Демидов В.В. Информационно-аналитическая работа в международных отношениях

Подождите немного. Документ загружается.

их происхождения. Зачастую информацию получают просто из бе-

зымянного письма или телефонного звонка.

Временами для маскировки и сохранения анонимности ис-

точника информации используется правило «третьего участника».

Например, одна организация не хочет передать по каналам данные,

которые она получила от другой, если не будут исключены сведе-

ния об источнике этой информации. Однако

правило «третьего

участника» практически не позволяет оценить надежность перво-

начального источника. Интересно, что и американские, и советские

правила общения с гражданами противоположной стороны в

третьих странах были одинаково жесткими для «чистых» сотруд-

ников и несколько либеральными для разведчиков. Как правило,

встречаться с американским дипломатом в какой-нибудь латино-

американской стране

мог только советский разведчик, но «чистым»

американским дипломатам встречи с советскими не разрешались, и

на такие встречи шли только разведчики и контрразведчики.

Иногда информация бывает настолько свежей и новой, что

невозможно оценить ее надежность, хотя именно она существенно

значима для проведения внешнеполитической акции. «В конце 60-х

годов, –– рассказывал генерал Ю.И

. Дроздов, –– мне, например, не

поверили, когда пекинская резидентура сообщила об усилении ки-

тайской войсковой группировки на границе с СССР. Тогда на при-

сланной в Центр шифрограмме даже появилась резолюция: «Про-

верить. Если информация не подтвердится, резидента наказать».

Проверили, все сведения подтвердились. Но время было упущено –

2 марта 1969 г. на пограничной реке

Уссури китайцы организовали

крупную военную провокацию»[62]. В таких случаях возникает

резонный вопрос. Должны ли ответственные лица относиться к по-

добным сообщениям серьезно, или выжидать до поступления до-

полнительной информации?

Попытки определить понятие «бесспорно надежная», «ранее

подтвержденная» или «ложная» применительно к информации соз-

дают дополнительные трудности. Опросы специалистов показыва-

ют отсутствие

единого мнения о том, что определяет надежность

источника информации. Должна ли оценка «ранее надежен» озна-

чать, что источник в предыдущих случаях представлял надежную

информацию в восьми из десяти случаев или только в шести из де-

сяти? Очевидно, что для анализа необходимо иметь точные опре-

деления используемых терминов.

Классифицировать под этим углом саму информацию также

трудно. Понятия «вероятно, соответствует истине» и «возможно,

соответствует истине» в значительной степени зависят от преды-

дущего опыта специалиста, выполняющего оценку, его интуиции.

Естественно, принадлежность к консерваторам или либералам

влияет на процесс мышления

человека и окрашивает оценку пред-

ставленной информации. «Интерпретации внутренней и междуна-

родной политики, –– отмечал профессор Калифорнийского универ-

ситета Р. Чилкот, –– могут содержать в себе определенные идеалы,

ценности и пристрастия»[63]. При том следует учитывать, что

принятые кем-то ограничения понятий «надежность» и «правди-

вость», возможно, окажутся неприемлемыми для других.

Предлагаемые для

анализа документы, вероятно, уже могли

быть оценены сборщиками информации. В такой ситуации анали-

тик должен определить насколько достоверной эта оценка была в

прошлом. Не рекомендуется принимать на веру ни одно донесение.

«Даже полная надежность источника, — подчеркивал В. Верников,

— не гарантируют достоверности информации»[64]. Зачастую мо-

гут быть получены два противоречащих друг

другу сообщения,

имеющие равное значение и степень доверия. Противоречия между

сообщениями с равными оценками являются обычным явлением.

Наверно, многие квалифицированные аналитики сочтут, что

формальная оценка информации громоздкая и ненужная. Они мо-

гут утверждать, что им самим не удалось разработать системы

оценки слухов или фактов. Вместо того они всегда полагаются на

жизненный опыт и здравый смысл. «Без него, — указывал амери-

канский дипломат Л. Гендерсон, — и доктор философии бесполе-

зен, а с ним и заурядный студент неоценим»[65]. К сожалению, в

процессе сбора данных вообще, задействовано слишком большое

количество людей и различных источников информации, что дела-

ет любую поверхностную оценку неэффективной.

При оценке поступивших

материалов и составлении инфор-

мационных документов следует сохранять максимум непредвзято-

сти и объективности. Д. Карнеги советовал в подобных ситуациях

действовать следующим образом. «При сборе фактов, — писал он,

— я представляю себе, что собираю информацию не для себя, а для

какого-нибудь другого человека. Это помогает мне относиться к

ней рассудочно и беспристрастно, что помогает вытеснить эмоции.

