нарушаемо, присутствующие на сейме подтверждают разъединенным (dissidenobus) в
христианской религии, что они и потомки их сохранят между собой sub wde, honore et conscienois
всякого рода покой; из-за различия в вере не будут ни крови проливать, ни привлекать в какие бы
то ни было суды, ни наказывать конфискацией имущества, лишением чести, тюрьмой и изгнанием
или другими какими-либо карами, равно никоим образом (не будут) помогать в таких действиях
(do takiego progressu) никакой власти и никакому уряду; наоборот, если где-либо кто-нибудь из-за
этой причины (ex ista causa) станет проливать кровь или нарушать (violenter targac) упомянутые
условия, или вздумает распространять (extendowaж) перечисленные наказания, то все они
(собравшиеся на сейме) обязаны воспротивиться этому, хотя бы это делалось под предлогом
декретов или какого-нибудь судебного постановления[19].
Кроме того, сейм отменил решения трибуналов, направленные против безопасности и мира
диссидентов, все нарушающие мир inter dissidentes мандаты королевской канцелярии и позволил
свободное отправление богослужения диссидентам там, где оно совершалось до сего
времени[20]. Касательно православной веры было замечено, что, так как на нынешнем сейме
нельзя было прийти к совершенному успокоению разделенной в Короне и Великом Княжестве
Литовском греческой религии, то при посредничестве шведского короля (Владислава)[21] и
известных депутатов от сената и рыцарского кола, избранных для сего успокоения, был выработан
и составлен особый документ (pewne pismo), который за подписью и печатью того же короля
шведского был вручен обеим сторонам для доставления его братии (aby ie do braci odniesiono)
[22].
Католическая партия была недовольна теми уступками, которые сейм сделал разноверцам.
Примас Ян Венжик и католические епископы, подписывая акт генеральной конфедерации 1632
года, делали такого рода замечания: subscribe salvis juribus ecclesiae catholicae Romanae, причем
плоцкий епископ Станислав Лубенский добавил к этой формуле еще: et universae Dioecesis meae
Plocensis. Примеру духовных лиц последовали и некоторые светские сенаторы и послы. Равский и
плоцкий воеводы подписали акт генеральной конфедерации с добавкой: excepto aroculo
confoederaoonis in meo palaonatu[23]. Но и православные, как и униаты, были недовольны
проектом соглашения; нужно было ожидать новых и сильных столкновений на предстоящем
сейме, а потому обе стороны начали усердно готовиться к нему. Виленское Святодуховское
братство к избирательному сейму выпустило новую книгу Supplementum Synopsis... (Дополнение к
синопсису...)[24], в которой подробно изложен ход прений между православными и униатами
перед комиссией на прошлом сейме с вескими опровержениями тех доводов, которые
выставлялись со стороны униатов. В начале книги помещено посвящение ее сенаторам и послам
будущего избирательного сейма с просьбой прочитать ее и возвратить законные права
обиженным, т.е. православным. Другие братства собирали средства для посылаемых на сейм
депутатов. Волынская шляхта, собравшись на сеймик в Луцке, постановила лично явиться
каждому (nie pocztami ale osobami swemi) на день и место избирательного сейма и там не
приступать к избранию короля, пока не будут возвращены православным архиерейские кафедры с
относящимися к ним бенефициями и вообще все их прежние права. В инструкции той же
волынской шляхты повторяются те же самые требования, которые были включены ею и в
инструкцию перед конвокационным сеймом. Как и прежде, шляхта требовала восстановления
прав православия, обеспечения свободы вероисповедания для всех через внесение этого пункта в
кодекс законов (in codice legum) и включения этих пунктов в присягу будущего короля[25]. Казаки,
послы которых были приняты не очень-то радушно на конвокационном сейме, решили снова
послать депутацию и требовать восстановления попранных прав своей религии[26]. Словом,
православные действовали и перед избирательным сеймом так же энергично, как и перед
конвокационным.
