Бэттлер, Алекс. Общество: прогресс и сила (критерии и общие начала)

Подождите немного. Документ загружается.

материализма, не отвергая и другие методы, если они помогают мне глубже

проникнуть в проблему.

Обычно мои выводы, умозаключения и сформулированные мной законы и

закономерности противоречат общепринятым представлениям по той или иной

проблеме. Отсюда раздражение, неприязнь, а иногда и просто враждебное

отношение ко мне, прежде всего со стороны «институциализированных»

исследователей. Как говорится, сердцу не прикажешь. Давайте спорить. Во всех

предыдущих книгах я постоянно демонстрировал свою готовность к любой

полемике на любом «печатном» или «интернетом» поле, но только после

публикации работ. Суда по откликам в Интернете, у меня, как и следовало

ожидать, много оппонентов, однако они почему-то избегают обращаться

непосредственно ко мне, предпочитая ругать меня между собой. Мне такой способ

выяснения научной истины непонятен.

Во всех своих предыдущих книгах в конце Предисловия или Обращения к

читателю я всегда благодарил свою жену за помощь, которая обычно проявлялась в

форме первой редакторской правки. И на этот раз хочу поблагодарить ее, хотя и

рассматриваю ее помощь в качестве естественной функции жены. Взаимопомощь

мужа и жены – норма, а не какое-то геройство. Тем не менее, большое спасибо.

Хочу поблагодарить также и редактора данной работы Михаила Унке. Когда-

то, в советские времена, я скептически относился к редакторству, усматривая в нем

форму усреднения всех авторов, а также своего рода дополнительную цензуру.

Однако творческое общение с Михаилом, моим старым другом с университетских

времен, убедило меня в том, что именно в советские времена выпускались

добротные в редакторском смысле книги и что редактирование моей собственной

книги пошло только ей на пользу. Спасибо, Миша.

Алекс Бэттлер

Париж, 15.09.2007

Вступление

История человечества является не чем иным,

как историей прогресса.

Категории «сила» и «прогресс» применительно к обществу в умозрительном виде

были мной определены в книге «Диалектика силы». С категорией «сила» для

данной книги проблем я не видел, поскольку понимал, что политологи и социологи

вряд ли будут ее анализировать на онтологическом уровне, а, скорее всего,

ограничатся чистой гносеологией, или, как принято говорить на Западе,

эпистемологией. Так оно и получилось. Их эпистемологический анализ и

представлен мной в соответствующей главе. Сложнее оказалось с категорией

«прогресс».

Почти все исследователи прогресса, начиная с эпохи Просвещения, предваряли

свои работы сетованиями на то, что до сих пор нет ясного понимания слова

«прогресс». Действительно, уникальное явление: на протяжении многих веков

человечество говорит о прогрессе, не представляя себе, что это такое. Точнее,

представлений о прогрессе существует множество, но ни одно из них не

выдерживает самой элементарной критики. Именно поэтому каждое поколение

философов и обществоведов пыталось и пытается дать свое определение прогресса

в надежде, что оно, наконец-то, приобретет научный статус. До сих пор этого не

произошло. И это не случайно. Понятие «прогресс» относится к тем явлениям,

онтологическая суть которых всегда была трудно распознаваема. Обычно этим

словом обозначают весьма широкий круг явлений. В какой-то степени в тупиковой

ситуации в определении прогресса повинна сама этимология слова. В переводе с

латинского оно означает поэтапное продвижение вперед

. Такой смысл слова

априори предполагает: то, что движется вперед – прогрессивно. Сразу же

возникает вопрос: что такое «вперед», а что – «назад»? Нужна точка отсчета.

Некоторые исследователи считают, что впервые оно было употреблено в знаменитой поэме Тита

Лукреция Кара в «О природе вещей» как «progredientis». (с. 156, 204 /сноска 285/.)

Допустим, в этом качестве мы возьмем время Большого взрыва. Это около 14 млрд

лет назад (по уточненным данным, 13,7 млрд лет). После взрыва появился

неорганический мир (всяческие частицы, затем галактики, планеты и т.д.), затем,

по крайней мере в нашей галактике, органический, наконец, на планете Земля –

общественный мир. Вроде бы продвижение вперед, т.е. прогресс. Но, как известно,

в соответствии со Вторым законом термодинамики наша Вселенная в конце концов

должна погибнуть. Не важно, через 40 или 80 млрд лет. Все равно она погибнет.

Любое явление, имеющее начало, неизбежно имеет конец. Другими словами,

продвижение вперед во времени, т.е. в будущее, ведет к гибели, к концу. Это

прогресс? И вообще применим ли этот термин к неорганическому миру? Какая

галактика более «прогрессивна»? У которой больше звезд или черных дыр? Или

только та галактика, которая умудрилась породить органический мир, из которого

вылупился человек, то есть наш Млечный путь?

