Галагузова М.А. История социальной педагогики
Подождите немного. Документ загружается.
по мере способностей, то неверными слугами, то шаткими господами той или
другой толпы.
А, с другой стороны, удовлетворенные и ревностные последователи
различных взглядов не идут параллельно ни с массою, ни с другими толпами.
Пути их пересекаются и сталкиваются между собой. Менее ревностные, следуя
вполовину нескольким взглядам вместе, образуют новые комбинации.
Этот разлад сектаторов и инертной толпы, этот раздор нравственно-
религиозных основ нашего воспитания с столкновением противоположных
направлений общества, при самых твердых политических основаниях, может
все-таки рано или поздно поколебать его.
На беду еще, эти основы не во всех обществах крепки, движущиеся
толпы громадны, а правительства, как история учит, не всегда дальнозорки.
Существуют только три возможности или три пути вывести человечество
из этого ложного и опасного положения:
Или согласить нравственно-религиозные основы воспитания с настоящим
направлением общества. Или переменить направление общества. Или, наконец,
приготовить нас воспитанием к внутренней борьбе, неминуемой и роковой,
доставив нам все способы и всю энергию выдерживать неравный бой.
Следовать первым путем не значило бы ли искажать то, что нам осталось
на земле святого, чистого и высокого. Одна только упругая нравственность
фарисеев и иезуитов может подделываться высоким к низкому и соглашать
произвольно вечные истины наших нравственно-религиозных начал с
меркантильными и чувственными интересами, преобладающими в обществе.
История показала, чем окончились попытки папизма, под личиной иезуитства.
Изменить направление общества есть дело Промысла и времени.
Остается третий путь. Он труден, но возможен: избрав его, придется
многим воспитателям сначала перевоспитать себя.
Приготовить нас с юных лет к этой борьбе - значит именно:
«Сделать нас людьми», то есть тем, чего не достигнет ни одна наша
реальная школа в мире, заботясь сделать из нас, с самого нашего детства,
негоциантов, солдат, моряков, духовных пастырей или юристов.
Человеку не суждено и не дано столько нравственной силы, чтобы
сосредоточивать все свое внимание и всю волю, в одно и то же время, на
занятиях, требующих напряжения совершенно различных свойств духа.
Погнавшись за двумя зайцами, ни одного не поймаешь. На чем основано
приложение реального воспитания к самому детскому возрасту?
Одно из двух: или в реальной школе, назначенной для различных
возрастов (с самого первого детства до юности), воспитание для первых
возрастов ничем не отличается от обыкновенного, общепринятого; или же
воспитание этой школы с самого его начала и до конца есть совершенно
отличное, направленное исключительно к достижению одной известной,
практической цели.
В первом случае, нет никакой надобности родителям отдавать детей до
юношеского возраста в реальные школы, даже и тогда, если бы они, во что бы
171
то ни стало, самоуправно и самовольно назначили своего ребенка еще с
пеленок для той или другой касты общества.
Во втором случае, можно смело утверждать, что реальная школа, имея
преимущественной целью практическое образование, не может в то же самое
время сосредоточить свою деятельность на приготовлении нравственной
стороны ребенка к той борьбе, которая предстоит ему впоследствии при
вступлении в свет.
Да и приготовление это должно начаться в том именно возрасте, когда в
реальных школах все внимание воспитателей обращается преимущественно на
достижение главной, ближайшей цели, заботясь, чтобы не пропустить времени
и не опоздать с практическим образованием. Курсы и сроки учения
определены. Будущая карьера резко обозначена. Сам воспитанник,
подстрекаемый примером сверстников, только в том и полагает всю свою
заботу, как бы скорее выступить на практическое поприще, где воображение
ему представляет служебные награды, корысть и другие идеалы окружающего
его общества.
Отвечайте мне, положив руку на сердце, можно ли надеяться, чтобы
юноша в один и тот же период времени изготовлялся выступить на поприще, не
самим им избранное, прельщался внешними материальными выгодами этого,
заранее для него определенного поприща и, вместе с тем, серьезно и ревностно
приготовлялся к внутренней борьбе с самим собой и с увлекательным
направлением света?
Не спешите с вашей прикладной реальностью. Дайте созреть и окрепнуть
внутреннему человеку; наружный успеет еще действовать: он, выходя позже,
но управляемый внутренним, будет, может быть, не так ловок, не так сговорчив
и уклончив, как воспитанники реальных школ; но зато на него можно будет
вернее положиться; он не за свое не возьмется.