Но не дремала и противная сторона. В противовес Synopsis'y и Supplementum Synopsis униаты
постарались издать две книги («Jednosc swieta cerkwie wschodniey у zachodniey»... и «Права и
привилегии, данные королями Польши и Литвы обывателям греческой веры, находящимся в унии
с церковью римскою»), в которых старались доказать, что уния — явление изначальное в русской
земле и что именно ее последователям даны польско-литовскими государями права и
привилегии. Папа, которому нунций его сообщил сведения о результатах предыдущего сейма,
признал проект соглашения православных и униатов противным церковным канонам и папским
декретам и вредным для унии и римского костела, почему и убеждал католиков не делать
никаких уступок схизме и энергично бороться с нею. Католические бискупы вносили протестации в
гродские книги против этого проекта; то же сделал и Рутский, заявив, что протестует против него,
потому что неуниаты, не довольствуясь сделанной им уже уступкой, добиваются еще
большего[27].
«Статьи успокоения»
На избирательном сейме, открывшемся 27 сентября 1632 г., православные послы решительно
заявили, что они не приступят к обычному обсуждению государственных дел, пока не будет
окончательно успокоена греческая религия, т.е. пока не будут возвращены православным все те
права, которые отняты у них униатами. Протестанты поддерживали их, а католическая партия,
конечно, настаивала на необходимости заняться обычными вопросами элекции. Православные
нападали на католиков за те подписи («salvis juribus»...), которые были сделаны под актом
генеральной конфедерации 1632 г., и за те протестации, которые были занесены в гродские книги
против постановлений прошлой конвокации. По мнению православных, эти протестации надо
было признать противозаконными. Заседания сейма были очень бурными. Видя невозможность
установить мирное соглашение между униатами и православными, некоторые послы,
расположенные к унии, предлагали отложить вопрос о религии до коронационного сейма, но
православные, хорошо зная по опыту прежних лет, к чему ведут такие отсрочки и откладывания,
настаивали на своем. Наконец, предложено было образовать по примеру прошлого сейма
комиссию из протестантов и католиков для решения спорных вопросов. И на этот раз Владислава
просили быть ее председателем. Комиссия выработала «статьи успокоения (puncta assecuraoonis)
обывателей Короны и Великого княжества Литовского русского народа, исповедующих (bedacych)
греческую религию»[28].
Содержание этих статей успокоения можно передать вкратце так.
1) Впредь предоставляются (русскому народу религии греческой) свободное совершение
богослужения и святых таинств, управление (administraoo) церквами, починка старых и
сооружение новых, по ясному согласию (za wyraznym consensem) короля, а равно и госпиталей,
семинарий, школ и типографий, свободный для неуниатов доступ к мещанским должностям во
всех городах и местечках. Церковные братства все вообще, существовавшие доселе у неуниатов, и
те, которые будут когда-либо основаны, со своими церквами должны оставаться при них в
спокойном владении (in paciwca possessione) ими и при свободном богослужении (in libero
exercioo).
2) Киевский митрополит-униат и его преемники будут иметь нерушимое право (salvum jus) и титул
над всею Русью (Russia), признающей унию, а относящиеся к этой митрополии имения при жизни
нынешнего митрополита остаются за ним вместе с Выдубицким монастырем, после же его смерти
имения св. Софии, находящиеся в Киевском воеводстве, должны быть возвращены ей (do teyze
cerkwie swietey Zophiey) или же им будут даны in correspondenoa (по усмотрению) короля и Речи
Посполитой, сама же киевская церковь св. Софии с подданными, живущими на плацах вокруг нее,
остается за неуниатами и за митрополитом, имеющим сакру от константинопольского патриарха;
он, митрополит, по давним правам и обычаям, должен быть избираем из среды русской шляхты
духовными и светскими обывателями Короны и Великого княжества Литовского религии
греческой, не состоящими в унии, и упривилегировываем со стороны короля.
