Ершова Г.Г. Древняя Америка: полёт во времени и пространстве. Мезоамерика
Подождите немного. Документ загружается.
ЮГО-ВОСТОЧНАЯ СТОРОНА (112-113)
СЕВЕРО-ВОСТОЧНАЯ СТОРОНА (114-115)
фаги одновременно. Существенные различия обнаруживались в декоре. Во-первых, верхняя
крышка-панель не имела никакого орнамента и размеры ее составляли 2,45 х 1,18 м. На крышке
лежала курильница, в нише были обнаружены три свистульки, а в углу камеры — три сосуда, в
которых, возможно, была пища. Не было росписей и на самом саркофаге.
С восточной стороны в узком промежутке между стеной камеры и саркофагом был обнаружен
скелет женщины 35-40 лет и ростом 1,58 м. С западной стороны лежал скелет мальчика 7-12 лет.
В саркофаге, под слоем красной краски, оказалась женщина в вытянутом на спине положении,
головой на север. К моменту смерти ей было 35-40 лет. Ее рост составлял 1,65 м, череп был
деформирован, как это практиковалось у знатных майя. Судя по некоторым антропологическим
признакам, при жизни она обладала плотной комплекцией.
Найденный в захоронении инвентарь полностью подтверждает гипотезу ее царского
происхождения: богатые украшения (ручные и ножные браслеты, ушные вставки, головные
украшения), 1250 нефритовых пластинок, из которых некогда была сложена погребальная маска.
Здесь же, на теле и вокруг него, находились изделия из нефрита, жемчуга, обсидиановые ножички,
костяные иглы, раковины.
Итак, погребение царицы стало вторым по богатству после погребения правителя. К нему, как и в
Храме Надписей, вела лестница, оба тела были помещены в каменные монолитные саркофаги —
практически уникальный случай для зоны майя. И в первом, и во втором погребении были
найдены сопро-
СЕВЕРО-ЗАПАДНАЯ СТОРОНА (116-117)
Илл. 50. Изображения на ножках саркофага
182
вождающие захоронения. У обоих присутствовали мозаичные маски и богатый инвентарь.
Захоронения отличаются по следующим признакам. Если Храм Надписей был сооружен ради
погребения, то Храм Красной Царицы был приспособлен к погребению позже. Погребальная камера и
прочие сооружения во втором случае имеют более скромные размеры, нежели в первом. Но самым
важным отличительным штрихом является полное отсутствие декора и каких бы то ни было надписей.
Обнаружение погребения таинственной дамы только добавило загадок, связанных с ее
происхождением. Дело в том, что перечисленные характеристики, с одной стороны, подтверждают
высказанное на основании анализа текстов предположение о том, что у правителя была жена,
претендовавшая на власть и, возможно, убитая после его смерти. При этом, если допускать, что она
была законной супругой правителя, остается непонятным постоянное присутствие в ее имени титула
zac ch'up — «дева» или «ненастоящая женщина». В некоторых случаях она все же, по аналогии с
Желтой Попугаихой (Гуакамайей), именуется просто родовым именем: Белая Попугаиха. Наводит на
размышления и тот факт, что места для дат ее жизненного пути в надписи в погребении Правителя —
сына Желтой Попугаихи и Ягуара — были заполнены с явными ошибками. Складывается впечатление,
что умерла она уже после правителя. Какими бы ни были обстоятельства смерти таинственной дамы —
естественной или насильственной, — ее явно хоронили второпях, без полагавшегося царице почета и
уважения. Можно строить много предположений о тех далеких событиях, но все же самыми
вероятными выглядят версии о законности супружества Белой Попугаихи, легитимности ее права на
власть, драматических интригах и дворцовых переворотах.
В завершение хотелось бы заметить, что Паленке считается самым первым и самым изученным
городом майя, в котором археологические работы ведутся .еще с XVIII века. Тем не менее, история
«Каменного Дома Змея» постоянно преподносит сюрпризы и ставит перед исследователями
головоломные загадки.