Дайте выработаться и развиться внутреннему человеку! Дайте ему время
и средства подчинить себе наружного, и у вас будут и негоцианты, и солдаты, и
моряки, и юристы; а главное, у вас будут люди и граждане.
Значит ли это, что я предлагаю вам закрыть и уничтожить реальные и
специальные школы?
Нет, я восстаю только против двух вопиющих крайностей.
Для чего родители так самоуправно распоряжаются участью своих детей,
назначая их, едва выползших из колыбели, туда, где по разным соображениям и
расчетам предстоит им более выгодная карьера?
Для чего реально-специальные школы принимаются за воспитание тех
возрастов, для которых общее человеческое образование несравненно
существеннее всех практических приложений?
Кто дал право отцам, матерям и воспитателям властвовать самоуправно
над благими дарами творца, которыми он снабдил детей?
Кто научил, кто открыл, что дети получили врожденные способности и
врожденное призвание играть именно ту роль в обществе, которую родители
сами им назначают? - Уже давно оставлен варварский обычай выдавать дочерей
замуж поневоле, а невольный и преждевременный брак сыновей с их будущим
172
поприщем допущен и привилегирован; заказное их венчание с наукой
празднуется и прославляется, как венчание дождя с морем!
И разве нет другого средства, другого пути, другого механизма для
реально-специального воспитания? Разве нет другой возможности получить
специально-практическое образование в той или другой отрасли человеческих
знаний, как распространяя его на счет общего человеческого образования?
Вникните и рассудите, отцы и воспитатели! (...)
В различных странах, по мере временных, иногда случайных
надобностей, возникало и усваивалось более то университетское, или
общечеловеческое, то прикладное, или специальное, направление воспитания.
Но ни одно образованное правительство как бы оно ни нуждалось в
специалистах, не могло не убедиться в необходимости общечеловеческого
образования. Правда, в некоторых странах университетские факультеты почти
превратились в специальные училища; но нигде еще не исчезло совершенно их
существенное и первобытное стремление к главной цели: общечеловеческому
образованию.
Имея в виду этот прямой, широко открытый путь к «образованию
людей», для чего бы, казалось, им не пользоваться?
Для чего бы не приспособить его еще лучше к вопиющим потребностям
настоящего?
Для чего не расширить и не открыть его еще более для нас, столь
нуждающихся в истинно человеческом воспитании?
Но общечеловеческое воспитание не состоит еще в одном университете; к
нему принадлежат и приготовительно-университетские школы, направленные к
одной и той же благой и общей цели, учрежденные в том же духе и с тем же
направлением.
Все готовящиеся быть полезными гражданами должны сначала научиться
быть людьми.
Поэтому все до известного периода жизни, в котором ясно обозначаются
их склонности и их таланты, должны пользоваться плодами одного и того же
нравственно-научного просвещения. Недаром известные сведения исстари
называются: «humaniora», т. е. необходимые для каждого человека. Эти
сведения с уничтожением язычества, с усовершенствованием наук, с развитием
гражданского быта различных наций, измененные в их виде, остаются навсегда,
однако же, теми же светильниками на жизненном пути и древнего и нового
человека.
Итак, направление и путь, которым должно совершаться
общечеловеческое образование для всех и каждого, кто хочет заслужить это
имя, ясно обозначено.
Оно есть самое естественное и самое непринужденное.
Оно есть самое удобное и для правительств и для подданных.
Для правительств, потому что все воспитанники до известного возраста
будут образовываться, руководимые совершенно одним и тем же
направлением, в одном духе, с одной и той же целью; следовательно,
нравственно-научное воспитание всех будущих граждан будет находиться в
173
одних руках. Все виды, все благие намерения правительства к улучшению
просвещения будут исполняться последовательно, с одинаковой энергией и
одноведомственными лицами.
Для подданных потому, что воспитанники до вступления их в число
граждан будут дружно пользоваться одинаковыми правами и одинаковыми
выгодами воспитания.
Это тождество духа и прав воспитания должно считать выгодными не
потому, что будто бы вредно для общества разделение его на известные
корпорации, происходящие от разнообразного воспитания. Нет, напротив, я
вижу в поощрении корпорации средство поднять нравственный быт различных
классов и сословий, вселить в них уважение к их занятиям и к кругу действий,
определенному для них судьбой. Но чтобы извлечь пользу для общества из
господствующего духа корпораций, нужно способствовать к его развитию не
прежде полного развития всех умственных способностей в молодом человеке.