3) То же самое надо разуметь и относительно львовского, луцкого, перемышльского и
Мстиславского владык и архимандритов печерского и уневского. Перемышльская епархия, как и
львовская, остаются навсегда со всеми издавна принадлежащими им имениями за неуниатами,
но до смерти нынешнего униатского епископа Крупецкого или перемещения его на другую
(кафедру) она остается за ним, а обыватели тамошние должны избрать себе владыку неуниата,
которому от будущего короля, если даст Бог, будет предоставлен на коронационном сейме
привилей; он, владыка неуниат, будет иметь юрисдикцию над всеми неуниатами и для
резиденции теперь же (en nunc) получает монастыри св. Спаса, св. Онуфрия и, называемый
Смольницей, а пока Крупецкий будет удерживать за собой ту епархию, ему (владыке неуниату)
назначается ежегодно по две тысячи злотых от будущего короля и Речи Посполитой. После смерти
или удаления Крупецкого, упомянутый владыка неуниат со своим капитулом вправе будет без
всякой помехи занять эту епархию и все относящиеся к ней имения. Луцкая епархия с кафедрой и
всеми принадлежащими ей имениями должна быть уступлена нынешним униатским епископом
Почаповским владыке неуниату, избранному волынскими обывателями неуниатами, немедленно
по получении привилея, который будет выдан ему на коронационном сейме. Нынешний же
епископ униатский Почаповский, уступив кафедру, епархию и имения, все-таки остается с титулом
епископа луцкого до смерти или удаления (ad cessum aut decessum) и переходит в Жидичинский
монастырь, которым и будет владеть со всеми его имениями также ad cessum aut decessum, а его
преемники никогда не будут носить титула епископа луцкого. В Великом Княжестве Литовском
должен быть Мстиславский епископ, избранный местными обывателями неуниатами тем же
способом, что и владыки перемышльский и луцкий, которому тоже на коронационном сейме дан
будет королевский привилей на ту епархию. Епископ Мстиславский будет называться оршанским
и могилевским, кафедру свою будет иметь в Могилеве, в монастыре св. Спаса, но все бенефиции,
которыми владеет полоцкий архиепископ (униат) Селява, относящиеся к Витебской и
Мстиславской епархии, навсегда остаются за Селя-вой и его преемниками, владыке же
Мстиславскому (неуниату) назначается годовое жалованье (intraty) 2 тысяч злотых.
4) Печерская архимандрия со всем принадлежащим ей, Михайловский Златоверхий монастырь и
все прочие киевские и к Киеву относящиеся монастыри и церкви, за исключением Выдубицкого,
остаются за неуниатами. Виленскому неуниатскому братству, носящему название Св. Троицы и
состоящему при церкви Св. Духа, дозволяется закончить уже начатую (каменную) церковь, только
по образцу прочих церквей и костелов, а не в виде крепости, а в награду за церковь, которая
теперь остается окончательно за униатским братством, дается три церкви: Воскресения Христова,
св. Иоанна и св. Юрия на предместье. Все судебные процессы виленского и минского братств и
вообще всех городов и местечек, братств и церквей, находящихся в Короне и в Великом
Княжестве Литовском (но только из-за церквей и исповедания веры), банниции, суспенсы,
декреты, мандаты, секвестры, комиссии, заклады, аресты, где бы они ни назначались на людей
всякого звания и состояния, de facto отменяются и уничтожаются. Пустынный (pusty) монастырь
под Гродно должен быть отдан неуниатам со всеми его имениями; в нем должна быть
резиденция киевского неуниатского митрополита или его коадъютора для управления церквами и
неуниатским духовенством в Великом Княжестве Литовском. Так как свободное отправление
богослужения (liberum exercioum) для неуниатов требует точного обозначения для них церквей и
монастырей в тех местечках и городах, где они должны быть уступлены как в Короне, так и в
Великом Княжестве Литовском, но это в данное время не может быть сделано надлежаще,
раздельно и специально, потому что для сего потребна точная ведомость о количестве униатов и
неуниатов, то на будущем коронационном сейме будут назначены королем комиссары от обоих
народов: два католика и два неуниата, которые объедут после сейма русские и литовские города,
местечки и села и, сообразно с количеством униатов и неуниатов, на каждом месте распределят
между ними безапелляционно церкви. Теперь же неуниатам для совершения богослужения
предоставляются: в Мстиславле две церкви—св. Троицы и св. Спаса, в Могилеве, кроме уже
упомянутого Спасского монастыря для архиерейской кафедры, еще четыре церкви: Успенская,
Троицкая, Воскресенская и Вознесенская, в Дисне — одна вновь отстроенная Воскресенская, в
Полоцке — одна, которая будет назначена упомянутыми комиссарами. Кафедры и бенефиции,
оставленные за униатами, будут предоставляться им и никоим образом не будут отчуждаться от
них.