Пытаясь выяснить факты, связанные с волнующей меня пробле-

мой, я иногда воображаю себя юристом, готовящимся выступить от

имени другой стороны. Иными словами, я пытаюсь собрать все

факты, свидетельствующие против меня, — все факты, противоре-

чащие

моим желаниям»[66].

Забвение аналогичных рекомендаций и принципов во внеш-

ней политике чреваты серьезными просчетами и ошибками. Так, в

1980 г. советским послом в Варшаву был назначен Б.И. Аристов.

Поверхностно ознакомившись с информационно-аналитическими

материалами спецслужб, он счел их не соответствующими его соб-

ственным взглядам на проблему и перспективы развития событий

Последовала жалоба в Москву. Руководители информационно-

аналитического управления разведки тактично пригласили посла

для более детального ознакомления с документами. Однако они

напрасно ждали, ибо Б.И. Аристов проигнорировал их приглаше-

ние. «Уже потом, — вспоминал генерал Н.С. Леонов, — мне при-

ходилось наблюдать его растерянность в советском посольстве в

Варшаве, когда Польшу

сотрясали мощные социальные конфлик-

ты»[67].

Несомненно, что для успеха во внешней политике нужна ре-

альная оценка обстановки и информации. Еще более важно, чтобы

упомянутая реальность никуда не исчезла. В этом разрезе поучи-

тельны воспоминания К.С. Хачатурова о поездке по африканским

странам на рубеже 70-80-х годов. «Совещания дипломатического

состава советских посольств

в Танзании и Уганде, — повествовал

он, — напоминали траншеи по обе стороны линии фронта. Две аф-

риканские страны, не поделившие земли, готовились к войне, и

наши посольства с азартом футбольных болельщиков «Динамо» и

«Спартака» защищали любимые команды, то есть страны своего

пребывания. Придурь местных царьков каждое посольство прирав-

нивало к советскому

державному интересу»[68].

Вместе с тем надо постоянно иметь в виду, что правильная

оценка ситуации — еще не самое сложное в дипломатической ра-

боте. Самое трудное, по словам А.А. Громыко, это «закрепление

реального положения дипломатическими договоренностями, меж-

дународно-правовое оформление компромисса»[69]. Без четкого

следования указанной истины можно легко растерять свои козыри

во внешней политике. Достаточно припомнить, что в ответ на го-

товность СССР вывести войска из ГДР и Восточной Европы, Запад

соглашался не расширять НАТО на Восток. И даже не включать

территорию ГДР в зону своего действия. Однако М.С. Горбачев и

Э.А

. Шеварднадзе явно нарушили этику государственной службы.

Содержание бесед с официальными представителями иностранных

государств не фиксировались в записях. И почти достигнутая дого-

воренность не была запротоколирована за столом переговоров, не

перенесена затем в соответствующий договор или соглашение. В

результате теперь Россия безуспешно бьется над проблемой рас-

ширения НАТО[70].

Так или иначе

, информация, поступающая от заграничного

аппарата, должна тщательно взвешиваться, прежде чем она посту-

пит на уровень, где принимаются внешнеполитические решения.

Причем передача информации требует регулярности, ибо полити-

ческие события, происходящие в той или иной стране, не являются

разобщенными эпизодами, а взаимосвязаны, что позволяет прогно-

зировать развитие ситуации.

2.6. ФАКТОР ДЕЗИНФОРМАЦИИ

Хорошо известно, собирать информацию интересно и легко,

но также легко заполучить дезинформацию, которую усердно пло-

дят разведки, недобросовестные журналисты и авантюристы раз-

личного толка. Понятие «дезинформация» у асов шпионажа озна-

чает предоставление противнику ложных сведений, в основном

военного характера, так как подобный прием широко используется

в подготовке и ходе боевых действий

. Если оппонент принимает их

на веру, то начинает осуществлять меры для предотвращения тех

мероприятий, которые на самом деле ему не грозят, и в результате

получает удар там, где его менее всего ожидает[71].

Вспомним, что маскировкой истинных целей германского

командования в отношении СССР накануне нападения занималась

мощная сеть германских спецслужб. В

масштабах целого государ-

ства был осуществлен комплекс мероприятий по стратегической

дезинформации советского руководства. До исполнителей плана

«Барбаросса» доводились установки, что и к какому сроку надле-

жит осуществить и эти сведения, разумеется, были достоверными.