ГЛАВА 8
ТЕРРИТОРИЯ МАЙЯ — ЗЕМНОЕ ОТРАЖЕНИЕ КОСМОСА
этой главе речь пойдет о таком понятии, как модель мира. Естественно, что мы обратимся к
мировоззрению индейцев майя, поскольку только этот народ Нового Света оставил нам письменную
память о том, каким представлялся мир в древности. Картина мироздания у майя, как и у других
народов древности, представала весьма гармоничной: человеческая жизнь сплеталась с природой,
рассчитывалась математикой, регулировалась Космосом и проецировалась на земное пространство.
Поэтому для того, чтобы понять всю прелесть этой гармонии, недостаточно быть только историком,
биологом, математиком или астрономом. Совершенно необходимо овладеть хотя бы основами всех
этих наук или принять существующие в них правила.
В 60-е годы XX столетия, связанные, как известно, с качественно новым этапом в развитии физики и
прикладной математики, а также с зарождением такой новой области знания, как информатика, в
интеллектуальных кругах под так называемое «пение» бардов возник преглупейший стереотип деления
людей на «физиков» и «лириков». Причем и одни, и другие, как правило, в большей или меньшей
степени, в зависимости от уровня интеллектуального потенциала, кичились своей принадлежностью к
одному из кланов. Результат этого социо-интеллектуального эксперимента не заставил себя долго
ждать: к моменту, когда уже во второй половине 70-х годов наука перешла на качест-
185
венно новый уровень междисциплинарных исследований, некоторые сформировавшиеся ученые
оказались не в состоянии выйти из «нейролингвистически запрограмированного» состояния
неприятия информации, относящейся к иной сфере науки. Непреодолимой проблемой для
подобных «зомби» оказалось непонимание того, что разные области науки имеют и различные
системы доказательности. Некоторым из них удается соорудить презабавные конструкции,
пытаясь со всем пылом неофита перенести математические законы на историческую почву, чтобы
наконец-то раскрыть «гуманитариям» глаза. Другие впадают в иную крайность — они
отказываются воспринимать всякую информацию, выходящую за рамки привычной темы.
Собственную боязнь и неспособность восприятия нового они, как правило, гордо объясняют
традициями «цеха» или, еще уже, определенной «школы». А жизнь, как известно, богаче схем. И
мы еще раз можем в этом убедиться на примере погружения в тайны цивилизации майя, следуя
примеру Ю.В. Кнорозова.
Чтотакое Зодиак?
Пояс зодиакальных созвездий — это астрономическое понятие, возникшее еще в глубокой
древности, когда наблюдавшие за небом люди выделили в полосе шириной около 16°, тянущейся
вдоль эклиптики, 12, а некоторые, самые наблюдательные, даже 13 созвездий. Замечена эта полоса
(ее еще называют поясом) совсем не случайно — именно по ней, как по кольцевой магистрали,
беспрестанно движутся все планеты нашей системы, а также Луна и Солнце. Зодиакальные
созвездия еще в древности получили свои названия и условные обозначения, восходящие к тому
образу, который придавался внешней конфигурации звезд, составляющих созвездие. Понятно, что
названия и образы созвездий всегда отражали лишь те совершенно земные, культурные и хозяй-
ственные представления, которые были свойственны той или иной цивилизации. Поэтому у
разных народов одни и те же созвездия, звезды и прочие астрономические объекты назывались по-
разному. Названия зодиакальных созвездий Старого Света всем хорошо известны: это Рыбы,
Овен, Телец, Близнецы, Рак, Лев, Дева, Весы, Скорпион, Стрелец, Козерог и Водолей. Отсчет
ведется от конца Рыб, или, точнее, от весеннего равноденствия, соответствовавшего архаическим
представлениям о начале года. Исключение составляет, пожалуй, созвездие Змееносца, которое
как бы «вклинивается» уголком между Скорпионом и Стрельцом, нарушая удобное деление года
на 12 равных частей. У средневековых европейских астрологов оно считалось самым мистическим
и таинственным. Забегая вперед, хотелось бы заметить, что аналогично к нему относились и
жрецы майя. Кроме того, астрономы и астрологи
Старого Света как бы унифицировали размеры зодиакальных созвездий, подгоняя их под нужды
более точного календаря. Однако в реальности далеко не все размеры созвездий равны между
собой. Так, например, в пространство, занимаемое на эклиптике Девой, можно «поместить» Рака,
Близнецов и почти целиком Овна.