А если бы он не «вылупился»? Тогда можно ли было Млечный путь назвать

«прогрессивной» галактикой? Эти темы довольно бурно дебатируются среди

ученых-естественников.

Ученые-обществоведы (философы, социологи, политологи, науковеды и др.)

анализируют прогресс в контексте развития человечества, не обременяя себя

размышлениями о связях с неорганическим и органическим мирами. Среди них,

правда, тоже нет единогласия относительно понимания прогресса вследствие как

различных методологических инструментов в познании данного явления, так и в

еще большей степени политико-идеологических пристрастий, определяемых

исторической обстановкой и местом самого ученого в политической структуре того

или иного государства. Совершенно очевидно, что одно и то же явление может

быть названо прогрессом или регрессом в зависимости от того, к какому

социально-политическому лагерю примыкает тот или иной ученый. Например,

оценки любой революции в мировой истории до сих пор носят прямо

противоположный характер. Это происходит потому, что не выработан единый

критерий в оценках любого явления, любого события в мировой истории. Является

ли продвижение человеческой истории вперед (с точки зрения исторического

времени она действительно двигается только вперед в соответствии со Вторым

законом термодинамики) прогрессом? Н а первый взгляд – да, но тут же

вспоминается, сколько государств исчезло с мировой арены в процессе движения

вперед. Оставшиеся счастливчики прогрессивны? Африка прогрессирует? Если да,

укажите критерии прогресса.

На Чикагской мировой ярмарке 1933 г. XX век был объявлен «Столетием

прогресса». С точки зрения развития науки и техники, действительно XX век

превосходил всю предыдущую историю человечества. Однако очень многие

называют именно это столетие «Веком геноцида», напоминая две мировые войны,

Великую депрессию 1929-1933 гг., и Гитлера, и Сталина, и Мао Цзэдуна, и Пол

Пота и немало событий, говорящих не о прогрессе, а регрессе. Кто прав?

Можно и дальше ставить коварные вопросы по поводу прогресса, но и так уже

ясно, что этот термин с подвохом. Он не столь прост, как может показаться

носителю «здравого смысла».

Но в этой связи нередко возникает вопрос: а зачем вообще давать определение

слова «прогресс»? Такой вопрос, правда, возникает в отношении любых понятий.

Дескать, все эти «игры в словеса» только отвлекают от понимания сути явлений.

Тем более что жили несколько тысячелетий без определений и далее проживем.

Много раз читал и слышал подобные суждения, в частности, от русских «ученых».

Не собираюсь вступать по этому поводу в дискуссии. Но уверяю, что приверженцы

подобных суждений не имеют никакого отношения к науке. Они из когорты

болтунов при науке, засоряющие своей макулатурой научное пространство.

Потому что сама по себе область знаний формируется в науку на основе понятий и

категорий, которые являются опорными пунктами для вскрытия и описания

закономерностей в той или иной сфере познания.

Не «мнение», не просто «представление», а именно понятие является ядром

размышления в поисках научной истины. Еще Гегель указывал, что «мнение» (то

есть то, что принадлежит «мне») субъективно, обычно формируется на основе

«чувственного глазенья», а посему лишено объективности, т.е. истины.

Наука не имеет мнени й, точно так же как и философия, если она претендует на

статус науки. Более того, как совершенно справедливо утверждал Гегель,

«Философия есть объективная наука об истине, наука о ее необходимости,

познание посредством понятий, а не мнение и не тканье паутины мнений»

И в данной работе я намереваюсь именно с философской позиции распознать,

что такое прогресс как понятие. И здесь нас ожидает одна неприятная вещь, о

которой многие авторы работ о прогрессе даже не задумываются. Например, они

анализируют, как понимали прогресс философы древней Греции или древнего

Рима, хотя никаких определений у последних на этот счет не было. Современные

авторы начинают интерпретировать их взгляды с позиции собственного понимания

прогресса, приписывая им то, о чем те явно и не думали. Их критикуют за что-то,

чего они в свое время не поняли, приблизительно как некоторые «марксисты»

своих предшественников. Происходит искажение философских взг лядов древних

на бытие и общество. Как же быть в таком случае? Гегель советует: очень просто:

«мы не должны приписывать им выводов и утверждений, каковых он и вовсе не

делали и которые даже не приходили их творцам в голову… Надо излагать

исторически: приписывать им лишь то, что нам непосредственно передано как их

учение» (там же, с. 102-103).

