Иоганн Густав Дройзен. Историка

Подождите немного. Документ загружается.

Но, разумеется, чем дальше удаляются от нас вещи и

события, которые мы пытаемся постичь, тем меньше

остается у нас возможностей так сразу и непосредствен

но увидеть их и правильно оценить. Необходимо дли

тельное и трудное опосредствование, чтобы вникнуть в

чуждое, ставшее для нас непонятным, чтобы восстано

вить представления и мысли, которыми люди руково

дствовались сто, тысячу лет назад, совершая эти собы

тия, по>своему их воспринимая; необходимо как бы по

нять язык, на котором говорят странные для нас теперь

события и социальные отношения.

Здесь наша наука вступает в совершенно особый и ха

рактерный для нее круг задач. Она должна не только

повторить то, что уже у нас имеется как историческое

предание, но и проникнуть глубже, она стремится, на>

сколько это возможно, мысленно воскресить и понять

все то, что еще можно найти из прошлого, как бы соз>

дать новые первоисточники.

Она может это частично сделать, привлекая и ис>

пользуя материалы, бывшие до сих пор неизвестными,

памятники, которые ранее еще не были найдены и по>

няты. Мы уже знаем египетскую и ассирийскую исто>

рию лучше и глубже, чем знали ее многие так называе>

мые источники, дошедшие до нас из античности. Исто>

рия Реформации Ранке, написанная на основе огромно>

го числа архивных документов, содержит несравненно

больше материала, чем великолепный Слейдан, совре

менник Реформации, но она еще дает обзор событий и

анализирует политический контекст той великой эпо

хи лучше и надежнее, чем кто>либо из современников

Реформации мог даже предположить.

Наша наука может это сделать путем методического

разбора известной исторической традиции. Нибур в своей

«Римской истории», можно сказать, не использовал ни

чего иного, кроме Ливия, Дионисия и других известных

авторов; но его исключительная историческая и полити

ческая проницательность, его умение подвергать источ

ники перекрестному допросу, его большое мастерство ин

терпретации государственных отношений и условий по

144

зволили ему открыть и доказать вещи, о которых ни Ли

вий, ни его современники не имели никакого понятия.

Исследования историков масштаба Ранке, Нибура и

других, конечно, нельзя назвать первоисточниками в

собственном смысле слова, но уж тем более нельзя на

звать производными, вторичными. Эти исследования

представляют собой не первое, непосредственное вос

приятия, но авторы их пришли к своему пониманию,

следуя таким надежным путем, что их книги во многих

отношениях имеют более высокую ценность, чем перво

источники.

Этим высокоразвитым типом комбинационного ис

торического понимания я завершаю обзор материалов.

Поиск материала

§26

В таком изобилии материалов движется наши иссле>

дование.

Мы видели, что оно в каждом отдельном случае от>

талкивалось от определенного вопроса. Этот вопрос, эта

задача возникли у нас либо в связи с нашими научными

занятиями и интересами, либо исследователю была по>

ставлена такая задача внешними обстоятельствами, на>

пример, архивариусу в случае поступления любого но

вого документа или антиквару при получении любой

новой монеты, эпиграфа и т. д., или чиновнику, кото

рый должен доказать старые права и претензии како

го>либо цеха, и т. д. Это всегда определенный вопрос

или комплекс вопросов, которые подлежат исследова

нию, и для этого прежде всего необходимо разыскать

нужный материал.

Для начала у нас уже есть кое>что: общие знания,

приобретенные нами, известные нам справочники в

библиотеках — все это необходимо, чтобы хотя бы по

знакомиться с уже имеющимся положением вещей, ка

сающихся данного вопроса, и ориентироваться в уже

используемых источниках.

145

Если речь идет о событиях недавнего прошлого, то

можно получить справку от их участников; конечно,

здесь необходимо более или менее подготовиться и по

лучить кое>какую информацию, чтобы правильно зада

вать вопросы. И таким образом мы получим лишь ис

точники, т. е. различные мнения, ценность которых

предстоит еще рассмотреть более пристально.