Древние мезоамериканцы, в отличие от астрономов Старого Света, по-иному организовывали свой
календарный год и не стремились смешивать свой счет времени с представлениями о небесном
Зодиаке, хотя, безусловно, и ориентировались на него. Зодиак для майя имел, прежде всего,
глубокий священный смысл, поскольку служил как бы живой и постоянной иллюстрацией модели
мироздания, привязанной к реинкарнационному циклу человека.
Уйти, чтобы вернуться
В основе всех религиозных и духовных представлений древних мезоамерикан-цев лежала идея о
реинкарнации, то есть постоянном возрождении душ умерших. Поскольку майя не уникальны в
своем стремлении к бессмертию, попробуем понять, откуда берется эта жизнеутверждающая идея.
Дело в том, что, как только человек становится человеком говорящим, он тут же пытается описать
окружающий его мир и понять свое место в этом мире. Причем это место в последнюю очередь
относится к социальной роли. Самое главное — это понять свое место в пространстве и во
времени. Самое первое и бытовое понимание самоощущения — это мое место «здесь и сейчас».
Тогда как самое высокое, уже философское, выходит на уровень «бесконечности и вечности».
С бесконечностью было проще — человек вплоть до последнего времени ограничивал
пространство чем угодно; даже Мир, Космос и Вселенная обладают во внутреннем ощущении
каждого неким пределом. Попытки заставить себя ощутить бесконечность пугают всякого, внося
если не опасения за свой разум, то уж во всяком случае ощущение некоторого дискомфорта.
Примерно те же эмоции руководили древним человеком, причем в любой точке земного шара,
когда он пытался вписать свою конечную жизнь в бесконечное течение времени. С одной стороны,
совершенно невозможно поверить, что такая важная для всякого вещь, как собственная судьба,
является лишь мгновением на празднике жизни. Но и отрицать этот ежесекундно доказываемый
чужими смертями факт просто невозможно. Тем более что природа предусмотрела замечательную
подсказку: утром мы переживаем мучительное «ми-нирождение», днем — радостную
полноценную активность, а ночью с облегчением встречаем «миниумирание»... в предвкушении
завтрашнего возрождения. И поскольку древний человек изначально описывал окружающий мир,
наде-
187
ляя его собственными чувствами и способностями, то он логично подошел к идее собственного
бессмертия.
Однако возникали проблемы: если материальное тело заведомо смертно, то что же тогда бессмертно?
И люди на всех континентах, не сговариваясь, пришли к единому выводу: бессмертием обладает такая
абстрактная вещь, как «жизнь». Все знают, что она существует, но она никогда не существует сама по
себе. Она имеет лишь формы выражения в деятельности человека и исчезает вместе со смертью тела.
При этом с наибольшей силой она проявляется отнюдь не в физиологии, а в разумных поступках и
мыслительной деятельности, определяющей создание и передачу «мудрости» от поколения к
поколению. Накопление мудрости шло по пути познания окружающего мира, и прежде всего попыток
понять тайну существующих жизненных и, соответственно, временных циклов.
Все памятники монументальной скульптуры и архитектуры Древней Америки, начиная с ольмеков и
вплоть до астеков, были подчинены одной-един-ственной цели — передать идею цикличного
возрождения душ умерших. Считалось, что, умирая, человек отправлялся к своим предкам, на далекую
прародину, располагавшуюся в пещерах где-то на севере. Мы уже говорили, что пирамиды, ставшие
характерным признаком цивилизаций Нового Света, возникли именно как воспроизведение горы-
прародины. А помещавшееся внутри пирамиды захоронение становилось пещерой прапредков. Храм
на пирамиде выступал лишь в качестве портала выхода из пещеры, вся его функция сводилась к
«пещерному» оформлению проема-выхода и размещению трона-скамьи у неглубокой стены. Из храма,
как из пещеры прапредков, в нужное время появлялся тот или иной персонаж. Им мог быть жрец или
правитель, но только тот, кто имел право на связь с предком, часто погребенным внутри пирамиды или
под храмом. Наиболее тщательно эта идея была воплощена в комплексе знаменитого Паленке.
