92
В любовном акте возлюбленный, пишет Карсавин, сам, как
известно, в этот период переживавший высочайшие моменты
Любви, «обладая любимой, лишь познал и выполнил волю ее
быть обладаемой. Обладаемая, она обладала и познала, приняв в
себя, любимого. Здесь, в плотском этом слияньи завершается
глубокое и полное взаимопроникновение нашедших друг друга
душ, в нем едины душевность с телесностью, созидается новое
истинное тело во Христа и во Церковь, повторяется воплоще-
ние Логоса в Невесте Его». Всякий, когда-либо истинно любив-
ший и взаимно также беззаветно любимый, знает, сколько прав-
ды в этом удивительно возвышенном тексте Карсавина, знает,
как поет и ликует все в тебе (в полном единстве телесных, ду-
шевных и духовных составляющих) в моменты высокой близос-
ти с возлюбленной, когда не понимаешь даже, в каком измере-
нии, на каком плане бытия ты находишься, но переполняешься
высочайшим счастьем, неописуемым блаженством.
К сожалению, в современном мире (да, возможно, и все-
гда, но сегодня особенно) редко кто знает, что такая возвышен-
но-романтическая любовь вообще существует, а не выдумка
досужих поэтов; редко кому она дарована. Но даже у него, это-
го одномерного человеко-робото-клона – раба своей примитив-
ной сексуальной воли, носителя «генитально-анального нар-
косознания», как я классифицировал его в одной из своих ра-
бот, сохраняется какая-то невнятная тоска по той, высокой
Любви, о которой писал Карсавин. Об этом, в частности, сви-
детельствует последний роман Мишеля Уэльбека «Возможность
острова» – острова настоящей любви в безбрежном море уны-
лого бездуховного существования на уровне чистой физиоло-
гии. Уэльбек хорошо знает среду этих одномерных бедолаг, яв-
ляющихся героями практически всех его романов, для которых
единственным истинным удовольствием в жизни и «единствен-
ной целью существования» является сексуальное удовольствие.
И даже клон в двадцать пятом поколении, все эти поколения
не знавший никаких вообще человеческих радостей, но читав-
ший о них и о тоске по высокой любви у своего человеческого
первообраза, решает поменять свое вечное бессмертие на по-
пытку, – он знает, почти обреченную на неудачу, – отыскания
этого острова.