Но в этой связи может возникнуть и такой вопрос: греки не знали, что такое

прогресс, первобытные люди не знали, что такое прогресс, и даже мы не знаем, что

такое прогресс, так может, его просто не существует, а есть некая басня о природе

типа басен о богах, о Змее-Горыныче и Бабе-яге? Подобный вопрос может задать

субъективный идеалист берклианского типа, так сказать, приверженец

«чувственного глазенья» (чего не вижу, того нет).

Ответ может быть таким: ни древние греки, ни, между прочим, многие до сих

пор не знали и не знают существа законов Ньютона, Эйнштейна и т.д. Но явления,

описываемые их законами, существовали и в те, и в нынешние времена. И в своих

действиях человек подчинялся этим законам, не зная об их существовании. Так же

и с прогрессом. С появлением человека возникла такая объективность, как

прогресс (этот тезис будет доказан в последующем). И то, что человек и

человечество существуют до сих пор доказывает наличие прогресса. Еще не

осмыслив его как понятие, человек подчинялся закону прогресса точно так же, как

Гегель. Лекции по истории философии, кн.1, с. 78.

и законам Ньютона: на уровне не знаний, а интуиции, практики и через некоторое

время – знаний о природе. Я бы мог здесь сформулировать этот закон, но он не

будет понят без предварительного ознакомления с рассуждениями на эту тему

предшествующих философов и обществоведов.

Повторяю, до сих пор понятию «прогресс» не дано универсального

определения, т.е. определения, покрывающего все явления человеческой жизни.

Выражаясь гегелевским языком, нет его определения как всеобщего. Однако

существовали и существуют определения на уровне особенного, т.е. понимание

прогресса в контексте определенной исторической эпохи и как конкретное для той

или иной страны. Иначе говоря, понятие «прогресс» есть еще понятие

историческое. В нем не просто заложен опыт каждой эпохи и каждой нации, но по

нему можно определять степень развитости того или иного человеческого

общества.

Моя задача заключается в том, чтобы вскрыть все три грани прогресса:

всеобщее, особенное и конкретное. Это позволит понять, в каком направлении

движется то или иное общество и все человечество. Если ты не знаешь пути, то

легко угодить в яму. Понять, что такое прогресс, означает дать ориентиры не

только для того, чтобы избежать ямы, но и оптимальные способы сохранения

человеческого рода.

Но в обычной для себя манере я вынужден буду сделать исторический обзор

философов, чтобы читатель сам убедился в сложности данной проблемы. Сразу же

хочу оговориться: мой подход кардинально отличается от подхода всех моих

предшественников, поскольку я не так, как они, понимаю природу бытия. Более

того, это отличие позволило мне по-иному взглянуть на категорию силы в природе,

придав ей ту же самую атрибутивность, какой обладают категории движения,

времени, пространства и самой материи. Одним из следствий такого нововидения

стало мое определение прогресса, базирующееся на универсальном критерии –

дельте жизни человечества. Естественно, в данной работе мне придется повторить

аргументы моего определения прогресса, изложенные в книге «Диалектика силы».

Но для начала, как уже было сказано, я намерен дать панораму взглядов

философов, историков и социологов на прогресс, которые мыслили в своем

логическо-терминологическом пространстве, в которое я вынужден вторгнуться.

Хотя бы для того, чтобы показать лог ику их рассуждений, соответствующую той

или иной научной парадигме.

Для «сквозного» прохода от древних до современности я использовал две

крупные работы: одна принадлежит перу англичанина Джона Бэри (Идея

прогресса, 1920), другая – перу американца Роберта Нисбета (История идеи

прогресса, 1980). Естественно, этими двумя работами я не ограничился.

Особое внимание мне пришлось уделить Герберту Спенсеру – единственному

ученому, с которым у меня произошло совпадение в методе анализа (не в

методологии). Из современных авторов особое значение имела работа Роберта

Бирстеда, очень близкая по заглавию к данной работе. Для читателя, надеюсь, не

безынтересными будут рассуждения русских философов, которые также не обошли

вниманием тему прогресса. Все эти вещи будут изложены в первой части работы.

Вторая часть книги – наиболее важная, поскольку в ней я представляю

собственное понимание силы и прогресса, углубившись в их онтологические

сущности. Их анализ должен был привести к нахождению общего критерия

развития, проявляющегося в фундаментальных законах, которым подчиняются все

другие законы. Кажется, мне это удалось: я сформулировал фундаментальные

законы силы и прогресса, которые приняли облик двух начал общественного

развития.

Третья часть – это демонстрация законов силы и прогресса на практике на

протяжении всей истории человечества. В этой части затрагиваются те или иные

аспекты общественного бытия, которые в значительной степени формируются

благодаря эффекту силы и прогресса. Причем каждый из этих «аспектов» достоин

отдельной работы ( не исключено, что через какое-то время такие работы и будут

написаны). Но мне было важно показать именно сам «эффект» и его тенденции.

