Иоганн Густав Дройзен. Историка
Подождите немного. Документ загружается.
щие в определенный момент совместно, либо опреде
>
ленная более высокой общей формой совокупность
всех, выражающих волю.
Переход от вышеизложенного к нашему вопросу на
>
прашивается сам собой. Материал, имеющийся у нас
для исследования, есть из прошлого то, что еще не ис
>
чезло, т. е. либо остатки, а они вызваны к жизни волей
и рукой человека, его волевыми актами, либо источни
>
ки, т. е. мнения, которые являются не зеркальным от
>
ражением или произведением какого>либо иного меха
>
низма, а мнением того, «кто видел собственными глаза
>
ми и слышал собственными ушами», а также тех, кто
в свою очередь пересказал услышанное другим, пока
кто>либо, один или несколько, не записал все это, переда
>
ваемое из уст в уста.
Как остатки, так и источники являются историче>
ским материалом, поскольку они дают знание проис>
шествий былых времен, следовательно, знание воле>
вых актов, каковые некогда, в своем настоящем, имели
место и действовали и, подтверждая себя, вызвали у нас
желание вновь представить их себе в виде истории. Для
этой цели у нас нет иного материала, кроме данных ос>
татков, данных источников.
Мы имеем перед собой уже не то, что произошло или
было совершено, т. е. так называемые факты в их быв>
шей действительности, их мы уже не можем эмпириче
>
ски понять и научно трактовать, а можем изучать толь
>
ко то, что от них осталось и имеется в настоящем,— вот
эти остатки, предания и памятники.
Итак, задачей исторической критики может быть
только констатация, в каком отношении находится
этот имеющийся у нас для исторического исследования
материал к тем волевым актам, о которых он нам рас
>
сказывает. Только имея ясный и полный ответ на этот,
казалось бы, формальный вопрос, мы можем присту
>
пать к использованию его свидетельства, исходя из его
содержания.
Согласно вышесказанному этот формальный вопрос
формулируется по трем аспектам, которые в одинако
>
164
вой степени применимы ко всем трем видам историче
>
ских материалов.
а) Действительно ли наш материал является тем, чем
он считается или претендует быть таковым? На этот во
>
прос отвечает критический метод определения подлин
$
ности.
б) Является ли наш материал неизменно тем, чем он
был и желал быть во время своего возникновения, ка
>
кие изменения он претерпел и не следует ли его отбро
>
сить? На этот вопрос отвечает критический метод рас
$
познавания более раннего или позднего,этокакбыана
>
лиз материала по его временны´м слоям.
в) Спрашивается, был ли и мог ли быть данный мате
>
риал в момент своего возникновения вещественным до
>
казательством, каковым он считался или претендовал
на это, или он с самого начала лишь частично, лишь от>
носительно соответствовал тому, свидетельством чего
он слывет? На этот вопрос отвечает критический метод
определения верности материала. Именно в этой главе
место так называемой критике источников.
г) Наконец, спрашивается, содержит ли имеющийся
у нас материал все моменты, о которых исследованию
требуются свидетельства и справки; является ли он и в
какой мере полным? На этот вопрос отвечает критиче$
ское упорядочение верифицированного материала. До>
бытый нами с помощью первых трех вопросов материал
представляет собой необработанную массу всяческих
фрагментарных набросков, архитектурных руин со все
>
возможными орнаментами, каннелюрами, профилями
и т. д. Дело заключается не в том, чтобы восстановить
здание, а скорее в том, чтобы отыскать план, стиль, ар
>
хитектонику здания. И целью критического упорядо
>
чения является подогнать очищенный материал снача
>
ла по пазам и обломам, еще распознаваемым внутрен
>
ним связям таким образом, чтобы можно было увидеть
все недостающее.
Критическим упорядочением материала завершает
>
ся задача критики и настает очередь интерпретации.
165
а) Критический метод определения подлинности
§ 30
Во всех категориях исторического материала поддел
>
ки играют значительную роль; и ничто так ясно не по
>
казывает отличие исторического знания последних че
>
тырех столетий от средневекового восприятия истории,
как то обстоятельство, что примерно с конца XV в. на
>
чали обращать внимание на различение подлинного и
подложного. Ранее только однажды, в период алексан
>
дрийской учености, начиная с Аристотеля, подобную
роль играл вопрос eÇ gn¹sion.