И всякий раз приходишь к убеждению, что надо по

пытаться получить еще дополнительный материал,

кроме источников, т. е. мнений, и, если возможно, раз

добыть остатки, являющиеся результатом взаимосвязи

тех процессов, чтобы получить другие разъяснения.

Если это события последних столетий, то следует обра

титься к архивам. Там, в архивах, наша задача по поис

ку материала весьма усложняется. Мы там имеем перед

собой папки дел с сырым, необработанным материа>

лом, тонущим в огромной массе мелочей, он мало при>

годен для исследования, рассеян в груде актов, перело>

патить которую и при этом не заблудиться стоит огром>

ного труда. За четыре, пять столетий до нашего време>

ни архивы еще очень скудны; из более древних времен

они содержат лишь случайные, отдельные документы,

разве только кое>какие грамоты, и чем дальше вглубь

веков, тем более случайного характера архивные доку>

менты, и чем их меньше, тем чаще попадаются поддель>

ные, и только опытному знатоку благодаря его тонкому

чутью и пристальному вниманию работа в архиве ино

гда преподносит щедрые подарки.

И такую же картину можно наблюдать в классиче

ской античности, и уж тем более в догреческой, где ка

тастрофически мало источников, где нельзя прибег

нуть к помощи архивов!

А если исследователь имеет дело не с вопросами поли

тической истории, а хочет разобраться в экономиче

ских, социальных явлениях, в торговле, искусстве, тех

нике, во всем том, о чем еще нет никаких предваритель

ных работ, даже нет сборников документов, что тогда?

Главное, к чему я хочу все свести, это искусство поис

ка необходимого материала —эвристика.

146

Мы очень скоро приходим к пониманию, что все, что

мы имеем в наличии из исторического материала, осо

бенно в виде источников, есть, собственно говоря, лишь

малые крохи; даже в том случае, когда материал как

будто в изобилии, то, как правило, оказывается, что по

интересующему нас вопросу самого важного>то и нет, а

сохранились только случайные сведения.

Дело заключается в том, чтобы найти себе помощь и

подспорье косвенным путем.

Если для исторического исследования огромным

прогрессом было то обстоятельство, что — сначала в

XVII в — вышли за пределы источников и обратились к

архивам — Гортледер,

Хемниц,

Пуфендорф,

Зе

кендорф

— чтобы отыскать и привлечь к исследова

нию остатки юридических, деловых документов, то, об>

ратившись к остаткам всевозможной документации,

т. е. как бы косвенным источникам, наша наука полу>

чила исключительно широкий спектр новых возмож>

ностей, которые продвинули ее значительно вперед. За>

слугой немецкой историографии нашего столетия яв>

ляется формирование направления, во главе которого

стоят Нибур, Савиньи,

Баур,

Якоб Гримм.

Искусство эвристики, разумеется, не может созда>

вать материалы, которых нет; но ведь есть не только та>

кие материалы, которые любой видит с первого взгля>

да; гениальность исследователя проявляется и в том,

что он умеет найти там, где другие ничего не видели,

пока им не показали, какие сокровища таятся там.

Согласно вышесказанному мы установили такую по

следовательность:

а) Материалы, которые можно получить сразу же,

без особого труда. Иметь таковые под рукой и знать их

является непременным условием эрудиции и компе

тенции ученого.

б) Следующим шагом является открытие до сих пор

неизвестных источников, памятников и архивных ма

териалов. Довольно часто такие открытия бывают бла

годаря счастливому случаю. Например, когда Перц

1833 г. отыскал в Бамберской библиотеке считавшуюся

147

пропавшей со времени аббата Тритемия

рукопись

Рихера (монаха монастыря Сен>Реми, 996 г.).