Иначе должно опасаться, что это же самое средство будет и ложно понято и
некстати приложено.
Есть, однако же, немаловажные причины, оправдывающие
существование специальных школ во всех странах и у всех народов.
Сюда относится почти жизненная потребность для некоторых наций в
специальном образовании граждан по различным отраслям сведений и
искусств, самых необходимых для благосостояния и даже для существования
страны, а именно когда ей предстоит постоянная необходимость пользоваться
как можно скорее и как можно обширнее плодами образования молодых
специалистов.
Но, во-первых, нет ни одной потребности для какой бы то ни было
страны, более существенной и более необходимой, как потребность «в
истинных людях». Количество не устоит перед качеством. А если и
превозможет, то все-таки, рано или поздно, подчинится непроизвольно, со всей
его громадностью духовной власти качества.
Это историческая аксиома.
Во-вторых, общечеловеческое, или университетское, образование
нисколько не исключает существования таких специальных школ, которые
занимались бы практическим, или прикладным, образованием молодых людей,
уже приготовленных общечеловеческим воспитанием.
А специальные школы и целое общество несравненно более выиграют,
имея в своем распоряжении нравственно и научно, в одном духе и в одном
направлении приготовленных учеников.
Учителям этих школ придется сеять уже на возделанном и разработанном
поле. Ученикам придется легче усваивать принимаемое. Наконец, развитие
духа корпораций, понятие о чести и достоинстве тех сословий, к вступлению в
которые приготовляют эти школы, будет и своевременно и сознательно для
молодых людей, достаточно приготовленных общечеловеческим воспитанием.
Да и какие предметы составляют самую существенную цель образования
в специальных школах?
174
Разве не такие, которые требуют для их изучения уже полного развития
душевных способностей, телесных сил, талантов и особого призвания?
К чему же, скажите, спешить так и торопиться со специальным
образованием? К чему начинать его так преждевременно?
К чему променивать так скоро выгоды общечеловеческого образования
на прикладной, односторонний специализм?
Я хорошо знаю, что исполинские успехи наук и художеств нашего
столетия сделали специализм необходимой потребностью общества; но в то же
время никогда не нуждались истинные специалисты так сильно в
общечеловеческом образовании, как именно в наш век.
Односторонний специалист есть или грубый эмпирик, или уличный
шарлатан.
Отыскав самое удобное и естественное направление, которым должно
вести наших детей, готовящихся принять на себя высокое звание человека,
остается еще, главное, решить один из существеннейших вопросов жизни:
«каким способом, каким путем подготовить их к неизбежной, им
предстоящей борьбе».
Каков должен быть юный атлет, приготовляющийся к этой роковой
борьбе?
Первое условие: он должен иметь от природы хотя какое-нибудь
притязание на ум и чувство.
Пользуйтесь этими благими дарами творца: но не делайте одаренных
бессмысленными поклонниками мертвой буквы, дерзновенными противниками
необходимого на земле авторитета, суемудрыми приверженцами грубого
материализма, восторженными расточителями чувства и воли я холодными
адептами разума. - Вот второе условие.
Вы скажете, что это общие, риторические фразы.
Но я не виноват, что без них не могу выразить того идеала, которого
достигнуть я так горячо, так искренно желаю и моим и вашим детям.
Не требуйте от меня большего, больше этого у меня нет ничего на свете.
Пусть ваши педагоги с глубоким знанием дела, лучше меня одаренные, G
горячей ^любовью к правде и ближнему, постараются из моих и ваших детей
сделать то, чего я так искренне желаю, и я обещаюсь никого не беспокоить
риторическими фразами, а молчать и молча за них молиться.
Поверьте мне. Я испытал эту внутреннюю, роковую борьбу, к которой
мне хочется приготовить, исподволь и заранее, наших детей; мне делается
страшно за них, когда я подумаю, что им предстоят те же опасности, и не знаю,
- тот ли же успех. (...)
Но потомство - бессмертие земли! Не должны ли мы дорожить его
сочувствием?
Да, все, что живет на земле животно-духовной жизнью, и в грубом
инстинкте, и в идеале высокого проявляет мысль о потомстве и, бессознательно
и сознательно, стремится жить в нем. О, если бы самопознание хотя бы только
до этой степени могло быть развито в толпах, бегущих отвлечения! Если бы
этот слабый проблеск идеи бессмертия одушевил их, то и тогда бы уже земное
175
бытие человечества исполнилось делами, перед которыми потомство
преклонилось бы с благоговением. Тогда история, до сих пор оставленная
человечеством исполнилась делами, перед которыми потомство приклонилось
бы с благоговением. Тогда история, до сих пор оставленная человечеством без
приложения, достигала бы своей цели остерегать и одушевлять его.