104
Имеются самые различные виды подделок и разные
их мотивы. Здесь играют роль pia fraus,
105
обман по по
>
литическим соображениям, на подлог идут ради ком>
мерческих выгод, из тщеславия, личного или нацио>
нального, или просто из любви к обману. И ученый ро>
зыгрыш может иметь место. Одним словом, подделок и
подлогов имеется в таком количестве и разнообразии,
что, проводя историческое исследование, всегда нужно
удостовериться, является ли материал, с которым над>
лежит работать, тем, чем он считается или каковым хо>
чет слыть.
Естественно, что в зависимости от исследуемого объ>
екта метод проверки меняется, и зачастую весьма слож>
но, да далеко не всегда и возможно, прийти к совершен
>
но достоверному результату. Ибо доказать полностью
подложность — это значит доказать происхождение,
время и цель подделки. И только после такой проверки
подделка может представить, хотя и несколько по>ино
>
му, но большой интерес, и будучи на своем месте может
быть оценена как важный исторический материал.
Для определения вида этой критики нам придется
проанализировать по крайней мере главные категории
наших материалов.
Сначала остатки и памятники. При этом не стоит
задерживаться на тех случаях, когда народная молва
связывает ставшие непонятными остатки прежних
166
культурных эпох с неверными историческими именами,
т. е. когда, например, громадные клинописные надписи
на Бехистунских рельефах (выше с. 134), которые со
времени расшифровки клинописей оказались апофео
>
зом деяний Дария I, местные жители считают и называ
>
ют творением Семирамиды; или оба колосса в Мединет
Абу,
106
недалеко от Кириака;
107
сотни греческих и рим
>
ских надписей обозначают их как статуи Мемнона
108
и,
рассказывают, что одна из них издает звук, когда появ
>
ляется утренняя заря, мать Мемнона; или «Мышиная
башня»
109
не далеко от Бингена датируется по архиепи
>
скопу Гатто,
110
перекупщику зерна, который, якобы спа
>
саясь от мышей, укрылся в этой башне. Такие народные
толкования, собственно говоря, неподложные свиде
>
тельства, хотя они довольно долго оказывали влияние на
научное исследование. Например, Tullianum в Риме,
храм над источником, якобы построенный Туллом Гос>
тилием
111
и названный по нему; или, еще и сегодня гово>
рят «сервианова стена», хотя предание, будто ее постро>
ил Сервий Туллий, ничем не подтверждено; например, у
греков периода расцвета было широко распространено
мнение, что Микены были крепостью Агамемнона, в то
время как новые раскопки свидетельствуют о чем угод>
но, только не о греческом происхождении этой крепости.
И много таких рассказов, основанных на ложно истолко>
ванных памятниках или остатках, греческие и римские
историки принимали всерьез.
Еще более сомнительны бесчисленные реликвии буд
>
дистов, древних храмов Эллады, римской и греческой
церкви и т. д. Сколько же зубов было у Гаутамы Будды,
если бы каждый зуб из тех, что хранятся в многочис
>
ленных святилищах и выдаются верующим за таковой,
был подлинный! А как римская церковь эксплуатиро
>
вала принцип «Vulgus decipi vult»,
112
доказательств
тому более чем достаточно в виде бесчисленных релик
>
вий и всяческого обмана и надувательства. Показать аб
>
сурдность такого рода «святынь» не всякому удается
так хорошо, как это сделали в 1845 г. Зибель и Гильде
>
мейстер
113
на примере «нешитого плаща Христа», хра
>
167
нящегося в Трире; они доказали, что это и не плащ,
хотя и не сшитый, и уж никак не Христа, а великолеп
>
ная ткань времени крестовых походов с вытканной на
ней арабской надписью.