Но для чего ведутся приготовления — на этот вопрос они получали

легенду. Это им не мешало точно и в срок выполнять задание, но и

надежно скрывало истинный смысл[72].

Параллельно использовался прием, который специалисты на-

зывают дезинформированием «от противного». До оппонента до-

водились совершенно достоверные

или очень близкие к ним сведе-

ния, но чтобы заставить его не верить им, считать именно их не-

достоверными, они доводились до него через заведомо сомнитель-

ные каналы, не заслуживающие доверия. Летом 1941 г. информа-

торы из Румынии и разгромленной Польши сообщали, что офице-

ры размещенных там немецких частей совершенно открыто

гово-

рили, что война против СССР начнется во второй половине июня.

Но можно ли представить себе, что военную тайну знает каждый

офицер вермахта?[73].

Представляется, что в то время в достаточной мере не велась

работа по выделению из общего потока поступающей информации

сведений, являющихся заведомой дезинформацией. Уроки из про-

счетов, видимо, были

извлечены. И после войны наблюдаются фак-

ты противоположного свойства. Уже британская разведка пыталась

ввести в заблуждение И.В. Сталина по специальному плану. Суть

его сводилась к следующему: используя возможности средств мас-

совой информации путем вброса специнформации убедить «вождя

народов» в том, что, развертывание советских дивизий против За-

падной Европы может

слишком дорого обойтись Москве.

Но самое любопытное в другом. В качестве главного плац-

дарма для разворачивания интриги была избрана советская пресса.

По плану предполагалось, что сотрудники британской разведки

при общении с советскими дипломатами и журналистами в Лондо-

не должны были организовать утечку информации о том, что яко-

бы на приведенных

испытаниях английское оружие зарекомендо-

вало себя более совершенным, чем оно было на самом деле. Созда-

тели столь хитроумного плана предполагали, что если даже Кремль

быстро раскусит их умысел, уже одно это может «отравить жизнь

всей Лубянке». На сей раз из затеи ничего не вышло. Москва была

прекрасно осведомлена о секретном мероприятии

британской раз-

ведки и даже временно подыгрывала Лондону[74].

Но будем и справедливы. Ложная информация подчас очень

полезна и периодически «спасает» страну от разных неприятно-

стей. Как-то один солидный отечественный журнал поведал на

своих страницах, что осенью и зимой 1941 г. наши дорожные ука-

затели вконец запутали танкистов вермахта. Они собственными

глазами читали: «д. Докукино — 12 км.» и свято в начертанное

ве-

рили, потому что какой идиот будет врать на указателях. А на са-

мом деле то было село Лядские Выселки и в километрах эдак соро-

ка… Померзли гады! [75]

Естественно, чтобы дезинформация достигла цели, она

должна казаться достаточно правдивой и быть недалекой от реаль-

ности, чтобы не вызвать подозрений. Да и

сам путь, которым она

попадает к вероятному противнику, обязан быть убедительным и

заслуживающим доверия. В итоге, введенный в заблуждение при-

нимает за истину то, что таковой не является. К примеру, в войне

против Югославии в 1999 г. НАТО осуществлялось дезориентация

югославских органов сбора и обработки информации посредством

имитации подготовки и проведения тех

или иных действий или

преднамеренной утечки ложной информации политического и во-

енного характера, в частности, о начале сухопутного вторжения.

Дезинформация проводится также путем «утечек» секретных

сведений и распространения «личных мнений» высокопоставлен-

ных чиновников и политиков. В прессу регулярно просачиваются

сообщения о якобы имевших место перемещений войск, флотов и

авиации. Главная

их цель — убедить командование противника в

существовании основной угрозы с ложного направления. Так, в

ходе войны в Персидском заливе телерадиокомпания Би-Би-Си со-

общила со ссылкой на «компетентные источники», что морская

пехота США захватила остров Файлака и сосредотачивается у по-

бережья Кувейта. О результативности подобной акции свидетель-

ствует тот факт

, что военное руководство Ирака приступило к ак-

тивной подготовке по отражению морской десантной операции,

сконцентрировав в районах предполагаемой высадки по меньшей

мере семь дивизий с артиллерией. Однако главный удар американ-

ского корпуса был нанесен на сухопутном направлении в обход

основной иракской группировки в Кувейте[76].

