о  местах  закладки  продовольствия  и  листовок  для
партизанских отрядов.
Вот  т.  Фёдоров  и  должен  организовать  всё  это.  Мы  с
ним условились о том, как это сделать практически.
Сегодня  с  черниговскими  товарищами  мы  наметили
конкретный   план  развёртывания  агитационно-
политической работы в сёлах Чер-ниговщины, которые не
заняты противником.
Недавно  я  был  в  Чернигове,  когда  ехал  в  5-ю  армию.
Чернигов  выгорел  почти  полностью.  Во  время  бомбёжки
городские  черниговские власти  в  панике  бежали,  бросив
город.  Председатель  городского  совета  сам  сбежал  в
Харьков и приказал бросить город отрядам ПВО и др[угим]
работникам. Черниговский обком [партии] вынес решение
о предании этого типа суду трибунала. Военный трибунал
приговорил   его  к  расстрелу.  Сегодня  Военный  совет
фронта утвердил это решение.
ХРУЩЁВ:  Правильно  поступили  с  черниговскими
дезертирами.  Надо  виновных  наказать  за  плохую
организацию  подготовки  действий   партизан  в
Черниговской  области.  Кто  виноват,  что  не  оставлены
явки?  Кто  виноват,  что  не  указаны  места,  где  спрятаны
листовки,  продовольствие  для  партизан?  Это  дело  не
случайное.  Возможно,  не  предательство  ли?  В  этом
хорошенько надо разобраться.
У меня всё. До свидания.
ЦАМО РФ. - Ф. 251. - On. 646. -Д. 5.- Лл.
209-211. Оригинал. Телеграфная лента.
*  Встреча  А.  Фёдорова  и  М.  Бурмистенко  так  и  не
состоялась,  потому  что  первый  попал  с  группой
партийных  и  советских  работников   в  немецкое
окружение восточнее Киева. А. Фёдоров, растеряв часть
своих  людей,  почти  два  месяца  блуждал  в  немецком
тылу  на  оккупированной  территории  и  лишь  18  ноября
1941  г.  с  трудом  разыскал  областной  партизанский
отряд,  которым  командовал  Н.  Попудренко.  Вот   как
описывает  последний  в  своём  дневнике  появление  А.
Фёдорова:   "Яне   сразу  его  узнал.  Заросший,  в  драном
пиджаке,  в  паршивых  штанцах  на   выпуск,  галоши,
драные сапоги, усы, как у Тараса Бульбы" (ЦДАГО.-Ф. 94,
on. 1, спр. 9, арк. 16).