5) Что касается curam pastoralem (пастырского попечения), то обеим сторонам объявляется, что
каждому, не желающему держаться унии, вольно переходить из униатской епархии к пастырю
неуниату и, наоборот, кто хочет принять унию, тому вольно переходить к ближайшему униатскому
владыке, например: из Мстиславской епархии к полоцкому униатскому архиепископу, а от
полоцкого архиепископа — к Мстиславскому владыке неуниату. То же надо разуметь и
относительно всех других епархий Короны и Великого княжества Литовского, без всяких
препятствий со стороны одного другому.
6) Наконец, обе стороны должны жить в мире и покое, не наступая друг на друга, всякие
сочинения (pisma) и споры (controversie), которые возникли между ними и которыми они
обыкновенно оскорбляют друг друга, прекратить и на будущее время не издавать, но учением и
добрыми примерами поддерживать согласие и любовь, особенно теперь, до коронационного
сейма, пока все это не будет приведено в исполнение новым королем. Ни одна сторона не
должна чинить насилия (violenciey) другой, под предлогом примирения (composioey), из опасения
наказаний, назначенных против нарушителей общественной безопасности (sub poenis, violatores
securitaos publicae sancios)[29].
Эти статьи успокоения могли удовлетворить православных. Комиссия спешила сделать им уступки,
чтобы успокоить их и прекратить волнения, препятствовавшие избранию короля.
1 ноября 1632 г. статьи успокоения, скрепленные печатью и подписью Владислава, были занесены
в Варшавские городские книги. Католики протестовали против таких уступок православным.
Примас и бискупы от имени всего католического духовенства занесли торжественную
протестацию против постановлений комиссии. То же самое сделал и Рутский с униатскими
владыками от имени всего униатского духовенства[30]. Папский нунций убеждал Владислава не
соглашаться на уступки схизматикам. Все было напрасно: Владислав заявлял, что обстоятельства
требуют сделать уступки неуниатам. Православные, довольные статьями успокоения, соглашались
приступить к избранию короля. Выбор пал на Владислава, которого желали видеть королем
православные вообще и казаки в частности. В pacta conventa новоизбранного короля включено
было подтверждение конфедерации прошлой конвокации о сохранении покоя inter dissidentes de
religione Chrisoana с ослаблением значения сделанных против нее католиками и униатами
протестаций (non obstanobus quibuscunque protestaoonibus) и обещание успокоить людей
греческой религии на основании указанных выше статей комиссии. «Что касается разъединенных
людей греческой религии, то неотложно обязуемся (bedziemy powinni) успокоить их сообразно со
статьями, поданными на нынешней элекции нами при депутатах ex utroque ordine (того и другого
чина) па a•ektacya Речи Посполитой»[31]. Так говорят pacta conventa относительно православных.
Таким образом, те усилия, какие выказаны были православными во время безвластия 1632 года,
не пропали даром: им обещана иерархия, законная с точки зрения польского правительства и
упривилегированная, дана свобода богослужения, церкви и монастыри, возвращен доступ к
городским должностям. Всеми этими успехами они обязаны прежде всего, конечно, собственным
своим стараниям и настойчивости; но немаловажную услугу делу православия оказали и
благоприятно для него сложившиеся обстоятельства. И прежде, при Сигизмунде III, православные
энергично боролись за права своей веры, но результаты далеко не соответствовали их усилиям,
потому что обстоятельства мешали им. Сигизмунд III, фанатически преданный латинству и
иезуитам, употреблял все усилия и иезуитскую изворотливость к тому, чтобы свести требования
православных ни к чему. Не стало Сигизмунда III, и католичество лишилось своего редкого
покровителя. Диссиденты, терпевшие, как и православные, тоже немало от католиков,
действовали заодно с православными и поддерживали их требования свободы совести. Многие
благоразумные католики, видевшие серьезную опасность для государства от насильственного
распространения унии и притеснения православных, стояли за восстановление прав последних.
Последние годы правления Сигизмунда III, когда католическая реакция достигала своего расцвета,
показали, что с усилением католичества усиливались и монархические стремления короля в
ущерб шляхетской вольности[32]. Поэтому многие, даже ревностные католики, готовы были
поддерживать разноверцев. Но едва ли не больше всего успеху православных, кроме них самих,
способствовал Владислав, чуждый фанатизма и симпатий к иезуитам. Он был расположен к
православным и это делал не только по политическим расчетам, но и по личному убеждению.