Иногда встречаются и забавные казусы. Вот

один из них. В

июне 1992 г., когда в Вашингтоне происходили российско-

американские переговоры в верхах, из столицы США поступила

срочная шифровка. Американцы де получили сообщение, что в

России в лагере для заключенных ПЛ-350/5, расположенном в Ко-

ми, в районе Печоры, содержится таинственный Дэвид Маркин,

американский гражданин из числа пропавших без вести во время

корейской войны. Российские власти это отрицали. Все стало на

место, когда американцы открыли источник своей информации.

Таковым оказался некто В. Пуганцев, не лишенный фантазии уго-

ловник-рецидивист. Он провел в зоне на берегах Печоры пять лет

и, отбыв срок, решил, видимо, подзаработать, подбросив амери-

канцам «дезу» об их несчастном соотечественнике[77].

Расследование подобных обстоятельств всегда сопряжено с

тратой времени и

ресурсов. Однако вовсе не байки одиночек-

авантюристов заполняют информационное поле. Не секрет, что на

международной арене фабрикацией лжи и запуском дезинформа-

цией занимаются профессионалы. Показательно, что еще в совет-

ской разведке существовала служба активных мероприятий. Там

готовился компромат на разных зарубежных политических лиде-

ров. Проще говоря, в текст реальной переписки Р

. Рейгана с каким-

нибудь президентом вставлялась всякая гадость, а потом этот «до-

кумент» препровождался в газеты[78].

Короче, применение сфальсифицированных сведений и заве-

домой лжи с целью убедить легковерную часть населения в гнус-

ных и подлых намерений противника обычное дело в противостоя-

нии спецслужб и особая форма дезинформации. Еще в 1957 г.

ле-

ворадикальные китайцы напали на американское посольство в Тай-

бэе, устроили погром и разбросали бумаги. То был информацион-

ный повод, а публике заинтересованные лица подбросили «сенса-

ционные документы», будто бы найденные в тайванском посольст-

ве США. Они де раскрывали американский план устранения Чан

Кайши и его окружения. В качестве источников информации

была

использована серия статей в англоязычной газете «Блиц», которая

имела широкое хождение в странах Азии. Такие фальсификации,

вне всякого сомнения, обычно преследуют банальную цель — на-

строить общественное мнение в свою пользу и вызвать неприязнь и

осуждение своих оппонентов.

Кроме производства откровенной лжи, спецслужбы и другие

внешнеполитические ведомства занимаются выпуском направлен-

ной информации. Что под ней подразумевается? Это в большинст-

ве случаев вполне достоверные сведения и вместе с тем отдельные

элементы дезинформации. Изготовленные похожим способом ма-

териалы подаются таким образом, чтобы заставить тех людей, для

которых они предназначены, предпринимать шаги в желаемом на-

правлении. Разумеется, подобная информация отвечает определен-

ным критериям, как

точность, актуальность, конкретность, свое-

временность[79].

Для иллюстрации можно привести немало примеров. Изра-

иль, скажем, все чаще прибегает в последнее время к организован-

ным утечкам и направленным выбросам информации. После пере-

говоров И.С. Иванова в Тель-Авиве с премьер-министром Э. Бара-

ком российские журналисты обратились за комментариями к со-

ветнику главы израильского правительства Л. Лагуш. По ее словам,

на встрече И.С. Иванов якобы заявил, что Россия не поддержит

решение ООН о вводе миротворцев в Палестину, если против этого

будет возражать Израиль. Та же Л. Лагуш утверждала, что в ходе

переговоров была достигнута договоренность о визите в 2001 г. в

Израиль

российского лидера.

Оказалось, что все это классический образец, выражаясь ми-

довским языком, «информационных турбулентностей». На самом

деле официальная российская позиция состояла в том, что для ме-

ждународного присутствия в Палестине требуется согласие двух

сторон. Что касается визита В.В. Путина, то опять фиксировалась

«натяжка», ибо приглашение было принято к сведению

, возможные

сроки визита были в процессе обсуждения. Однако «если звезды

зажигают — значит — это кому-нибудь нужно». Выдавать желае-

мое за действительное — один из проверенных способов организо-

ванной утечки информации. К нему, не секрет, прибегают в том

случае, когда хотят инициировать те или иные политические шаги.

В указанном случае — со стороны

России[80].

Исследователи зафиксировали, что результаты визитов в

Пхеньян российских официальных лиц, а также представителей

различных политических течений дают односторонние сведения.

Это и понятно: северокорейцы снабжали их дозированной инфор-

мацией и представляли для обозрения известный круг пхеньянских

достопримечательностей. Впечатления от поездки в КНДР у В.В.