Напри

мер, многочисленные греческие и римские надписи, со

бранные в последние десятилетия в результате система

тических поисков. Так, книга «Антимакиавелли»

Фридриха Великого, которую в 1740 г. в Амстердаме

издал Вольтер, но, как известно, сильно переработав ее,

так что нельзя было решить, что в ней принадлежит ко

ролю, а что издателю, пока позднее в собрании автогра

фов не нашелся и не был издан в 1834 г. полный, за ис

ключением всего нескольких глав, экземпляр, напи

санный собственной рукой короля; с тех пор в бумагах

Секретного государственного архива нашлись недоста

ющие главы, и только тогда стало очевидным, как ве

лика разница между оригиналом и изданием Вольтера.

Такие находки все>таки милость случая. Но чтобы

распознать найденное во всем его значении, надобны

проницательный взгляд, точное знание предмета и вер>

ный ход размышления, а это заслуга ученого. Старин>

ные картины в ратуше в Госларе были известны всяко>

му горожанину, но лишь опытный глаз художника по>

нял их историко>художественное значение, а затем ко>

паясь в документах городского архива, обнаружили,

что Михаэль Вольгемут,

знаменитый учитель Дюрера,

приблизительно в 1490 г. был приглашен в Гослар и по>

лучил за роспись ратуши столько>то гульденов золотом.

в) Не только счастливому случаю мы обязаны новы

ми открытиями. Можно, пожалуй, и по наитию на

пасть на след разыскиваемых вещей. Бывает и так, как

будто идешь по пятам желанной вещи, меняющий свое

местонахождение. Например, оригинала «Confessio

Augustana»

у нас нет, и все же для установления под

линного текста он был бы очень необходим, так как все

имеющиеся копии расходятся друг с другом. Следова

тельно как же раздобыть аутентичный текст? Было из

вестно, что император Карл передал врученный ему

оригинал герцогу Альба; итак, вероятно, тот попал в

библиотеку дома Толедо. Готтгольд Гейне в 1845 г. от

правился на поиски его в Испанию, исследовал библио

148

теки Каллахоры и Симанкаса и многих других городов,

он нашел много интересного и значительного, но не

«Augustana». Удачливее был Гизебрехт

с «Annales

Altahenses». Он установил, что еще Авентин

прибли

зительно в 1520 г. использовал их; он смог из текста

Авентина реконструировать большой фрагмент этих

анналов; но в сохранившихся остатках библиотеки мо

настыря Алтаих

не нашлось оригинала; но один уче

ник Гизебрехта напал на след разыскиваемых бумаг

Авентина, и в них>то и нашлась по крайней мере полная

копия этих «Анналов», которую он затем, в 1868 г., из

дал совместно с Е. фон Ефеле. Особенно важной для ис

тории Силезских войн Фридриха Великого является

книга «Les campagnes du Roi»,

напечатанная в

1762 г., в своем предисловии издатель довольно про>

зрачно намекает, что ее автором был генерал Штилле;

но король в своем похвальном слове (1750), обращен>

ном к Штилле, хотя и упоминает некоторые ненапеча>

танные произведения Штилле, но среди них этой книги

нет; и вот в Берлинском архиве нашлись несколько ру>

кописей книги «Campagnes du Roi», более или менее от>

личающиеся друг от друга, а также от напечатанного

варианта; необходимо было сличить их с оригиналом,

но где он мог быть? Штилле был причастен к немецкой

развлекательной литературе, его гарнизон был распо>

ложен в Хальберштадте, он был знаком с Глеймом

состоял в переписке с ним; там могла быть рукопись

«Campagnes», там она, написанная рукой Штилле, и

оказалась.

г) Далее, вещи, казалось бы, не являющиеся истори

ческим материалом, следует превратить в таковой пу

тем правильного упорядочения их. Лишь подходя со

вершенно по>особому к таким вещам, исследователь

может извлечь из них много полезного.

К полезным результатам может привести такой ме

тод прежде всего в отношении древней истории. Напри

мер, блестящее исследование Кирхгофа

об истории

греческого алфавита. Дело в том, что Бек в «Corpus

Inscriptionum Graecarum» поставил древнейшие над

149

писи как antiquissimaе на первое место, при этом не сде

лав никаких выводов, не соотнеся их друг с другом в па

леографическом отношении. Кирхгоф же, сопоставляя

начертания букв, получил различные системы и вре

менные последовательности и тем самым хронологиче

ские точки опоры для периода, предшествующего Пе

лопоннесским войнам, а также много материала для

объяснения политической истории и истории искусств.