Услуги казаков, оказанные и лично ему во время московского похода в 1616-18 г., и Речи
Посполитой в битве под Хотином (1621 г.), в его присутствии, их верность королю и мужество
вызывали в королевиче расположение к ним, а его личные и политические расчеты и
соображения еще более усиливали это расположение Владислава к православию. Все русские
вообще и казаки в частности настаивали на избрании в короли Владислава. Как сказано выше,
казаки присылали свои депутации на конвокационный и избирательный сеймы; в числе своих
требований оба раза они выставляли избрание Владислава[33] как единственного кандидата;
перед избирательным сеймом они писали Владиславу, что, в случае устранения его от престола,
они готовы оказывать ему вооруженную поддержку[34]. Сочувствие казаков, как и вообще русских
и диссидентов, расположенных к нему за его веротерпимость и нелюбовь к иезуитам, тем более
было необходимо для королевича, что католическое духовенство не особенно сочувствовало его
кандидатуре, да и многие светские католики, желавшие иметь королем ревностного приверженца
латинства, сомневались насчет Владислава в этом отношении. Затем, Владислав ясно сознавал
вред, причиняемый государству унией и иезуитско-католической политикой своего отца, которая
расстраивала, а не укрепляла государственный организм Речи Посполитой, и потому находил
нужным изменить отношение к православию. В его дальнейшие планы входило привлечь на свою
сторону православных: он не терял надежды на достижение московского трона, для чего прежде
всего было необходимо выказать свое расположение к православию, так как из-за преданности
его отца католицизму он и утратил царскую корону в 1610 году. Пренебрегши требованием
православных, Владислав не только терял надежду на привлечение к себе симпатий русского
народа Московского государства, но и вооружал против себя все казачество и русское население
польско-литовских областей. Последнее потому и было расположено к нему и стояло за его
кандидатуру в короли польские, что он был свободен от недостатков своего отца: был откровенен
и снисходителен, не любил иезуитов, государственные соображения ставил выше вероисповедно-
церковных интересов и отличался религиозной терпимостью[35]. На конвокационном и
избирательном сеймах он оправдал надежды православных: они получили то, чего никак не
могли добиться при его предшественнике.
Специальная комиссия на избирательном сейме 1632 г., руководимая самим королевичем,
составила желательные для православных статьи успокоения. Их включают в королевские pasta
conventa 1632 года, с обещанием успокоить по ним православных. Никакие вопли и протестации
католического фанатизма не могли изменить их. В королевскую присягу, произнесенную (7
февраля 1633 года) при коронации, включено обещание хранить все законы, права, иммунитеты и
привилегии, общественные и частные, не противные общему праву и свободам того и другого
народа, данные всеми предшествующими государями, польскими королями и литовскими
великими князьями, равно как и установленные во время бескоролевий, в том числе и
предшествовавшего избранию Владислава IV, блюсти мир и спокойствие inter dissidentes de
religione Chrisoana и из-за религиозных особенностей не причинять никому насилий и
стеснений[36]. В генеральной конфирмации прав, изданной Владиславом IV во время
коронационного сейма (14 марта 1633 года), он опять подтверждает все то, что было
предоставлено разным областям и лицам королевскими грамотами и сеймовыми
постановлениями до его коронации включительно, и обещает хранить все свято и нерушимо,
причем заявляет (и это отличие данной конфирмации от всех предыдущих), что все привилегии и
вольности церковные, отнесенные в его присяге к римско-католическим церквам, нисколько (id
nihil) не должны вредить (obesse) всем греческим церквам и их привилегиям, напротив, он готов
хранить их в полной силе (in suo robore) и ничего не станет отвергать из содержащегося в присяге.
Неопределенное выражение «всем греческим церквам» давало и православным основание
надеяться на свободу их богослужения и сохранение их прав[37].