Жириновского, Г.Н. Селезнева, А.И

. Музыкантского и др. самые

радужные. Напротив, у В.П. Лукина превалируют критика и недо-

вольство северокорейской стороной. У тех и других не было воз-

можности поездить по стране, пообщаться с простыми людьми.

Поэтому у российских исследователей не вызывает доверия ин-

формация, которую наши политики публикуют в своих отчетах, где

слишком много повторов того, о чем

северокорейские высокопо-

ставленные лица официально говорят и что они хотели бы услы-

шать о своей стране в зарубежных средствах массовой информа-

ции[81].

ЦРУ в эпоху «психологической войны» против СССР для

распространения направленной информации и дезинформации,

связанных с темой «Афганистан», использовались официальные и

дипломатические каналы, средства массовой информации, прави-

тельственные и

неправительственные радиостанции и т.д. Верши-

ной дезинформации, по убеждению посла Ю. Воронцова, стала,

поступившая в Москву по каналам спецслужб, депеша, в которой

со ссылками на серьезные, заслуживающие доверия источники со-

общалось, что в Вашингтоне решено направить к берегам Пакиста-

на отряд военных кораблей с десантниками на борту, дабы затем

перебросить

их в Афганистан. Указывался порт прибытия амери-

канских судов, отмечалось, что находившаяся в ту пору в районе

Джелалабада группа американских ирригаторов в действительно-

сти является головной ударной частью будущего десанта. Именно

после этого сообщения, полный текст которого и сегодня хранить-

ся в глубокой тайне, даже наиболее осторожные советские руково-

дители,

а к таковым относился А.А. Громыко, уже не смогли со-

противляться вводу войск в Афганистан[82].

В целом прав был в своих оценках бывший командарм Б.В.

Громов. Да! Решение о начале войны принимали Л.И. Брежнев и

члены Политбюро ЦК КПСС. Но готовили его сотрудники внеш-

ней разведки и дипломатических

ведомств. Эти люди, может быть

даже в большей степени ответственны за ввод войск в Афганистан.

Зная о положении там не понаслышке, они должны были доказать

руководителям государства, что вторжение неминуемо приведет к

огромным человеческим жертвам и прочим негативным последст-

виям[83].

Дипломатия, особенно тайная, постоянно соприкасается с

документами, которые содержат конфиденциальные

сведения, по-

100

лученные спецслужбами. Их качество не всегда поддается описа-

нию. Сплошь и рядом, судя по архивам, в Центр даже от прослав-

ленных разведчиков поступала чепуха. От нее неразумно просто

отмахиваться, а следует помнить банальное правило. Если одна

разведывательная служба поставляет другой ерунду, квалифициро-

ванный аналитик способен многое почерпнуть из нее. «Независимо

от

того, — свидетельствовал советник Ю.В. Андропова генерал

Б.А. Соломатин, — передает ли она вам правдивую или ложную

информацию, сам факт передачи может стать ключом к разгадке их

мышления»[84].

Наиболее профессиональные специалисты по мониторингу

создают так называемую «early warning system» — систему ориен-

тации на косвенные признаки каких-либо грядущих изменений: что

можно ожидать и

к чему нужно быть готовым. Ее отсутствие в не-

далеком прошлом фактически приводило к внешнеполитическим

просчетам. Так, по поводу упреждающих сведений информатора из

Анголы о скором падении в Португалии правительства наследни-

ков А. Салазара в советском руководстве решили, что не может

быть. Однако через четыре месяца этот профашистский режим,

царивший более

сорока лет, рухнул и в стране, и в ее африканских

колониях[85].

Примечательно, что ученый изучает факты иначе, чем жур-

налист. Разница заключается в том, что первого должен занимать

вопрос: что вновь полученная информация добавляет к уже извест-

ному по данной теме. Второго же интересует прежде всего момент

новизны и сенсационности

. «Журналисты, — сокрушался профес-

сор Иельского университета Дж. Балкин, — в погоне за «горячи-

ми» новостями не отступали перед самыми интимными подробно-

стями жизни известных политиков, а политические деятели только

стимулировали этот процесс. Слишком легко, как оказалось, унич-

тожить политического оппонента на основе чисто эмоциональных,

личностных, а не профессиональных качеств»[86].

Аналитик из

внешнеполитического представительства в сво-

ей работе с информационными потоками и дезинформацией стал-

кивается с множеством проблем. Единого рецепта для их быстрого

разрешения, конечно, не существует. В особых случаях выход мо-

гут подсказать приемы из практики видных дипломатов. Так, А.Ф.

Добрынин не был склонен посылать в Центр информацию, кото-