102 И. А. Морозов
ной категории, которых в традиционных обрядовых практиках часто
обозначают как животных («козел», «баран», «заяц», «телка» и др. — Моро)
зов 2001, 60). В этих случаях «превращение» игрока в животное)хищника
символизирует переход в более престижную социовозрастную группу, что
предоставляет ему дополнительные права и полномочия: пойманных им
«деток» хищник может «пытать», «запирать в клетку», «съедать» и т. д.
В связи с этим вполне уместно рассмотреть языковую семантику, со
провождающую сдирание шкуры и обнажение, а следовательно изменение
дресс)кода. В русской культурно)языковой традиции понятие «обнаже)
ние» чаще всего имеет отрицательные коннотации, что обусловлено нега)
тивной оценкой тесно связанного с ним понятия «голый» («нагой»).
Признак «нагой» в народной культуре обычно отождествлялся со значе)
ниями ‘бедный’, ‘неплодоносящий’, ‘голодный’, с одной стороны, и ‘чу)
жой’, ‘природный’, ‘демонический’, с другой (Славянские древности
1995, 517—518, «Голый»; Славянские древности 2004, 355—360, «Нагота»).
По В. И. Далю «голый» — это ‘бедный, обнищавший’, а также ‘пустой,
бессмысленный, неплодородный’, «голь» — ‘нищета, бедность; беднота,
бедняки’, «нагота», «нагость», «наготинье» — ‘бедность, нищенство,
голытьба’, «нагиш» — ‘бедный’. Связанные с этими оценочными значе)
ниями фразеологизмы также, как правило, окрашены негативно: «гол
как бубен (как сокол; как перст; как осиновый кол)», «голый да голод)
ный, нужий да холодный», а также «голые слова», «голые речи» ‘непра)
ведные, лживые разговоры; наветы’ (Даль 1880, 371; Даль 1881, 394). Не)
гативно)сниженный смысл имеют и производные слова: «гологрыз» —
‘бедняк, нищий’; «головес» — ‘повеса’ и «головесить» — ‘повесничать,
слоняться без дела’, «головерт» — ‘франт, щеголь, мот’, «голомыс», «голо)
мыга», «голошмыга» — ‘бездельник’, «голомолза» — ‘разиня, растяпа,
растеряй’; «гологолить» — ‘болтать вздор, балясничать, балагурить’, «го)
лопрение» — ‘пустая болтовня’, «голомозгун» — ‘пустой умствователь,
лжемудрец’, «голохваст» — ‘бахвал, хвастун, пускающий пыль в глаза’
и «голомудрый советник» — ‘лжемудрый, неразумный’, «нагольничать» —
‘похваляться’ и др. (Даль 1880, 372—373). В этих диалектных словах клю)
чевыми являются значения ‘лишенный имущества’ и ‘пустой’, которые,
в свою очередь, связаны с семантическими полями «нищета, бед)
ность» > «бездельник, повеса, растяпа, мот», т. е. те, кто своими дейст)
виями порождает нищету, и «ложный, не истинный» > «глупец, болтун,
бахвал, обманщик», т. е. те, для кого характерны «пустые», неистинные,
ложные речи — ср. «пустой язык» ‘о лживом человеке’ (СРНГ 1999, 148,
Ряз.). Кроме того, о болтливом человеке говорят, что у него «язык на по)