Есть немало свидетельств того, как индейцы майя поддерживали родовую связь «по крови» между
живыми и умершими. С ритуальным кровопусканием связан обряд «нанизывания» на единую веревку
— символ Млечного Пути и пуповины, — известный по описанию францисканского монаха Диего де
Ланды.
Современному европейцу сложно понять схему наследования души по крови. В привычной нам
древообразной разветвляющейся системе родства родственники характеризуются описательно, через
отношение к жене или мужу. При этом с каждым поколением дедушки все больше удаляются от
внуков. У древних майя, как и у большинства коренных обитателей Американского кон-
Илл. 52. Пещера прапредков в виде дерева. Мировое древо, по представлению майя, связывало подземный
мир с миром верхним
8. ТЕРРИТОРИЯ МАЙЯ — ЗЕМНОЕ ОТРАЖЕНИЕ КОСМОСА
тинента, был распространен совсем иной тип брака, называемый иногда кросс-кузенным. Род
представлял собой две постоянно перекрещивающиеся линии двоюродных братьев и сестер, и
таким образом все члены рода имели единых общих предков, начиная с дедушек. Более того, через
поколение повторялись по женской линии и названия, которыми именовались эти родичи. Так,
например, дед по матери, брат жены и внук по дочери назывались одинаково: мам. Это же слово
означало и мифического прапредка майя. Словом кик, что буквально означает «кровь», именовали
бабку, сестру и внучку. Таким образом, можно представить, как все мужчины рода,
именовавшиеся мам, путем ритуального смешивания своей крови протягивали живую нить связи
между собой и далеким прародителем, божественным Мамом. Этим актом как бы надстраивались
и закреплялись все новые звенья в цепи реинкарнационных воплощений — и одновременно эти
звенья заключались в некий замкнутый цикл.
Возрождение души у майя не связывалось ни с какими наказаниями за грехи и носило
нейтральный, чисто наследственный характер. Тело умирало, а высвободившаяся душа
отправлялась к прапредкам, чтобы получить в нужный момент новое назначение. При этом вместе
с душой рождающийся младенец наследовал социальное положение, физический облик,
психические характеристики и родовое имя своего предшественника. У майя и до сих пор
сохраняется память о своеобразном обряде крещения, который назывался в древности капут
сихил, что означало «родиться снова».
"Совет мудрецов"
Однако идея реинкарнации не существовала сама по себе. Как уже рассматривалось, еще на
рубеже нашей эры в Мезоамерике была создана мифологизированная модель мира, полностью
подчиненная циклу возрождения души. Об этом, считал Ю.В. Кнорозов, должно было быть
объявлено на неком «Совете мудрецов», собравшемся в том самом 354 году до н.э. Этот «Совет
мудрецов» был посвящен не только объяснению модели мира — на нем, в первую очередь, была
изложена календарная реформа, согласно которой лунный календарь уступал место солнечному
как главному. Совет явно был приурочен к некому важному астрономическому событию —
наподобие прецессионного перехода. В Старом Свете в этот период готовились к переходу
весеннего равноденствия из Овна в Рыбы.
Конфигурация соответствующих зодиакальных созвездий у майя могла отличаться от той, что
была принята в Старом Свете.* И, судя по ориентиро-
* Более подробно этот вопрос будет рассмотрен в главе о «конце света».
