бы не от воли случая, а от нас самих. Он мог бы стать событием таким же значительным, как
его пьесы, и таким же незабываемым. Но мы не умеем устраивать праздники, потому что не
понимаем, что праздновать. Мы знаем только, каким должен быть конечный результат; мы
знаем, что чувство радости принято выразить аплодисментами, вот и все. Мы забываем, что
в театре возможны две кульминации. Радостная, в которой мы принимаем бурное участие:
топаем ногами, кричим браво, оглушительно хлопаем, и ее противоположность —
кульминация тишины, другая форма выражения признательности и благодарности за
сопережитое с актерами. Тишина смущает нас, мы механически хлопаем в ладоши, потому
что не знаем, как иначе выразить свои чувства, нам не приходит в голову, что тишина
дозволена, что тишина — это тоже радость.
Мы знаем, что нам делать, только когда ритуал опускается до уровня нашего понимания, вся
поп-музыка— это последовательность ритуальных действий на доступном нам уровне.
Пользовавшиеся большим успехом "Войны роз" - серия спектаклей , созданных Питером
Холлом на материале хроник Шекспира ,- это ритуальная картина убийства, политических
интриг войны; зловещая пьеса Девида Радкина "К ночи " сценический ритуал смерти; " Вест-
Сайдская история" - воплощение ритуала урбанистического насилия. Когда я гастралировал
по Европе , казалось что это мрачная пьеса Шекспира вызывает живой отклик зрителей,
потому что мы обнажили в ней ритуал кровопролития , который был воспринят как нечто
вполне достоверное . На этом примере хорошо видно в чем суть дискуссии , которая
завязалась в Лондоне вокруг так называемых "грязных пьес" : основная претензия к такому
роду пьесам состоит в том , что современный театр смакует ужасы , что Шекспир, как любой
другой классик, одним глазом всегда смотрит на звезды , что в зимних обрядах всегда звучат
отголоски весенних обрядов . Я думаю что претензия это справедливо. В каком то смысле я
полностью согласен с нашими противниками , но их программа меня решительно не
устраивает . Они стремятся создать священный театр , им не нужен театр чудес , их вполне
устраивают приглаженные спектакли, в которых "возвышенный" означает всего лишь
"приятный" , а благопристойность с успехом заменяет благородство. К сожалению,
счастливый, конец и оптимизм нельзя заказать, это не вино, которое приносят из погреба.
Они возникают или не возникают из некого источника независимо от нашего желания, и,
если мы сделаем вид , что такой источник всегда к нашим услугам, нам придется
обманывать самих себя и довольствоваться грубыми подделками. А если мы поймем, какое
огромное расстояние отделяет нас даже от подобия Священного театра, мы расстанемся
наконец с мечтой, что прекрасный театр можно воскресить в мгновении ока, стоит только
нескольким симпатичным людям всерьез взяться за дело.
Сейчас более, чем когда-либо, мы стремимся приблизиться к какой-то реальности за
пределами нашего унылого существования . Для одних — это джаз, для других —
классическая музыка, марихуана, ЛСД. В театре мы бежим от возвышенного, потому что, с
сущности, не понимаем что это такое, мы знаем только одно: то, что возвышенным, больше
не вызывает у нас доверия. Мы шарахаемся от того, что называют поэтичным, потому что
поэтичность покинула нас. Попытки возродить, поэтическую драму слишком часто
приводили к созданию расплывчатых и невразумительных творений. Слово «поэзия»
утратило смысл, неизбежные ассоциации с музыкой речи, с благозвучием, которые она
вызывает,—всего лишь последействие Тенниссоновской традиции, питавшейся соками
Шекспира и приучавший нас к мысли , что стихотворная пьеса , где герои не говорят, но и не
поют представляет собой нечто среднее между прозой и оперой и что такая пьеса выше
прозаической - выше по содержанию и в такой же мере выше по духу.
Буржуазная мораль уничтожила все формы священного искусства, по себе не разрешает
проблемы., Было бы глупо допустить, что отвращение к мещанским нормам в театре
переросло в отвращение к театру вообще, поэтому до тех пор, пока люди не
потеряли желания приходить в театр, чтобы вступать в непосредственный контакт с
невидимым, мы обязаны вновь и вновь искать средства, с помощью которых этого контакта
можно достигнуть.