Католики и униаты были страшно недовольны теми уступками, которые были сделаны
схизматикам статьями успокоения. Они заявляли, что согласятся на принятие статей успокоения
только тогда, когда папа одобрит их. 54 сенатора отказались на этом основании от подписи pacta
conventa, где содержалось обещание успокоить на коронационном сейме разъединенных в
греческой религии людей сообразно со статьями успокоения. Урбан VIII, узнав о сделанных
избирательным сеймом уступках православным, созвал собор, который рассмотрел pacta
conventa и признал их противными божеским и человеческим законам, оскорбительными для
католичества, папского престола и унии[38]. После этого папа написал Владиславу (1 января 1633
г.) послание, в котором убеждал его принять унию под свое особое покровительство. Писал он и
нунцию своему, и Рутскому; их он убеждал приложить все старания к тому, чтобы статьи
успокоения были или отменены, или не приводились в исполнение[39]. Воодушевляемые
папскими посланиями, католики во время коронационного сейма сильно протестовали против
сеймового утверждения статей успокоения, но православные с прежней энергией и
настойчивостью отстаивали добытое ими. Православные заявляли, что они не позволят
заниматься государственными делами до тех пор, пока не будут успокоены в своей греческой
религии; при этом они ссылались на то, что у них есть «трансакция», подписанная рукою
Владислава, заверенная, и, по распоряжению того же Владислава, внесенная в Варшавские
городские книги; так как она включена в подтвержденные королевской присягой pacta conventa,
то православные sine quavis ambiguitate признают ее за постоянный закон (pro lege perpetua) и
хотят, чтобы она была опробована властью коронационного сейма. Католики (с бискупами во
главе) настаивали на том, что во время заседаний комиссии, выработавшей статьи успокоения,
представители их соглашались на принятие статей только под условием сохранения прав
католической церкви, что об этом было заявлено в занесенных в те же городские книги
католиками и униатами протестациях против статей успокоения, что они не согласны на
успокоение греческой религии без воли и одобрения «отца святого» (папы). На это православные
отвечали, что они никого не должны слушать, кроме константинопольского патриарха, и
выражали уверенность, что папа не одобрит статей успокоения[40]. Споры тянулись несколько
дней и отличались страстной горячностью и ожесточением. Можно было ожидать того, что сейм
будет сорван, что было нежелательно для многих послов, как и для самого короля. Он опять
явился примирителем православных с униатами. Много хлопот и труда стоило ему достигнуть
этого. Католическая партия старалась убедить его не делать никаких уступок дизунитам, так как в
этом видела прямое безбожие, униаты не хотели ничем поступиться в пользу православных; но
король считал удовлетворение выставляемых православными требований делом неотложной
необходимости, так как уния, введенная в литовско-русских областях без согласия русского
народа, не имеет в себе достаточно силы от самого начала своего существования и только
подрывает порядок в государстве. Он вел совещания в обеими враждующими сторонами и
убеждал их к взаимной уступчивости. Православным указывал на то, что, при настоящем
положении дел нет никакой возможности провести на сейме статьи успокоения в их полном виде,
склонял их к некоторой уступчивости, но обещал удовлетворить их требования в течение
непродолжительного времени. Старания короля не остались безуспешными.
Примечания
[1] Голубев, Петр Могила, 449-50.
[2] См. Археогр. Сбор., т. VII, № 64.
[3] Хотя Сигизмунд III и обещал еще при вступлении на польский престол позаботиться о
выработке процесса и экзекуции против нарушителей религиозной конфедерации, т.е.
определить судебную инстанцию и наказание для ее нарушителей, но это не было приведено в
исполнение. Католики оказывали сильное сопротивление всякий раз, когда диссиденты
поднимали на сейме вопрос об этом.
[4] Арх. Ю.-З. Р., ч. II, т. I, № 16, с. 188-191.
[5] Голубев, Петр Могила, т. I, прил., с. 403-407.
[6] Голубев, Петр Могила, т. I, 454-55 и приложение с. 401-403; Арх. Ю.-З. Р., ч. III, т. I, № 89, с. 326-
327.
[7] Голубев, Петр Могила, т. I. 455 и прим. 5.
[8] Арх. Ю.-З. Р., ч. I, т. VII, с. 533-576.
[9] Макарий,ХI,421.
[10] Археогр. Сбор, т. VII, № 64; Голубев, Петр Могила, т. I, 464-65.
[11] Голубев, Петр Могила, т. I, 466-69.
[12] Szujski III, 260; Голубев, Петр Могила I, 471.
[13] Голубев, Петр Могила, т. I, прилож. № 75.
[14] Арх. Ю.-З. Р., ч. I, т. VII, с. 577-578 (Supplemeutum Synopsis).
[15] Бобржинский, II, с. 187.