Не говорите, что не всякий может действовать для потомства. Всякий в
своем кругу. Одна суетность и близорукость ищут участия в настоящем.
Вы дошли теперь до убеждения, что, живя здесь, на земле, вы привязаны
участием к этой отчизне, - должны искать его;
но отыскивая, должны жить и не в настоящем, я в потомстве.
Итак, когда потребность в сочувствии однажды родилась у вас, где искать
ее, как не в потомстве всего человечества и вашей собственной семье? (...)
Пирогов Н.И. Избранное
педагогические сочинения.- М., 1953.-С.55-79.
176
В.Г. Белинский
О ВОСПИТАНИИ ДЕТЕЙ
БЕЛИНСКИЙ ВИССАРИОН ГРИГОРЬЕВИЧ (1811-1847),
литературный критик-публицист, философ. Россия.
Родился в Свеаборге, детские годы прошли в Пензенской губернии.
Учился в Московском университете на философском факультете (отделение
словесности), был исключен по политическим мотивам. Работал в журналах, в
частности в «Отечественных записках», и «Современнике», в своих статьях
обращался и к вопросам воспитания.
Взгляды Б. в течение жизни существенно менялись в сторону большего
радикализма и оппозиционности властям. В начале 40-х гг. приходит к идеям
революционно демократической педагогики, став одним из ее
основоположников. Критиковал сословную систему воспитания с ее
идеологическими принципами «православия, самодержавия и народности»,
считал возможным покончить с ней, только ликвидировав крепостнический
строй. Официальным целям воспитания, школьной муштре противопоставлял
идею общечеловеческого воспитания, одинакового для всех, независимо от
происхождения, социального положения, пола.
В центре педагогических взглядов Б. - проблема личности,
индивидуальности со своим миром страстей, чувств, стремлений. Природе
ребенка чужды злые наклонности. Поэтому негодно воспитание, которое
основывается на поучениях, наказания и наградах. Индивидуальность в ребенке
следует развивать в лучших гуманитарных традициях. Следует помнить, что
создает человека природа, но формирует его общество, и здесь нужно
руководствоваться принципом истинной народности. Психологический склад
личности меняется вместе со временем, это закон жизни. Ребенок, юноша,
отрок, человек зрелого и старческого возраста по разному понимают и
чувствуют. В формировании личности, ее жизни велика роль деятельности. О
человеке, утверждал Б., надо судить не по словам, а по делам. Писал об
особенностях юношеского возраста с его ярко проявляющимся энтузиазмом.
Главная задача нравственного воспитания по Б., - развитие в детях
чувства собственного достоинства, патриотизма, гуманизма, любви к труду,
других качеств человека - борца за новый общественный строй, народное
счастье. Обличал безнравственность нейтралитета, а тем более конформизма в
общественной жизни, в отстаивании прогресса. Необходимым условием
успешного семейного воспитания считал высокие нравственные качества
воспитателей родителей, их близость к детям, умение поддерживать в них дух
свободы, самоуважения, воздействовать на ребенка лаской, эстетическими
средствами, не допускать унизительных наказаний. В младшем возрасте -
удалять от них все дурное: пусть они полюбят добро. У более старших будить
добрые суждения и подвигать их на положительные поступки. В нравственном
воспитании в семье и школе велика роль детской литературы и детского
чтения.
177
Вслед за Радищевым В. развивал в России идеи революционного
демократизма, в том числе в педагогике, получившие в середине и второй
половине 19 в. значительное распространение. Блестящий публицист, он стал
популярен среди интеллигенции, учащейся молодежи. Статьи, другие
публикации В., среди которых до 60 рецензий на учебники, детские книги;
обсуждались, вызывали споры. Его даже называли «совестью русской
интеллигенции», и одним из «властителей дум» ее нескольких поколений.
Многих сторонников нашли идеи Б. об общечеловеческом воспитании,
формировании личности, воспитании в семье. Им положено начало теории и
критики детской литературы как особого направления не только в
литературоведении, но и в педагогике.