Примерно к тому же ряду относятся тысячи
antichità:
114
геммы, вазы, медали и т. д.,— которые
обычно привозят англичане из Италии; многие предме
>
ты роскоши и раритеты в кунсткамерах и оружейных
кабинетах, вошедших в моду в прошлом веке при боль
>
ших и малых дворах. Также бесчисленные картины в
старых картинных галереях. Здесь, как правило, лю
>
бое блестящее имя, которое дано экспонату, вызывает
большие подозрения, например многие Рафаэли, Ти
>
цианы, Микеланджело, и, как правило, этого достаточ
>
но, чтобы потребовать доказательства их подлинности.
Точно так же бесчисленные античные статуи, которые
бодро выдавали за эллинские шедевры, даже если они
были из каррарского мрамора.
Разумеется, в нашем веке провели основательную чи>
стку этих коллекций, хотя еще и сегодня старые наиме>
нования доставляют много хлопот. Примером может слу>
жить великолепный портрет Дрезденской галереи, кото>
рый считался портретом Лодовико Моро работы Лео>
нардо да Винчи, пока господин фон Квандт
115
в 1846 г. не
распознал в нему руку Гольбейна Младшего и вскоре до>
казал, что на этом портрете изображен базельский юве
>
лир Моретта; старая гравюра Голлара
116
подтвердила
данное имя и правильность хода рассуждения; и, нако
>
нец, на аукционе Лоуренса в Лондоне галерея купила ри
>
сунок руки Гольбейна, который был не чем иным, как
рисунком с натуры, исполненным невероятной живости
и правдивости. Тем самым был получен результат, пред
>
ставляющий интерес не только в отношении этого порт
>
рета, но и для истории искусства, поскольку из состава
произведений Леонардо да Винчи была изъята картина,
живопись которой уже начали трактовать как характер
>
ный стиль итальянского художника.
Обширнейшее поле применения критический метод
по определению подлинности нашел в нумизматике.
168
Здесь мы имеем дело с очень разными видами подделок,
в зависимости от того, какой аспект принимается в рас
>
чет: антикварная редкость, официальный чекан или
стоимость металла.
Уже в античности были так называемые nummi
subaerati,
117
т. е. монеты, «анима» которых из неблаго
>
родного металла, так что в этом случае подделка касает
>
ся номинальной стоимости (Фемистокл из Магнесии).
Конечно, античные подделки для нумизматики пред
>
ставляют совершенно особый интерес, и цена их высока
как подлинных античных фальшивых монет.
Другой вид античной подделки, это когда варвары во
Фракии и Галлии и т. д. имитировали чекан главным
образом золотых монет Филиппа и Александра. Встре
>
чаются и такие подделки, которые при превосходном
содержании благородного металла подвергались раз>
личного рода порче.
На протяжении всего средневековья изготовлением
фальшивых монет занимались, так сказать, на офици>
альном уровне. Право бить монету стало доходным бла>
годаря тому, что владетель монеты: король, князь, епи>
скоп или монетный союз,— завладев этим правом, на>
чинал чеканить монету все хуже и хуже, по возможно>
сти, всякий год новые пфенниги, повелевая живущим в
его монетном округе менять старые монеты на новые,
разумеется, по номинальной стоимости. Это был особо
прибыльный вид косвенных налогов в пользу владе
>
тельного лица. Каким тяжким был этот налог, можно
увидеть на таком примере: новая монета, изданная в
1465 г. курфюрстом Саксонским в 20 грошей за один
рейнский гульден, а по стоимости металла лишь 50 гро
>
шей достигала стоимости одного рейнского гульдена
(итак, 150 % прибыли). Когда же, наконец, пришли к
простой мысли бить так называемые «вечные пфенни
>
ги», т. е. монеты, не подлежащие обесцениванию, то
очень скоро, в эпоху пройдох и фальшивомонетчиков,
расцвело пышным цветом новое искусство, как путем
обрезания изменять официальную стоимость золотой
или серебряной монеты. Итак, для исследования досто
>
169
инства монет и тем самым рыночных цен, например на
зерно, мясо, да и для изучения общего экономического
положения,— нумизматический материал вплоть до
XVII в., да еще и в XVII в. в высшей степени ненадежен.