ГЛАВА 8. ТЕРРИТОРИЯ МАЙЯ — ЗЕМНОЕ ОТРАЖЕНИЕ КОСМОСА
вочной дате — 354 год до н.э., созвездие Ягуарихи (Собаки) с близнецами (примерно
совпадающее с созвездием Рыб) начиналось с р Овна. Тем более что примерно в IV веке до н.э.
точка весеннего равноденствия в результате прецессионного смещения оказалась вблизи р Овна,
расположенной чуть выше эклиптики, что немаловажно для наблюдений за восходом.
Откуда мы берем дату — 5 июня 354 года до н.э., конец полнолуния? Она, конечно же, выбрана не
случайно. Сама же дата, записываемая согласно май-яской системе как 7.0.0.0.0 10 Ахав, считается
началом исторической эры, означая, что до конца «8000-летия» (1.12.0.0.0.0.0.0) остается ровно 13
«400-летий», то есть 5200 лет.
По всей вероятности, на гипотетический «съезд» должны были собраться мудрецы и астрономы со
всей Мексики, Гватемалы, Гондураса и Белиза — поскольку с этого момента во всем регионе
начал действовать единый календарь. Кроме того, археологические исследования показывают, что
начало нашей эры ознаменовало начало нового цивилизационного этапа по всей Мезоамерике. На
воплощение новой модели мира были нацелены не только прекрасные памятники искусства,
архитектуры, историко-мифологические версии, но и научные знания, и прежде всего, астрология
как ранняя форма систематизации и осмысления астрономических явлений.
Модель мира майя
Сущность модели была достаточно проста. Пространство человека делилось на три главных
уровня: пространство живых, пространство мертвых и переходное пространство. Определение
расположения уровня мертвых по отношению к уровню живых не было постоянным.
Еще в глубокой древности предки майя полагали, что мир мертвых находится внизу, под землей, в
глубине пещер или могильников, куда удавалось поместить тело покойника. И именно такие
представления нашли самое широкое отражение в памятниках местных культур. Однако развитие
человеческой мысли привело к тому, что местоположение страны мертвых стали определять по
звездному небу — и именно тогда души покойников начали улетать на небеса. По большому
счету, мезоамериканцы, как и другие древние народы, не разделяли низ и верх по отношению к
вневременному пространству потустороннего мира. Однако мир мертвых всегда оставался
«пространством позади» человека, что подразумевало, с одной стороны, нижний мир,
располагающийся за затылком покойника, а с другой стороны, Полюс мира как место-антипод по
отношению к наблюдаемому Солнцу. Судя по иероглифическим текстам, к концу классического
периода у майя сложилось достаточно оформленное представление о том, что вниз, в пещерную
прародину, покойники отправляются
191
сразу после смерти и там проходят очищение. Оттуда души выходят наверх в виде больших мух,
называющихся, как и роман основоположника магического реализма Мигеля Анхеля Астуриаса,
«Глаза погребенных». В Старом Свете развитие представлений о пространстве мира мертвых шло
примерно по той же схеме, однако, встав перед проблемой отделения низа от верха, христианство
решило навсегда закрепить первое за грешными душами, а второе — за чистыми.
Гармония Вселенной, построенная на взаимозависимости Млечного Пути и зодиакального пояса,
выражала цикличность человеческой жизни. Считалось, что, будучи очищенной и сокращенной до
размеров эмбриона, душа возвращается для возрождения откуда-то сверху, из бездны Космоса. Ее
изображали в виде «падающей звезды». Отсюда среди майя долго сохранялось поверье, что для того,
чтобы забеременеть, женщина должна была подняться ночью на пирамиду и ждать появления
«мистического отца». Эти данные, записанные в колониальные времена, конечно же, являются
осколками некогда разработанного мифологического коплекса, когда звездный Млечный Путь (Небес-
ная Рептилия или Кецалькоатль) почитался в качестве «Творца всего сущего» и потому мог посылать
свою часть — звезду — для воспроизводства жизни.
С миром живых все было достаточно ясно: здесь вставало и светило солнце, существовало
пространство, время, предметы, растения и животные, сам же человек рождался, жил в постоянных
трудах и опасностях, заботился о природе, вступал в брак и имел детей.