О воспитании детей
Самые, по-видимому, простые и обыкновенные предметы часто бывают,
в своей сущности, самыми важными и великими. Все говорят, например, о
важном влиянии воспитания на судьбу человека, на его отношение к
государству, к семейству, к ближним и к самому себе; но многие ли понимают
то, что говорят? Слово еще не есть дело; всякая истина, как бы ни была она
несомненна, но если не осуществляется в делах и поступках, произносящих ее,
- она есть только слово, пустой звук, та же ложь. Посмотрите внимательнее на
отношение родителей к детям, детей к родителям, словом, посмотрите
внимательнее на воспитание - и у вас сердце обольется кровью. Ребенок ест что
ни попало и сколько хочет: что нужды! говорят нежные родители: ведь он еще
дитя! Ребенок мучит собаку или колотит дворового мальчишку: что нужды!
восклицают заботливые родители, ведь он еще дитя! Дети ссорятся, кричат
между собою, и если их крик, брань и слезы не мешают папеньке и маменьке
соснуть после обеда, или поговорить с гостями, - что нужды - ведь они дети,
пусть себе ссорятся и кричат: вырастут велики, не будут ссориться и кричать!
Перебранившись, а иногда и передравшись друг с другом, дети прибегают к
отцу и матери с жалобою друг на друга и помилуйте! стоит ли разбирать
детские ссоры! Если вы строги, дайте всем по щелчку, или пересеките всех
розгами, чтоб никому не было завидно; если вы добры к детям, или
воспитываете их на благородную ногу, - дайте им игрушек или сладостей, да
перецеловав их, вышлите от себя, чтобы они опять пошли браниться и драться.
Ребенок не учится, не хочет и слышать, чтобы взять в руки книгу: что за нужда,
ведь он еще дитя - подрастет, будет поумнее, так станет и учиться! Ребенок
хватается за всякую книгу, какая ему ни попадется, хотя бы то была анатомия с
картинками, или Аретин с гравюрами: что за нужда - ведь он еще дитя! благо,
что охота к книгам есть - пусть лучше навыкает читать, чем резвиться! Учитель
говорит отцу, что грамматика, которую он купил для сына, не годится, что она
или уж устарела, или бестолкова, бессмысленна, что ее не понимает сам автор,
не знающий ни духа, ни характера языка: это еще что за новости! восклицает
опытный и благоразумный родитель: ведь он дитя - для него всякая книга
годится, а за эту я заплатил деньгами, стало быть, хороша!.. А между тем,
заговорите с «дражайшими родителями» о детях и воспитании: сколько общих
178
фраз, сколько ходячих истин наговорят или нарезонерствуют они вам! «Ах,
дети! да как тяжко иметь детей! сколько забот! надо вырастить да и воспитать!
Мы ничего не щадим для воспитания своих детей! Из последних сил
бьемся! Я отдал своих в училище, покупаю книги - тьма расходов! А мы для
своих приискали мадам (или мамзель- провинциальные названия гувернанток),
чтобы они и по-французски знали и на фортепьянах играли!» В добрый час,
дражайшие родители!..
Но это еще только одна сторона воспитания, или того, что так ложно
называют воспитанием. Это еще только воспитание, как обыкновенно
говорится, на волю божию, а в самом-то деле, на волю случая, - воспитание
природное, воспитание не в переносном, а в этимологическом значении этого
слова, т.е. возкормливание, - воспитание простонародное, мещанское. Есть еще
воспитание попечительное, деликатное, строгое, благородное. В нем на все
обращено внимание, ни одна сторона не забыта. При этом воспитании дитя ест
и вовремя и в меру, перед обедом непременно ходит гулять с гувернером или
гувернанткой, умеренно резвится, занимается гимнастическими упражнениями
на красивых вешалках, столбах, перекладинах, по часам учится, в
определенную пору встает и ложится. Физическое воспитание в гармонии с
нравственным: развитию здоровья и крепости тела соответствует развитие
умственных способностей и приобретение познаний. А форма - о, это самое
изящество! При опрятности царствует простота и неизысканность,
соединенные с благородством, достоинством, хорошим вкусом и хорошим
тоном. И это отражается на всем: и в одежде, и в манерах. Одно то чего стоит,
что дитя умеет уже скрывать свои чувства, не хвататься жадно за то, чего
жадно желает, не обнаруживать удивления и радости к тому, что возбуждает в
нем удивление и радость, словом - научается приличию и тону жертвовать
всеми своими чувствами, даже самыми святыми, самыми человеческими! (...)