Другой пример: из жизни Эрвина фон Штейнбаха

мы

знаем очень мало, но Страсбургский собор наглядно по

казывает, как он, перестраивая старое сводчатое зда

ние с полукруглыми арками, претворял в жизнь готи

ческий стиль с его стрельчатыми арками, какие формы

этой новой архитектуры он разрабатывал, применяя

изысканный декор. Адлер,

изучая архитектуру собо>

ра в Фрейбурге, других церквей Швабии и Алемании,

установил те же стилевые преобразования, ту же мане>

ру, те же архитектурные формы и, таким образом, на

основании произведений Мастера он смог доказать эта>

пы его творческого пути вплоть до самого совершенного

его творения в Страсбурге.

Да, у нас нередко имеется повод поступать так же и с

настоящими источниками. Ибо последние — не только

предания о том, что произошло, но и остатки своего вре>

мени и его представлений. Этот аспект учел Фердинанд

Кристиан Баур, изучая книги Нового Завета: он распо

знал в них разные направления и воззрения первых

христианских общин, он увидел сильное противоборст

во между учениями Павла и Петра, между христиан

ско>языческим и христианско>иудейским направле

ниями; он выявил в Посланиях сферу распространения

того и другого направления, те тенденции, те спорные

вопросы, которые разводят их, евангельскую историю,

которую сторонники Павла понимали иначе, чем после

дователи Петра. Таким образом, из самих этих источни

ков, понимая их как остатки и писания времени, испол

ненного противоборством идей, он косвенным путем по

лучил материал, чтобы изложить структуру раннего

христианства совсем иначе, более адекватно естествен

150

ному положению дел, чем рисовала ее общепринятая

традиция, каковая сложилась на основе тех же пись

менных памятников, использованных как источники.

д) Другой путь освоения косвенных материалов — за

ключение по аналогии, а именно известное явление по

лагают похожим на искомое и поэтому привлекают его к

сравнению. Из скупых заметок средневековых источни

ков совершенно невозможно понять, как смогли немцы,

как это случилось в действительности, оттеснить славян

от Зале или Эльбы за Одер; как здесь найти понятное

объяснение? Ясно, что они продвигались с боями, что им

пришлось по>военному закреплять завоеванную терри

торию. Может быть, это происходило по аналогии с тем,

как римляне продвигали глубоко вперед свои военные

колонии, или как русские устраивали свои военные по>

сты с блокгаузами на Амуре и в Туркестане? Впрочем, по

рекам, сначала на Зале, затем на Мульде и вдоль Эльбы

стали обнаруживать развалины укреплений, по три>че>

тыре, выдвинутые над рекой: крупный пост по эту сторо>

ну реки; иногда появляются известия о таких стороже>

вых башнях и их округе, о ленсманнах, посаженных на

землю вблизи этих укреплений. Короче говоря, благода>

ря такой аналогии все проясняется.

е) Наконец, гипотеза, предположение какой>нибудь

причинно>следственной связи, доказательством кото>

рой является очевидность. Для исследователя такая ги

потеза вытекает из свободных общих представлений,

на основе которых он развивает целый ряд возможно

стей или только одну объясняющую, а затем проверяет,

включаются ли все имеющиеся в наличии фрагменты в

эту гипотетическую связь. Основой такой гипотезы яв

ляется представление, что любая вещь, любое событие,

очевидно, имели какой>то смысл, так как они когда>то

были и действовали, и что поэтому мы можем предста

вить себе их становление и протекание, но не для того,

чтобы тем самым удовлетворить нашу фантазию, а что

бы вновь найти утерянный смысл.