Но эти монеты, будучи монетами своего времени, под
>
линны, они являются неверным мерилом стоимости, но
не фальшивыми монетами, так что их исследование
скорее надо отнести в главу, рассказывающую о провер
>
ке материала на верность.
С тех пор, как вместе с возрождением наук появился
любительский интерес к коллекционированию антич
>
ных монет сначала римских императоров; а затем нали
>
чие нумизматической коллекции стало непременным
атрибутом, свидетельствующим о роскоши княжеских
дворов и домов знати и об образованности их владель>
цев, началась фабрикация фальшивых монет; и по оцен>
ке одного крупного знатока приблизительно треть ан>
тичных монет нынешних собраний составляют совре>
менные подделки. Вплоть до XVIII в. покупали все поч>
ти без разбору и критики, интерпретировали и иллюст>
рировали политическую историю античности на основе
многих, в том числе и фальшивых монет, подкрепляя
свою трактовку разными соображениями. Вместо того
чтобы перечислять многие и многие имена, я только на>
зову действительно гениального нумизматика Вайяна
(«Arsacidarum imperium»
118
), ум. в 1708 г.; ученого и го
>
сударственного деятеля Эзехиеля Шпангейма
119
(«De
usu et praestantia numismatum antiquorum», Вена, Ло
>
ренц Бейер, 1701). Когда Лоренц Бейер в 1701 г. издал
«Thesaurus Brandenburgensis»,
120
то в этом издании
были вперемешку подлинные и поддельные монеты; ко
>
гда Эразмус Фрелих в Вене в 1744 г. опубликовал
«Annales regum Syriae nummis illustrati»,
121
то, несмот
>
ря на всю его ученость, работой почти невозможно поль
>
зоваться из>за ее некритичности.
Нумизматическую критику, сначала в отношении ан
>
тичности, можно датировать только 1792 г., выходом в
свет труда Эккеля «Doctrina nummorum veterum». Но по
мере того, как критика совершенствовалась, подделки
170
начали изготовлять со все большим знанием дела, техни
>
ка становилась все изощреннее и искуснее, пока они не
достигли подлинного апогея в великолепных чеканках
Беккера из Ганау как по технике изготовления — он от
>
тискивал свой штемпель всегда на старые матрицы,—
так и в отношении знания истории монет; в конце кон
>
цов, он сам издал каталог выпущенных им чеканок.
Растущий спрос на средневековые, особенно итальян
>
ские, монеты дал толчок фабрикации фальшивых монет,
естественно, еще в большей мере медалей, которые очень
искусно изготовляют особенно в Риме и Флоренции.
Что касается как монет, так и медалей, то здесь кри
>
тический метод требует от исследователя исключитель
>
ного опыта и большого знания деталей. Следует учиты
>
вать все: художественную работу, знания эпиграфики,
выбор изображения, затем патину медных и серебря>
ных чеканок, неровность и ломкость края, содержание
благородного металла, пробу, т. е. все те знания и уме>
ния, которых можно добиться только путем длитель>
ной и постоянной практики.
Я перехожу к надписям. Об огромном количестве
эпиграфического материала уже шла речь, но критиче>
ский метод установления подлинности или подложно>
сти того или иного эпиграфа был применен, собственно
говоря, лишь в отношении греческих и римских надпи>
сей. Кроме того, были сделаны первые шаги в изучении
рунического письма, правда, его исследование прово
>
дилось весьма по>дилетантски (особенно в Дании). За
>
купленные Берлинским музеем довольно давно «Мао
>
битские надписи», нанесенные на целом ряде предме
>
тов утвари и орудий труда, сразу же были энергично от
>
вергнуты как сплошные подделки, однако затем у них
нашлись новые защитники.
Что касается греческих надписей, то впервые здесь
внес некоторую ясность Бекк; он своей достойной вос
>
хищения работой, можно сказать, создал науку эпигра
>
фику. Правда, почти все собранные им надписи были у
него лишь в копиях, которые либо путешественники
сняли на месте, либо были сделаны специально для
171
него с камней, разбросанных по разным коллекциям.