Воспитание! Оно везде, куда ни посмотрите, и его нет нигде, куда ни
посмотрите
1
. Конечно, вы его можете увидеть даже во всех слоях общества, от
самого высшего до самого низшего, но как редкость, как исключение из общего
правила. От чего же это? Да от того, что на свете бездна родителей, множество
papas et mamans
3
, но мало отцов и матерей. (...)
Право рождения - священное право на священное имя отца и матери -
против этого никто и не спорит: но не этим еще все оканчивается: тут человек
еще не выше животного; есть высшее право - родительской любви. «Да какой
же отец или какая мать не любит своих детей?» - говорите вы. Так, но
позвольте вас спросить, что вы называете любовью? как вы понимаете любовь?
- Ведь и овца любит своего ягненка: она кормит его своим молоком и
облизывает языком; но как скоро он меняет ее молоко на злак полей - их
родственные отношения оканчиваются. Ведь и г-жа Простакова любила своего
Митрофанушку: она нещадно била по щекам старую Еремеевну и за то, что
дитя много кушало, и за то, что дитя мало кушало; она любила его так, что если
бы он вздумал ее бить по щекам, она стала бы горько плакать, что милое
ненаглядное детище больно обколотит об нее свои ручонки. Итак, разве
чувство овцы, которая кормит своим молоком ягненка, чувство г-жи
179
Простаковой, которая, бывши и овцою и коровою, готова еще сделаться и
лошадкою, чтобы возить в колясочке свое двадцатилетнее дитя, - разве все это
не любовь? - Да, любовь, но какая? Любовь чувственная, животная, которая в
овце, как в животном, отличающемся и животною фигурою, имеет свою
истинную, разумную, прекрасную и восхищающую сторону, но которая в г-же
Простаковой, как в животном, отличающемся человеческою фигурою, вместо
овечьей, - бессмысленна, безобразна и отвратительна. (...) Человек есть мир в
малом виде, в его организме все стихии природы, первосущные ее силы, вся
минеральная природа - металлы и земли; в жизни его организма все процессы
природы и минеральное сращение извне, и прозябаемая растительность, и
животное развитие изнутри. Он является на свет животным, которое кричит,
спит, ест и инстинктивно хватается за грудь, и инстинктивно сердится, когда
его от нее отнимают. Но уже с того мгновения, как язык его, от безразличных
междометий, начинает постепенно переходить к членораздельным звукам и
лепетать первые слова, - в нем уже оканчивается животное и начинается
человек, вся жизнь которого, до поры полного мужества, есть не что иное, как
беспрерывное формирование, делание, становление (...) полным человеком, для
полного наслаждения и обладания силами своего духа, как средствами к
разумному счастию. Еще младенец, припав к источнику любви - к груди своей
матери, он останавливает на ней бессмысленный взгляд молодого животного,
но горящий светом разума, хотя и бессознательного; он улыбается своей матери
- ив его улыбке светится луч божественной мысли. Во всех проявлениях его
любви просвечивает не простое, инстинктивное, но уже нечуждое смысла и
разумности чувство: еще ноги его слабы, он не может сделать ими шага для
вступления в жизнь, но уже любовь его выше любви животной. Так неужели,
после этого, любовь родителей,- существ вполне развившихся, должна
оставаться при своей естественности и животности, не способных отделиться
от самих себя и перейти за околдованную черту замкнутой в себе
индивидуальности? Нет, всякая человеческая любовь должна быть чувством
просвещенным разумною мыслью, чувством одухотворенным. Но что же такое
любовь? - Это жизнь, это дух, свет луча: без нее, все - смерть, при самой жизни,
все - материя, при самом органическом развитии, все - мрак, при самом зрении.
Любовь есть высшая и единая действительность, вне которой все - призраки,
обманывающие зрение, формы без содержания, пустота в кажущихся границах.
Как огонь есть вместе и свет и теплота, так и любовь есть осуществившийся,
явленный разум, осуществившаяся, явленная истина. Ею все держится и весь
мир - ее явление (...)
....Мы не отвергаем, чтобы природа не производила людей, наклонных к
пороку, но мы вместе с тем крепко убеждены, что такие явления возможны как
исключения из общего правила, и что нет столь дурного человека, которого бы
хорошее воспитание не сделало лучшим. Горе дурным детям! почему бы они ни
сделались такими - от дурного ли воспитания, по вине родителей, или от
случайных обстоятельств, но они несчастны, потому что не знают счастья
сыновней любви и не могут иметь надежду вкусить счастье любви
родительской. Но тем не менее должно вникать в причины их нравственного
180