В мире мертвых все было несколько иначе. Во-первых, он являлся антиподом мира живых — здесь
было всегда темно, пространства и времени не существовало. Души мертвых людей и животных вели
такую же жизнь, как и на земле, но с той существенной разницей, что не знали никаких забот и опас-
ностей.
Однако наибольшие сложности представляло третье — разделяющее и соединяющее — пространство
между мирами. Изображали его, как мы рассмотрели еще на ольмекских памятниках, весьма
реалистически — как верхнюю толщу земли с расщелиной, куда падает душа умершего и откуда
пробивается наружу росток новой жизни. Иногда его представляли в виде разинутой пасти — ягуара,
рептилии или птицы.
Однако «пересечь» это пространство душа человека могла лишь отделившись от тела, которое навсегда
застревало упрятанным где-то в толще переходного уровня или даже оставаясь на территории живых.
Естественно, что чаще всего подобное происходило при смерти тела. Но иногда душа могла отлучиться
и во время сна или болезни. И уж совсем в особых случаях подобное могли проделать избранные —
колдуны, жрецы и нагуали — с помощью специальных приемов и средств, например, используя
психоделики. Как пра-
Илл. 53. Небесная Рептилия, или Пернатый Змей, отождествлявшийся с Млечным Путем и считавшийся в
Мезоамерике Творцом всего сущего. Одно из наиболее ранних изображений этого божества на олъмекском
рельефе из Ла-Венты, датируемое Х- VI ее. до н.э.
вило, для пересечения этого опасного пространства требовались специальные «связники». К
«связникам» относились те представители фауны, образ жизни которых позволяет им менять «среду
обитания», то есть самостоятельно перемещаться из живого пространства в мертвое. К ним относились
насекомые, рептилии, особенно змеи, и некоторые птицы — одним словом, все те, кто может бывать на
земле, под землей, в воздухе, кто может бодрствовать в ночи. Важным элементом связи между мирами
считалось мировое древо. Его образ также менялся с течением времени. Сначала оно было
«пещерным» — своими корнями дерево питалось девственными водами, выходившими из прародины
предков; по ветвям и стволу души могли подниматься в мир живых. Позже стало считаться, что оно
растет на земле, а уровни его кроны пересекают небесные пространства, доходя до богов верхнего
мира.
До обследования сакральных пещер на территории Мексики мне казалось, что образ древа,
пересекающего пространства, не более чем некий вымысел, красочно вписавшийся в миф. Однако
реальность оказалась куда интереснее. Во-первых, во многих горных пещерах, например в штатах
Герреро или Чьапас, сталактиты и сталагмиты сливаются в один мощный ствол, который как бы
поддерживает свод пещеры, напоминая дерево с кроной. В юкатанских карстовых пещерах есть не
менее интересные образования — например, в пещере Лолтун. Эта пещера известна прежде всего тем,
что именно отсюда принесли в монастырь Мани в XVI веке распятого младенца, якобы со следами
стигм, после чего было организовано знаменитое аутодафе. Так вот, в одном месте свод пещеры
обрушился, создав причудливое образование, напоминающее обломанный ствол дерева. Во многих
пещерах сверху свисает густая растительность, по которой можно спускаться в пещеру и подниматься
наверх. В других случаях из пещеры в провал или отверстие прорастают к свету настоящие деревья,
которые вполне реально пересекают все уровни пространства: корни их питаются девственными
водами пещеры, ствол поднимается через пространство пещеры и выходит на землю, а крона уже
тянется к небу. Еще более любопытную картину мне довелось наблюдать в горах штата Найярит, где
живут уичоли. Здесь огромные деревья в несколько десятков метров высотой вырастают из узких
горных ущелий, поднимая мощную крону над каньонами. Совершенно очевидно, что идею мирового
древа индейцам подсказала сама природа.