Только после него и, особенно со времени работы по из
>
данию «Corpus Inscriptionum Latinarum», вошло в обы
>
чай, что исследователи сами отправлялись в путешест
>
вия, чтобы списывать надписи с камней, а еще позднее
придумали очень простой способ снимать при помощи
сырой бумаги с камней оттиски, которые передают точ
>
но любую линию письма. Следовательно, эпиграфиче
>
ский метод критики Бекка сначала смогли применить к
языковой форме греческих надписей и к их содержа
>
нию; материал, имеющейся у Бекка, не позволил ему
разработать палеографическую систему греческого ал
>
фавита, но, следуя по своему пути, он нашел, что уже в
XV в. Кириакус из Арконы
122
выдумывал надписи, что
Мишель Фурмон, который в 1728 г. привез из своего пу>
тешествия в Константинополь и Грецию копии с более
чем 3000 надписей только с Пелопоннеса, причем са>
мые древние и значительные по содержанию как раз и
подделал. Завершив третий том (Египет), Бекк передал
продолжение издания Иоганнесу Францу;
123
четвертый
том, содержащий материалы из Италии и Сицилии, а
также надписи на вазах и т. д., завершил издание старо>
го «Corpus Inscriptionum Graecarum», насчитывающее
примерно 10 000 номеров. С тех пор количество эпигра>
фического материала значительно увеличилось, собра>
ния Питтакиса, Рангабе,
124
Леба и Ваддингтона
125
и т. д. включили тысячи новых надписей.
Новое собрание «Corpus Inscriptionum Graecarum»
во вступительной статье сочло излишним говорить о
подлинности экземпляров, опубликованных в нем, по
>
скольку большинство из них даны по камню или в ко
>
пии. Но не все надписи имеются еще в оригинале, а не
>
которые, представленные в списках Кефалидеса, Пит
>
такиса, Франца, Ленормана,
126
являются более чем по
>
дозрительными, особенно Ленорман — опасный фаль
>
сификатор.
Моменты критики здесь частично внешние, фор
>
мальные — особенно со времени доказательства Кирх
>
гофом истории греческого алфавита, благодаря которо
>
172
му получили возможность с достаточной уверенностью
хронологически определять недатированные надписи
вплоть до времени Александра и многое другое — час
>
тично внутренние, содержательные моменты, приме
>
нимые и к имеющимся лишь в копиях надписям.
Если Феопомп у Гарпократиона словами „Attiko=V
gr%mmasi передает, что так называемый Кимонов мир
между Афинами и персами не был заключен, так как
документ написан не аттическими, а ионийскими бук
>
вами, то для него этот внешний аргумент является не
>
опровержимым, поскольку в Афинах вместо старого
алфавита официально стал употребляться так называе
>
мый ионийский лишь при архонте Евклиде около 403 г.
Если новые исследователи возражали против этого,
приводя довод, что старая стела была уничтожена в пе>
риод, когда Афины при посредничестве Алкивиада,
пытались вступить в союз с персами, а во времена Фео>
помпа имелась лишь более новая копия, выставленная
на акрополе по какому>либо поводу, то в таком случае с
полным правом можно задать вопрос, бывало ли такое,
чтобы уничтоженная стела была официально вновь ус>
тановлена, и разве Феопомп был таким уж несведу>
щим, что подверг восстановленный документ палеогра>
фической критике.
Другим примером может быть надпись на так назы>
ваемой Змеиной колонне
127
в Константинополе, вотив
>
ном даре после битвы при Платеях, на ней высечены
имена принимавших участие в этой битве союзников
Эллады. Э. Куртиус
128
объявил эту надпись по внутрен
>
ним причинам неподлинной, а сделанной по памяти
при восстановлении старинного монумента, погибшего
во время пожара (Jenaer Literatur>Zeitung, 1854, p.
156). Палеографический характер букв, а также неко
>
торые диалектальные формы (особенно Sekuón вместо
Sikuón), как было замечено в полемике с ним, как раз
являются веским доказательством идентичности вновь
найденного монумента.
У античных ораторов, да и вообще (Plut. Diog.) встре
>
чаются многочисленные документальные свидетельст
>
173