На такой гипотезе основывается расшифровка кли

нописных памятников. Среди скопированных Карсте

151

ном Нибуром

в Персеполисе клинописных надписей,

которые затем подробно изучал Гротефенд,

встрети

лись два барельефа, изображающие принесение дани

царю. Гротефенд предположил, что здесь должно быть

имя Дария или Ксеркса, нашел несколько одинаковых

групп знаков, которые, как он предположил, должны

содержать имена царей; благодаря неустанному труду

ему удалось определить некоторые знаки как буквы;

свои заметки он издал в 1802 г.; он сам, затем Лассен,

Бюрнуф,

Бэр пошли по этому пути дальше, и в середи

не 30>х годов был составлен алфавит персидской клино

писи и одновременно установлен язык, на котором сде

ланы эти надписи. Тем самым получили ключ к двум

другим клинописям, находящимся на большой Бехи

стунской надписи и являющимся переводом персид>

ской (см. с. 106); и так на основе гипотетического иссле>

дования получили знание вавилоно>ассирийских и так

называемых туранских клинописей и, главным обра>

зом, благодаря этим открытиям пришли к освоению не>

исчислимых богатств клинописных памятников Нине>

вии и Вавилона.

Точно так же гипотезе мы обязаны открытием Вель>

кера,

благодаря которому у нас теперь есть ключ к

полному пониманию творчества Эсхила: открытие три>

логии.

Или открытие Инама>Стернегга

(«Формирование

крупного землевладения во время Каролингов». 1878).

Он выдвинул гипотезу, что быстрый переход от древне

германской свободы, каковую еще можно распознать в

обычае вызова вассалов на войну времени Карла Вели

кого, к бесхозяйственности и зависимости крестьянст

ва периода Оттонов, очевидно, был обусловлен эконо

мическими отношениями, что лишь усиление и кон

центрация рабочих сил сделали возможным примене

ние подсечного земледелия на больших пространствах,

подъем агрокультуры, более высокие урожаи, так что

богатые и более могущественные феодалы начали при

сваивать рабочую силу, а также владения меньших; и в

улучшенном состоянии больших территорий малень

152

кие люди, теперь уже не полностью свободные, получи

ли лучшие условия.

Вот в таких формах движется эвристика. Поле ее при

менения необъятно и границы его установить трудно.

Здесь очень своеобразно дает о себе знать еще один

момент.

Конечно, если речь идет о вопросе, поставленном и

сформулированном внешними обстоятельствами, на

пример исследование отдельного события, конъектур

ное восстановление и объяснение отдельной надписи,

то в конце концов можно подойти к той черте, через ко

торую пока не переступить, и тогда закрывают эту гла

ву исследования признанием, что имеющийся матери

ал по этому вопросу содержит такие>то и такие пробе

лы; умение открыто признаться, что пробелы остаются,

имеет для исследования большое значение.

Совсем иначе, если мы сами задаемся вопросом, так

сказать, не по принуждению, а в ходе наших исследова>

ний, более вольно формулируя задачу.

Долгое время Филиппа и Александра считали винов>

никами гибели прекрасного греческого мира и наступ>

ления веков глубочайшей деградации. Исторические

источники об Александре и его преемниках не приво>

дят никаких иных сведений, кроме сообщений о войнах

и завоеваниях, из которых никак нельзя уловить, а

было ли в эту эпоху хоть что>либо, кроме разрушений.

Неужели столетия после Александра были такими пус

тыми и бесплодными? Но ведь в это же время, и не толь

ко в Александрии, Пергаме, Антиохии, ведутся боль

шие филологические исследования и занимаются точ

ными науками; в надписях на камне и в папирусных

свитках этой эпохи рассказывается о больших предпри

ятиях Александра, Антигона, Птолемея и др.; органи

зация очень своеобразной системы социального обеспе

чения, и все это — с энергией и проницательностью по

ступательного движения, очень напоминающими мо

нархию XVIII в.; образование самостоятельных грече

ских государств в Бактрии и Индии, стремительный

подъем торговли, грандиозное строительство каналов

153