Эта часть перегружена статистикой, но без нее многие умозаключения можно было

бы воспринимать всего лишь как «мнения». Но мнений тьма, а истина одна.

О манере изложения. Одной из сторон – языка – я вскользь коснулся в

обращении «К читателям». Здесь же скажу о другой стороне – полемичности.

Дело в том, что на Западе, начиная со второй половины XX века, в угоду

лицемерной политкорректности не принято спорить с оппонентами. Если такое и

бывает, то крайне редко. Обычная позиция: да, дескать, хотя я и не согласен, но вы

имеете право на свое мнение, свой подход. В результате все они правы. Но

проблема не решается. Например, проблема разум/тело дискутируется лет сто и

все никак не могут найти решения. Все вроде бы правы, решения нет, но все при

деле.

Хотя я и ощущаю себя исследователем западного типа, однако к дискуссиям,

спорам у меня кардинально иной подход. Мы, исследователи, ищем истину. Мы не

можем быть все правы и похлопывать умиротворяюще друг друга по плечам.

Истина одна и приходят к ней через борьбу. А любая борьба, естественно, требует

атакующего стиля и соответствующего слога. Особенно в сфере общественных

наук, которые все без исключения идеологизированы. Это не значит, что

вследствие этого в общественных науках не может быть истины, т.е. самой науки.

Все зависит от типа идеологии. Поэтому в отличие от предыдущей книги, все той

же «Диалектики силы», где я старался избегать полемики, поскольку в ней в

основном затрагивались проблемы естественных наук, в данной книге я позволял

себе идеологические атаки на буржуазных ученых с позиции марксистской науки.

Тем более, что они сами не стесняются в выражениях, когда речь заходит об

ученых социалистической ориентации. Но дело не только в идеологии. Дело в

самой науке, которая без «научных врагов» и соратников немыслима. Карл Ясперс,

философию которого я, правда, не разделяю, весьма точно передает эту идею. В

одной из своих книг он писал:

Это борение находит свое глубочайшее выражение в борьбе исследователя со

своими собственными установк ами: решаю щи м признаком человека науки стало то,

что в исследовании он ищет своих противников, и прежде всего тех, кто ставит все под

вопрос с помощью конкретных и определенных идей. Здесь продуктивным становится

как будто нечто саморазрушающее. И наоборот, признаком упадка науки является

стремление избежать дискуссий или – в еще большей степени – полностью устранить

их, стремление ограничить свое мышление кругом единомышленников, а вовне

направить всеразрушающую агрессивность, оперирующую неопределенными общими

местами

Между прочим, именно такое явления мы и наблюдаем на Западе: отсутствие

дискуссий, счастливый «консенсус» почти по всем проблемам общественного

бытия. Политкорректность соблюдается. Естественно, в рамках

«институциональных» парадигм. Поскольку я нахожусь вне этих парадигм, то

могу не следовать их правилам и давать работам буржуазных ученых такие

оценки, которых они заслуживают.

Ясперс. Смысл и назначение истории, с. 110.

Часть I

Феноменология прогресса

1. Древние философы о прогрессе. Прометей

…все возникает через борьбу…

Гераклит

До эпохи Возрождения тема прогресса не обсуждалась философами на понятийном

уровне, хотя само слово было впервые употреблено в поэме Тита Лукреция Кара

«О природе вещей». Это довольно удивительно, если иметь в виду, что

натурфилософские проблемы (что есть сущее?) обсуждались именно на уровне

онтологических определений, каковыми, например, для Фалеса служила вода, а для

Анаксагора ум (нус). Понятие «прогресс» в то время не было востребовано. Не

случайно его нет даже в категориальном аппарате Аристотеля. В анализе же

общественной жизни прибегали к «мнениям», которые выражали терминами

«счастье», «благо», «благодеяние» и т.д. С помощью этих терминов

анализировались такие важные проблемы, как в чем предназначение жизни

человека, каким должно быть общество, к чему должны стремиться люди. И хотя

слово прогресс не упоминалось, однако поставленные вопросы так или иначе, в

конце концов должны были привести к понятию «прогресс». В те же исторические

времена закладывались основы, первоначальные подходы для последующего

научного анализа. В любом случае представления крупных мыслителей о том, как

выжить и ради чего жить, имеют отношение к прогрессу.

Взгляды древних греков на проблему жития и выживания состояли в следующем.

Они полагали, что в «золотой век», который длился, по их представлениям, 36

тыс. лет, люди жили «счастливо и просто». Затем боги расслабились (так сказать,

ослабили контроль над человеческим сообществом), в результате чего наступил

беспорядок, который был н еизбежен вследствие природы Вселенной и который