Одним из первых шагов в построении модели мира стало определение семантики сторон света. Север у
майя расценивался как место далекой прародины, откуда пришли прапредки. На языке майя север
назывался хат-аап — «исчезающий позади». Именно с этим исчезающим позади местом и связывалось
расположение «того мира», антипода реального, куда попадают души умерших и откуда они в
очищенном виде появляются для возрождения. Юг
считался направлением движения племени и именовался ma-ho, «большой вход». Восток, откуда
появляется солнце, древние майя связывали с идеей жизни и возрождения, а запад, соответственно,
примыкал к миру предков.
Млечный Путь: твореи сушего
Главным небесным ориентиром для древних индейских мудрецов стал, как уже упоминалось, Млечный
Путь — эта яркая на ночном небе неровная светящаяся полоса, формой напоминающая рептилию с
разинутой пастью. Млечный Путь был для майя астрономическим объектом, мерилом времени и про-
странства, Творцом всего сущего.
Уникальны ли майя в своем видении мировой гармонии? Вообще-то нет. Дело в том, что одной из
важнейших проблем для всех древних астрономов было выявление и сочетание различных
астрономических циклов для обнаружения постоянной величины, позволяющей отсчитывать
временные отрезки. Удивительно иное: несмотря на разные периоды существования различных
древних цивилизаций, системное осмысление астрономических наблюдений и появление первых
календарей повсеместно приходится на V-III тысячелетия до н.э. Об этом свидетельствуют записи
наблюдений у египтян, вавилонян, китайцев и майя. Так, например, по древнему византийскому
календарю, которым пользовались даже на Руси с X века по начало XVIII века, сотворение мира
датировалось 5508 годом до н.э. Древние евреи относили это событие к 3761 году до н.э. Начальная
дата астрономии майя приходится на 3114 год до н.э. В Древнем Китае начало календарного отсчета
времени приходится на 2637 год до н.э. В Древней Индии уже к III тысячелетию до н.э. был разработан
календарь, обеспечивавший хозяйственную детельность населения долин Инда и Пятиречья.
Чем же определяется эта «общемировая норма»?
Совершенно очевидно, что каким-то астрономическим общепланетарным явлением — таким,
например, как нахождение точки эклиптики в день весеннего равноденствия в видимых пределах
полосы Млечного Пути. Эту картину можно было наблюдать довольно долго — примерно с VI по III
тысячелетие до н.э. Именно в этот период Млечный Путь служил точкой отсчета, по которой древние
наблюдатели, даже не имея еще разработанного солнечного календаря, отмеряли солнечный год,
начинавшийся в весеннее равноденствие. Восход солнца отмечался в одном конце Млечного Пути
только один раз в год, в одно и то же время. Дополнительные точные ориентиры — особенно яркие
звезды — в пределах полосы Млечного Пути с течением тысячелетий менялись. Так, если ближе к V
тысячелетию до н.э. таким ориентиром служило легко узнаваемое созвездие Ориона, то к III
тысячелетию это были не ме-
195
когда «все было в состоянии неизвестности, все холодное, все в молчании; все бездвижное, тихое;
и пространство неба было пусто».
Поэтому неудивительно, что Млечный Путь, в каком бы мифологическом образе его ни
представляли, считался Творцом всего сущего. Именно это значение Млечного Пути
подтверждает и звездная карта майя в качестве модели мира. Млечный Путь, олицетворявший
путь умерших от смерти к возрождению, делил зодиакальный пояс на две неравные половины:
живое и мертвое пространства.
Следует заметить, что остается еще один загадочный вопрос: если все так ясно, то почему в
древней иконографии мы видим как бы два противоборствующих образа? Уже у ольмеков Творец
всего сущего появляется то в виде Пернатого Змея, то в виде Ягуара. Складывается впечатление,
что в те далекие времена шла яростная борьба между сторонниками двух религиозных направ-
лений. Отблески этой идеологической войны мы встречаем у майя, вплоть до совсем поздних
времен.
Так, например, ольмекские мудрецы явно были сторонниками ягуарьего направления (видимо,
принадлежа роду Ягуара) и постоянно подчеркивали свою принадлежность к нему. На памятниках